***
Ладони обхватили кружку, жадно греясь об её горячие бока. Глотнув чая из кипрея, Женя довольно пискнула и откинулась на спинку стула. Приветствие от Кэт оказалось скупым, но по-своему добрым. Поворчав, что её разбудили с утра пораньше, Кэт наспех собрала волосы и разожгла потухшую под утро печь, поставив кипятиться воду, а потом без отговорок усадила Женю с Эваном за стол. Разомлевшие от тепла ребята заторможенно отвечали на её вопросы, начиная чувствовать замёрзшие руки и ноги. — Неплохо было бы хоть строчку написать, что приедете, — сварливо бросила Кэт, поглядывая на девочку. Женя весело пожала плечами и прикрыла глаза. — Ну ладно, главное, что живы и целы. Как вам там хоть живётся? — Да нормально. Бегаем, приседаем, лошадки… О, точно, УПМ! Ну, это солдатское, скрипучее такое, — объяснила Женя, поймав непонимающий взгляд Кэт. — Они летают с его помощью и убивают титанов. А я буду ловить преступников в полиции, — уже по привычке заявила она. Эван молча поджал губы, поставив большую кружку на стол. Взгляды пересеклись, и они с Женей пару мгновений играли в немые переглядки. Потом он опустил голову. — Ну посмотрим, как ты там в полиции освоишься, — пробормотала Кэт, подперев голову рукой. — Ох, не нравится мне, что ты таки влезла в это. Нехорошо, когда дети в солдаты идут. Нет, чтобы взрослых набирать, так совсем малявок тащат. — Ну, я сама… Я, кстати, выросла, — похвасталась Женя, выставила перед собой ладонь и подняла её почти на целую голову. — Вот на столько. Кэт недоверчиво ухмыльнулась, вздёрнув рыжую бровь. — Ну ладно, так и быть. А с тобой что? — спросила она у Эвана. — Да так, что-то получается, что-то нет, — он неопределённо махнул рукой и пожал плечом, а потом вдруг усмехнулся. — Зато я немного готовить научился. Могу суп сварганить. — О как, ну молодец, — скрипуче похвалила Кэт. Женя навострила уши, выпрямилась и упёрлась ладонями в стол. Нетерпеливо засопев, она перевела взгляд с Эвана на Кэт. — А я? — И ты. Оба вы отчаянные. — Хе, ну да, мы такие, — смело заявила Женя, приземлив руку Эвану на плечо, и получила в ответ то ли насмешливый, то ли одобрительный вздох Кэт. Эван аккуратно похлопал её по ладони, опуская ту со своего плеча, и выглянул в маленькое окошко, затянутое нарисованным заморозками инеем. — О, уже светло. Я тогда к господину Хадзису, думаю, он уже давно проснулся. Хорошо? — спросил он и встал из-за стола. — Давай-давай, а то, чай, лошадям вашим уже холодно становится. Оставшись вдвоём с Кэт, Женя допила уже подостывший чай и тоже вскочила на ноги. Кэт деловито сгребла кружки к себе и потыкала ложкой заварку в жестяном чайнике. — А у тебя как дела? — поинтересовалась Женя, начав мерить комнату шагами. — Ну как-как, работаю. Зимой, правда, голодно, но ничего. Пережила прошлые и эту переживу. А, у Ганки-то недавно, ещё летом, ребятня народилось, мальчонка и девочка. Помнишь, я писала? — спросила Кэт, потеплее закутавшись в кофту, и Женя кивнула. — Ну так за ними теперь глаз да глаз. А Ганка, чай, не успевает. А у меня теперь, как это по-городскому… Подработка, во. Смотрю за ними. Эх, подрастут, будет вообще не уследить. Как бы не убились. — Тебе здесь не скучно? — задала Женя давно тревожащий её вопрос. Кажется, у Кэт в жизни не менялось вообще ничего. — Это тебе в твоём кадетском не скучно? — уставив руки в бока, спросила та. — Ой, не… Каждый день гоняют. Там всё быстро, не скучно. — Ну вот, а мне здесь хорошо. И не скучно, вот ещё придумала. Я пока не жалуюсь. Это ты, непоседа, всё время куда-то рвёшься. Даже вон, в полицию намылилась. Но это даже хорошо, будет у тебя на что жить. Женя понурилась. Кэт-то, похоже, серьёзно верила, что Женя попадёт в вожделенную Королевскую полицию и будет наслаждаться в столице. А сказать, что таких, как она в полицию не берут, девочка до сих пор не решилась. Судя по тону Кэт, та до сих пор считала, что лучше Жене было остаться в Джеффери. — А вы надолго? — неожиданно громко спросила Кэт, и Женя от удивления едва не врезалась в печь. — На три дня. — О, вот это хорошо. Дров мне поможете наколоть? А то у меня запасы-то заканчиваются, думаю, как бы на самый холод не остаться без огня. — Да, конечно, Эван всё сделает, — легкомысленно пообещала Женя. — О, вспомнила. Смотри! Достав из-за пазухи работу Жана, Женя с гордостью продемонстрировала Кэт себя и друзей. — Похожи? Кэт сощурилась, выхватила рисунок у Жени и поднесла в глазам. — Вы чтоль? О, Грайсова ребятня. Они же, да? Смотрю, выросли… А кто рисовал-то? — Жан, это мой э-э… Друг, наверное. Хотя не знаю, хочет он со мной дружить или нет. Он на год старше и рисовать умеет. — Вижу, что умеет. Не чета твоим каракулям. — Э. Я тоже умею. — Видела я, как ты рисуешь. Женя вскинула брови, а потом вспомнила, как отец оставил её у Кэт с карандашами и толстой тетрадью, а когда вернулся, они вдвоём с Кэт гадали, что Женя нарисовала. Она-то делала собаку, а взрослые перебрали всё, даже предположили, что это грибы, но до истины так и не добрались. Глупые какие-то. А после пожара Женя как-то и не брала карандаши в руки, разве что уже в кадетском на теоретических занятиях иногда чертила что-то, но тут же зачёркивала — ничего путного не выходило. Кэт поманила её к себе и крепко ухватилась за Женин локоть. — Ну ладно тебе, чего такая расстроенная. Не всем быть художниками, яка беда. Может, в чём другом найдёшь себе радость. Должно быть, лицо у Жени сделалось очень расстроенное, раз Кэт разжалобилась. Девочка задумчиво уставилась на рисунок. — Можно у тебя оставить? А то у нас порваться может, а я не хочу. — Оставляй, — согласилась Кэт. Женя подписала на рисунке дату создания, и в уголке появилась маленькая корявая строчка: «24 ноября, 848 год». Когда совсем рассвело, Эван вернулся уже без лошадей и с явно поднявшимся на порядок настроением. Значит, на эти три дня Веснушка с Венджи окажутся