***
Ворот колодца скрипел, цепь понемногу наматывалась, поднимая тяжёлое ведро с водой. Женя щурилась от солнца и выкручивала ручку, надеясь, что цепь скоро закончится. — О, всё, — кивнула София, хватаясь за жестяное ведро, наполненное водой, и поставила его на каменный бортик. — Жарко… — Очень, — согласилась Женя, сползая в тень от основания колодца. Мимо вихрем пронёсся рыжий конь, поднимая клубы пыли. Его грива металась в воздухе, похожая на всполохи пламя в солнечном свете. Повод, видно, давно скинутый, путался в ногах. Женя удивлённо моргнула, провожая коня взглядом. — Стой, дурень! Кому говорю, стой! Следом за конём показалась Барбара. Выглядела она крайне сердитой. Коня звали Ржавый, кличка наверняка досталась за тёмно-рыжий окрас. Характер у него был скверный — Ржавый жил в собственном мире и отрицал любые правила. Когда Барбара выбрала его себе, улыбаясь и говоря, что они оба рыжие, а потому сойдутся, Рейд предупредил, что конь этот на редкость пакостный. Барбара сказала, что не боится, и тогда Рейд хмыкнул, пожелав ей удачи. Удача оказалась не лишней. Барбара была родом из Троста и с лошадьми близко не общалась, но смелости и упрямства ей было не занимать, она даже выходок Ржавого не испугалась. При первом выходе на манеж Ржавый громко заржал и попытался броситься к краю, где росли лопухи. Барбара уже уяснила, как править лошадью, и мигом среагировала, потянув повод на себя. Ржавый затанцевал на месте, начал мотать головой и даже попытался перекинуть Барбару через шею, но та на удивление удержалась. Рейд остановил произвол коня, стащил девочку вниз и спросил, уверена ли она, что хочет продолжить тренировки с этим рыжим дурнем. Барбара, немного бледная, всё же кивнула. С тех пор она и пыталась сладить с конём, а он то и дело норовил отправить Барбару в больничное крыло. Ржавый замер и зашагал, косясь назад. — Кому по ушам дать? — гневно крикнула Барбара, тоже замедлившись, и крадучись подступила к коню. Она строго свела брови и требовательно вытянула руку. — А? Чего ты, дурень, бегаешь? Ржавый недоверчиво фыркнул. Барбара бросилась вперёд, ухватилась за повод и спешно накинула его коню на шею. Потом перехватила около самой морды и шлёпнула Ржавого по шее. — Зачем сбежал? Мне тебя отшагать надо, а ты куда? — громко заговорила она. — Чего ты хочешь? Стоять, не пущу! Она потащила коня в сторону. Ржавый стал поднимать и опускать голову, намереваясь вырвать повод, но держала Барбара крепко. — Тебе помочь не нужно? — несмело осведомилась София. Хотя, судя по её виду, помогать она была не готова — держалась София от Ржавого на расстоянии, боязливо косясь в его сторону. — Да нет, всё хорошо. Куда?! — рявкнула Барбара и осадила Ржавого. — Совсем ненормальный. Мне кажется, это родственник Равеля. Оба отбитые на голову. Женя вспомнила, как Эрен тоже сравнивал Жана с конём и называл его лошадиной мордой, фыркнула. Она не считала, что это правда — Жан был совсем не похож на лошадь. — Всё, отшагаю тебя минут пять и запру, — сердито бросила Барбара Ржавому. — Ты ненормальный, как тебя вообще допустили к кадетам? — А чего ты не оставишь его? — спросила Женя, взглянув на беснующегося от невозможности что-то сделать Ржавого. — Взяла бы другую лошадь. — Да я это. — вздохнула Барбара и пожала плечом. — Как-то уже привыкла к этому дуралею. Да и кто ещё осмелится взять такого бешеного? — повеселев, спросила она и вдруг крикнула: — О! Эй, Ирэн! Женя оглянулась. Барбара замахала Ирэн, подзывая её к себе. Ирэн то ли охнула, то ли тихо вздохнула и маленькими шажками приблизилась к ним. Маленькая понурая девочка с вечно испуганными бегающими глазами. Ирэн была немного странной. Она почти не говорила, всегда держалась особняком и