Ромашковое море

      — Эван, давай с тобой? — попросила Женя и выжидающе уставилась на него, нетерпеливо покачиваясь с пяток на носки.       — А, э-э… Женьк, ты уверена? — осторожно спросил он.       — А что?       — Ну… — пробормотал Эван, и его взгляд заблуждал по земле. — Ты просто… Жень, не обижайся, но ты сама скоро будешь ныть, что со мной слишком сложно. Уже проходили.       — А ты что, не будешь поддаваться? — разочарованно протянула она. — Даже чуть-чуть?       Эван тяжело вздохнул и запустив пальцы в отросшие светлые волосы. Лицо его сделалось хмурым, он поднял на небо уставший взгляд.       — Это уже несерьёзно. Ты вообще ничего делать не собираешься? Жень, пойми, если мы не будем ничего делать, ни в какую полицию не попадём, — без тени веселья заговорил он. — Мы же сюда пришли, чтобы куда вступить? В Королевскую полицию. Это твоя идея, помнишь?       Женя хмуро кивнула, поджав губы, и мельком глянула туда же, куда и Эван, — на небо. Серые тучи низко висели над головам кадетом и мрачно наблюдали за ними.       — И смысл тогда, если ты отлыниваешь?       — Ну я же сегодня уже на утренней старалась и очень устала.       — Да, но этого мало, — с досадой сказал Эван, помассировал виски и свёл брови вместе. — Давай так, ты постараешься ещё немного. Попытайся найти кого-нибудь сильнее тебя и предложи спарринг. Только не с Хильдой! — тут же добавил он, погрозив пальцем. — Вы с ней не рукопашку отрабатываете, а хренью маетесь, знаю я вас.       Взгляд Эвана потерял весёлую искорку, сделавшись совсем серьёзным. Эван нахмурился и добавил:       — Я буду работать на себя. Ты — на себя. Давай, удачи, — он стукнул Женю кулаком в плечо, — не филонь. Помни: попадём в полицию, тогда сможешь отдыхать, сколько хочешь.       Он поднялся на носки, вгляделся в толпу кадетов и, выцепив кого-то взглядом, махнул рукой. Через несколько секунд Эван встал в пару с одним из мальчишек, а Женя осталась одна.       Шмыгнув носом, она отвернулась. Спарринги, спарринги, дурацкая ерунда. Дурацкая от того, что на тренировках по рукопашному бою вставать с Женей в пару желающих не было. Мальчишки сразу разбивались по приятельским парам и от души колотили друг друга, отвешивая на радостях подзатыльники, девочки тоже старались найти того, с кем успели сдружиться. Как правило, одиночками оставались либо особо умелые, вроде Барбары, Стефана и Рафаэль, либо самые слабые. Рубен старалась распределять кадетов по силам, но разве уследишь за всеми ребятами? Женю обычно прибивали к какому-нибудь несчастному, и кадет уныло вздыхал. Женя тоже была не в восторге от спаррингов с едва знакомыми ей мальчишками или девчонками, но ведь против инструкторши не пойдёшь. Женя знала далеко не всех ребят, лишь соседок по комнате, девочек, живших в ближайших комнатах, да нескольких мальчиков. Вот её в кадетском из-за сгоревшего лица внешне запомнили многие, но имя осталось в памяти не у всех.       — Эй, ты как, ещё без пары? — весело спросили со спины. Женя обернулась и увидела Инай. Она говорила странно, немного коверкая слова. То забирала у слов всю мягкость, то наоборот и растягивала гласные. Речь её казалась бурной и громкой, хотя сама Инай отличалась редким спокойствием. — Давай, со мной вставай, ежжи.       Женя повиновалась, а внутри от такого предложения даже потеплело. У Инай было красивое, чуть вытянутое лицо, широкий лоб и длинные угольные ресницы. Чёрные, совсем как смоль, волосы Инай по утрам заплетала в причудливую косу, потом скручивала её на затылке в небольшой узел. Кожа у неё была смуглая, на порядок темнее, чем у многих других ребят, — как у кухарки Азы.       — Не стой, как баран на пастбище, — без намёка на злобу сказала Инай и протянула Жене муляж ножа. — Бери.       Пальцы сжали бесполезную игрушку. Толку оружие Жене не принесло бы, даже если на месте деревяшки появился бы настоящий металлический клинок. Сказать честно, она оружия опасалась, потому что не только никогда бы не ударила противника в силу страха перед кровавым пятном и истошным криком, а ещё сама наверняка бы порезалась.       — Э-э, — сильно смягчая возглас, протянула Инай и сощурилась. В тёмных, почти чёрных раскосых глазах затаилось что-то неуловимое. — Ну что ты ждёшь? Так я просто ш-ш — и всё.       