в тепле. Куртки не снимали даже дома, пока печь не распалилась, затрещав дровами. Узнав, что Женя уже всë решила за него, Эван покачал головой со вздохом и отправился во двор пилить широкие брëвна и колоть их на дрова. Спиленными берëзами соседи-то поделились, а вот постоянно заготавливать дрова Кэт устала. Говорила, что ещë чуть-чуть, и спина у неë перестанет разгибаться. Увидев, что Женя собралась завалиться на печку, Кэт быстро погнала еë помогать Эвану. Ещё и проворчала: «Вот ещë придумала! Вызвалась помогать, а сама бросила мальчишку. Давай, курсантка, шуруй на улицу, коли пообещалась». — Тебе это… Помочь надо? — пробормотала немного недовольная Женя, подняв от холода плечи. Раскрасневшийся от работы Эван обернулся на неë, опустив руку с ножовкой, и скинул капюшон с белобрысой макушки. — А, не. Ножовка-то одна. — Э, а что мне делать? — расстроилась Женя, переминаясь с ноги на ногу. — Хочешь, поколи напиленное. — А как, а я не умею… Эван недоумëнно уставился на неë. — Ты же уже дежурила не раз, разве вы не заготавливали чурки? Женя заложила руки за спину, сделав непричастный вид, и отвела взгляд на небо. — Там просто Барбара хорошо умела, она родителям в пекарне помогала… А потом Хильда. А ещë кто-то из старших… Эван хлопнул себя по лбу и покачал головой. — Понятно. Ну ладно, тогда учись. — Сейчас? — изумилась Женя. — А когда? Тут вообще ничего сложного, иди сюда. Эван вложил в еë ладонь рукоять ножовки, сжал свои пальцы поверх и опустил зазубренное лезвие в уже напиленную щель. — А теперь просто давишь и тянешь на себя, потом от себя. Давай. Женя медленно задвигала ножовкой в древесине и почувствовала, как берëза сопротивляется. Девочка беспомощно оглянулась на Эвана. — И дальше-дальше, не будет же оно само пилиться. Давай, Жень, пора учиться, иначе когда-нибудь Аза увидит и будет плохо. Насупившись, Женя поставила левую ногу на упрямое бревно, и рука с ножовкой заработала смелее. Мелкая древесная крошка летела на землю, запахло дëгтем. А Эван рядом застучал топором. Расколотые поленца падали рядом с толстой дубяной колодой. Вскоре, когда руки у Жени начали совсем отваливаться, Эван довольно кивнул, и они вместе набрали побольше поленьев и притащили в опустевший дровник. — Выполнено, инструктор Фрай, — доложил Эван. — О, какие молодцы, — довольно кивнула Кэт. — Ну ладно, не зря в этой кадетке учитесь. — Да ну тебя, можно, подумать, мы там только дрова подготавливаем, — буркнула Женя, устроившись на кровати, и закинула ногу на ногу. Кровать была холодная: спала Кэт на печке. —Ну всë, всë, не балагурь, — морщинистая рука опустилась Жене на макушку, и ногти скребнули по коже. — Кадеты так кадеты, ваше право. А где вы, хлопцы, жить будете? — Так… У тебя, — с таящей уверенностью пробормотала Женя. Насмешливые искорки в глазах Кэт и укоризненная ухмылка сразу же оказались замечены. — Нельзя? — пролепетала девочка, поняв, что про это она тоже не сообразила. — Да оставайтесь, что уж тут. Всë равно как родные, как-нибудь уж поместимся. Только печь я вам не уступлю. Вы-то молодые, а я уже старая, мне полезно кости греть. Женя хихикнула в ладонь. — Не старая ты. — Мне виднее. Скоро и на покой, там отдыхать буду, — едва ли не мечтательно сказала Кэт, заставив Женю напрячься. — А пока я с вами, буду следить, чтобы не натворили чего. Надеюсь, за вами там хоть смотрят? Не болеете? — Болеть запрещено по уставу, — хмыкнул Эван. — Да-а? А почему я не знала? — Жень, я шучу. Успокоившись, она свободно выдохнула, но на всякий случай поплотнее обвязала портянки. Днëм ребята вызвались помочь Кэт с Ганкиными детьми. Женя очень удивилась, увидев таких маленьких людей. Покачивая подвешенную к потолку люльку, она долго глазела на закутанные во всë, что только было можно, тельца и даже намеревалась потыкать большие щëки, но Эван остановил еë. — Квиласи когда маленькая была, я так сделал. Она заплакала. — Ой, — испугалась Женя, спрятав руки за спину. — А что с ними можно делать? Они во что-то играют? — Нет, конечно. Ты детей никогда не видела? — Не-е. Младенцы вдруг заворочались и открыли глаза. Женя поморгала, поймав их не осмысленные взгляды. — А что они такие странные? — она нахмурилась, разглядывая непривычные маленькие лица, и нагнулась поближе. Детям в этом что-то не понравилось. Они скорчили рты, а потом захныкали. Опешив, Женя отпрянула назад и недоумëнно посмотрела на Эвана. Тот бросил: «ничего страшного, бывает» и начал раскачивать колыбель, бормоча что-то тихое и спокойное. — Ой, Ганка, расшумелись твои опять, — вздохнула Кэт. — А ну-ка, Женька, подойди сюда, подсобишь. Подержи кудель. Вот осталась бы тут, тоже научилась бы прясть. Кэт сунула ей в руки шерстяной валик, а сама нагнулась и подкрутила что-то снизу. — Это сложно, — зевнув, отмахнулась Женя. — Всему учиться сложно, — назидательно заметила Кэт, — но нужно, иначе ни у кого не будет крова, одежды, еды и спокойствия. Так что не филонь в своей кадетке, учись этим вашим… УПМ. Позовёшь меня потом посмотреть, как там что за Синой? — спросила она, выпрямившись. — Позову, — глухо бросила Женя. — Ну вот и славно. Так, проверь-ка верëвку. Вон ту, что через балку идëт. Женя тут же окинула взглядом связку, тянувшуюся от люльки к потолку, а оттуда, перебегая через надёжную несущую балку, спускавшуюся вниз — прямо к педали прялки. — Да нормально вроде… Кэт кивнула и махнула Эвану, чтобы тот отошëл. Когда она пряла, верëвка натягивалась и люлька качалась вслед за ней. Вскоре плач прекратился, а Женя спокойно выдохнула. Дети и правда странные… Даже не верилось, что она была таким же комочком, красным и невнятным, не умевшим разговаривать, и только и делала, что плакала да спала. Ближе к вечеру Эван снова заглянул к Хадзису, чтобы убраться в конюшнях. Его нетерпеливая улыбка подсказала Жене, что он соскучился по лошадям, живущим там. А потом Кэт угостила