Ромашковое море

      Южный корпус встретил кадетов слякотью и подтаявшим снегом.       На чужих землях они пробыли месяц с небольшим и когда вернулись, на дворе уже стояла середина января, которая на юге Стен снежностью и морозами не отличалась. Женя успела привыкнуть к пробирающему холоду, высоким сугробам и белизне за окном и даже немного расстроилась, когда увидела бурые дороги и перемешанный с грязью снег. Сапоги вмиг заляпались, а почистить их о снежную насыпь, как раньше, было нельзя, пришлось потом отмывать холодной водой.       Домой приехали уже затемно, Женя даже не успела отыскать ребят из сто четвёртого, всех сразу построили и быстро погнали к казармам, а разобрать в потёмках где кто оказалось делом трудным. Да и потом, когда впереди уже замаячила знакомая вышка, пересечься не удалось — инструкторы велели не перемешиваться и сразу разогнали три корпуса по территориям. Всё построение Женя зевала, а потом сразу завалилась спать, только и успела почистить зубы да умыться с дегтярным мылом. Зимняя сказка закончилась.       Наутро ей вручили швабру и отправили мыть полы в казармах. Женя обалдело глазела на Катарину, перебирая старый черенок в руках, а потом оказалось, что так за провинность наградили ещё Эвана и Агату с Юджином. Шмыгая носом, Женя хмуро собирала гоняла тряпку по полу. Наверное, живой кот всё же стоил недели нарядов вне очереди. Да и, сказать честно, чистить казармы ей нравилось — Женя любила, когда всё вокруг было чистым, и она в том числе.       Когда температура ещё немного поднялась и снег окончательно стаял, потёкши бурыми разводами в канавы, началась кадетская подготовка к маневрированию.       Неподалёку от тренировочного плаца и конюшен тянулась истоптанная сотнями солдатских сапогов тропинка. Вела она к роще, пролегавшей между сто пятым и сто четвёртым корпусами. К той роще, через которую Женя не раз пробиралась к Мине и Ханне с Армином. Но она шла напрямик, через небольшой овраг и молодые берёзы, обступившие ограду, а тропинка сворачивала направо. Там Женя побывала впервые.       Рейд организовал несколько групп и по очереди отправлял по одной к роще, пока остальные оставались упражняться в рукопашною бою на плацу с Рубен или теоретических занятиях Катарины. Подгоняемые окриками, кадеты лениво плелись по талому снегу и украдкой перебрасывались словами. Длинные куртки шуршали и цеплялись за голые ветви кустарников. Женя хмурилась от того, что не выспалась, обдирала с кустов тонкие веточки и задумчиво жевала их, чувствуя на языке горький привкус. Нога вдруг наступила на нерастаявший лёд и поехала вперёд. Ойкнув, Женя ухватилась за плечи Хильды и Рафаэль, идущих по бокам. Хильда вскинула брови, а как поняла, подставила руку. Рафаэль досадливо фыркнула, смахнула Женину ладонь с плеча и поспешила уйти вперёд.       Наконец Рейд остановился перед площадкой, расчищенной от деревьев и кустарников. Повсюду лежал грязный снег с проталинами.       — Вот ваше сегодняшнее развлечение, — бросил он и кивнул на высокие вязы, растущие по соседству с крепкими дубами.       Среди них, приглядевшись, можно было различить грубо сколоченные деревянные лесенки, прибитые прямо к деревьям, разноуровневые брусья, ряды тонких колоды, через которые были натянуты толстые верёвки. Взглянув вправо, Женя увидела отвесную деревянную стену с приколоченными брусками длиной с ладонь и толщиной пальца в три. А задрав голову, она увидела чуть дальше подвесную дорожку, у которой опорой для ног служили толстые, коротко обрубленные поленья, а по бокам (видно, в качестве страховки) примерно на уровне плеч провисали тонкие тросы.       — Ух ты! — восхитился кто-то из ребят позади Жени. — Это же…       — Это ваши будущие переломы, если будете делать всё хреново, — оборвал его Рейд и поморщился. — А ещё залог успешного освоения маневрированием. Не научитесь держать равновесие сейчас, хрен вам, а не УПМ. Всё равно не доживёте до того момента. Правила два: разуйте свои глаза — это раз. И пораскиньте мозгами. Это два. Если будете лезть вперёд товарищей, толкаться, пытаться обгонять или что-то ещё, что может взбрести в ваши дурные головы — легко сляжете с сотрясением. Вопросы?       Кадеты неуверенно потоптались на месте, не решаясь открыть рта. Кто-то сзади звонко спросил:       — А что делать-то?       Рейд ухмыльнулся краем рта.       Постучав по паре деревьев и проверив натяжение верёвок, он посоветовал снять куртки. Кадеты нехотя стянули их и побросали на поваленные брёвна, оставшись в тёплых кофтах. Стало прохладно, вмиг почувствовалась февральская свежесть. Рейд провёл краткий инструктаж, оборачиваясь на подвесные конструкции и обрисовывая её элементы рукой. На словах всё казалось просто — пройти полосу, желательно не свалившись. Ещё, по возможности, быстро и не хватаясь всякий раз за опору. Но это, как сказал Рейд, у таких криворуких никак не выйдет. Рафаэль рядом с Женей цыкнула и закатила глаза, прощёлкивая пальцы. Кажется, она намерилась доказать, что никакого отношения к криворуким не имеет.       — Почувствуете, что падаете, — можете хвататься, за что хотите, только не за товарищей. Увижу — бошку оторву, — мрачно пообещал Рейд, заложив руки за спину. — Мало того, что себя угробите, ещё и другого за собой потащите. Умирать разрешается только по одному.       «Верёвочный город», — подумала Женя, затаив дыхание. Будто лесное поселение, про которые писали в сказках, только слегка убитое. Толстые канаты давно уже потеряли белизну и сравнялись цветом с камнями, бруски поросли мхом, а местами пошли трещинами. Кое-где даже были отломаны куски, но инструкторов это вряд ли волновало.       Полос было несколько. Рейд разбил кадетов по дюжине человек и дал добро начинать. Запрокинув голову, Женя окинула отвесную стену унылым взглядом. Та уходила вверх метра на три, а потом обрывалась, переходя в горизонтальную деревянную лестницу с выпуклыми ступенями — половинками поленьев. И никакой страховки. Что ж, наверное, это была ещё одна проверка на пригодность. Как только Хильда ловко, словно белка, вскарабкалась наверх, пришлось лезть следом. Пальцы скользили по холодным брускам, казалось, будто дерево насквозь промёрзло. Ноги не попадали на опору, и Женя пару раз повисала на одних руках, беспомощно шаря стопами по стенке. Где-то там должны были быть бруски… Оставшиеся снизу несколько кадетов нетерпеливо стучали по стенке и требовали поторопиться.       Нащупав ладонями край толщиной пальца с два, Женя ухватилась за него, подтянулась и заскребла ребристыми подошвами о вертикальные доски. Руки напряглись до боли, и через секунду девочка перекатилась через край и ударилась плечом о маленькую площадку, расположенную меж двух вязов. В груди расползлась глухая боль.       Хильда маячила далеко впереди. Мягкие волосы, заплетённые в два колоска, тянущихся ото лба к затылку, были крепко перевязаны ленточками у шеи и прыгали по плечам на каждый шаг. Женя поморщилась, потёрла ноющее плечо и поднялась на ноги. Сапоги застучали по выпуклым ступеням, прибитым в полуметре друг от друга, а в просветах виднелась далёкая земля. Прикрыв левый глаз, Женя смогла рассмотреть здоровым тёмные проталины, маленькие ветки, торчавшие из снега, жухлую траву и чёрную обледеневшую землю. Потом она закрыла правый глаз, и всё стало расплываться, голова закружилась. Испугавшись, Женя схватилась за ненадёжные верёвки, натянутые по бокам, и бросилась дальше. До каждой следующей ступени приходилось чтуь ли не допрыгивать, а лестница отзывалась тем, что прогибалась и мелко дрожала. Казалось, ещё чуть-чуть, и сбросит.       После лестницы ждали высокие тонкие брусья, похожие на множество турников, соединённых балками по бокам. Задрав голову, Женя потопталась на месте, вытянула руки и подпрыгнула. Ухватившись за перекладину вспотевшими ладонями, она потянулась к следующей. Дерево было отполировано тысячами кадетских рук и скользило. Нервно глотая воздух, Женя всё время ставила левую руку на переднюю перекладину, подставляла к ней праву, повисала на пару мгновений и только потом решалась двинуться дальше, беспомощно болтая ногами в воздухе. Она видела, как Рафаэль быстро прошла это место, перебирая руками по очереди, но сама так не могла — слишком страшило падение. Перекладины затряслись: кто-то из ребят следовал за ней.       — Э, дурни, вы что удумали? — крикнул снизу Рейд, нехорошо глядя куда-то влево. — Юта, живо слезь. Да не по дереву, остолоп, — прорычал инструктор, начиная злиться.       Спрыгнув на прямоугольную дощатую площадку, запыхавшаяся Женя даже не посмотрела, что у Равеля случилось. Поскуливая, она подышала на холодные пальцы, поправила ворот Хильдиной кофты и обогнула ствол дерева посередине площадки, использованный в качестве опоры, перебираясь к следующему этапу. Хильда качалась на тонких брёвнышках, подвешенных к приколоченным где-то в вышине балкам. На круглых торцах брёвнышек торчали железные крючки, к которым цеплялись толстые канаты.       В горле пересохло. Женя покачалась с пяток на носки и беспомощно оглянулась. Агаты или Эвана рядом не было и быть не могло. Зато впереди ждали не надёжные качели в двух метрах над землёй. Женя начала думать, а не попроситься ли вниз.       — Это страшно? — с волнением спросила она у Хильды.       — Не, весело, — отозвалась та, сосредоточенно подтаскивая брёвнышко к себе. Когда Хильда перескочила на него и снова закачалась, Женя испугалась за неё, но девочка выровнялась, крепко держась за канаты.       