Горицвет

Открыв глаза, Леви долго смотрел в потолок, даже не стал сразу выключать будильник, который звучал все громче и раздражающе. Дотянувшись до телефона, он наконец-то отключил его и откинулся на подушку. Начинался очередной, длинный и похожий на все предыдущие день. Леви с трудом поднялся, ему до смерти хотелось поспать ещё хотя бы час, и, вышел на кухню. Каждый раз, заваривая себе кофе, он чувствовал себя здесь неуютно, впрочем, как и во всей этой просторной и светлой квартире. Помешанный на чистоте, Леви часто делал уборку и перестановку, менял цвет штор, пытался докупить какие-то непонятные вазы и коврики, даже повесил на стену в прихожей картину нового популярного художника, имя которого не мог запомнить, но ничего не помогало. Помещение оставалось холодным и необжитым, будто в нем только-только сделали ремонт и въехали, не успев распаковать чемоданы и коробки. Полки шкафов оставались полупустыми, хоть Леви и казалось, что у него достаточно костюмов для работы, спортивной и повседневной одежды. В кухонном гарнитуре было катастрофически мало посуды, но Леви не видел смысла, живя одному, покупать больше. Из-за большого, но почти пустого пространства, в квартире будто было эхо от каждого звука, например от того, как Леви резко поставил чашку с кофе на столешницу. По этой причине Леви не любил ходить в гости. Особенно к знакомым, которые уже успели обзавестись семьей и детьми. Ему казалось, что в таком шуме и бардаке жить просто невозможно, но, возвращаясь домой, он с горечью думал, что с радостью бы променял эти идеально ровные белые, как в офисе, стены на домашний уют, запах вкусной еды, чей-то голос, желающий ему хорошего рабочего дня. От этих мыслей ему стало мерзко. Леви всеми силами пытался убедить себя, что его все устраивает в его жизни, что в отношениях он не нуждается, признание обратного, что природа вынуждает людей создавать союзы, жить сообща, выглядела, как поражение. Леви хотел быть сильнее природы. Невольно он вспомнил об Эрвине и понял, что не успевший начаться день безвозвратно испорчен. — Привет, — без стука Майк влетел к нему в кабинет, едва Леви успел приехать на работу. — Я решился! Вчера сделал Нанабе предложение! — Вчера? — Леви, хоть и знал, что у Майка и его пары все хорошо, почему-то испытал искреннее удивление, будто услышал совершенно невозможную новость. Неприятную новость. — Да, — у Майка были восторженные глаза и покрасневшие щеки, он, кажется, и сам не до конца осознавал происходящее. — Знаешь, все так неожиданно вышло. Я хотел заранее все продумать ну там, ресторан, кольцо, все дела, а вчера вышли из кинотеатра и проходили мимо ювелирного. Ну я и сказал, давай зайдем… В общем вот! — Майк поднял руку и показал Леви новенькое из белого золота кольцо на безымянном пальце. — Мы еще не успели толком ничего продумать, но планируем свадьбу на конец месяца. Ты приглашен. — Я? Конец месяца? — Леви с недоумением смотрел на блеск тонкого кольца, находя свои впечатления от этого зрелища странными и непонятными. Вроде просто кольцо, у Леви и у самого есть ювелирные украшения, которые он правда забывает надевать, но почему-то именно такое кольцо, на конкретном пальце, без резьбы и камней, удобное, сочетающееся с любой одеждой, вызывало в нем странные и непонятные чувства. — Не слишком ли вы торопитесь? — А чего ждать? — Майк улыбнулся. — И я надеюсь, ты придешь не один. — Он подмигнул. — Конечно, один. С кем я, по-твоему, могу прийти? — Ну не знаю, — уже направляясь к выходу из кабинета, Майк в задумчивости ухватился за дверную ручку и замер. — Может с тем парнем из архива? Можем сходить