ребят самым вкусным за последние полгода ужином. Женя даже почти не обратила внимания, что не было её любимой говядины или курицы. Зато похлёбка и щедро заправленный маслом салат из кислых помидоров и засоленных огурцов показались ей верхом мастерства. — У меня подозрение, что вам там не кормят, — сощурившись, сказала Кэт. — Нормально, — заверила её Женя с набитым ртом. — Но у тебя всё равно вкуснее. Ты как папа готовишь. Кэт хмыкнула, а на её губах заиграла довольная ухмылка. С разрешения Кэт они с Эваном затопили маленькую баньку. Вымывшись перед сном с головой и наконец оттерев с ладони дегтярное пятно, Женя поняла, что счастье есть. Чувствовать себя чистой или сытой ей давно не приходилось, а тут всё и сразу. Скинув обувь, она размотала портянки и навесила их поверх сапогов, чтобы те просушились, а вместо кофты поверх нижней рубашки девочка надела одолженную у Кэт фуфайку. — Я у стенки буду, — сразу предупредила она, забравшись с ногами на широкую кровать. — Я не хочу падать. — Ладно, — согласился Эван. — Только не пихайся, иначе я тебя ответ пну. — Ну всё, утихомирились, — сварливо бросила Кэт с печи. — Потушили лучину и спать. Закутавшись с головой в одеяло, коих Кэт заботливо выдала целых две штуки, Женя услышала, как Эван прошёлся по скрипучему полу, дунул на лучину и снова забрался на кровать. Глаза закрывались сами собой, а разум затягивался туманом. В полудрёме Женя перестала различать звуки, слышала только, как бьётся её сердце, а рядом тихо дышит Эван. В ночном сумраке лунный свет плясал на стенах и потолке, пробиваясь в заиндевевшее окошко. Женя уткнулась лбом Эвану в плечо. От стоп до кончика носа по телу волнами перекатывалось тепло. Девочка довольно заворочалась. — Спи, — буркнул Эван, ткнув Женю в бок. Послушно притихнув, она замерла. Сон спустился по незримой дорожке с самого иссиня чёрного неба, постучался в каждый дом Джеффери, не забыв и лачугу Кэт, и приласкал двух ребят.***
— Девчат, давайте живче. Построение уже минут через пять, — обеспокоенно предупредила Эва, заглянув в комнату. — Хильда! Гребенец на забудь. И ленточки для кос. — Ага, — пропыхтела та, заталкивая в рюкзак тёплый свитер. Агата скатилась с верхней полки, стянув за собой рюкзак, а Эва ещё раз окинула комнату задумчивым взглядом. — Точно. Женя, у тебя сменная кофта есть? — Да-а, — протянула та и потрясла себя за пайту, что была на ней. — То не сменная! — А другой нет. Только эта и старая рубашка… — Народ! — громко позвала Эва, а Хильда уже кинула в Женю через пролёт между кроватями какой-то свёрток. — Примерь, должно подойти, — не оборачиваясь, кинула она. Женя натянула тёмно-серую кофту с воротником-стойкой на пуговице и повертелась в разные стороны под взволнованным взглядом Эвы. — О, нормально, — обрадованно обнаружила она, хоть эта кофта и показалась немного меньше, чем прежняя одежда Хильды, которую Женя одалживала. — Ну слава Стенам. Всё, взгрелись и наружу! Шарфы, девочки, обязательно наденьте шарфы. Там прохладно, оширшевенеете. О, Агата, ужо готова? Пойдём к Барбаре, девчата догонят. Уже обувшаяся Агата застегнула телогрейку, по-строевому кивнула и вышла в коридор. — Не опаздывайте! — послышался предупреждающий окрик Эвы из-за двери. Забормотав от волнения себе под нос, Женя запихала Хильдину кофту, примостив её рядом с плотно упакованным свёртком: зубная щётка, порошок и жёсткая лыковая вехотка для мытья. Послышалось шипение — София залила тлеющие огоньки водой. — Я всё-таки выкину, — предупредила она, кивнув на хрупкие стебли ромашек с ссохшимися жёлтыми серединками. А белых лепестков почти не осталось. Женя уныло дала согласие, и умершие ромашки вылетели через маленькую форточку прямо на припорошенную снегом землю. Хильда нацепила рюкзак на спину и попрыгала с ним. — Всё-всё, бежим, уже опаздываем! — в панике поторопила она. Женя и София быстро экипировались, оглянулись в последний раз, чтобы точно удостовериться, что взяли всё, и бросились прочь из комнаты. Дверь плотно прикрыли. На бегу Женя обмотала шею шарфом и в последний раз обернулась на неё — простая доска с ручкой, но всё равно перед отбытием в чужие края внутри что-то туго натянулось при взгляде на эту дверь. На улице девочка увидела, что кадеты уже выстроились и ожидают Рейда. Женя взволнованно заскулила, громко топая по плацу, и пристроилась к колонне слева, встав прямо за раскрасневшейся Хильдой. Все как один были одеты в выданные накануне зимние плащи с оторочкой и закутаны в бурые шарфы. Сейчас казалось, что эта одёжка уже чересчур, но никто из ребят не был раньше на севере. Должно быть, в тамошних горах стояла невообразимая холодрыга. Хильда повернулась к Жене, подняла белёсые брови и хихикнула. — Ну ты и растрёпа, — ухмыльнулась она, поправив сползший набок шарф, расправила его и закрыла Жене шею до самого подбородка. — Ой, поворачивайся! Хильда ахнула и резво крутанулась к Жене спиной. Справа шумно дышала София. Перед кадетами возникли Рейд и Катарина, одетые в похожие плащи, что был на всех. Державшая за повод вороного мерина Катарина о чëм-то тихо переговорила с Рейдом (он склонился и внимательно слушал), кивнула и выверенным шагом подошла к первой колонне. — Н-да. Поредели ваши ряды. Третья шеренга, выровняйся, — приказал инструктор, и ребята с другого края зашуршали одеждой, вставая ровно. Инструктор прошёлся вдоль рядов, скинул капюшон и завёл руки за спину. — Если по прибытии в Северный кадетский корпус хоть кто-то попробует показать свой идиотизм, отвечать будут все. Одно неподчинение или иная хрень от вас — вышвырну. Уяснили? — Так точно! — нестройно крикнули кадеты. — Молодцы. Все собрались и проверили свои комнаты? — осведомился Рейд, и ему снова ответили положительно. — Сейчас нормальным строем выходим с территории и следуем до ближайшего посёлка, там грузимся в повозки. Следить за тем, чтобы не