wishing on a star

Дикий разъяренный зверь не будет жалеть измученный криками рот и разорвет горло с первого укуса — это известно всякому, кто хоть иногда думает головой. И потому людей до дрожи в коленях пугает идея встречи с обезумевшим от голода медведем или рысью, вот только, как оказалось, последним настоящим хищником с Земли совершенно точно был Чимин, нарочито медленно шагающий по обледенелому полу босыми ногами. Остальным не оставалось ничего, кроме как глупо отступать назад, снова и снова, пока их спины не уперлись в морды вновь оживших чернильных псов. На лице остальных тонкой ниточкой вырисовывался ужас, вдоль глаз самого мальчишки пробегалась эта безмерная пустота. Юнги понимал, что он должен сделать хоть что-то, нечто, что помогло бы избавиться от этого создания, и потому он вдруг решил подать голос. Но не успело и первое слово сорваться с его уст, как неожиданно приблизившийся подросток ударил его со всей силы в живот, да так, что несчастного отбросило в другую сторону от своих товарищей по несчастью. Выплюнув подступившую рвоту, ученый кое-как поднялся и решил продолжить говорить, но в тот же момент Чимин наступил ногой на его голову и прижал ее к полу так, чтобы и вся чужая речь напоминала бессмысленное бормотание. — Я здесь не для диалогов, — лишь проронил их недруг и, не выдавая ни одной эмоции, мощным ударом по ребрам откинул юношу чуть дальше. — Думаю, вы и так понимаете, что я хочу сделать. Зачем сопротивляться? Это бессмысленно. И правда. Намджун ненавидел себя за такие мысли, он презирал себя каждой клеточкой своего уставшего тела, и все же, думалось ему, в уничтожении Земли и последних остатков человечества не было чего-то уж столь страшного. Никто здесь все равно не горел желанием жить в постылом мире догнивающих надежд, и сам мужчина никогда не стремился найти себе, с самого детства брошенному, место в этой действительности. От осознания этого его руки опускались. Конечно, силу и замысел какого-то ребенка он тоже признавать не собирался, вот только и для сражения с ним у него причин не было. Боялся себе в этом признаться и Чонгук — самый бесполезный человек среди всех здесь присутствующих. Не обладающий навыками боя, на долгое время забывший про себя все, достаточно глупый и использованный. Зачем ему нужно было вступать в этот поединок? Ради себя? Но себя не жалко. Ради других? Их тоже. Но что этот глупый юноша, что Намджун подле него — оба сжимали кулаки, изображали из себя героев, какими должны были бы быть в глазах других. Чимин не мог понять их эмоций, он даже не мог увидеть этот тлеющий огонек страха перед собой в их глазках, потому решил не медлить и разобраться со всеми ними сразу. Взмахнув рукой, он заставил все здание пошатнуться и загудеть. Юнги, все еще лежащий на полу, яснее остальных смог почувствовать эти тяжелые шаги где-то глубоко под фундаментом здания. И уже через секунду перед всеми, кто оказался в этом злополучном подвале, предстало нечто, что заставило даже Тэхена пошатнуться и скривить губы от ужаса. Огромная пасть зверя прорвалась через этот бетон, черной жижей кровоточили зубы чудища, и его сотни алых глаз, уродливо плавающих по телу, начали выпадать из-за границ последнего, скатываться вместе с чернильной слизью по полу и затухать. В этой темноте сложно было увидеть друг друга, разглядеть хоть что-то, кроме всепоглощающей пустоты перед собой — той, что не побоялась продемонстрировать настоящий ужас. Сейчас они видели только часть головы монстра, но тот карабкался гигантскими лапами дальше, когтями раздирал само основание бункера, впуская ледяную стужу внутрь. Джин больше не мог стоять и смотреть на это, он должен был сделать хоть что-то, но его трясло от ужаса. Кажется, теперь он в полной мере осознал, зачем тогда Юнги взял с него это обещание: умирать намного легче, когда тебе нечего терять. Их встреча означала лишь то, что в такой же безысходной ситуации, в их привязанных к общему прошлому сердцах поселилось бы глупое отчаянное желание спасти один одного. И те слова должны были разорвать