Ромашковое море

      С того дня, когда Эван вернулся в Джеффери, Женя не раз отмечала, как он переменился. В нём появилось что-то, что было присуще и Агате. И взгляд у него сделался тоже каким-то уставшим. Он стал часто вздрагивать без причины и резко оборачиваться, а иногда мог подолгу смотреть в одну точку пустым взглядом.       Сколько Женя ни пыталась втянуть Эвана в дебаты на тему чего угодно, которые раньше нередко переходили в споры, он всегда старался быстро это закончить. Может, его теперешняя покладистость и понравилась бы Жене раньше, но Эван теперь стал ей казаться человеком, вечно пребывающем в том мартовском дне за Стеной Мария. Вскоре отец Жени усыновил Эвана, и Женя официально стала сестрой друга. С одной стороны это было непривычно, но с другой… Ничего не поменялось, Женя не называла Эвана братом, а он её сестрой, и никто не имел ничего против. Всё-таки какая разница, кто вы друг другу, если живёте вместе и ладите.       Единственным, что Женю напрягло, был случай одной ночью. Тогда прошло чуть больше месяца с возвращения Эвана. Женя засыпала, накрывшись одеялом с головой. В дверь постучали. Девочка не придала этому значения, решив, что это ей уже снится, но стук повторился. Она сбросила с себя одеяло и от внезапно подступившего холода поёжилась. Дверь отворилась, из-за неё выглянул растрёпанный Эван. Женя, пребывая в полусонном состоянии, свесила с кровати ноги и уставилась на него. Присмотревшись, она заметила его испуганные глаза.       — Ты чего? — сипло пробормотала Женя, потерев пальцами под глазами.       — Кошмар приснился, — прошептал Эван. — Мне страшно снова засыпать.       — А, ну так… — пробормотала Женя, пытаясь понять суть. — Не спи.       — Что?..       Поняв, что она сказала что-то не то, Женя насупилась и запустила пальцы в волосы.       — Что тебе снилось? — зачем-то спросила она.       Эван помотал головой и отвёл взгляд.       — Они что ли?       Эван кивнул. Женя не стала расспрашивать подробности. Всё-таки она хоть немного, да понимала Эвана. Может, Беккеры и не были её родственниками, но хорошими друзьями так уж точно, и Жене казалось, что устроить сейчас допрос Эвану будет ничем иным, как чистым кощунством.       — А чего ты ко мне пришёл?       — Не знаю, — выдохнул Эван и нахмурился. — Правда не знаю.       — Ладно, чего уж, — буркнула Женя, приняла строгий вид и указала на свою кровать. — Ложись тут и спи. Может, твоя комната просто напоминает тебе о семье, вот и происходит такая ерунда, как кошмары.       Лицо Эвана поменялось, сменив выражение безысходности и ужаса на растерянность. Может, он был слишком уставшим или просто не хотел спорить, но он всё же послушно забрался на кровать и накрылся одеялом. Женя накинула как плащ поверх ночной рубашки лёгкое платье в клетку, завязав рукава спереди и, недолго думая, присела на край кровати.       — Засыпай, — сказала она и для эффекта показала сжатый кулак, потому как других методов убеждения не знала. — В конце концов, всё не так плохо. Подумай о чём-нибудь хорошем. О… О том, что ты всё же живой, о снеге, о лошадях, о ромашках.       — Ромашках? — переспросил Эван.       — Мне нравятся ромашки, — хмыкнула Женя, пожав плечами. — Э, я же сказала тебе спать!       Под её взглядом Эван спешно закрыл глаза. Больше Женя ничего не говорила. Она сама задумалась о ромашках. О большом поле, сплошь покрытом ромашками. Ей это понравилось. Эван не просыпался, и, судя по его расслабленному лицу, ничего страшного ему больше не снилось.       Женя подождала ещё некоторое время и, рассудив, что Эван окончательно заснул, аккуратно поднялась с кровати и осмотрела комнату на предмет того, где ей самой можно заснуть. Об этом она не позаботилась заранее и в итоге не нашла ничего лучше, кроме как постелить на полу своё зимнее серое платье, ещё не убранное в сундук, и лечь прямо на него, укрывшись клетчатым.