отстать — ваша задача и ваших товарищей. Смотрите, чтобы дошли в том же составе, что и вышли. Если кто-то потеряется, мы не будем возвращаться, останетесь мёрзнуть. Вопросы? — Никак нет, — грянуло над плацем. — Прекрасно. Сто пятый кадетский, на-пра-во, за инструктором Вебер шагом марш. Раздались дружные шаги, и вскоре колонна Хильды и Жени тоже двинулась вперёд. Катарина хмуро оглядывалась, время от времени высылая маленькую серую кобылу вперёд. Кадеты покинули обжитую территорию, шагая по неприветливой дороге с рытвинами. Зевая на ходу, Женя шла и смотрела на затылок Софии, скрытый под капюшоном, а иногда косилась вправо и влево — проверяла, на месте ли Хильда и чернявый Вильгельм, стоявший на построении за ней. Вокруг почти ничего не менялось, только поле и дорога. Рейд высился над остальным на мерно вышагивавшем Абсенте. Было, обидно, что сам он на коне, а кадетам надо было двигаться на своих двоих, но лошадей в кадетском водилось не так много. В выездке тренировались по разным группам на одних и тех же лошадях, так что на каждого кадета по четвероногому другу всë равно не хватило бы. Начало закрадываться подозрение, что они уже никогда не придут, но вскоре показались деревенские дома и раздалось лошадиное ржание. Кадеты начали останавливаться, плотно столпившись на открытом участке. — О-о, кого вижу, — радостно протянул приземистый мужчина, завидев их толпу. — Привет, — бросил Рейд, спешиваясь. Он подошëл к мужчине, и они обменялись крепкими объятиями. — Расчётное время отбытия? — Да минут пять. Скажи своим, чтобы забирались. Скоро и старшие подойдут, толкучка будет, так что давайте. — Сто пятый, — громко окликнул Рейд, — построение в пять рядов. Кадеты быстро выстроились и подравнялись, а потом им отдали команду грузиться в открытые повозки по семь-восемь человек, благо, с неба ничего не падало. Рейд отдал приказ разбиться по группам, а у Жени после невзначай брошенного «скоро и старшие подойдут» внутри всë затрепетало. Она надеялась, что еë догадка о том, что в Северном корпусе они будут не одни, оправдает себя. Пока кадеты разбивались по семь человек и забирались в повозки, Женя выскочила из толпы и подбежала к инструктору и мужчине рядом с ним. — Простите, а вы же про сто четвëртый кадетский говори… — Кто разрешил покинуть строй? — рыкнул Рейд, нахмурившись. — Живо обратно, кадет. — Но… — Сейчас побежишь до северных гор. Получив тычок в спину, Женя едва не упала, всë поняла и заткнулась, поспешив затеряться среди других кадетов. Катарина молча кивнула ей на одну из повозок. Кое-как вскарабкавшись, Женя устроилась внутри, поджав ноги к себе, положила рюкзак рядом и огляделась. Еë соседями оказались молчаливый Итэр, хмурая Тоня и ещë четверо ребят, еë ровесников: подружки Фэника и Микела, обе чернявые и высокие, и ещë два мальчика. Вывернув шею, Женя заприметила Агату в повозке вместе с высоким парнем, чьё бледное лицо отчётливо выделялось на фоне тёмной одежды. Женя называла его про себя Юна-Сива. Но вообще-то его имя было Юнатан, а фамилия — Сивертсен. Но у неё заплетались язык и мысли, когда она пыталась произнести это имя вслух или в голове. Потом Женя заметила, как рядом мелькнули белобрысые косички Хильды. Капюшон та сняла. Наверное, Эва потом покачает головой с укоризной во взгляде, если узнает. Микела с Фэникой переглядывались, то и дело шепча что-то друг дружке на ухо, Итэр дремал, прислонившись к большому плечу другого кадета, а ещё один мальчик как уставился себе под ноги, так и замер, не отрывая глаз от деревянного днища повозки. Тоня изредка кидала на товарищей безрадостный взгляд, синие глаза в тени казались почти чёрными. Натянутый на голову капюшон скрывал отросшие чëрные волосы и бледные уши, а шарф Тоня замотала так, будто отмахнулась и вовсе не хотела брать его с собой — один край свисал с плеча, а второй болтался где-то за спиной. Повозки мерно стучали колëсами, подскакивая на неровной дороге. Вереница тянулась далеко вперёд, а когда Женя повернула голову, тут же увидела вдалеке точно такие же. Мелькнула радостная мысль, что это сто четвëртый. Мерное покачивание усыпляло. В очередной раз едва не ударившись носом о колени, Женя вздрогнула, потёрла глаза и оглянулась. Вокруг ничего не поменялось, всё те же поля, укутанные декабрьским холодом, редкие дома и лесные островки. Зевнув во весь рот, Женя потыкала сидящего рядом Итэра. — Что? — сонно отозвался он. — Можно на тебе поспать? Он проморгался, смерил Женю нечитаемым взглядом, а потом кивнул. Девочка положила голову на плечо Итэра, а потом совсем смело привалилась к нему и закрыла глаза. Может, и не такой он и нелюдимый, как ей казалось поначалу. Засыпая, Женя поправила капюшон, плотно закрыв им уши. Было несколько остановок в деревнях, чтобы можно было размяться и дать лошадям отдохнуть. Местные жители, уже знакомые с ежегодным выездом кадетов, принимали ребят в тёплых домах и даже давали перекусить. Приехали в Северный корпус уже совсем поздно, когда вечерело. Итэр потормошил за плечо и кивнул на виднеющееся впереди знамя, которое слабо трепыхал ветер. Зевнув, Женя протёрла глаза и завертела головой. Вокруг всё было белым бело и посвёркивало, а начинающийся вечер подкрашивал пушистые сугробы лиловым. Вдалеке, на горизонте, чернели горы с белыми верхушками, а воздух при каждом вдохе здесь ощущался так ясно, что Женя вмиг окрестила его прозрачным. — Снег! — радостно визгнула Женя, вывесившись из телеги. — Успокойся, — буркнула Тоня и не церемонясь втянула её обратно. Спрыгнув на белое покрывало, Женя едва ли не запрыгала от восторга, когда сапоги ушли в снежную толщу. Она обернулась и, увидев, что Тоня не смотрит, бухнулась в снег и глухо захихикала в капюшон, сбившийся на бок. В Джеффери столько снега не выпадало за всю её жизнь. Вдруг её схватили за шкирку и заставили подняться на колени. — Рюкзак забыла, — бросила