туда еще раз, возьмешь его номер. — У меня уже есть его номер, — ответил Леви и чуть не откусил себе язык от осознания того, что ляпнул лишнего. — Вот как? — Майк оживленно обернулся. — И как он? — Не знаю… — Леви поморщился. Своими расспросами Майк начал его раздражать. — Красивый омега, готовый переспать с богатеньким альфой. Ничего особенного. — Ааа, — разочарованно вздохнув, Майк открыл дверь. — Жаль, а с виду он хороший парень. «В этом-то и вся проблема», — подумал Леви, как только Майк вышел. «Эрвин — слишком хороший парень». Весь рабочий день Леви не мог сосредоточиться. Он пытался выбросить Эрвина из головы, не думать о нем, но ничего не получалось. Вновь и вновь память воссоздавала его голубые глаза, большие губы, к которым так хотелось припасть и его невероятный аромат. Прошедший совместный вечер осел внутри, как неприятный осадок, поднимающийся облаком пыли, стоит только встряхнуть воспоминания. Леви чувствовал себя пристыженным, осмеянным. Должно быть, Эрвин разочарован в нем. Леви кусал ручку, сидя за рабочим столом и размышлял, что ему теперь со всем этим делать. Он нехотя признавался себе, что очень хочет Эрвина, хочет не только для секса, а присвоить его себе, овладеть, но в глубине души боялся, что Эрвин лишь тешит свое самолюбие, наслаждается вниманием, и, предприми Леви активные действия в ухаживаниях — его просто поднимут на смех. Такой, как Эрвин, никогда не будет рассматривать Леви для чего-то серьезного. Леви мучила эта мысль, и пытая себя весь день сомнениями, он решил все же встретиться с Эрвином еще раз. Леви решил, если не получается сопротивляться искушению, значит надо ему поддаться. План был предельно прост — овладеть Эрвином и, закрыв на замок зарождающиеся в сердце чувства и привязанность, забыть, как одноразовое развлечение, коих у него было множество. Эрвину лучше не знать, какой Леви на самом деле. Для Леви будет лучше не прыгать выше собственной головы и не пытаться взять то, что ему принадлежать не может. Теплый субботний вечер, идеально подходящий для романтического свидания, перетекал в не менее атмосферную ночь. Медленно гаснущий свет в кинозале, в который они пришли после ужина, был для Леви стартом к действиям. Он повернулся голову вправо и наткнулся на счастливый, устремленный на него, взгляд Эрвина. Чем темнее становилось в помещении, тем светлее и ярче казались глаза Эрвина. Леви не помнил, на какой фильм они вообще пришли, слабо следил за сюжетом, лишь выжидал нужный момент. Несмотря на внешнюю расслабленность, Леви было трудно спокойно сидеть в кресле из-за внутреннего напряжения. Это не было волнение влюбленного или возбуждение, еще в начале встречи, когда, ожидая на станции метро, он увидел идущего к нему сияющего от радости Эрвина, то понял, что затеял низкую, грязную игру, но остановиться уже не мог. Леви взглянул на экран телефона и проверил время, отсчитав, что прошла примерно половина фильма, он проехался рукой по подлокотнику, переместил ее на предплечье Эрвина и, скользя по рукаву его джемпера, на ощупь нашел руку Эрвина и накрыл ее своей. Первое мгновение Эрвин не двигался и, кажется, даже не дышал, а потом медленно перевернул ладонь и сцепился с Леви пальцами. Леви нежно поглаживал большим пальцем выпирающую на запястье косточку, а потом переместил руку на бедро. Эрвин шумно вздохнул, и Леви погладил его от колена и, остановив руку в близости от паха, слегка сжал, почувствовав через ткань брюк, как напряглись от прикосновения мышцы. — Расслабься, — прошептал Леви, наклонившись к уху Эрвина, и против воли вдохнул его запах. В голову ударил пьянящий