Стоило ступить на брёвнышко, как всё тело подалось назад, а ноги — вперёд. Внутри всё перевернулось, и Женя в панике схватилась за боковые тросы. Наверное, это всё-таки была страховка. А когда нужно было перейти вперёд, ситуация менялась, и уже ноги стало покачивать где-то сзади. На УПМ, должно быть, болтало не хуже, чем здесь. Женя потопталась на первом брёвнышке, подглядела, как делали другие кадеты на соседней полосе, и повторила за ними. Оперевшись на левую ногу, она вытянула правую вперёд, зацепила носком следующее брёвнышко и надавила, подтаскивая его к себе. Обосновавшись на двух опорах, Женя по очереди переместила трясущиеся руки и следом перенесла вес на правую ногу. Снова немного покачало, но потом установилось равновесие. Работало.       — Ну как тебе? — поинтересовалась Хильда на очередной площадке, уперевшись ладонями в колени. Дышала она рвано.       Прислонившись спиной к стволу, Женя пожала плечами. Она запрокинула голову, уставилась невидящим взглядом на белое небо и думала, скоро ли обед. Хотелось, чтобы он прервал эту тренировку. Потом, конечно, будут ждать другие, и их нескончаемая вереница будет тянуться до самого окончания кадетского. Но стоило ли оно того? Сложно, тяжело и больно.       — Ну здорово же, да? — сипло усмехнулась Хильда, выпрямилась и поддела Женю локтём. — Эх, это почти как в горах, когда коз пасёшь.       — У вас есть козы? — удивилась Женя.       — Ну конечно! Вот когда забредёт куда-нибудь, только отлавливай.       — А-а… Сложно, наверное.       — Иногда да, но где не сложно, — беспечно ответила Хильда, уставив руки в бока. Весело взглянув на Женю, она сказала: — Зато у нас есть молоко, мы можем делать сыр и продавать. Мне кажется, здорово. Ой, смотри, какое там впереди!       Женя всмотрелась и увидела впереди широкую сетку, сложенную вдвое и провиснувшую посередине. В длину она была метров восемь, а по бокам оказалась закреплена на стальных тросах, протянутых от дуба к дубу. Когда дело дошло до сети, Женя стала путаться в ногах. Те подгибались, всё норовили подвернуться и уронить её, цеплялись за толстые нити. Сетка постоянно качалась и уходила вниз. А ещё Рейд снизу подгонял, ругаясь, что Женя с другими кадетами медленней старой кобылы. До конца девочка добралась со сбитым дыханием, пылающим от жара лицом и покрасневшими глазами. Снова потекли сопли, приходилось тянуться в карман за тряпкой. Когда первая полоса оказалась пройдена с горем пополам, Рейд тут же грубо погнал на вторую.       Ввысь уходила подвесная дорожка, ступеньками в которой служили круглые чурбаны, нанизанные посередине на металлические стержни — деревяшки под ногами прокручивались. В боку закололо. Хватаясь за него, Женя еле взобралась по короткой деревянной лестнице, оскальзываясь через шаг, и мысленно просила, чтобы всё закончилось. Хотя бы на сегодня, а потом уж как пойдёт. Лучше, конечно, навсегда. Королевская полиция это хорошо, но стоит ли они того? Желание не вылететь из кадетского машинально крутилось в голове, как что-то обыденное, но и находиться здесь Женя больше не хотела. Тянуло лишь отползти в сторону, чтобы не мешаться под ногами, повалиться на землю и забыть всё. Естество требовало тихой жизни и обещания больше никогда не трудиться.       Перед последней полосой Женя помотала головой, отошла в сторону и прислонилась спиной к стволу вяза. Со стоном она сползла на землю и обхватила руками ноющее тело. Сухая кора отломалась и посыпалась маленькими кусочками на землю. Сердце тяжело бухало в груди, горло саднило. Пальцы беспорядочно сжимали кофту, нащупывая под ней разгорячённую кожу и рёбра. Женя откинула голову назад и прислонилась затылком к шершавому стволу. Может, ей показалось, а может, Рейд действительно смерил её взглядом и оставил так, даже не окрикнул. Толку от Жени на полосе было бы не больше, чем от бревна.       — Идиоты, — фыркнул кто-то наверху.       Женя задрала голову, подняв взгляд, и увидела Рафаэль. Она хмуро косилась на кадетов, медливших около подвесных брусьев, и за ними уже столпилось несколько человек. Бруно попросту боялся ступать дальше, София тихонько уговаривала его, обещая, что это не страшно. Бруно не верил и мотал головой, опасливо прижавшись к дереву. Рафаэль уже стояла на другой стороне. Скрестив руки, она с пренебрежением скользила взглядом с одного кадета на другого, её тонкие обветренные губы скривились. Кудрявые волосы окружали голову серо-бурым облаком, сливавшимся с древесными стволами. Наверное, вся Рафаэль была сродни лёгкому воздуху — от пушистых волос до кончиков пальцев, поэтому и двигалась так легко, быстро и почти невесомо.       — Что за собрание? — гаркнул Рейд. — У вас там совет? Живо разобрались с проблемами и продолжили.       Кто-то из ребят позади Бруно недовольно цыкнул и начал пробиваться вперёд. Остальные недовольно загудели. Площадка и так была маленькой, а тут все пришли в волнение. Мелькнула чья-то ободранная ладонь, потом раздался стук сапогом о доски и из-за спин показался крупный локоть. София недоумённо обернулась, приоткрыв рот, Бруно отнял ладони от бледного лица, покрытого красными пятнами. Левый глаз заболел от пристального вглядывания, и Женя помассировала его пальцами. Она пропустила момент, когда кадеты слились в одно бурое пятно, оттесняя нескольких человек к краям площадки. Маленькие ладони вдруг дёрнулись, пытаясь за что-то схватиться, раздался недовольный гомон, площадка скрипнула. София глухо вскрикнула, беспомощно вскинув руки, а потом сорвалась вниз. Сердце пропустило удар, а после Женя вскочила на ноги.       Рейд оказался быстрым. Женя даже удивилась — быстрее него она ещё никого не видела. В одну секунду Рейд очутился под деревом, вскинул голову и словил маленькое тело. Покачнувшись, он крепко обхватил Софию за спину правой рукой, а левой прижал к себе короткие ноги. Носки кадетских сапог слабо стукнули его по колену.       — Грёбаные придурки, — шикнул Рейд, его ладони побелели. София оробело глядела на ворот инструкторского плаща и едва шевелила губами. Рейд запрокинул голову и рявкнул: — Кто это сделал?       Ребята наверху испуганно застыли, шаря взглядами по земле. У Бруно задёргался рот. Женю запоздало передёрнуло, она сжала дрожащие ладони вместе и посмотрела на Рафаэль. У той с круглого лица исчезла хмурость, уступив удивлению. Рафаэль распахнула глаза, опустила руки по бокам и беззвучно что-то прошептала.       — Идиоты, — процедил Рейд, так и не дождавшись ответа. Он поставил Софию на землю, грубо похлопал её по плечу и велел отойти в сторону. Разбираться дальше, что у ребят случилось, он не стал, просто дал добро на продолжение.       Вечером вся группа получила преждевременное на дежурство в конюшнях на неделю. Молча выгребая подгнившее сено из стылого денника, Женя чувствовала, как пальцы барабанят по черенку вил — так сильно дрожали руки.

***

      На второй раз получилось так же скверно, на пятый Женя подумала, что хочет умереть, на десятый к своему удивлению обнаружила, что ноги не так трясутся, когда не могут найти опору. А то, что прохождение подвесных конструкций стало даваться немного легче, она почувствовала уже ко моменту, когда потеряла счёт тренировкам.       Март пришёл вместе с неожиданным снегопадом, украсившим крыши белым. А потом всё так же красиво потекло, оставляя грязные разводы. Было велено убирать снег с деревянных настилов и по всей территории, как только его наметёт, чтобы не ждать момента, когда кадетское превратится в болото или ледяные горы. Вооружаясь широкими лопатами с огромными черенками, ребята сгребали грязный снег и скидывали его в канавы, где он благополучно таял и впитывался в землю или уплывал ручьями далеко за территорию, в леса, где напитывал землю.       Кадетов разделили на группы и выстроили несколько человек перед невысоким срубом, объявив, чтобы все стояли смирно и не шебуршались, а то вместо УПМ получат в руки ведро со швабрами и отправятся намывать полы в казармах. Разумеется, после слов про УПМ ни о каком молчании не было и речи. Любопытные разговоры завились над кадетским, с разных сторон было слышно взбудораженные восклики: «А, думаете, нам сразу полетать дадут?», «Ой, а если ничего не выйдет?», «Пф, да ерунда, сейчас ка-ак стартанём!», и Женя, наслушавшись их и горделивой речи Равеля, пообещавшего, что он вмиг разберётся с управлением, тоже заразилась всеобщим интересом.       Юджин беспокойно поглядывал на Катарину и Рубен, сновавших от входа вглубь сруба и обратно с новыми УПМ, заламывал руки и боязливо бегал взглядом вокруг, часто моргая. Заметив это, Женя протиснулась к нему через очередь и встревоженно спросила:       — Что-то случилось?       Юджин покивал, состроив недовольное лицо.       — Мне кажется, это будет слишком сложно для меня. Ничего не получится.       — О-ой, опять? — цыкнула Женя, помотав головой. — Армин же говорил, что всё будет нормально. Нам всё объяснят и всему научат. Ну, тех, кто сможет обучиться. Так, стоп… Э, ну теперь и мне страшно, — протянула она, нахмурив брови. — Агата, А-гата-а!       Схватив её за локоть, Женя начала отчаянно трясти подругу и перепуганно зашептала:       — А что будет? Это страшно или сложно? Ой, а если мы упадём и умрёт?       Агата устало вздохнула и повернула голову, пока Женя болтала её, как тряпичную куклу.       — Я знаю не больше вашего, мне сказали ровно столько же. Жень, перестань, хорошо? Пока ещё никто не вернулся со сломанной ногой или глазами на мокром месте. И у нас всё будет хорошо, просто перестаньте понапрасну себя волновать.       Первая группа уже давно получила свои УПМ и с час назад радостно отмаршировала к тренировочной площадке под начальством Рейда и инструктора Кравиц, невысокого и уже немолодого мужчины с проглядывавшей в волосах сединой. После вводной лекции от Катарины всю теорию, связанную с маневрированием, вёл Марек Кравиц. Он смотрел на кадетов из-за поблёскивающих очков, улыбаясь уголками губ, редко повышал голос, и слушать его было приятно. Правда, Женя с трудом запоминала его бесконечные объяснения и напутствия, да и записывать быстро у неё не получалось.       Женя открыла было рот, но тут же захлопнула его под строгим взглядом Агаты. Та немного помолчала, а потом вдруг улыбнулась.       — Да и разве это не интересно?       Юджин её воодушевления почему-то не разделял. Сбоку вдруг вынырнул Эван уже с УПМ на руках и горделиво ухмыльнулся.       — Почти новое. Вот, видите, даже блестит.       Он потёр пальцем металлическую пряжку и любовно оглядел механизм. Женя встрепенулась и как впервые стала разглядывать УПМ, даже собиралась отвертеть пару интересных штучек, но Эван испуганно отдёрнул руки в сторону.       — Не надо! Женьк, а вдруг я потом упаду? Надеюсь, вам тоже хорошие попадутся. Вот мы с Эвой почти первые были.       — С Эвой? — эхом повторила Агата. — Ой, кстати, а София где? Не потерялась? А то вдруг очередь пропустит, — заволновалась она. — О, всё подходим.       — Ну вот, — пробормотал Юджин, ссутулившись и обхватив себя руками, — мне кажется…       Агата развернулась к нему, качнула головой и коротко сказала:       — Давай просто узнаем, что будет. И не волнуйте себя понапрасну, хорошо? Успокойся.       Она положила ладонь на плечо Юджина и сжала пальцы, серьёзно посмотрев на брата. Тот покивал, бегая взглядом по грязи под ногами. Кадет перед ними отошёл в сторону, и взгляду открылись распахнутая дверь и дверной проём, за которым на полках в тени покоились УПМ.       — Так, Грайс, подойди-ка сюда, — попросила Катарина. Она потянулась к верхней полке, подцепила пальцами один из ремней и словила УПМ. То отозвалось металлическим лязгом. — Вот оно, родимое. Эх, сложно с тобой, на что ты худая такая.       Агата виновато пожала плечом. Ей долго не могли подобрать ремни по размеру, Катарина хотела даже проколоть новую дырку в нагрудном и поясном ремнях, но в итоге нужная обвязка отыскалась.       Вручив Жене, Юджину и подбежавшей Софие по УПМ, Катарина бросила: «всё, шагайте к группе» и начала отыскивать следующие. Раньше сто пятый корпус лишь учился быстро надевать конструкцию из ремней да лезвия с баллонами и к самому механизму, отстёгнутому и покоящемуся на полке, не прикасались. Собственно, прикасаться вне лекций к УПМ было запрещено, как и заходить в сруб, где они хранились. Поэтому Катарина с Рубен занимались выдачей, потому как они знали, где что лежит. Но кадетам было обещано, что после сегодняшней тренировки УПМ будут выданы до конца обучения и хранить их нужно будет в казармах.       — Ой, мне кажется, мы запутаемся, — хихикнула София, встряхнув связку ремней, а потом подняла задумчивый взгляд на серое небо, затянутое кучевыми облаками. — Даже не знаю, как солдаты справляются с управлением. У меня голова кругом даже после лекций, а тут надо будет повторить всё, причём сразу…       — Вы все сговорились что ли? — устало цыкнула Агата, снимая с УПМ лезвия.       — Да вначале мы просто что-то простое будем делать, — сказал Эван, появившийся перед ними. Он уже справился с ремнями, те были добросовестно застёгнуты, а кончики заправлены в кожаные петельки. По бокам висели две кобуры с баллонами поверх, правда, пока без лезвий. — Мне сказали, что у нас даже газа в баллонах почти нет, чтобы напор был не таким сильным. Жень, ты просто глупостей не делай, и будешь хороша. Да и… У нас ещё много времени, за два-то года справимся.       Она оторвалась от УПМ, подняв взгляд на Эвана. Тот обхватил себя одной рукой, положив ладонь на газовый баллон, а вторую поднёс к лицу и накрутил на палец светлую прядку, вьющуюся у виска. Женя вскинула брови, проследив за сосредоточенным взглядом Эвана. Тот уходил куда-то далеко, она даже не сразу поняла, что к краю плаца, где стояли Эва со Стефаном. Эван сощурил глаза и прикусил губу. Светлые ресницы показались Жене чуть ли не белыми, а давно знакомое лицо — очень красивым. Устроившись на большом валуне, девочка скинула сапоги, нырнула стопами в ножные ремни и вздохнула, поправив портянки. Эван отмер, удивлённо вскинул брови и спросил:       — Что такое?       — Да это… — Женя неопределённо махнула рукой, обулась и встала, подтянув ремни руками. — Ты просто стоишь красивый такой.       Эван невесело фыркнул и мотнул головой, отчего белобрысые вихры качнулись.       — Да видимо не особо.       Женя удивилась, застёгивая ремень на поясе. Лезвия внутри кейсов начали нещадно греметь и бить по бёдрам. Видимо, верно другие сделали, что отсоединили их.       Управившись со своими, Юджин помог Софие расправить ремни на спине и немного подтянул их. Агата сама застегнула всё и прицепила железные кобуры обратно. Почувствовав, что на спине что-то легло неверно, Женя вывернула шею, кое-как углядела ремень, перевернувшийся около плеча наоборот, и вернула его на место. Затянутая ремнями, она ощущала себя словно хлеб в плотной бумажной обёртке.       — Эть! Опа, я упакована, — похвасталась Женя, попрыгав на месте. Лезвия отозвались таким же прыгающим лязгом.       — Молодец. На, — сказала Агата, протянув ей куртку.       Женя накинула её поверх толстой кофты, и куртка накрыла собой привод. Было немного холодно, да и ветер поднялся, но тренировка наверняка разогреет всех.       Послышались голоса — возвращалась первая группа.       Их раскрасневшиеся лица казались усталыми и одновременно восторженными. Женя от нетерпения привстала на носки, уже не зная, чего ждать. Найдя взглядом в потоке кадетов пару знакомых, она бросилась поближе поближе. Кейсы с лезвиями забряцали, больно хлопая по ногам. Женя подёргала Барбару за рукав и затараторила:       — Что, что было? Сложно? А здорово?       Барбара пошатнулась, неопределённо мотнула головой, смахнув с лица капли пота, и ответила:       — Да нормально. Ой, вы только слушайте внимательно, что говорят, а то Рейд сегодня прямо взвинченный. Но не бойся, — она улыбнулась и уверенно кивнула, — это больше интересно, чем сложно.       Довольная этим Женя покивала и отпустила чужой рукав, а следом подскочила к Итэру. Тот выглядел уставшим и отстранённым, даже не сразу ответил, когда девочка позвала его.       — Нет, не сложно, — коротко ответил он, поправляя куртку, и вздохнул. — Интересно или нет — не знаю. Сама реши. Всё, отстань.       Он отошёл в сторону, отцепил железные кейсы, положил их на мёрзлую землю и принялся снимать обвязку из ремней.       Над плацем раздался свист, перебивший все разговоры, следом за ним Рейд, к которому тут же приковались все взгляды, махнул рукой.       — Следующие, марш сюда. Живо построились.       Потолкавшись, кадеты с УПМ наконец выровнялись в пять шеренг. Раздалась команда двигаться за инструкторами. Шагать с кейсами по бокам было трудно — они были огромными и стесняли движения, стукали в такт по бёдрам и гремели. Женя не знала, куда деть руки, — они попросту натыкались на крепления лезвий и царапались, пришлось прижать их к себе. Через пару минут все подошли к краю территории, где высились конструкции, похожие на тренажёры, что проверяли пригодность ещё в самом начале, и деревья с толстыми стволами и обрубленными почти до самой верхушки ветками. От тренажёров, что были год назад, конструкции слегка отличались — они были повыше, поуже и вообще выглядели компактней, а тросы сматывались по-другому. Когда проверяли чувство равновесия, кадеты цеплялись карабинами к двум ремням по бокам, а те в свою очередь прикреплялись к дуге. Прокрутив ручку, можно было смотать и размотать систему тросов, направленных под углом к земле, совсем на чуть-чуть. Ровно на столько, чтобы стало понятно, годен ты или нет. А тут оба троса уходили вертикально вверх, и смотать их можно было хоть до самой верхушки конструкции — а это это метрах в трёх от земли.       Снова выстроив кадетов, Рейд отобрал нескольких ребят и сказал, что те будут первыми и на них он объяснит, что нужно делать. Среди них Женя углядела и Рафаэль. Она стояла, привычно хмурая и недовольная, скрестив руки, а на инструкторов смотрела с вызовом в глазах. Впрочем, Женя могла спутать его с обычной угрюмостью. Рейд велел кадетам встегнуться в страховку на тренажёрах, а после этого уступил место Кравицу.       — Ваша главная задача — просто удержать равновесие и выполнить пару простых манипуляций, — начал он под лязг УПМ позади. Обернувшись к ребятам, Кравиц одобрительно кивнул: те уже встегнулись в страховочные тросы. — Все помнят принцип управления?       Раздалось нестройное согласие.       