Тоня, кивнув им в Женю, тут же отвернулась и зашагала к построению. Её хмурость была Жене невдомёк. Отряхнувшись от снега, девочка побежала следом. Построение было общее для трёх наборов, прибывших в Северный корпус. Столько кадетов Женя в жизни не видела. Весь полигон, уже утоптанный многочисленными сапогами, заполнили курсанты, а сто пятый корпус разместили с левого края. Правда, высмотреть кого-то из знакомых не удалось — слишком уж много ребят стояло плечо к плечу. Внутрь казарм пустили не сразу, проведя сначала инструктаж. Запретили покидать территорию кадетского и соваться в лес, пока не будет дана команда на прохождение маршрута. Разрешили отдохнуть сегодня и провести время до ужина, как захочется. — Хоть в снежки играйте, главное, чтобы завтра все были на построении в полвосьмого, — усмехнулся Оскар Войцех, инструктор Северного корпуса. Жене повезло стоять в одном из первых рядов, и она с интересом разглядывала закрученные усы инструктора. — Нам всё равно. — Есть! — весело отозвались несколько кадетов. — Ну ладно, — прервал Рейд, переглянувшись с Войцехом, — вроде всё. Сейчас все марш в казармы занимать спальные места. Вольно! Ребята разбрелись по компаниям и потянулись вереницей к деревянным срубам. Женя кинулась искать друзей и тут же врезалась в чьё-то плечо. — Ой, прости! — ахнула она и, подняв глаза, увидела высокого кудрявого мальчика. — А, Юн, а ты не видел Агату и Хильду? Они же с тобой вроде ехали. — Агата да, а Хильда не знаю. И я Юнатан, — немного обиженно бросил он. — Юна-на-нан, — скороговоркой пробормотала Женя. — Ой, ладно. Где Агата? — Там где-то, — он неопределённо махнул рукой. — Спасибо! Агата нашла её сама, ещё и Хильду прихватила, а потом нашлись Эван с Юджином, и всей гурьбой они неспешно зашагали к казармам, хрустя снегом под ногами. Женя потянула носом воздух, и вихрь запахов, доселе незнакомых, наполнил голову изнутри. — Ух ты, — пробормотала Женя, ещё раз вдохнула и наморщила нос. — Что это… — Ты про что? — Пахнет… Вкусно. — А, так это хвоя, — обрадовалась Хильда, тоже глубоко вдохнув. — Ты ёлок не видела? — Кого? — Что, серьёзно? — Да, кого? — спросил Юджин. — Ёлки, — объяснила Хильда и нарисовала руками в воздухе треугольник, — деревья такие. Правда что ли не видели? — Не. У нас берёзки растут. Ещё ясени, клёны, дубы есть. Ёлки я не видела. А они большие? — Разные. Но у ёлок нет листьев, вместо них иголки. Женя недоверчиво покосилась на Хильду. — Да ну… — А я знаю, — спокойно заметила Агата и улыбнулась. — Мы это в школе проходили. Жень, а ты нет что ли? — Да не, я не успела, наверное… А может, про ваши ёлки и говорили, я просто не запомнила… А они правда без листьев? — Ага. Ну ты ещё увидишь их. Во, — сказала Хильда, махнув в сторону тёмной кромки леса. — Вон там растут наверняка. Мимо быстро прошли взрослые ребята и скрылись внутри казарм. — А давайте-ка шустрее, а то нам так мест не останется, — попросил Эван, взял глазевшую по сторонам Женю под локоть и ускорил шаг. Смекнув, что к чему, Женя повисла на его руке, отклонилась назад и радостно поехала по гладкому, утоптанному снегу. Эван обернулся, покачал головой, вскинув брови. Казармы здесь были почти такие же, как в Южном корпусе — с одним окном с двойными стёклами, маленькой печкой около него, двухэтажными кроватями и масляной лампой да парой свечей. Разве что все три набора жили рядышком, а казармы разделялись лишь толстыми стенами. И сейчас все они были наполнены гулом, пока курсанты снова туда-сюда, разбираясь, кто где поселится. Женя было хотела лихо занять целую комнату, чтобы заселиться туда с девочками-соседками, как раньше, но оказалось, что Эва и София уже давно затащили свои вещи в одну из комнат, а Барбару отправили соседнюю, сказав, что с Эвой и Софией уже другие курсантки. Агата с Хильдой велели подождать их, сбросили рядом рюкзаки и кинулись разыскивать, где ещё остались места, а потом ушёл и Эван, направившись в мужское крыло. Поняв, что ближайший месяц она будет просыпаться не рядом с теми, к кому уже привыкла, Женя расстроилась. — Эй, я нашёл нам комнату! — крикнул Эван, пробившись к ним через толпу кадетов. — Юджин, пошли быстрей, пока Феликс не передумал. — Да, сейчас, — кивнул тот, повернулся к девочкам и встретился с Женей взглядом. — Ну ты чего? Женя шмыгнула носом и опустила взгляд, оттопырив нижнюю губу. — Я с Эвой и Барбарой хотела. И с Софой… А теперь не получится. — Ну подожди, это же не конец света. Скоро вернёмся к себе, и вы снова будете жить вместе, — успокоил её Юджин, ласково заглянув в лицо. — Хорошо? Только не плачь. Да и, может, соседки у тебя окажутся хорошие. — Э, кто ещё плачет? — пробурчала Женя, на всякий случай быстро проведя ладонью под глазами, и кивнула. — Хорошо. Юджин оказался прав — трагедии не случилось, вопрос с комнатой решился. В итоге Женя всё же смогла заселиться вместе с Хильдой и Агатой. Затащив свой рюкзак в комнату, она оглянулась, заметила Ирэн с Инай и застыла на месте. — Мы с вами? — оторопело уточнила она, ткнув пальцем в себя, а потом в девочек. Инай молча кивнула, забросив вещи на верхнюю кровать. Поспешив притулиться к Агате, чтобы рядом с ней никто не занял, Женя поставила рюкзак на нижнюю кровать справа и устроилась рядом, расставив руки в стороны. — Наше место, — сказала она Агате, и та кивнула с тихим смешком. На каждом спальном месте лежала пара варежек на меху. Повертев их в руках, Женя довольно натянула варежки, посгибала пальцы и, чувствуя, как мех мягко касается их, повеселела. Разбирая вещи, она сунула мешок с щёткой под подушку и вытащила помятые льняную рубашку и штаны для сна, скрученные вместе и кое-как запиханные в рюкзак. Агата же достала аккуратную стопку одежды. Помимо Инай и Ирэн вокруг крутились ещё несколько девчонок, Жениных ровесниц. Долговязая Фиор, недавно выбившая себе зуб на тренировке, задумчивым