эту связь. Но это не роман и не какая-нибудь сказка, чтобы все произошло так просто. И мужчина не мог сдвинуться с места, не решался даже поднять нож, зная, что любое его действие может в итоге уничтожить остальных, а самое главное — убить его последнего близкого человека. — Кажется, вы загнаны в угол, — усмехнулся мальчишка и, заложив руки за спину, направился куда-то дальше по лестнице. — Не думайте, что я держу обиду на этот мир за свое создание. Я даже не злюсь. Если честно, мне все равно. Но так вышло, что вы должны умереть, чтобы я смог исчезнуть. Вам просто не повезло. Эти слова не звучали бы надменно, не будь подросток окружен целой стаей своих верных чернильным псов, а в центре комнаты не выползало из-под земли это уродливое нечто. Тэхен кое-как взял себя в руки и, выхватив нож из рук Юнги, попытался вставить его в одну из лап этого смольного ужаса, разрывая его плоть на кусочки, но делая еще хуже. Там, за стеной из глаз, не было ничего, кроме черной пустоты. Юноша попытался напасть еще раз, и еще — до тех пор, пока чудище не оказалось разорвано во множестве мест, но то, казалось, в своем ядовитом молчании даже не дернулось. Зато пол начала заливать все та же темная жидкость, из-за холода и нарастающей над головами вьюги она быстро застывала, и расползающиеся глаза, скользящие под ногами, кристаллизировались, превращались в хрустальные бутоны. Зрачок в каждом из них будто бы растекался и обращался чем-то столь хрупким, что уже вскоре все пространство было заполнено только хрустом чьих-то воспоминаний. Джину пришлось оставить Косу, когда тот, уже окончательно теряя надежду, пытался вставить нож в эту пустоту еще раз — это лишь усугубляло ситуацию. Из ран чудища, из его пасти — отовсюду ширился этот черный океан, и в какой-то момент он достиг босых ног Чимина, хоть тот и достаточно быстро шагал в обратную от потока сторону. Заметить это смог лишь Чонгук, все это время наблюдавший за мальчишкой. Последний, ощутив холод родного дома, вдруг остановился, постояв спокойно пару мгновений, он вдруг схватился за голову и сжался, словно у него могло в пустом теле что-то болеть. Сердце юноши вдруг само зазвенело, затрещало от легкой надежды, когда подросток неожиданно свалился на колени, все еще держась за голову. У Чона не было сил кричать, да и в наполненной звоном хрусталя комнате не до крика, так что он молча указал пальцем на увиденное, надеюсь, что остальные смогут его заметить. Однако они были по ту сторону гигантской лапы чудища, и оттого явно не могли увидеть все это. Только Намджун стоял рядом и что-то сам себе шептал, его глаза были наполнены диким ужасом. Чонгук сдался, он сдался ровно в тот же момент, когда вспомнил все о себе, потому удар по вдруг ослабшему Чимину точно должен был нанести не он, но и других не осталось. Собрав остатки воли в кулак, он вдруг сорвался с места и побежал прямо навстречу предателю, надеясь, что он сможет достичь его шеи и свернуть ее — может, это хоть на какое-то время его остановит. Не вышло — мальчишка ловко перехватил его за предплечье, остановил удар и перебросил чужака через себя, а сам отскочил в сторону и вдруг снова пошатнулся, еще дальше уходя в эту растекающуюся жижу. Очевидно, Тэхен все же смог заметить жалкие попытки Чона что-то сделать, и потому уже через минуту тоже решил напасть. Даже выиграть пару минут было бы в радость, но подросток достаточно ловко увернулся и от удара тока в первый раз, и тогда Коса решил пустить свой заряд по этому самому разлившемуся озеру, кое-как уворачиваясь и от чудища, которое желало перекусить его тело пополам. Попытка вызвала лишь снисходительную улыбку на лице недруга, но в тот же момент к этой битве присоединился и Джин, простреливая мальчишке плечо. Пуля прошла насквозь и врезалась в стену напротив, отчего по последней побежали трещины. Подросток поднялся на ноги и что-то сказал сам себе под нос, после чего оглянулся и точно пересчитал всех находящихся в этой комнате, после чего снова усмехнулся; рана на глазах начала зарастать. — А я думал, что