аромат, будто Леви зарылся лицом в букет полевых цветов. Несколько секунд он, не отдавая себе отчета, водил носом от уха до края его кофты, а потом припал к покрывшейся мурашками коже губами. В бок под ребрами больно упирался подлокотник, от неудобной позы болела шея и спина, но оторваться Леви уже не мог. Между быстрыми, но жадными поцелуями Леви провел по шее Эрвина языком, на вкус он был таким же, как и на запах — горьковато сладким, как нектар. Сам запах стал насыщеннее и ощутимее, будто по полю гулял ветер, перебирающий травы, как волны на море. В животе стремительно тяжелело, Леви резко обхватил рукой пах Эрвина и ощутил, как сильно тот был возбужден. — Давай сбежим отсюда? — с придыханием зашептал Леви на ухо Эрвину — Давай, — прозвучало в ответ. Пробираться сквозь толпу раздраженных тем, что им помешали просмотру фильма, зрителей было неудобно. Второпях Леви наступил кому-то на ногу и услышал в след недовольное шиканье. Быстро покинув свой ряд, они сбежали к выходу по лестнице и, выйдя из кинозала, прищурились от резкого яркого света. — Мы можем поехать ко мне… — неуверенно начал Эрвин. — Нет, — осек его Леви. — Здесь рядом отель. Пойдем туда. Еще до встречи, Леви точно решил, что никто из них не поедет ни к кому домой. Секс в квартире, в спальне — это слишком сближает, приоткрывает что-то личное, заставляет хоть на мгновение поверить, что их отношения возможны в этой реальности. Леви точно знал, что, оставшись у Эрвина, он не захочет больше от него уходить. Поэтому он заранее присмотрел ближайшие от кинотеатра отели, чтобы расправиться со всем быстро и безболезненно, не впускать глубоко в себя, не привязываться самому. Вполне чистая комната недорогого отеля, была небольшой и уютной. Большую часть пространства занимала широкая двуспальная кровать, на которую Леви без раздумий толкнул Эрвина, едва они зашли и разулись. Эрвин неуверенно положил руки ему на плечи и потянулся за поцелуем, но Леви, увернувшись, снова принялся вылизывать ему шею, инстинктивно пытаясь добраться до затылка, там, где должна быть метка. — Леви, стой, — Эрвин смущенно закусил губу. — У меня… У меня еще не было. Замерев от услышанного, Леви не сразу понял смысл сказанной фразы. — Ты, — он внимательно посмотрел в одновременно испуганные и возбужденные, широко распахнутые глаза. Про себя Леви сравнил их с васильками и горечавкой. — Ты девственник? Эрвин кивнул. Так вот почему у Эрвина такой сильный и чистый запах. Голос здравого смысла кричал и умолял Леви остановиться, не делать этого, не совершать, возможно самую серьезную ошибку, но тело, полностью подчиненное природе, уже не слушало его. Другой голос, естественный зов, требовал сейчас же взять находящегося полностью в его власти, возбужденного омегу. — Не бойся, — Леви обхватил Эрвина руками и прижал к себе, почувствовал, как сильно и беспорядочно бьется его сердце в груди. — Я буду осторожен. Он медленно раздевал Эрвина, покрывая поцелуями его шею и грудь, гладил руками торс и широко раздвинутые бедра, обхватил рукой крепко стоявший, крупный даже для омеги член и, проведя по нему несколько раз рукой, услышал неуверенный, но громкий стон. Когда Леви скинул с себя одежду то, взглянув в смотрящие на него голубые глаза, полные желания и покорства, скомандовал: — Перевернись на живот. Так будет не больно. Смотря на то, как Эрвин медленно приподнимается на кровати, которая слегка скрипнула от движения, и ложится на живот, Леви старался сдерживаться, чтобы не наброситься на него. Он не просто так попросил Эрвина перевернуться — смотреть в эти глаза и нагло его использовать было невозможно. После