взглядом оценила комнату и забралась на верхнюю постель, устроившись там рядом с Хильдой. Маленькая Риоха всё время дёргала себя за тёмные косички и вздыхала, пока Агата не посмотрела на неё с удивлением. — Что-то случилось? — Я никакого свитера запасного не взяла, забыла, — со слезами в голосе заговорила та. — А в меня снежком кинули, и у кофты воротник промок… Кажется, она приготовилась расплакаться, но Агата быстро протянула ей старый свитер из своего. В нём Женя видела Агату в последний хороший день зимы, когда приходила к ней и Юджину перед тем, как у неё дома случился пожар. — Ой, спасибо, — пробормотала Риоха и расплылась в корявой улыбке. — Да ладно, — отмахнулась Агата. Жене стало скучно наблюдать, как Риоха меняла кофту на свитер, Ирэн пугливо жалась к стене, обнимая рюкзак, а Инай расчёсывала длинные смоляные волосы. — Пойдём гулять? — попросила она. Агата молча кивнула, а Хильда отозвалась согласным визгом с верхней кровати. Первым делом Женя, заботливо укутанная Агатой до самой макушки, бухнулась в снег рядом с казармой и как следует вывалялась в нём, визжа от радости. Снежинки таяли, касаясь тёплого лица, и казались вовсе не холодными и колючими, а горячими и мягкими. Хильда свалилась рядом и с довольным хихиканьем зарылась руками и ногами в рыхлый сугроб. — Как дома, — выдохнула она вместе с белым паром, взлетевшим к небу. Распластавшись на снежной горе, Хильда начала водить руками по ней и приминать снег. Жене эта затея понравилась, и она бросилась повторять. А Агата стояла над ними, скрестив руки, и смотрела на девчонок непонятным взглядом. Наверное, думала, сколько будет сушиться одежда. Мимо постоянно кто-то ходил — то кадеты, то инструкторы, и привыкнуть к такому оживлению было пока сложно. Шутка ли, шестьсот с лишним человек в одном корпусе. Многие, в основном, старшие, уже бывавшие тут, попрятались по комнатам, но остальные бродили в снежных сумерках. Навалявшись вдоволь, Женя уселась в сугробе и стала оглядываться по сторонам. Встав, она отряхнулась, как могла, и решительно заявила, что они должны отыскать Армина, Мину и Ханну. Хильда встрепенулась, сразу превратившись в сплошное любопытство, и с готовностью вскочила на ноги. — Снежные девочки, честное слово, — вздохнула Агата, остановив их рукой, и принялась размашистыми движениями смахивать с тулупов налипший снег. Женя только ойкала и покачивалась, стараясь удержаться на ногах. Побродив вокруг казарм, они наткнулись на ребят из своего отряда, помахали Равелю и Фреду, топившим друг друга в снегу (Женя захотела с ними, но вспомнила, что ищет Армина да и Равель её не любит, потому не примет). Потом они увидели Эву, гулявшую с Итэром и Стефаном по окраине территории. Говорили те тихо и с по-взрослому серьёзными лицами, сразу понятно — старшие. Агата вежливо кивнула им и поспешно утянула Хильду с Женей дальше. А на плацу собиралось всё больше ребят. — Ой, а там, кажется, Франц! — вослкикнула Женя, потыкав пальцем в высокого парня. — Да, точно Франц. — Похож, да, — согласилась Агата. — Пойдём. Терпения Жене как всегда не хватало, и она сорвалась на бег, то и дело поскальзываясь. Подбежав к ребятам, она почувствовала, как ноги уезжают вперёд, и схватилась за большую руку Франца, чтобы не упасть. — Э? Ой, а… А, это ты, — понял тот и кивнул. — Привет. — Кто? — встрепенулась Мина, откинув в головы капюшон. — О-о, Женя… Женя! Она довольно рассмеялась, схватив девочку в охапку, а следом Женя увидела доброе лицо Ханны с побледневшими по зиме веснушками. Потом показалась и Микаса, крепко державшая Эрена под руку и оберегавшая его от падения, а за их спинами спешивший за друзьями Армин. — Быстро вы ходите, как только не падаете, — запыхавшись, выдохнул он, покачнулся и схватился за Микасу. — Ой, ребята… Привет. Жене нравилось, как он улыбался. Армин смотрел на неё, Агату и Хильду, подняв краешек губ, и мял в ладони край варежки. — Ты Франц, — сказала Хильда, ткнула пальцем в высокого мальчишку, и тот кивнул. — Так, ты Мина, ты Ханна, — продолжила она, и когда девчата тоже отозвались кивками, посмотрела на Армина. — А ты Эрен, Жан, Армин или Марко? — Армин я, Армин, — тихо хихикнув, ответил он. — А ты… — Ага, это который самый хороший… А я Хильда! Папа сначала хотел, чтобы я была Аделой. Но маме не нравилось, она хотела назвать меня Лив или Эва, как звали её маму и бабушку. Ой, кстати, а у нас уже есть Эва! — Хильда оглянулась назад и махнула рукой. — Вон там где-то гуляет с нашими. Они у нас такие взрослые, у-у… Стефан хороший, эх, вот были бы мы братом и сестрой, я бы его больше всего любила, — протянула она и подняла мечтательный взгляд на тёмное небо. — Так во-от! Мама, значит, хотела, чтобы я была Лив или Эва, а потом бабушка решила, что меня назовут Хильдой. Она замолчала, уставив руки в бока, и обвела глазевших на неё кадетов довольным взглядом. — Достойная история имени, — усмехнулась Ханна. — Приятно познакомиться. — Мне тоже очень-очень приятно, — заверила её Хильда. — А то мне про вас столько рассказывали, Женя говорила, что вы о-чень сильные и о-очень взрослые. Ну да, действительно взрослые, — многозначительно протянула она и важно кивнула, глядя на Франца. — Ты повыше нашего Итэра будешь, а он уже старый. Ему двадцать два. Армин тихо фыркнул, прикрыв рот ладонью. Мина и Ханна переглянулись, закусив губы. А Микасе в затылок вдруг прилетел снежок. Не теряя лица, она обернулась и сняла с голову капюшон, небрежно стряхнув с него снег. — Кто? — негромко спросила она, но ребята за снежным валом её услышали. Один из них несмело вытянул руку. — Я. Извини, пожалуйста. Не убивай меня. Микаса дёрнула плечом, и что-то Жене подсказало, что прилети снежок в кого-то из её друзей, мальчишке поздоровилось бы меньше. Эрен одним движением скинул капюшон, но Микаса натянула его обратно на самый лоб. — А если заболеешь? — спросила