Первым делом ребят просто подняли на метр над землёй, заставили пощёлкать всеми рычагами и показать, как подаётся газ для движения. После того, как те справились, Кравиц похвалил и вдруг велел выпустить тросы в деревья, стоявшие поблизости. Выбранные ребята опасливо переглянулись и потянулись к рычагам. Первая приказ выполнила Рафаэль. Слегка отклонившись назад, она нырнула тонкими пальцами под ободок, защищавший рычажки от случайного нажатия, и сжала тонкие пальцы. Наконечники выстрелили наискось и врезались в дерево, разгрызая кору. Рафаэль нажала второй рычаг, и тросы натянулись, приподняв её ещё немного над землёй. Она замерла, безразлично глядя на землю, короткие кудрявые волосы колыхались, подхваченные ветром. Остальные ребята спохватились и повторили за Рафаэль.       Кравиц довольно хмыкнул, его очки тускло сверкнули. Страховочные тросы натянули на метр выше, и следующим заданием было перецепиться тросами УПМ подальше. Женя почувствовала, как ладони вспотели, хотя она просто стояла и смотрела. А когда ребята зависли в трёх метрах над землёй, было приказано отцепить тросы, и стало понятно — никакой страховкой это не было, им просто помогли подняться выше. Сапоги врезались в деревья, тросы скрутились и подтянули ребят к стволам. Феликс стукнулся коленом, жалобно пискнул и потёр ногу, за что получил от Рафаэль хмурый взгляд. Трёх метров Кравицу было мало, и кадетам пришлось по очереди перецеплять тросы и подтягиваться на них всё выше и выше, пока высота не сравнялась с серединой дерева. Рейд всё время дополнял указания, веля смещаться на другую сторону ствола. Тяжело дыша, кадеты выровнялись, упёрлись ногами в деревья и смотрели с высоты на товарищей. Хильды в группе не было, и Женя решила за неё помахать Феликсу — подумала, что девочка сделала бы так. Мальчик сначала удивился, потом поднял руку с зажатым в ней рычагом и несмело помахал в ответ, симпатично улыбнувшись. Женя захихикала, невольно высовывая язык.       — Ну, молодцы какие, — похвалил Кравиц. Голос у него был таким же седым и мягким, как сам инструктор.       — Да обычные остолопы, — хмыкнул Рейд, заложив руки за спину, и пнул ноком сапога мелкий камешек.       Кравиц усмехнулся и несогласно покачал головой.       — Однако, талантливые остолопы, — заметил он, пока эти самые талантливые остолопы морщились от врезавшихся в тело ремней. — Хорошая хватка, кадет Санте.       Рафаэль дёрнулась и коротко кивнула.       Ребят заставили несколько раз проделать подъём и спуск на одних тросах, перецепиться с одного дерева на другое да повиснуть меж двух и скрутить тросы. Когда те оказались на пару деревьев дальше от тренажёров, Рейд отобрал следующих ребят.       Пальцы последние недели всё никак не переставали дрожать, и Женя едва смогла открутить муфту карабина. Ремни и так плотно облегали руки, ноги и пояс, а когда прозвучала команда поднимать, вообще врезались в кожу даже сквозь одежду. И как солдаты к этому привыкали? Казалось, что даже спустя сотню лет не сможешь свыкнуться с неприятным ощущением.       — Вы видели, что делать, — бросил Рейд, явно не собираясь церемониться, пока Кравиц отошёл к дальним деревьям и наблюдал за успехами первых ребят. — Ну? Начинать.       Ладони нащупали рукояти в кожаных чехлах, пришитых по бокам от груди. Женя взволнованно щёлкнула железной кнопкой, откинула тонкий ремешок и выхватила рукояти, а в следующую секунду чуть не выронила их. Тонко визгнув, она замахала руками и схватилась за длинные рычаги. Рейд поморщился, закатил глаза и кажется, сказал что-то плохое. Женя виновато скривилась и постаралась больше на него не смотреть, чтобы не расстраиваться. Дерево уходило вверх бурым столбом, рядом раздался скрежет, а потом в соседний дуб с треском врезались гарпуны Эвана, раскромсав кору рядом с видевшейся белой древесиной — следы от УПМ Рафаэль. Женя переложила рукояти в левую руку, по очереди вытерла потные от волнения ладони о штаны и взялась за рычаги правильно. Отклонившись назад, чтобы направить гарпуны повыше, она на секунду замерла, слыша собственное сердце, и сжала пальцы. Металл захолодил кожу, рычаги туго поддались.       Гарпуны ринулись вперёд, как дикие звери, и потянули за собой тросы. Женя испугалась и вздрогнула, а потом её потянуло за пояс вперёд. Не так и страшно, главное в общем-то не делать глупостей, как сказал Эван. Ветер холодил макушку и трепал куцые волосы, стопы начали неметь от натяжения ремней, но это казалось Жене не таким страшным.       — О, уже убежал, — сказала слева София, подняв взгляд. Женя проследила за ним и увидела Эвана, повисшего на одном тросе. Он сосредоточенно уставился на верхушку дерева, а через пару секунд и второй гарпун прицепился к дереву.       Это подняло небольшую волну воодушевления. Скрутив тросы УПМ, Женя торопливо отстегнулась от страховочных тренажёра и почувствовала, как её потянуло вниз. Хвататься, в отличие от подвесной полосы, было не за что, и руки беспомощно взметнулись вверх. Пространство на миг перестало существовать, верх и низ перемешались, дыхание перехватило. А потом Женя спешно подтянула ноги к себе и больно врезалась ногами в ствол. Подошва проехалась вниз, заставив испугаться, однако тросы сделали своё дело, и Женя повисла на них. Стопы на секунду онемели, ничего не чувствуя, после же их будто сдавило, и ноги предсказуемо отозвались болью.       — А ты боялась, — громко сказал Эван, смотря на Женю с соседнего дерева. Качнув головой, он откинул волосы со лба и улыбнулся. — Молодец, получается.       Женя невольно расплылась в улыбке и спрятала взгляд. Она невероятно любила, когда её хвалили, но сейчас боялась потерять внимание и сорваться. Ремни неприятно врезались в кожу, и тело повисло на них, будто кусок мяса, вывешенного над прилавком.       Указания им давали такие же, как предыдущим ребятам. Нажав на маленький рычажок, Женя смотала трос, повисла на левом и упёрлась в ствол ногой, чтобы развернуть корпус к соседнему дереву. В кнопках она путалась, и приходилось делать всё медленно, чтобы успеть сообразить и не отправить себя случайно вниз. Стопа скользила по стволу, а Женю вертело в разные стороны, но она упрямо упёрлась в дерево кулаком и уже привычным жестом крепко сжала тугой рычаг. Трос пролетел мимо руки, заставив Женю испуганно дёрнуться, и вгрызся в соседний дуб. Выдохнув, она толкнулась ногой и оказалась в полёте. Ветер засвистел в ушах, кожу захолодило, а перед глазами всё мелькало быстро-быстро. Аж дух захватило.       Рядом всё было в движении: кадеты виднелись среди деревьев, иногда мелькали гарпуны, а внизу мельтешили инструкторы и другие ребята. Такое обилие всего сбивало Женю с толку, и она стала держать в голове одну мысль, немного глупую во время тренировки, но зато дарующую ободрение: скоро обед. Сосредоточившись на чём-то одном, ей было легче выполнять однообразные действия. Опять пришлось поджать к себе ноги и развернуть их ступнями к стволу, а потом Женя врезалась ещё и плечом. А потом её потянуло обратно. Женю немного поболтало вперёд-назад на трёхметровой высоте, словно тряпичную куклу, но потом она выровнялась. Тросы тянулись к разным деревьям, а сама Женя повисла на них, как на качелях.       Она задрала голову вверх и с открытым ртом поглазела на оба гарпуна. Тросы скрипели при каждом покачивании, словно ворчали, что не хотят работать. Мышцы снова напряглись, спина стала ощущать груз, а бёдра, сдавленные ремнями начали потихоньку затекать. Но импровизированные качели позабавили Женю. Она подалась вперёд и поболтала ногами, начав раскачиваться, а руки упокоились на тросах. Скрип перекатывался вниз и вверх, ему вторил ветер. Вытянув перед собой ноги, Женя поразглядывала носки обуви и опустила взгляд на землю. Внизу всё было такое маленькое: и трава, которую она еле различала, и кадеты, и камешки. Женя раззадорилась, хихикнула от зажёгшегося восторга и качнулась вперёд со всей силы. Это оказалось здорово — охватывало ощущение всепоглощающей лёгкости, будто тело ничего не весило. Правда, сапог чуть не слетел, но разглядывать землю с высоты ей понравилось.       — Йеста, я всех вас вижу! — рявкнул Рейд, совершенно неожиданно напомнив о своём присутствии. Женя от испуга едва не заорала, но вовремя захлопнула рот и вся сжалась.       Пришлось сматываться.       Раньше на рычаги кадеты нажимали только с отключенной подачей газа, это было простым заучиванием. А теперь постоянно что-то происходило. Привод словно был живым существом, которое реагировало на каждое движение. Со временем Женя привыкла, заученные движения стали даваться легче, и она уже не пугалась тросов, вылетающих по бокам от пояса. Но болтаться на высоте всё ещё казалось чуждым. Женя врезалась бёдрами, коленями и плечами в стволы, её крутило в разные стороны и переворачивало спиной к деревьям. Ладони она успешно ободрала о кору, а кейсы, баллоны и привод грузили тело, начинающее неметь, и тянули его вниз. И мало того, что насквозь продувал ветер, так ещё и голова начала кружиться.       Так, видео, солдаты и чувствовали себя — грузом маятника, цепь которого тянулась почти к небесам. И когда осмеливаешься отпустить опору и дать на всë волю привода, на мгновения зависаешь в невесомости. Будто падаешь откуда-то с высокой скалы. Женя со скалы не падала, а потому знать не могла, но думала, что будет похоже. Скрип гулял по тросам, убегая ввысь, а потом возвращался. Словно привод был чём-то ненадëжным, но солдаты ведь справлялись, причëм куда проворнее и ловчее, как думала Женя. Не хотелось быть хуже их.       Но всё-таки была в УПМ своя прелесть. Привыкшим солдатам, наверное, было некогда восторгаться полётом. А вот кадеты могли, пока находились в тихой безопасности. Женя попыталась поймать баланс и ощущение лёгкости. Её снова дёрнуло вверх, и вышло не шибко приятно. Ну ничего, ещё приноровится.