он никогда не решится на такой шаг, — прошептал он, но остальным не было суждено услышать это. — Наверное, это из-за того, что я не знаю будущего, воссозданного в прошлом. Ему не дали и секунды спокойно постоять, и новый мощный удар не заставил себя ждать, но его отразил монстр за спиной, наконец вырывая все свое ядовитое тело из земли и заворачиваясь в уродливую спираль вокруг подростка, полностью скрывая его от нападающих и не позволяя им больше тревожить своего хозяина. Это произошло настолько быстро, что Тэхен, уже собравший достаточно сильный заряд на кончиках пальцев, не успел перегруппироваться и прямой ладонью пошел прямо в тело чудища. Там, внутри этой пустоты, его руку начало выворачивать в другую сторону, он захрипел от боли и только с помощью Юнги смог выбраться, доламывая и без того уже выкрученную в другую сторону кость. В это же время, пока остальные из последних сил сражались с чем-то, что никогда бы не смогли победить, Чимин вдруг тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, вошел прямо в пасть своего верного монстра, та захлопнулась за ним, и тело, доселе черное, с плавающими внутри глазками, вдруг начало окрашиваться в этой кроваво-алый, зрачки полопались от напряжения, и на лбу этого чернильного создания прорисовалась огромная рана в виде креста. Подросток шел вдоль потока пустоты внутри чудища, доходя до его сердца и затем входя уже в него. Черный бьющийся вихрь — вот, что встретило его там, в этом пространстве хрустального звона. Раньше он не встречал чего-то подобного, и это явно не было слеплено его руками, так что, сделав еще пару шагов вперед, он наконец осознал: его тоже перебросило в прошлое. В чужой момент отчаяния. — Так вот ты где, — сказал он и обернулся, находя позади себя Хосока. — Так и думал, что именно ты сможешь взять на себя ответственность за нечто столь ужасное. Мужчина тяжело вздохнул и, не став тратить драгоценное время на пустые диалоги, сделал шаг вперед. Они оба понимали, что сейчас их силы все же равнозначны. Вернее, когда-то были таковыми, в том прошлом, где Чон решил пожертвовать настоящим собой, дабы спасти то, что после бросит его, оставит умирать от одиночества — целый мир. Они стояли так близко, по одну сторону вихря, и тот, достигнув их, растянул тени предателей, впитывая их в себя и позволяя начать эту странную игру между прошлым и будущим. Старший точно знал, где ему сейчас нужно оказаться, и до этого додуматься не слишком умный Чимин, очевидно, не смог, поэтому и не перенесся сюда вместе с ним. Просторная улица типичного американского городка, льющаяся всюду английская речь, цветные машинки ползли по кромке асфальта, и целлофановую упаковку ночи надрывали первые лучи солнца. Свежий земной воздух заставил легкие сжаться от непривычки и закашляться, но времени жалеть свой организм не было. Бывший ученый сразу же сорвался с места и помчался вдоль пыльной дороги к институту. Время было раздроблено, и оттого далеко не всякое действие в этом прошлом меняло будущее, вернее — по сути не менялось ничего, и потому все, что должен был сделать Хосок сейчас, он был обязан просчитать с ювелирной точностью — каждое мгновение оказалось на вес золота. Наконец оказавшись около нужного ему автомобиля на стоянке для сотрудников, он тут же ударил по стеклу что было мочи, заставляя водителя возмущенно захрипеть и выйти. — Господин Пак, — сказал бывший ученый, еле переводя дыхание. — Вы вообще головой не думаете? — О чем ты? — ответили ему. — Боже, что с тобой? Твоя мать рассказала мне… — Я знаю, что вы скрываете, — он тяжело выдохнул и уставился полными животной ярости глазами на мужчину напротив. — Знаете, это не мое дело, но свои преступления скрывать нельзя. Знаю, не я тот, кто должен верить в судьбу, но, надеюсь, хотя бы она накажет вас. Знайте, все, что вызовет у вас страх, — плата за совершенное вами. Удивительно, как Чону удалось сыграть даже этот надрывный голос, он схватился за плечи старшего и стал трясти мужчину со всей силы, точно прямо сейчас готов был совершить суд. И униженный