Ромашковое море

      — И потом, после той красной руки, на нас посыпалась стена, — пробормотала Женя и свела брови вместе в попытке вспомнить побольше. — Страшно было, у-у…       Юджин сочувственно вздохнул, а Агата, казалось, задумалась. Она сумела выкроить себе час свободного времени и сейчас, машинально вытирая сухие руки о подол, рассеянно глядела на Женю. Агата часто выглядела отстранённой и жутко занятой, но для Юджина и Жени всегда умудрялась находить время.       — А дальше… Дальше папа меня забрал, и мы оставили Армина одного. — Женя помрачнела и виновато, будто Армин слышал, добавила: — мне кажется, это не хорошо. Нас-то Веснушка вывезла из Шиганшины, мы тут, а он там…       — Может, он добрался до дома и разыскал своих родителей, — предположила Агата. — Всё-таки не могли же вы его взять с собой. Ваша лошадь вряд ли смогла бы выдержать вес ещё одного человека. Да и что бы этот мальчик потом делал? У него же в городе родители, они его наверняка искали.       Женя открыла было рот, чтобы сказать, что Армин остался бы жить у них с отцом дома, но ничего не произнесла. Агата была права. Для своих двенадцати лет она вообще очень часто сразу говорила правильные вещи, над которыми Жене нужно было потом ещё думать, чтобы понять. Агата даже выглядела взрослее. Хотя, может, просто уставшей. Наверное, так сказывалась загруженность домашней работой и учёба в школе, куда девочка, на удивление, рвалась сама. Юджина родители решили не занимать этим, чтобы в доме и на поле — в Джеффери почти все семьи были заняты земледелием — были ещё одни мужские руки.       — Да, действительно, — наконец, пробормотала Женя. — То есть я ни в чём не виновата?       — Не думаю, — бросил Юджин и поднял глаза на небо. — Всё-таки ты даже помогла ему сначала.       — Как хорошо, — протянула она, уставившись на божью коровку, ползущую по траве. Чувствовать себя кому-то должной Жене не нравилось.       — Но всё-таки… Получается, что из ниоткуда появился тот красный титан и… Стена Мария больше не защищает людей? — задумчиво спросила Агата.       Нахмурившись, она откинула за спину косички, которые она, в отличие от Жени, всегда заплетала сама, и вздохнула так тяжело, словно забота по части борьбы с титанами теперь лежала на ней.       — Да ну… Почему не защищает? — насупившись, пробормотала Женя и ударила кулаками по воздуху. — Солдаты же должны скоро убить всех титанов! Пускай сражаются, жалко им что ли? И тогда Мария снова будет защитой. Нет разве?       — Ты когда-нибудь видела солдат? — уточнила Агата. — Видела тех, кто сражался с титанами?       — Нет, но… А? — удивилась Женя, разинув рот. — Ты что, не веришь, что есть те, кто могут победить титанов?       — Верю, почему нет. — Агата пожала плечом и подняла на Женю тяжелый взгляд. — Но ты правда думаешь, что они могут всё? Всем помочь, всех людей спасти, убить всех титанов?       — Да, а почему нет? — живо поинтересовалась та. — Они же должны всё уметь. Зря что ли они живут? Какие они тогда солдаты, раз не могут сражаться? Пускай убьют титанов! Они страшные, их только убивать надо, — со злобой буркнула она, припечатав кулаком по ладони.       — А ты не хочешь стать солдатом? — неожиданно спросил Юджин и, словно сам испугавшись своего вопроса, съёжился и мотнул головой, тёмная чёлка упала ему на глаза.       — Не-не, — немного подумав, ответила Женя. Самой ей сражаться с титанами и защищать людей как-то не хотелось. — Это как-то… Скучно. Я хочу помогать папе торговать, я уже решила.       — Когда?       — Вчера, — твёрдо заявила Женя. — Мне сказали, что я буду ему помощницей и буду много зарабатывать. И тогда смогу подарить вам новый дом.       — Вот это ты замахнулась, — пробормотала Агата, кажется, немного смущённая таким громким заявлением, и смяла в руках подол платья.       — Ты чего? Мы же не совсем беспомощные, сами справимся, — протянул Юджин и свёл брови вместе. — И вообще, ты же должна для себя стараться, а не для нас. Ты же, ну…       — А я думала над этим, — серьёзным тоном продолжила Женя и расправила плечи. — Если мы станем одной семьёй, то я куплю дом нам всем, и это будет считаться как для вас, так и для меня.       — Одной семьёй? — хмыкнул Юджин и потёр кончик носа.       — Когда я стану богатой, решим. Мы можем пожениться или что-нибудь ещё придумаем… Ну, должно же быть что-то, — бросила Женя и неопределённо махнула рукой, повращав глазами.       — Мне кажется, что твой отец не разрешит никому жениться, пока мы не подрастём, — веско заметила Агата, поднимаясь с травы. — Думаю, мне уже пора. Тогда ещё вечером свидимся.       Она улыбнулась Жене, но эта улыбка вышла какой-то вымученной. Юджин тоже вскочил с травы, а вслед за ним и Женя.       — Я, наверное, тоже пойду, — цепляясь за руку сестры, сказал Юджин. — Папа может рассердиться, что меня долго не было.       — До встречи! — Женя улыбнулась и махнула друзьям рукой. Подчас ей хотелось взять на себя хоть малую часть их забот, чтобы чуть-чуть облегчить им жизнь.