И она наглядно продемонстрировала «и всё», парой ловких движений небольно ударив Женю, скрутила её руку за спиной, но нож забирать не спешила.       — Я уже поняла, — пробормотала Женя. Высвободившись, она несмело сказала: — Ладно, попробую.       Сначала ей показалось, что это был хороший замах, быстрый и дальний. Женя почти достала Инай и повалила на землю, оставалось лишь приставить деревяшку к шее или важной точке на теле, удар куда стал бы опасным. А потом Женю вдруг крутануло вбок, а нож оказался под еë подбородком. Девочка удивлённо моргнула, скосив глаза на муляж. Еле уловимая улыбка скользнула по губам Инай, та невозмутимо отпустила Женю и молча кивнула, предлагая попытаться снова.       В обращении с оружием Инай была пронырлива и быстра, куда там Жене. Даже Стефан или Барбара с Эвой уступали этой девочке, когда дело доходило до тренировки с макетами ножей. Если в обычной рукопашке, грубой и лихой, Инай пока делала ошибки и нередко оказывалась побеждённой, а потом внимательно слушала разбор её ошибок от Рубен или напарника, то когда в руках у противника был нож, она словно заранее знала, что делать. Тело её было гибким, руки — ловкими, а взгляд цепким, как у орла. Недюжей силы, как у Барбары, Инай не имела, её оружием были неуловимые хитрые движения и сноровка. Инай будто двигалась в изящном танце, скользила вокруг противника, ловко изгибаясь.       — Сейчас, подожди, — попросила Женя и принялась стаскивать куртку. Тёплый, даже горячий воздух, ещё не охлаждённый ливнем, грел тело, и жарко становилось почти сразу.       Инай терпеливо ждала, покручивая в руке нож. Он терялся среди смуглых пальцев, прятался в ладони, показывался остриём и снова прокручивался, исчезая с глаз. Будто не пальцы, а гибкие стебли.       Нож снова очутился в руках у Жени, но очередная попытка оказалась такой же бесполезной. Девочка постоянно оказывалась медленнее, неповоротливее, неуклюжей, чем того требовало проворство противника. Инай легко перехватывала нож и, не успевала Женя за ней уследить, бесшумно оказывалась за спиной в одно мгновение, а через секунду к шее уже прислонялось остриё. Женя попробовала поставить подножку, как учила Рубен. Инай споткнулась, но тут же схватила Женю за ногу и дëрнула на себя. Девочка грохнулась на землю, а преимущество снова перешло в руки партнëрки, и она по отработанной схеме легонько ткнула ножом в поясницу. Женя тихо зарычала и ударила кулаками по каменистой земле. Вверх взвились небольшие клубы пыли.       Армин говорил, что в рукопашном бою у него успехи были такие себе. Он даже не пытал счастья с Микасой, Эреном или Жаном, к Энни и вовсе подходить боялся, предпочитая выбирать противников своего уровня. Хотя — как-то признался он — его Энни жалела. Не показывала этого совсем уж откровенно, но и не кидала о землю со всей силы, как Эрена или Райнера. Но в основном, с его слов, Армин тренировался в паре с Томом, Наком или кем-то из девчат. Мина, вот, Криста или Ханна тоже не отличались скоростью или силой, и спокойно отрабатывать с ними удары с приёмами было куда полезней и приятней, чем раз от раза оказываться уложенным на лопатки сильной Микасой или получать неслабый тычок макетом ножа в спину от разошедшегося Конни. Сначала Женя думала, что она как Армин. Тоже не особо много умеет, но ведь пытается. Но Армин хотя бы был умным и старательным, и это сильно их рознило.       — Тебе бы чуть быстрее двигаться, — заключила Инай, в очередной раз выпустив руку Жени из цепкого захвата, а потом глянула ей за спину. — О-о, начальство пожаловало.       Обернувшись, Женя увидела Катарину. Та подошла к Рубен и начала что-то говорить, время от времени взмахивая ладонью с зажатой в ней кожаной папкой для бумаг. Женя с интересом глазела на наставниц, пока Катарина не заметила и не погрозила кулаком, сурово сведя тонкие светлые брови.       — У-у, увидела, — буркнула Женя, снова повернувшись к Инай. Снова наткнувшись на лицо с непонятной полуулыбкой, она вздохнула. — Вот как у тебя всё так хорошо получается?       Инай вскинула брови и пожала плечами.       — Когда клинки у тебя в руках — они твои друзья. Даже в руках слабых врагов они могут помочь. Надо просто… — Инай запнулась, её взгляд застыл. — Я не знаю, как объяснить. Вот ты неплоха с лошадьми, а я — с ножами. Это просто придëт со временем, если всë правильно сойдëтся. Ну ладно, давай теперь ты попробуй отобрать.       