была практически невидимкой. Женя запомнила Ирэн только потому, что ещё тогда, в марте, видела её у доктора. Никто не знал, откуда она явилась. Хильда как-то пыталась расспрашивать, но Ирэн лишь покосилась на неё и отошла, мол, не так это и важно. Пытались догадаться. По виду так похожа на девчонку из деревни — когда Ирэн не надевала форму, она носила старые, уже выцветшие платья, невнятно розовые и вылинявшие. Пожухшие лепестки роз — вроде розы всё те же, но нет прежней свежести и красоты. Да и говорила Ирэн как-то по-простому. Хотя, говорила она мало, так что вряд ли это был показатель. А ещё Ирэн от чего-то боялась людей. Она мало с кем из девочек-то общалась, а с мальчиками вообще не заговаривала. Чаще всего Ирэн держалась рядом с Эвой — просто молча цеплялась за её руку, будто бы боялась потерять. Эва не возражала. Во время приёма пищи Ирэн отсаживалась подальше от всех и прижималась к стене, словно пыталась слиться с ней. Но иногда (нередко, Женя бы только пару-тройку раз вспомнила бы) подходила к ребятам поближе. Эва радостно улыбалась, Хильда начинала забавно хихикать, говоря, что Ирэн наконец перестаёт их бояться. Сама Ирэн на это слабо улыбалась и редко когда отвечала словами. Не сказать, что она нравилась Жене. Такая закрытая и непонятная, она даже пугала, но всё-таки Ирэн была её товарищем, таким же кадетом, как сама Женя. И ей, наверное, тоже неприятно, когда ребята смотрят так странно. — Ты мне и нужна, — кивнула Барбара и, увидев, как Ржавый снова замотал головой, строго одёрнула его: «стой тихо, дурень!» и снова вернулась к Ирэн. — Тебя Катарина искала, хотела что-то уточнить. Ирэн молча кивнула. Её глаза, какие-то блёклые и вечно безрадостные, без интереса скользнули по Жене и Софии. То ли бледно-карие, ореховые, то ли желтоватые — цвет был совершенно неясным. — Она вроде в кабинете Рейда, но ты посмотри, может, ушла уже, — бросила Барбара. — Всё, пойду с этим… Ржавым. Барбара увела коня, беспокойно раздувающего ноздри. Женя, мысленно пожелав Барбаре не убиться, проводила её взглядом. — Ирэн, тебя проводить? — спросила София. — Э, Соф, а вода? — Ой, — София неловко повела плечом и улыбнулась краем рта. — Точно, забыла. Женя лениво потянулась за ведром. Ещё и тащить его до кухни… — Не надо, спасибо. Женя дёрнулась и замерла. Ирэн заговорила. Женя, кажется, услышала её голос во второй раз. В первый Ирэн ответила Рейду короткое «есть». Голос её был высокий, но хрипловатый, и почему-то пробирал Женю до мурашек. — Я сама, — тихо продолжила Ирэн. — У вас же дежурство. Она коснулась прямой чёлки, на секунду убирая её со лба. Волосы у Ирэн были густые, рыжеватые, она всегда носила их в тугом узле на затылке, даже когда тренировки заканчивались. Ночью Ирэн не распускала волосы, а собирала их в хвост у шеи. Женя видела это, когда заглядывала к девчатам в соседнюю комнату — там жили и Рафаэль с Ирэн. Рафаэль, обычно угрюмая и колкая, к вечеру как-то расходилась и даже становилась терпимой. Уже не хмурилась и не вела себя так, будто ей здесь все противны, даже её голос теплел на пару тонов. А Ирэн… Ирэн всегда уходила спать рано, не разговаривала с девчонками ни о чём, даже когда её звали, а накрывалась одеялом с головой и отворачивалась к стене. — А, ну хорошо, — кивнула Женя, даже не собиравшаяся отвлекаться от их с Софией дежурства. Ирэн не спешила отрывать от неё взгляда. Жене стало не по себе, она отвернулась. Взгляд у Ирэн был совсем не такой как у других, он словно проникал под кожу, разбирая на мелкие частицы. Женю это пугало, она старалась вообще не встречаться с глазами Ирэн, а когда всё-таки натыкалась на них взглядом, тут же отворачивалась, словно ничего не было. Пыталась забыть это ощущение, и