***

      — Они что, будут жить с нами? — ахнула Женя, обескураженно глазея на взрослых.       По приходе домой её ожидала новость.       Ещё около входной двери она заметила двух детей, сиротливо жмущихся друг к другу. И стоило ей войти внутрь, провожаемой пугливыми взглядами этих детей, она наткнулась на чью-то спину. Заволновавшись, она с силой оттолкнула обладателя спины в сторону и бросилась к отцу, который был, к счастью, недалеко. Он добродушно улыбался и, заметив Женю, представил ей двух взрослых, которые и стояли на пороге. Одним из них оказался Рихард из Шиганшины. Только разве что он изменился со вчера. У мужчины отсутствовала левая рука, и рукав рубашки был завязан узлом около места, где должен был находиться локоть. Да и сам Рихард выглядел измождённым, хоть и улыбался. А вторым человеком была женщина. На вид она была вроде и не старая, но уже не молодая, около глаз и на лбу пролегли морщины, волосы тронула седина, но глаза её смотрели как-то по-доброму.       Тогда-то Женя и задалась вопросом касательно этих людей, для неё их появление было полной неожиданностью. И ответ отца последовал незамедлительно.       — Да, Рихарда ты уже знаешь, а это его жена, госпожа Беккер, — отец немного подтолкнул Женю, прижавшуюся к нему, в сторону этой самой миссис Беккер.       — Да просто Аннет, — женщина расплылась в улыбке, протянув руку, так же как и Рихард день назад. Женя несмело дотронулась до ладони и сжала её в своей руке.       — Сейчас подберём вам комнату, вещи разложим, всё организуем, — пообещал отец и участливо похлопал Рихарда по плечу.       — Да вещей-то у нас немного, справимся, — отмахнулся Рихард. Вернее попытался, потому что тут же отец Жени подхватил с пола небольшую сумку, и девочка, последовав его примеру, шагнула к Аннет, ухватилась за ручку плетёной корзинки и вопросительно взглянула на женщину, спрашивая разрешения.       — Ой, да не стоит, — Аннет покачала головой, но тут же вдруг вскинула брови и улыбнулась. — Хотя, мне небольшая помощь и правда не помешает.       Женя, слегка ухмыльнувшись, взялась за корзину двумя руками и потащила её вслед за отцом на второй этаж.       — Пап, а что там за дети? — приблизившись к отцу так, чтобы слышал по возможности только он, осторожно спросила Женя.       — Дети? — на миг он задумался. — А, Женька! Позовёшь их сюда?       Кивнув, она поставила корзинку у ног отца и слетела по лестнице вниз, оббежав поднимавшихся Рихарда и Аннет. На пороге всё так же стояли те два ребёнка, блуждая по сторонам каким-то затравленным взглядом.       — Привет, — осторожно начала Женя. Немного подумав, она ткнула пальцем в мальчика, который был немного повыше и старше девчушки, хватавшейся за его рубашку. — Как тебя зовут?       — Эван, — тихо ответил тот.       — Хм, красиво, — пробормотала Женя, приложив указательный палец к губе. Почесав затылок, она заглянула в лицо маленькой девочке. — А тебя?       — Квиласи, — ответил за неё Эван.       — Ну… Тоже красиво.       В ответ ей Эван выло кивнул. От того, что сами ребята не шли на разговор, Жене стало тоскливо. Она решила, что потом всё разузнает, схватила Квиласи за плечо, Эвана за руку и потянула их в дом.       — А папа сказал вас позвать. Пойдёмте, хорошо?       То, что люди, которых Женя видела впервые в жизни, будут жить в одном с ней доме ничуть её не покоробило, но оставался один вопрос. Комнат в доме было не так много. Одна, небольшая, принадлежала самой Жене, на первом этаже был кабинет, а по совместительству и спальня отца и небольшая кладовка, а напротив комнаты Жени та, которую ни сама девочка, ни её отец почти не открывали. Там раньше жила мама.       — М-да, задали мы тебе задачу, — протянул Рихард, потерев затылок правой рукой, — ты уж прости, нам жильё не выделили пока. Да и не думаю, что выделят.       — Не вижу в этом никаких проблем, — сказал отец, подходя к двери в комнату матери Жени. Девочка сначала удивилась, но, поняв, что всё правильно, бросилась наперерез отцу.       — Папа! — визгнула она, выбросив руки в разные стороны и пытаясь закрыть собой дверь. — Не сюда, давай не сюда!       Рихард изумлённо поднял брови, Аннет тихо охнула, а Эван с Квиласи сделали по небольшому шажку назад. Отец положил руку на плечо Жене, она нахмурилась, закусив губу. Досада и возмущение бурной волной поднялись внутри, обжигая рёбра и шею. Чувство неприязни к незнакомцам вдруг начало расти, накрывая Женю с головой.       — Давай поможем нашим друзьям обустроиться, — мягко сказал отец, легонько потянув Женю за плечо от двери. Девочка нахмурилась, но всё же сдвинулась с места.       — Почему? — прошептала она с обидой в голосе, хмуря брови. — Это же комната мамы.       — Вы пока сами справитесь? — громко спросил отец у гостей и, получив утвердительный ответ, взял Женю за руку и повёл вниз.       Она, хмурясь и недовольно оглядываясь назад, последовала за отцом. Пускай мама и сохранилась в памяти неясным образом, но образом добрым и ласковым. Мама совершенно точно любила Женю (ведь все же матери любят своих детей?), и Жене казалось, что она должна отплатить ей тем же, пускай уже и мёртвой. Эти люди незнакомые. Разве можно было разрушать покой, хранившийся в маминой комнате, пуская туда чужаков?       Женя остановилась, хмуро глядя на отца. Он присел перед ней и поднял на Женю серьёзные светлые глаза.       — Тебе не нравится, что нам пришлось открыть мамину комнату? — без строгости спросил он.       Женя на это молча кивнула, ещё сильнее сведя брови. Отец покачал головой.       — Но ты посмотри. Комната просто стоит и пылится, никому не приносит пользы. А так она поможет Рихарду и его семье, понимаешь, Жень?       Она ничего не ответила, только угрюмо насупилась. Они ведь ей не знакомы, а мама… Мама тоже была почти незнакома, а Женя почему-то отчаянно цеплялась только за то, что комната принадлежала матери. После смерти Катрин она была неприкосновенна, даже отец с Женей туда почти не заходили. В комнате царил полумрак из-за всегда задёрнутых плотных занавесок, в воздухе витал старый, давно знакомый запах дерева и бумаги, сладкий и горький одновременно. Приглушённые временем воспоминания о том, как в маминой комнате было светло, а сама мама в белом платье улыбалась Жене, сквозили в памяти.       Взгляд отца не менялся. Женя поджала губы и опустила взгляд. Обида и протест всё ещё вспыхивали внутри, но не так сильно. Наверное, стоило разделять прошлое, уже давно пролетевшее, и настоящее, которое только предстояло начертать.       — Твоя мама была бы рада, если бы в её комнате стали жить её друзья, — добавил отец.       — Мама знала их? — удивилась Женя.       — А то, — кивнул отец, — они частенько виделись. Катрин, когда была в Шиганшине, всё время их навещала.       — О. Правда? А что мама делала в Шиганшине?       — Была там по делам. Ну что, теперь-то всё в порядке?       — Ага, — кивнула Женя, пытаясь самостоятельно додумать, какие у мамы могли быть дела в Шиганшине.       — Ох, Женька, — тихо усмехнулся отец и прошёлся ладонью по её волосам.       Остаток дня Женя провела, помогая отцу. Она сновала туда-сюда по дому, разыскивая нужные вещи вроде запасных одеял или одежды, которая могла подойти её новым соседям, потому как сами они явились с действительно очень маленьким количеством вещей, а потом помогала готовить ужин. Как выяснилось, семья Беккер эвакуировалась из Шиганшины, но до этого Рихард умудрился потерять левую руку. Перевязывали её прямо на корабле. Судна выглядели большими, и людей на кораблях было очень много. Квиласи и Эван боялись потеряться, держаться приходилось совсем рядом.       Оказалось, что Эвану десять лет, он был на год старше Жени. А Квиласи, довольно хилая на вид девчушка с тоненьким хвостиком рыжеватых волос, была младше — ей исполнилось всего шесть. Несмотря на то, что на первый взгляд они показались Жене какими-то необщительными, она смогла-таки разговорить их за ужином.       — А какой твой любимый цвет?       — Жёлтый, — тонким голосом ответила Квиласи, болтая ногами под столом и уплетая жареное мясо.       — Я тоже люблю жёлтый, — заметила Женя. — Ой, а у Армина…       Жёлтые, как пух цыплёнка, волосы представились ей почти как на яву.       — Эй! — воскликнула Женя.       Неожиданно для себя она стукнула ладонями по столу, словила укоризненный взгляд отца, но догадка, внезапно снизошедшая на неё, ждать не могла. Вдруг случится маленькое чудо.       — А вы не видели там у вас, на кораблике, мальчика со светлыми волосами? — взволнованно спросила Женя. — У него ещё одёжка такая… Ну, обычная и нос вот такой...       Она приставила к лицу кулак, забегала взглядом то по Аннет с Рихардом, то по Квиласи с Эваном и взволнованно спросила:       — Не видели?       — Честно, не припоминаю такого, — задумчиво протянул Рихард.       — И я не видела, — сказала Аннет, пожав плечами. Квиласи и Эван молча помотали головой.       Женя расстроено вздохнула. Чуда не произошло.