Женя поморщилась, ожидая новое поражение. Но её отчего-то наполняла уверенность, что вот сейчас-то всё получится: хотелось отыграться и понять, почему Инай всегда оказывалась в победителях. Вдруг что-то коснулось носа. Она моргнула и скосила глаза. Кадеты как по команде запрокинули головы. Мелкие капли заморосили по лицу, холодя кожу.       — Эй, сто пятый! — крикнула Рубен, присвистнула и скрестила руки над головой. — Ребятня, марш в казармы! На сегодня рукопашка всё.       Среди чужих голосов Женя различила весёлый восклик Хильды и, кажется, ответившего ей Феликса. Внутри всё будто вскипело. Женя должна была радоваться, что тренировка, а вместе с ней и нескончаемые проигрыши закончились, но ощущение, что ей не дали довершить начатое, не отпускало. А хотя… Ладно, в следующий раз.       — Живее давайте! — прикрикнула Катарина, подгоняя кадетов. — Вымокнете, потом сляжете в лазарете.       Такой доброй она была лишь потому, что тренировка и так подходила к концу. Плац опустел, а казармы, наоборот, наполнялись жизнью. Женя бегом бросилась по помосту. Сапоги гулко застучали по дереву, успевшая набежать вода брызнула в стороны. В лужах виднелась Женина тень, быстро мелькавшая из одной в другую. Обивать грязь с сапог снаружи казарм стало у кадетов с недавнего времени негласным правилом — тех, кто нарушал, без разговоров отправляли драить полы. Женя наспех потопала перед входом и поколотила пяткой по небольшому камню, прилипшая мокрая земля отстала. Укрывшись наконец от ливня под спасительной крышей, девочка мельком взглянула на дождь, навестивший кадетское училище, и зашагала в свою комнату.       — Надеюсь, ужин скоро, — с порога бросила она.       — Через полчаса где-то, — ответила Эва.       Женя скинула сапоги — они отлетели в угол к стене, — с ногами забралась на Эвину кровать и потянулась, зевая.       — Устала? — сочувственно спросила София, вешая на край кровати намокшую куртку.       — Да не. Просто… Думаю.       — О чём? — тут же полюбопытствовала Хильда, свесившись со второго яруса. Женя махнула рукой, мол, о своём. На деле же в голове было пусто, только неотступно витало напоминание — Женя опять оказалась никчёмной.       В коридоре послышались нарастающие голоса, а потом в комнату вошли Барбара с Агатой. Эва открыла дверцу маленькой печки и закинула туда пару деревяшек. Вскоре послышался треск огня. Женя перебралась поближе и осторожно потрогала чёрную трубу там, где повыше и не так нагревало. Теплело. Барбара распустила промокшие волосы и распушила их, пропустив сквозь пальцы, потом взялась за гребень.       — Женя, ты до сих пор держишь их? — удивилась она, глянув на ромашки. Цветы с последнего августовского вечера стояли в одолженном из столовой гранёном стакане. Женя до последнего доливала воды, каждый раз надеясь, что ромашки протянут ещё чуть-чуть.       — Ага.       — Они две недели стоят, засохли уже, — заметила Барбара. — Выкинь.       — Ну как это, это ведь ромашки, — растерянно пробормотала Женя, разглядывая, жухлые лепестки и посеревшие серединки.       Пальцы Софии одну за другой расстёгивали пуговицы белой рубашки. Девочка повернулась спиной и скинула её. Прежде, чем она натянула кофту, Женя скользнула взглядом по спине. На шее, где заканчивался ворот рубашки, загорелая кожа контрастировала с белой, не показывавшейся солнцу, сквозь неё начали проглядываться мышцы. Женя с тихим вздохом откинулась на спину.       В комнату постучали.       — Что такое? — громко спросила Барбара.       Дверь отворилась, проёме показалась Инай, державшая в руках куртку. Женя ойкнула.       — Забыла! Спасибо, — пробормотала она, соскочив с кровати, и в миг оказалась рядом с Инай. Пальцы вцепились в плотную ткань.       Женя криво улыбнулась и закинула куртку на бортик кровати, оставив сушиться. Обернувшись, она увидела, как дверь мягко и почти бесшумно захлопнулась. В голове что-то щёлкнуло, и Женя кинулась на выход — догонять Инай.       Хильда удивлённо окликнула сзади:       — Ты куда?       — Я сейчас, — бросила Женя, выскакивая в коридор.       