преступник стоял молча, опустив голову, по одному его взгляду можно было понять: он ясно видел смысл этих жестоких слов. — Откуда ты знаешь?.. Я не… Я не сделал ничего столь ужасного! Как тебе стало известно об этом?! — он вдруг попятился назад, ему было стыдно смотреть в глаза напротив. — Вы не понесете наказание перед законом, понимаю, вы ведь слишком важный человек для страны, незаменимый ученый, как и моя мать, — продолжил он. — Но, знаете, надеюсь, хотя бы ваше новое изобретение обернется против всех законов Азимова. И накажет вас. Все эти слова вечной мерзлотой свалились на плечи господина Пака, и он, уже дрожа от страха в сердце, молча вернулся в салон автомобиля. Ему оставалось только наблюдать за тем, как Хосок уходит, а тот, в свою очередь, намеренно шагал медленно, пусть ему и нужно было спешить как никогда раньше. Скрывшись из поля зрения старого знакомого, Чон тут же разорвал этот момент и оказался в следующем, тогда, когда под его ногами таяла земля. — Сынок, скажи, я тебя обидела чем-то?.. — прозвучал печальный нежный голос за спиной. — Да, я ненавижу тебя, — снова соврал он, приседая на корточки и собирая разбившийся хрусталь по карманам, так много, как только мог. — Что ты делаешь?.. — женщина тяжело вздохнула. — Я думала, мы пришли сюда, чтобы поговорить, а не для твоих исследований. Я ведь уже объясняла тебе, как мы получили… — Да, я в курсе, что вы, как последние идиоты, решили использовать энергию, полученную из разломов во времени. Я читал твою работу, знаешь ли. — Почему ты так злишься?.. В последнее время я совсем не узнаю тебя. Откуда в тебе столько злости? Ты всегда был таким… — Хватит, мне противно тебя слышать, — он должен был закончить этот диалог побыстрее, потому решил сделать ей как можно больнее. — Жаль, что тогда ты отобрала меня от отца. Знаешь, лучше уж жить с ним, чем с таким ничтожеством, как ты. Она не выдержала и тут же вышла, закрывая за собой дверь. Как же хорошо, что она не стала спорить, иначе ей пришлось бы увидеть, как пространство над ее сыном ползет открывшейся раной, и из нее вылезает готовый атаковать Чимин, к тому моменту еще даже не созданный. Мужчина лишь тяжело выдохнул, когда удар мальчишки пришелся прямо рядом с ним. На мгновение встретившись взглядами, они успели прочувствовать весь вес ноши каждого. И тогда же Хосок проглотил несколько хрустальных осколков, проваливаясь в новый момент прошлого и убегая подальше от Чимина в мгновение, когда Чонгук пришел к нему в кабинет. Еще такой юный, его брат выглядел растерянным и одновременно униженным, он о чем-то говорил, но сейчас мужчина не мог думать ни о чем столь незначительном, и потому он, собирая по стенкам души свою волю, молча начал шагать навстречу. В комнате не было света, и только редкие машины за окном дарили его частицы, бабочка отчаянно билась в окошко, а руки старшего Чона схватили горло ребенка, начиная душить последнего и не останавливаясь до тех пор, пока он не услышал треск позади себя. Он обернулся, видя, как целый рой бабочек цвета смоли пытаются проломиться через окно — трещины поползли вдоль отраженного ночного неба. Верно: сон должен был найти четвертого. В тот самый день, в том прошлом, все это произошло из-за присутствия внутри брата двойника, но сейчас Хосок не ощущал еще одного взгляда через глаза Чонгука, дрожащего от страха и умоляющего прекратить все это. — Приемным здесь не место. Больше никогда не пытайся заговорить со мной. Я думаю, такому, как ты, суждено проиграть в любом случае. Так что не беспокой меня больше своими проблемами, понял? — сказал он и резким движением вышел в коридор. Его тело выворачивало наизнанку. Стенки живота прилипли друг к другу, и в горле стоял ком. Все десна потрескались, и оттого во рту постоянно стоял этот неприятный металлический привкус. Чтобы оказаться в этом подпространстве после того, как он разрушил первую иллюзию, ему пришлось наглотаться этой липкой черной грязи, и теперь он обязан поедать осколки, дабы на какое-то время его тело стало проводником той самой энергии. Вот