этого Леви точно не сможет уйти. Когда Эрвин обеспокоенно посмотрел на него через плечо, Леви приник к нему сверху. Отчего-то стало невыносимо обидно, что у Эрвина сейчас нет течки, и Леви не увидит, как громко и пошло он будет стонать в таком состоянии, как естественная смазка в нем будет выделяться в достаточном количестве, чтобы не почувствовать ни дискомфорта, ни боли. Осторожно прикоснувшись пальцем к часто сжимающему входу, Леви все же почувствовал, что из-за достаточного возбуждения Эрвин мокрый внутри. — Согни одну ногу. Сильнее. Да, вот так, молодец. Осторожно, погладив подушечкой пальца вход, Леви легко надавил и проник внутрь. Эрвин сжался от непривычного, но приятного ощущения, и дав ему успокоиться, Леви стал аккуратно растягивать его одним пальцем, поглаживая внутренние стенки. К первому пальцу вскоре добавился второй и третий, Эрвин негромко постанывал и лишь когда он начал поддаваться навстречу, Леви отстранился и достал из кармана валявшихся на полу брюк упаковку презервативов. Вскрыв обертку и раскатав тонкий латекс по своему члену, он приставил его ко входу. — Я вхожу. Внутри Эрвина было упоительно узко и горячо. Стенки прохода легко поддавались и растягивались под давлением. Эрвин сначала не мог дышать от необычной наполненности и лишь спустя несколько секунд, выдохнул скопившийся в легких воздух вместе со стоном. Леви крепко ухватил его за талию, побуждая приподняться и встать на четвереньки. Как только Эрвин встал поудобнее и призывно прогнулся в спине, Леви сорвался и начал вбиваться в него быстро и сильно. Никогда и ни с кем прежде ему не было так хорошо, как сейчас. Отчего-то секс с Эрвином вызывал в нем состояние полнейшей эйфории, заставляя забыть обо всех тревогах и переживаниях. Без слов он чувствовал Эрвина всем своим естеством, ощущая неведомое до этого единение. Леви настолько растворился в ощущениях, что во время накатывающего сильного оргазма, поддавшись инстинктам, схватил Эрвина за плечо, с силой рванул его на себя и вцепился зубами в шею, ровно под линией роста волос. Во рту вместе со сладким потом смешался железный вкус выступившей крови. Эрвин, которого самого трясло в оргазме, вскрикнул и обессиленно упал на кровать. Леви долго не мог ни выйти из него, ни оторваться, лежа на влажной спине. Сознание медленно возвращалось, но он всеми силами пытался не думать о том, что натворил. Это все потом, камень вины еще не раз раздавит его за содеянное, но сейчас он хотел побыть в этом моменте, когда Эрвин рядом, под ним, часто дышит и дрожит. — Накройся, — Леви отстранился и окинул взглядом расслабленное тело. Он помог Эрвину лечь и, убавив кондиционер, запрыгнул к нему в кровать и накрыл их обоих одеялом. — Леви… — прошептал Эрвин. — Спи, Эрвин, — оборвал его Леви. Он не хотел знать, что собирался сказать Эрвин. Леви, отгоняя сон, ждал, пока уткнувшийся в его плечо Эрвин крепко заснет. Когда он мирно засопел, Леви долго рассматривал его безмятежное с приоткрытым ртом лицо. Пальцами, еле касаясь, он провел по большим и мягким губам, очертил овал лица и погладил по растрепанным волосам. Наклонившись к шее, Леви вдохнул его запах, уже немного другой, изменившийся, но ставший от этого только приятнее. Больших усилий стоило встать и, найдя разбросанную по полу одежду, собраться. Сердце щемило в груди, пока Леви зашнуровывал ботинки и, бросив прощальный взгляд на одиноко лежащего на кровати Эрвина, направился к выходу. Неслышно открыв дверь, он еще раз обернулся, почему-то надеясь, что Эрвин проснется и остановит его, но Эрвин спал. Леви вышел в коридор и быстрыми шагами ушел прочь.