Из-за облаков, застилавших небо, и тяжёлого ливня стало темно, будто поздним вечером. Кажется, начиналась гроза. Женя быстро, чуть ли не срываясь на бег, зашагала за Инай и в несколько шагов настигла её. Девушка высилась над ней почти на полголовы, в полутьме кожа Инай будто серебрилась, а чёрные глаза блестели.       — Постой. Э-э… — Слова замерли на языке. Женя поскребла затылок, неразборчиво помычала и уставилась на смуглые губы. — Ты здесь, в кадетском, научилась так с ножами?       Инай тихо усмехнулась и мотнула головой.       — Здесь вряд ли научат так быстро. Хотя Рубен хорошая… Но нет.       Брови сошлись к переносице, Женя озадаченно посмотрела в тёмные глаза.       — А где тогда?       Хмыкнув, Инай пожала плечами.       — Тебе зачем?       — А я тоже так хочу.       — Учись. Спрашивай. Может, к выпуску получится.       — Но я не хочу к выпуску! Я… мне сейчас надо, — нехотя пробормотала Женя.       — Зачем?       Простой вопрос поставил её в тупик. Можно было сразу выдать: мне надоело проигрывать. Но Жене показалось, что Инай сочтёт это за глупость, ещё и посмеётся. А ей такого не надо. А что ещё сказать? Что хочет быть лучшее, ловчее, больше уметь? Растерявшись, Женя опустила взгляд и машинально скрутила ткань на рукаве рубашки.       — Так надо.       — Ну раз надо… — Инай тихо усмехнулась. — Валяй. Но я тебе вряд ли чем-то помогу, только если подсказать что. Пока сама не возьмёшься за дело, никто из тебя сильную не вылепит.       Она говорила совсем, как Микаса. Женя согласилась слабым кивком.       — Будет хорошо, если у тебя что-то выйдет, — добавила Инай. — Станешь как жылдыз, как… Ой, ну… — пробормотала она и пощёлкала пальцами. — Как звезда на небе, вот. Засияешь.       По её губам прошлась весёлая ухмылка, Женя даже повеселела. Разумеется, слова Инай не вселили в неё надежду, было глупо даже предполагать, что когда-нибудь она сможет сравнить себя со звездой. Звёзды яркие, сияют на небе, люди называют их красивыми. Куда до ним Жене.       — А откуда ты? — вдруг спросила она.       — Из-за Марии.       — Ой. Прости…       Фыркнув, Инай махнула рукой.       — Да ладно вам. Столько народу из-за Марии, что у всех прощения не попросишь. Ты про восемьсот сорок пятый? Я даже не у Стены жила, чуть-чуть вглубь. Там… другое было, — поморщилась Инай. — Титаны — не самое страшное. Но тоже неприятно.       Женя неверяще покосилась на неё. Ну уж страшнее титанов явно ничего не бывает. Огромные, отвратительные, неконтролируемые, делают, что хотят, даже умелые солдаты не всегда с ними справляются. А титаны продолжают закидывать себе в пасть живых людей, кричащих в исступлении и молящих о милосердии. Титанам не прикажешь. Как и огню.       Голодное пламя лизало дерево, быстро пожирая его. Всё трещало, в воздух взметались снопы искр, огонь беспощадно окружал, будто хотел погрести их прямо здесь, в родном доме. Прочные раньше перекрытия сыпались вниз, как бумажные, даже несущая балка рухнула, увлекая за собой часть кровли. Животный ужас наполнял изнутри, когтями дикого зверя разрывал всё существо, будто крича, что они, законные хозяева дома, больше здесь не властны. Это всё — раздолье бушующего пламени.       Её всю передёрнуло. Облизав пересохшие губы, Женя шумно вдохнула.       — Ну давай, Женя-джан, мне пора, — кивнула Инай.       Женя молча кивнула ей в ответ. Непрошенные мысли жадным пламенем начали сжигать её спокойствие. Шаги Инай отдавались словно сквозь сон, а потом и вовсе стихли — она открыла дверь в свою комнату, по полу скользнула полоска света, на секунду раздались девичьи голоса, и на этом всё. Тишина снова приняла коридор в свои объятия.       Очнувшись, Женя нахмурилась и бросилась к своим. Войдя в комнату, она опасливо покосилась на разогревшуюся печку. И такая маленькая ведь может всё здесь спалить. Но София спокойно устроилась на деревянном полу совсем рядом с ней и что-то читала. Эва задумчиво глядела на короб с оставшимися дровами — там лежало всего несколько поленьев, стоило взять новые. Хильда с верхней койки болтала о том, что сегодня будет на ужин.       — Опять картошка, мне Эллен сказала. Но её вроде сегодня пожарят вкусно… А ещё огурцы будут! Недавно привезли, свежие ещё, — мечтательно протянула Хильда.       «Саше бы понравилось», — подумалось Жене.