только все это явно не проходило без следа для его организма, и потому сейчас у него тряслись руки и ноги от плющом разрастающейся по телу боли. Тем не менее, он раскусил еще один хрустальный лепесток, возвращая себя в тот момент, когда снова оказался наедине с господином Паком, за год до того, как на Земле навеки уснуло лето. Ученый боялся смотреть в глаза сыну коллеги, он боялся даже сделать лишний шаг в его присутствии, и потому между ними растянулась паутина молчания, вокруг нее — множились звуки, сотни механизмов, десятки приборов. За эти долгие годы бродяжничества по космосу Чон уже и забыл, как некогда выглядела такая родная для него лаборатория. — Что вы такой зажатый, ей богу? — снова начал свое представление он. — Чего вам волноваться? Даже если я начну кричать, что вы в порыве своего страха убили любовника, ничего вам за это не будет. Или вам стыдно? — Тебе госпожа Чон ведь рассказала об этом? Только ей я доверил свою тайну. — Все верно, она вас предала. Мама считает, что вам лучше убить себя… Он остановился, осознавая, что из этого мгновения прошлого не может последовать ничего. Ни одно сказанное слово сейчас не определяет будущее в том виде, в котором оно есть. Потому он даже не стал договаривать, впутываясь себя в новый момент. От столь резкой смены обстановки из его носа тут же пошла кровь, но он не стал останавливаться. Все, что ему нужно было для плана, уже было перед ним. Ноги еле касались поверхности, и разрушенная станция сопротивления сзади догорала, ей оставались считанные минуты до последнего, финального взрыва. Сейчас бы выкурить сигарету — так ему подумалось, но вместо этого мужчина лишь тяжело вздохнул, впуская раскаленный воздух в легкие и наконец оборачиваясь спиной к пропасти. Перед ним стоял Тэхен, он тяжело дышал, с его волос и одежды падала сажа. Будь юноша чуть внимательнее, он заметил бы, как в потухших глазах Чона отразилась та самая пропасть в пространстве и времени, как из нее вылетает уже явно взбешенный таким раскладом дел Чимин, держа в руках чернильное копье и готовясь прямо сейчас пронзить им обоих своих врагов. — Знаешь, давно хотел тебе сказать, что понимаю, почему твоя мачеха делала с тобой все эти вещи, — сказал Хосок и криво улыбнулся. — Сейчас я так ясно вижу: в отчаяние ты такой красивый. Красивее всех. Думаю, она тоже не могла оторвать от тебя взгляд, и потому привязывала к кровати. Будем честны, тебе ведь это тоже нравилось? — Что?.. — растерянно спросил младший. — Ты что вообще несешь?! С ума сошел?! Что с тобой такое?! — Если мне уже нечего терять, то почему бы и не открыть тебе всю правду. Смотри, инспекторы явно хотят уничтожить меня. Так чего же мне бояться? Может, будет здорово, если я умру, целуя тебя? Прямо как твоя мачеха хотела. Я тоже этого хочу. И в это же мгновение рука юноши толкнула его в грудь. Да, Чон хотел именно этого. Из-за этого Киму пришлось сделать шаг вперед и наклониться, из-за чего лезвие копья лишь слегка задело его волосы, но не попало в голову, как очень того хотел мальчишка. Увидеть все это у самого ученого уже не вышло: чужой толчок отправил его прямиком в бездну. — Так вот, что со мной тогда случилось, — усмехнулся он, чувствуя, как в полете его сердце останавливается. Его молчаливый полет в пропасть сопровождала только тоска, и только она напевала ему прощальную колыбельную, пока весь мир смешивался в одни бессмысленные, бесформенные очертания. Прикрыв глаза, он на всей скорости влетел в кратер, спасая свое тело лишь тем, что вовремя смог разделить это мгновение и выйти из самого себя. Чимин приземлился рядом, крепко сжимая копье в своей руке. Осмотревшись по сторонам и замечая, как среди на них надвигается вызванная взрывами буря из песка и обломков горящей станции. — Умно, — сказан он, делая шаг вперед. — Так ты собирал то, что вы называете душой, когда возвращался в прошлое? И все ради того, чтобы слить с ней настоящего себя? Не слишком ли большая жертва для такого, как ты? — Такого, как я? — он усмехнулся. — Я всегда хотел спасти людей. — И ради