***

      — А нам ещё долго ехать? — громко спросила Женя. Она лежала на спине в телеге, глядя на облака.       — Может, ещё минут десять, не знаю точно, — ответил отец, жуя соломинку.       Сегодня он отвозил кучу мешков с картошкой и ещё каким-то овощами в один из городов за Стеной Роза. Женя увязалась с ним, уговорив поехать ещё и Эвана. После поездки в Шиганшины прошло уже два года, и Женя ездила с отцом всё чаще. Пока он встречался со своими знакомыми и продавал им провизию, она пыталась как можно больше увидеть в городе, в который они приезжали, а порой и прислушивалась, как ведёт дела отец. Всё-таки ей хотелось стать такой же, как он.       Устроившись рядом с Женей, Эван прислонился спиной к мешкам и, кажется, дремал. Седых волос у него стало поменьше. Женя считала, что их на фоне остальных светлых волос Эвана почти не видно, так что ему беспокоиться не о чем. Хотя он даже и без её слов не сильно переживал по этому поводу. Может, это и правда была мелочь на фоне всего остального. Сама Женя не хотела бы поседеть. По крайней мере, она думала, что русые волосы вперемешку с белыми не будут смотреться.       — О, ну вот уже почти.       Женя, услышав голос отца, спешно поднялась и выглянула за деревянный борт телеги.       Это был не город. Это было какое-то странное место, в котором не было ни намёка на высокие дома, единственными постройками здесь были одноэтажные здания. За ними высились скалы. А перед Женей развернулся огромное поле, на котором в несколько рядом стояло множество человек. Женя сощурилась и разглядела на их куртках эмблему с двумя скрещёнными клинками.       — Папа… — выдохнула она и распахнула глаза. — Папа, кто это?       — Кадеты, — ответил он, спускаясь на землю.       — Эван, смотри! Это кадеты! — зашумела Женя и принялась расталкивать спящего Эвана. Он открыл глаза, недовольно пробормотал: «ну кадеты и кадеты», но всё же взглянул на них.       — Тут, я думаю, вам нельзя разбегаться. Всё-таки зона учений, так что лучше не отходите далеко. Я скоро вернусь.       — Ладно, — вздохнула Женя, оперевшись на бортик телеги.       Хотелось поближе рассмотреть тех, кто в скором времени станет бороться с титанами. Хотя Жене казалось, что кадеты должны выглядеть грозно, а видела она пока что только детей и лишь нескольких достаточно высоких и сильных на вид кадетов.       Отец зашагал в сторону самого большого здания. От строя кадетов послышался дружный крик «Есть!», и они начали расходиться с поля. Женя спрыгнула на землю и обернулась на Эвана.       — Ты идёшь?       — Куда?       — Ну как куда, на кадетов смотреть!       — Кадеты ведь не уродцы в цирке, чтобы на них смотреть, — пробормотал Эван, насупившись, но всё же спрыгнул рядом с Женей.       — Эй, придурок! — послышался неподалёку чей-то озлобленный крик.       Женя заметила высокого мальчишку, грозящего кулаком в чью-то сторону. Переведя взгляд немного дальше, она заметила второго мальчика. Тот был немного пониже, и чем-то был похож на Эвана, разве что волосы у него были тёмные. И оба кадеты, судя по форме.       — Хе, сейчас подерутся, — с радостью заметила Женя.       — В этом нет ничего хорошего, — упрекнул её Эван.       — Зато интересно будет! — в предвкушении воскликнула она. Жене почему-то нравилось наблюдать за драками. Особенно, когда противники не бесцельно махались, а дрались красиво, пытаясь просчитать движения другого, правда, наблюдать такое Жене приходилось крайне редко.       — Саша, куда потащила! — завопил паренёк в такой же форме, что и у остальных, пробежавший недалеко от Жени. Он вцепился руками в плечи какой-то девчонки. Та начала канючить по поводу того, что она хочет есть, и не выпускала из пальцев здоровый кусок хлеба.       — А это… Эван, они точно кадеты? — с удивлением спросила Женя. — Ну, с титанами сражаться будут? Что-то… Не похожи.       — Ой, а у вас что в мешках, еда? — спросила та самая девчонка с хлебом, заметив телегу и целеустремлённо направилась к Жене и Эвану, еле передвигая ноги из-за вцепившегося в неё парня.       — Ой, дурында, куда лезешь-то! — страдальчески простонал тот, упираясь пятками в землю. Девчонка с завидным упорством тащила его за собой, на земле отчётливо стали темнеть полосы от сапог мальчика. — Куда мы е-едем…       — Ой, ну… Папа привёз капусту, огурцы, картошку… — начала Женя. Договорить она не успела. Девчонка с хлебом бросилась к телеге, сбрасывая с себя руки другого кадета.       — Дайте, пожалуйста, попробовать! — воскликнула она, вцепилась Жене в плечи и с мольбой заглянула ей в глаза. — Я только чуть-чуть, немного!       — Она не мытая, — пробормотала Женя, опешив от такой резкости, и попыталась вырваться из цепких рук. Эван хмыкнул, скрестив руки, и странно покосился на неё.       — А-а… — разочарованно протянула девчонка, но тут же снова улыбнулась, а её глаза нехорошо заблестели. — Пожалуйста, дайте мне, я помою!       — Саша! — страдающим голосом воскликнул всё тот же мальчишка, пытавшийся отобрать у неё хлеб. Он оттащил девочку от телеги и начал толкать её в сторону одноэтажных деревянных домов, пиная под колени.       — Ясно. Весело у них тут, — заключил Эван.       Женя оглядела остальных кадетов в надежде, что они не все такие. Какая-то девочка с двумя чернявыми хвостиками и очень высокий парень вместе тащили два ящика, поставленные друг на друга. Высокая рыжая девочка переговаривалась с добродушным на вид мальчиком. И девочка эта напомнила Жене Квиласи. Она так же сердечно улыбалась и прямо-таки светилась добротой, что смотрелось немного странно, учитывая начнет кадетскую форму. А потом Женя вытянула шею и повернула голову вправо.       — Ого.       Подумав, что ей показалось, Женя проморгалась. Но светлая макушка никуда не исчезала, продолжая маячить перед её взглядом.       Невысокий на фоне остальных мальчик с выражением обречённости на лице пытался не подпустить друг к другу тех самых спорящих кадетов. Те двое со злобой зыркали по сторонам, так и порываясь наброситься друг на друга. А мальчик тот между ними, белобрысый, был ну слишком сильно похож на того, кого Женя видела два года назад.       — Пожалуйста, прекратите! Уже надоело, — донёслась до неё усталая просьба мальчика, которого кадеты уже почти оттеснили в сторону.       — Я сейчас, — предупредила Женя и решительно зашагала в их сторону.       — Я с тобой, — сказал Эван тоном, не принимающим возражений.       Женя пыталась уверить себя в том, что ей показалось. Всё-таки бывают же похожие люди, вот и тут так же. Но всё же, хоть сама Женя это и не признавала, ей хотелось, чтобы ничего не привиделось, и тот мальчик и правда был им.       — Я тебя насквозь вижу, ты трусливый, жалкий…       — А ты урод! Ещё раз заикнёшься про меня или попытаешься тронуть, я тебя так оттаскаю, что света белого не увидишь.       — В гробу я твой свет видал! Ты глаза пошире разуй, может, хоть увидишь, насколько ты тупой. У тебя все тут смертники, урод несчастный, а сам хоть попробуй…       — Это ты урод!       Видимо, ссориться кадеты прекращать не планировали. Наконец они заметили Женю и удивлённо уставились на неё.       — Погодите минутку, — стараясь, чтобы её голос не дрожал, произнесла Женя, хотя руки начала пробивать мелкая дрожь. — Мне вот не вы нужны, можете отойти, а…       — А ты кто? — с нотками недовольства спросил высокий кадет.       Женя на него даже не взглянула. Она посмотрела на того мальчика, что был между ним и вторым кадетом.       — Женя?..       Похоже, что ей всё-таки не показалось. Даже какая-то радость появилась от того, что Армин её узнал.