она, сведя брови. — Или в тебя вот так же кинут? — Да ну тебя, — буркнул Эрен, снова решительно откинув капюшон на плечи. А потом посмотрел на Микасу и вернул её капюшон на чернявую голову. — Вот тебе. Сама так носи. — Эй, а вы с нами не хотите? — крикнули с той стороны, откуда прилетел снежок. — Построим стены и будем защищать их, а? Женя и Хильда тут же загорелись и обернулись на остальных. — Пойдём? — Ну, если хочешь… Пойдём, — согласилась Агата. Женя быстренько прихватила Хильду с собой и потрепала Армина за рукав. — Давай с нами? Он махнул рукой, заулыбавшись во весь рот. — Давай, что уж. Давно я в снежи не играл. Снежная стена, возводимая десятками рук, росла на глазах. Снег хорошо лепился и покладисто ложился плотными рядами, создавая надёжную защиту. Становилось всё теплее. Вскоре сбоку неожиданно показалась чернявая макушка Юджина, а потом заявился и раскрасневшийся Эван. Сопя бок о бок с ними, Женя сосредоточенно выполняла поручения Равеля и Жана, вызвавшихся главными в строительстве укрепления. Они то и дело перекрикивали друг друга, споря и говоря, что знают лучше, как надо, пока Марко и Фред не утихомирили их. Только Марко спокойно попросил Жана быть немного дружелюбнее, а Фред попросту набрал горсть снега и припечатал её варежкой прямо Равелю в лицо. — Сбоку ещё нужно! — крикнула Агата, увлёкшись затеей, и кропотливо подправила косую стену. — Мина, поможешь? Та с готовностью кивнула. С другой стороны плаца тоже кипела работа, Женя изредка видела мелькавшую на той стороне макушки Эрена и Конни с Сашей. В очередной раз выглянув из-за укрытия, Женя увидела, как Саша помахала ей. — Так, тут надо укрепить, — сказал Армин, приминая снег в основании руками. Женя кинулась помогать ему, работая усердней некуда, очень уж хотелось заслужить его одобрение. И Армин довольно кинул. — Вот теперь хорошо. — Ну всё, мы готовы, — громко и смело объявил Жан. — Приготовьте снаряды! Ребята уже лепили крупные снежки и складывали их около стены. Равель сурово свёл рыжие брови и совсем не сурово наморщил нос. — Командовать «огонь» буду я! — сразу заявил он, отодвинув Жана от стены. — Солдаты мои, приготовьтесь. Фред и Мина вооружились увесистыми снежными комьями, Агата с другими ребятами подхватили такие же. — Огонь! — крикнул Равель, выбросив руку в воздух, и пара десятков снежков взмыла ввысь, пролетела через плац и шмякнулась об укрепление противника и лицо высунувшегося Эрена. Он охнул, а потом на белом фоне показалась Микаса, настроенная очень серьёзно. — Ой, нам конец, — пробормотал Жан, сползая на землю. — Не кисни, отобьёмся! — залихватски крикнула Мина, быстрым движениям откинув волосы со лба. — А то, — подхватила Хильда, воинственно вскинув кулак. Кадеты разных корпусов раньше и не видели друг друга толком, а сейчас сплотились, защищая свои стены. Жене нравилось ощущать себя частью такой большой компании. Сто пятый её не особо-то и любил: слишком крикливая и ленивая, вечно жалуется и ноет, бегает за помощью к старшим девочкам, да и… Женя была похожа на некрасивого мальчишку с выдранными клоками волос, большим носом и кривым ртом. Такая плешивая корова. Откровенно говоря, сама себя она бы тоже не полюбила. Хорошо и ласково к ней относились только старые друзья, да девочки-соседки. Наверное, потому что уже свыклись, что она такая безобразная. Но сейчас её просили о помощи и сами помогали, подавали в руки снежки и улыбались, обещая, что они ещё покажут другой стороне. Даже незнакомцы вели себя дружелюбно. Женя чувствовала себя нужной и полезной, а вместе с этим совсем уж счастливой. — Хочешь кинуть? — спросил Армин, держа в руках круглый снежок. — Ой, да-да! А как? — Да просто, — он вложил снежок в её ладонь и отвёл её назад. — Замахиваешься и кидаешь. Ну, давай! Женя как следует размахнулась и выпустила белый комок из руки. Тот пролетел, белея на синем небе, и приземлился на кудрявую голову выглянувшего Юнатана. Спрятавшись за стеной, Женя захихикала и довольно переглянулась с Армином. Тот выразительно кивнул и улыбнулся, похвалив её гордым «молодец». Около казарм показались маленькие фигурки, растущие на глазах, и вскоре Женя узнала в них Итэра и Стефана с Эвой. Они с интересом поглядывали на ребятню, а когда проходили мимо, им пришлось нырнуть за возведённую стену, чтобы не попасть под снежную канонаду. — Опа, интересно как у вас, — раздался басовитый голос Стефана совсем рядом. Он прислонился к стене, прижав к себе Эву, а с другой стороны примостился Итэр. — Что, воюете? — Ага. Нам бы только разрушить их Стену, и победим! — воскликнула Хильда, вытягиваясь на носках. — Давай помогу, — предложил Стефан взяв снежок у неё из варежек. Выглянув из-за стены, он прицелился и метко запустил снежок в один из зубцов противника. Тот взорвался белыми брызгами и осыпался вниз. — Ух ты, ну ты и ловкий, — восхитился Эван. Стефан поиграл бровями и пожал плечами. — Практика. Тут прилетел ответ от Эрена. Снежок едва не задел макушку Эвы, но Стефан прикрыл её ладонью и пригнулся вместе с девушкой. Выпрямившись они переглянулись, подарив друг другу улыбки. Эван снова посмотрел на них, задержал взгляд на Эве и отвернулся. Жан снова крикнул, предупреждая о готовности, и Равель тут же вскинулся, что это его слова. Приглось снова спрятаться за стену. Шумно дыша, Женя поворачивала голову то направо, то налево, глядя на кадетов. Падающие с неба снежинки путались в светлых кудряшках Эвы и Хильды и белели тонким кружевом на русой макушке Агаты. — Я всё-таки схожу до Рейда, он говорил что-то про костёр, мне кажется, уже нужно разводить, — перекрикивая визги ребят, сказал Итэр и махнул Стефану. — Вы тоже подтягивайтесь. Эва шагнула и покачнулась, охнув. — Как у вас тут скользко… — Давай сюда, — предложил Стефан, правой рукой обхватив её за плечи, а левую вытянув перед собой. Эва ухватилась за его ладонь, и