вроде бы даже получалось, но когда Женя снова видела Ирэн, ощущение всплывало в памяти и отчаянно пыталось вырваться наружу. — Но… ладно. Но если не найдёшь Катарину, скажи, мы поможем, — пообещала София. Ирэн опять молча кивнула, словно и не заговаривала с ними, и зашагала прочь. Её крохотная фигура скрылась за дверьми кабинета Рейда. Форма смотрелась на Ирэн неуместно, будто кто-то пошутил и нарядил тщедушную девчонку как солдата. Ирэн, несмотря на жару, даже не сняла куртку. Кажется, она единственная ходила так, за что ловила косые взгляды и перешёптывание: может, умом тронулась в такую жарень куртку напяливать? Не сказать, чтобы другие Ирэн не любили. Да и что любили тоже не сказать. Её будто не замечали. Она просто должна была быть. Декорация, дополнение к остальным, не более. Ирэн была даже меньше Феликса. Пожалуй, таких крошечных людей Женя ещё не видела. Хотя нет. Квиласи (мысли о ней до сих пор отзывались чем-то горьким и колющим) была даже меньше, чем Ирэн, но и лет-то ей было всего семь. Больше не исполнилось, погибла, титан сожрал. Жене, пожалуй, горше всего из семьи Беккер было именно за Квиласи, ведь она даже и пожить толком не успела, вон как всё обернулось. А ещё была Криста. Она доставала Жене только до глаз, когда они виделись в последний раз, и Ирэн была не выше. Обе хрупкие на вид, кажется, только тронь — рассыплется мелкими хрустальными осколками. Но в Кристе пряталась какая-то сила, это чувствовалось даже сквозь её миниатюрную фигуру, а в Ирэн нет. Ирэн… А впрочем, Женя судить не могла. Остальные кадеты тоже не особо интересовались Ирэн, обходили её стороной, разве что Эва всегда старалась приглядывать за ней (Женя видела, как та дожидалась уставшую Ирэн после тренировки и спрашивала, всё ли хорошо). Но самой Жене было даже как-то странно заговаривать с Ирэн. Это было бы неестественно и дико. — Как думаешь, откуда она всё-таки? — мягкий голос Софии раздался неожиданно. Женя пожала плечами и негромко ответила: — Не из Джеффери и не из-за Сины. Ну… Наверное, городов и деревень ещё много, я все не знаю. — Почему не из-за Сины? Женя фыркнула. — За Синой ведь живут богатые. А богатые одеваются… не так. Ирэн ведь не похожа на богатую, да? — спросила она. София сдвинула брови. Женя потеряла к этому интерес, взялась за ручку ведра и аккуратно оторвала его от каменного бортика колодца. Тяжесть воды тут же оттянула ей руки, металлическая рукоять больно врезалась в кожу. — За Синой не только богачи. Да, там много кто с достатком, но… За Синой есть Подземный город, — задумчиво протянула София, тоже хватаясь за ручку. — О-о, что, прямо под землёй? — Ага. Наверное. А там… Я слышала, что там живётся ещё хуже, чем в бедных деревеньках. У нас в Верресе, — жила София в небольшом городе на востоке за Стеной Роза, — про подземелья мало кто знает. Я пыталась узнать больше, но даже мама не сказала особо много. Там… — пробормотала она и поджала губы. — Там очень грязно и жить почти невозможно. Люди умирают, потому что солнца нет. И еды. — Там нету солнца? — Ну, город-то подземный. Как иначе? Он вроде бы даже построен в огромной пещере. Представь, вместо неба над головой каменный тоннель… Это же невероятно, — выдохнула София. — А если камень свалится на голову? — Чего? — не поняла София. — Что делать, говорю, если идёшь, а на тебя камень падает? Ну вот смотри, — Женя пнула какой-то камешек, он немного прокатился по земле и замер. — Вот так пнут у той пещеры, и камень свалится кому-то внизу на голову. У-у… София удивлённо моргнула. — Ну тогда… Тогда, думаю, уже бесполезно что-то делать, — слабо усмехнулась она. Женя задумчиво опустила взгляд. Подземный город, значит. Как вообще вышло, что его построили? Ей захотелось