этого ты уничтожил сам себя? Он задал вопрос, но не стал дожидаться ответа, нанося удар. Последний был столь сильным, что сумел насквозь пробить живот Чона. Тот, точно и не замечая эту дикую боль, тут же проглотил еще несколько кристаллов и ввергнул себя в новое мгновение, в самое важное для исхода событий — в то, где он впервые оказался в этом подпространстве. Ему запрещено было входить сюда, и все же он не послушался в тот день. Теперь во всяком случае, он знал причину этого непослушания. Взглянув под ноги и увидев этот потрескавшийся хрустальный пол под ногами, он тут же опустился на колени и начал бить по нему кулаками, он делал это до тех пор, пока те не превратились в месиво из костей и мяса — жалеть себя сейчас не было силы. Рана на животе позволяла пустоте души вылиться и проникнуть сквозь трещины внутрь. Последний удар — и пол раскололся, тишина вокруг наполнилась криком бесконечности. И там, за полем хрустальных бутонов, пряталось самое настоящее чудище. Вот только это не то, что нужно было Хосоку из настоящего, и потому он решил, что обязан вновь соединить фрагменты времени в этот момент. Прошлое должно было прекратить существовать на это мгновение, и ради этого, как ученый уже понял, ему нужно было перестать проводить эту самую энергию Вот только он не знал, что последует за этим. Во всяком случае, только так он мог выпустить четвертого из тюрьмы этого подпространства. Другого выхода он не видел, и потому мужчина, лишь на секунду помедлив, дрожащей рукой попытался разрезать свое горло. Ему думалось, что если он погибнет сейчас, то и оторванный им от общей временной линии прошлое вернется на свое место. Но его вовремя остановил двойник. — Как ты узнал… Что я здесь?.. — прошептал он, все еже держась за чужие запястья. — Ты ведь не мог знать… — Это я нашел способ помесить тебя в тело брата. — Так это ты установил на мне ограничитель тогда… Я думал, это сделала госпожа Чон. Теперь ясно: он провел тогда эту операцию над Чонгуком втайне от всех только для того, чтобы сейчас иметь возможность защитить его. Почему же четвертый и раньше не догадывался об этом? Верно, это из-за того, что он помнил Хосока только через воспоминания другого человека. И эти воспоминания были созданы в будущем, оттого и догадаться было слишком сложно. — Я забыл многое, но все же я знаю, что нам делать, — сказал младший и перевел свой взгляд, тут же ловя мужчину от падения в новую бездну. — Эй, подожди! Ты не можешь… — Мне надо кое-что закончить, но у меня не осталось сил, — ответил Чон и взялся за рану на животе. — Помоги мне доделать все начатое, и тогда ты у тебя получится уничтожить его. Вот только где был этот самый «он»? Чимин не был идиотом, и должен был понимать, что Хосок вырвал свою душу из тела только для того, чтобы оказаться здесь, вот только сам мальчишка все еще не заявился сюда. Это настораживало их обоих, но и искать его было бы глупо. Скорее они оба должны были быть в сотню раз осторожнее, ведь подростку явно не нравилось то, как рушится его план. — Хочу предупредить тебя, — вдруг снова подал голос обессиленный ученый. — Я не позволю тебе спасти его. Уверен, мы с тобой понимаем под его уничтожением разное. Поэтому я говорю прямо: я буду стремиться к его уничтожению, даже если после ты встанешь на моем пути. — Да он только и рад будет. Голос мальчишки не заставил себя ждать. Под его ногами хрустели воспоминания, и он шел прямо по осколкам, покручивая копье в пальцах, и нарочито медленно шагая навстречу предателям. — Я был создан, потому что время раскололось, а он — потому что раскололось пространство. И если вы исправите время, очевидно, что умру я, а не он. Но я не принадлежу этому телу, и потому он сможет его забрать, как и хотел. Это ведь и есть твоя причина, верно? Поэтому ты стал моим врагом? Тогда, думаю, я понимаю тебя. — А мне не нужно твое понимание! Он хотел закричать это что было мочи, хотел выплюнуть эти слова в лицо своего старого друга, но Чимин, печально улыбнувшись, просто исчез, не оставив от своего тяжелого взгляда и следа.