аккуратными шагами они покинули поле снежной битвы. Костры развели поближе к казармам, где чернело припорошенное снегом костровища. Когда ребята вдоволь накидались друг в друга снегом, а до ужина оставалось ещё полчаса, все собрались около островков рыжего света. На стенах конюшен, казарм и столовой плясали вытянутые тени. Стянув варежки, кадеты подставляли огню ладони и лица, а Женя стояла поодаль и хмуро поглядывая на пламя. Кому-то удалось умыкнуть с кухни пару буханок хлеба, и самые счастливые жарили ломти на длинных палках, найденных в округе. Саша так долго глазела на ломоть, доставшийся Эвану, что тот с сочувствием покосился на неё, вздохнул и благородно отдал девочке поджарившийся хлеб. Хильда болтала ногами и покачивала головой, взяв перерыв на болтовню и думая о чём-то своём, а Феликс рядом с ней задумчиво тёр пальцем веснушки. Пламя освещало и почти белые лица Микасы с Армином, устроившихся рядом. — Вот такую бы зиму каждый год, — мечтательно протянула Агата. Её косички растрепались и неопрятно свисали с плечей, но зато какое довольно и румяное было у неё лицо. — Каждый день бы гуляли. Да, Юджин? — Ага. Зато теперь можем, — безмятежно произнёс он и ткнулся макушкой в плечо сестре. — О, так вы из одного города? — спросила Саша, благоговейно жующая хлеб. — Из деревни, да. Но я даже больше скажу, мы из одной семьи, — усмехнулась Агата. — А вы что ли брат и сестра? — Феликс удивлённо уставился на неё. — Я думал, просто однофамильцы… — А ведь действительно не похожи, — вклинилась Хильда. Она подскочила к Агате, прищурилась и пристально вгляделась в её лицо. Потом точно так же уставилась на Юджина, схватила его за подбородок, щёлкнула по носу, от чего тот поморщился, и заключила: — Смотрите-ка, правда разные. Агата засмеялась и прижала к себе Юджина, обиженно потёршего нос. — Почему Юджин чернявый, а у тебя волосы русые? — Хильда заскочила Юджину за спину и накрутила длинную тёмную прядь себе на палец. — Да и глаза у вас разные. И вы вообще ни капли не похожи! — Вот так получилось, — улыбнулась Агата. Женя задумалась, а почему, действительно, так. Раньше как-то внимания не обращала, что общее у друзей — только овальная форма лица, а в остальном они выглядели по-разному. Серая радужка Агаты хоть и была с голубоватым переливом, но глаза у них с Юджином различались: большие, под длинными чёрными ресницами, со светло-голубыми узорами у Юджина и с более косым разрезом и уголками века вверх у Агаты. Волосы у Юджина были густые и жёсткие, а у Агаты — мягкие, тонкие, рассыпались в руках. Да и рот у девочки был поменьше, а губы — бледнее, с до невозможности очаровательными уголками. — Подкиньте-ка в костёр, — попросил Итэр, подойдя ближе, и сел рядом с Эвой. В его серых глазах, потемневших от сумерек, заплясали отблески огня. Феликс с Францем с готовностью подтолкнули новые поленья, в ночной воздух с треском взвился столп искр. Жене захотелось оказаться поближе к теплу, но она боязливо переминалась с ноги на ногу, смотря на костёр с затаённой обидой. Не тот огонь, но всё равно его собрат. Девочка лишь сделала небольшой шажок и оказалась за спиной у усевшейся обратно Хильды. Со стороны леса донёсся невнятный далёкий шум, похожий на завывание то ли ветра, то ли кого-то похуже. — Я слышала, здесь волки водятся, — София боязливо поёжилась, с опаской оглянувшись в сторону высоких деревьев. — От кого слышала? — ахнула Мина. — Инструкторы говорили, что недавно прогнали двоих подальше от территории… — Просто пугают, — заверила её Эва. — Не бойся, нас не отправят по опасному маршруту. — Уверена? — ухмыльнулся Стефан, уставившись на девушку. Эва странно посмотрела на него, сжав и разжав пальцы. Стефан поднял густую бровь и отвёл взгляд. — Не, София, правда не бойся, — он махнул рукой, — если что, мы этим волкам такое покажем. Вон, Эва у нас из охотников, она волков, лис, медведей и прочую живность голыми руками прогонит. Эва тихо усмехнулась. — И ты, Саша, да? — спросил он у девочки, и Саша с готовностью закивала. — А если совсем плохо будет, я помогу, — благородно предложил Стефан, хлопнув в ладони и подмигнул девочке. — Так что, Соф, не волнуйся. — А я волков ни разу не видела, — задумчиво протянула Хильда. — Вот козлов видела, они так по скалам прыгают, что хоть сразу на титанов пускай — напрыгнут и забодают. А волки… Она сгорбилась, украдкой покосившись на лес, прижала руки к себе и уставилась немигающим взглядом на костёр. Стефан наклонился, заглянул Хильде в лицо и по-доброму сказал: — Ну ладно тебе, не бойся, — он подвинулся к девочке поближе, обхватил её за худые плечи и прижал к себе. — Вон, смотри, Итэр какой сильный, он тоже сможет защитить, — Итэр на такое заявление покачал головой, тихо вздохнув. — А у вас, девчонок, вообще Барбара есть. — Хе, я не боюсь, — вернув прежнюю задорность, ответила Хильда и доверчиво прильнув к коренастой фигуре Стефана. А потом посмотрела наверх (Жене показалось, что на неё) и тихо добавила: — Я сама вас защищу. — Другое дело, — довольно заключил Стефан. Холод переборол страх. Женя подошла поближе к костру, покосилась на место рядом с Армином и Микасой и потрогала мальчика за плечо. — А к вам можно? — Что? А, да, конечно, — он придвинулся к Микасе и похлопал по бревну рядом с собой. — Садись. Женя довольно устроилась рядом, прижавшись к плечу Армина. Жар от костра щипал щёки и нос, выстреливавшие в чёрное небо искры шипели на лету. Женя запрокинула голову и положила её на плечо Армину, глядя на цепочку звёзд, не закрытых тучами. Те мигали с неба белыми веснушками. Нащупав ладонью локоть Армина, девочка ухватилась за него и потянула на себя. — Чего такое? — Я очень рада, что дружу с тобой, — честно сказала Женя. — Ты хороший. — Спасибо-спасибо, — усмехнулся он. — Ты тоже что надо. Простодушно улыбнувшись, Женя прижалась к его плечу. Вечер был хороший, что надо.