увидеть его. Город внутри пещеры, ну не интересно ли? Как люди живут там, что делают, как видят, в конце концов? Солнца-то по словам Софии нет. И получается… Люди там никогда не видели стен и титанов? Во дела. А какие там люди? Поди, отличаются от них. Бледные и тощие наверняка. Залив воду в огромную кастрюлю, Женя и София выдохнули. Воды было уже достаточно. Дежурить на кухне летом было, пожалуй, труднее всего. До осени и зимы дело пока не дошло, и сравнить с ними Женя не могла, но крутиться возле закипающего супа, когда солнце грело землю изо всех сил, удовольствие сомнительное. Когда снимали крышку, пар поднимался и обдавал жаром лицо, и Женя недовольно отфыркивалась. — Стой, — бросила повариха Хильде, ссыпавшей в суп уже которую ложку соли. — Сколько ты уже положила? — Где-то пять, — ответила Хильда и приложила палец к губе. — А может, шесть. Повариха хрипло вздохнула и отобрала у той пачку соли с ложкой. Хильда беззаботно отскочила от кастрюли и с улыбкой принялась за хлеб. Нож, зажатый в её тонких пальцах, ходил туда-сюда, Хильда сосредоточенно нарезала хлеб, высунув кончик языка. Скоро обед.***
Вечерело. — Барбара! Ой, Барб… — Женя опёрлась ладонями на колени, пытаясь отдышаться. Барбара удивлённо уставилась на неё. — Что такое? — Ты справилась с этим… — Вдох, выдох. — С Ржавым? — А-а, — Барбара закивала, — да, я это дурака таки отправила в денник, пусть попробует там побеситься, — она довольно ухмыльнулась. — Я ещё с ним слажу, вот увидишь. У меня два года впереди. Барбара скрестила руки на груди. Ей фигура, несколько более массивная, чем у других девочек, темнела на фоне заходящего солнца. Волосы она распустила, позволяя им красивым рыжим каскадом падать на спину. — А с Равелем? — Что? — С Равелем ты поладишь? — Женя, наконец отдышавшись, выпрямилась. — На это у тебя тоже два года впереди есть. — Не знаю, посмотрим, поумнеет ли он, — бросила Барбара, запустил ладонь в волосы. Её кожа, светлая, почти что молочная, выделялась на фоне яркой рыжины. — А то они с Фредом вроде уже не дети, но ведут себя хуже некуда. Помнишь, этот придурок Юта недавно забрался в наши казармы? Напихал мне в волосы травы, пока я спала. Идиот полный! — обиженно заключила Барбара. — Попробовал бы достать, если бы я спала на верхней кровати… Я его в следующий раз Катарине сдам, пусть познает кару. Женя засмеялась. — Ну он… Он ведь не совсем дурак. Когда-нибудь перестанет. Или ему попросту надоест, — она неопределённо махнула рукой. — Знаешь… Что ты будешь делать после? — После чего? — После того, как станешь солдатом. Куда пойдёшь? Барбара взглянула на небо, уже темневшее в закатных лучах. Бордовая краска расползлась от яркого кружка солнца, прятавшегося за горизонтом, окрасила и без того её яркие волосы. — Не знаю, не думала пока. Если повезёт, то полиция, а если нет… Остаётся Гарнизон. В целом, не так плохо. Только жалование у них поменьше, полиция попрестижней будет. — Э, а Разведкорпус? Ты про него забыла. Барбара посмотрела на Женю и невесело улыбнулась. — Ой, разведка… В разведке очень опасно. Я видела несколько раз, как разведчики возвращаются за стены, Трост ведь город-приманка. Шло на миссию много человек, а возвращалось… Они всегда привозили кучу раненых, а трупов ещё больше. А Трост… Ещё три года назад мы жили на внутренних землях, а теперь в самой близости от титанов, — она вздохнула и грустно усмехнулась. — М-да уж, не думала я, что человечество потеряет целую Стену. Женя молча скрестила руки и побарабанила пальцами по плечу. — Когда-нибудь Марию вернут, — вдруг сказала она. — зЗнаю я одного человека, он постоянно говорит о том, что убьёт всех титанов. И знаешь, — Женя почему-то улыбнулась, — я ему, кажется, верю.