Восстань из пепла

— Вставай, придурок!.. Рубцов проснулся и потёр глаза, но не успел он ничего подумать, как в него тут же швырнули какие-то шмотки. Это оказались туфли, футболка и штаны. Родион не среагировал, и одна туфля залетела ему прямо по носу, от чего тот охнул от боли. Рубцов глянул на часы: без пяти восемь. — Вставай, кому говорят, придурок гребаный. Собирайся, выдвигаемся. — Что?.. Куда?.. — Родион потер глаза. Яновский расхаживал по квартире в туфлях и, как видимо, что-то искал. — За продуктами, дурак. После вчерашнего я тебя одного тут не оставлю, а то опять разгромишь всю квартиру. Рубцов огляделся: в комнате было уже чисто. «Видимо, Доминик постарался, пока я спал. Спасибо на том, что не разбудил и не заставил все убирать…» — Родион стал было одевать куртку, но тут его пронзила резкая головная боль. Рубцов все ещё плохо соображал. Вполне возможно, на это повлияло то, что вчера Доминик не хило так приложил его головой об пол (и не один раз). — Н-нет, никуда я не пойду. У меня голова раскалывается после вчерашнего. И от избиений Надежды ещё не все прошло. И вообще, я уже давно должен был быть мёртв, так что не надо мне тут указывать, куда идти, а куда нет. — Нет. Ты пойдёшь, — настаивал Яновский. — Те перья, которые вчера по всей квартире валялись, я убрал, а ведь мог и заставить тебя. Ты, знаешь ли, тоже мне хлопот доставил. Ведёшь себя, как последний придурок. И да, смертник хренов, ты не в том положении, чтобы отказывать, так что собирайся, пойдём. — Говоришь, я виноват?! — не унимался Рубцов. — И зачем тогда ты спас меня? Да это и спасением назвать нельзя. Не пойду, даже не проси. И вообще, думаю, ты уже достаточно натворил. Раз уж в тебе проснулся спасатель, иди в полицию… Хотя нет. Там спасателей точно не найдёшь, а если и найдёшь, это будет большой редкостью. В основном там только «мусорки», которые прикрываются удостоверением, а на самом деле подкидывают наркотики и совершают преступления похуже многих заключённых. Иди-ка лучше в пожарные. Хотя какая мне, нахер, разница? Делай все, что хочешь, только отстань уже от меня! Доминик лишь устало вздохнул, дескать, опять он за своё, а затем, подняв уставший взгляд на того, спросил: — Ты хочешь голубей? Родион молча уставился на парня. Потом, не поверив своим ушам, переспросил: — Что?.. — Я спрашиваю: ты хочешь голубей? Помнишь, ты просил их у меня и даже хотел пойти и отловить? Если хочешь, можем их купить. Рубцов опешил, однако согласился и быстро собрался, не проронив ни слова. Через пару минут они уже были в подъезде, и тут Яновский вдруг спросил: — А если я тебя обманул? Сам подумай, зачем мне покупать голубей? — Доминик посмотрел на него с неким азартом и страхом одновременно. Тут Родион резко переменился, взглянул на того исподлобья и угрожающе проговорил: «Не смей, а то я…», и хоть тон его был тихим, эхо распространило звук по всему подъезду, делая ещё более странной сию картину. Яновский не сдавался: — А то что? Убьёшься? Расплачешься? Да ты же гребаная истеричка. Только и де… — не успел он договорить, как Родион резко схватил Домника за шею и прижал к стене подъезда, да так, что сверху посыпалась штукатурка. Потом Рубцов, не отпуская шею Доминика, который был просто шокирован поведением Родиона, занес кулак и тихо, внятно проговорил: — Обманешь — убью. И не только себя. А теперь пойдём за голубями.  Понял? — Яновский выпучил глаза от неожиданности, не в силах сказать что-либо, а Родион в ожидании ответа резко тряхнул его, чтобы тот пришёл в себя и уже громче повторил. — Понял?! — Понял, понял, — выдавил Доминик, нервно посмеиваясь. Яновский принял попытку убрать руку Рубцова со своей шеи, и тот не стал возражать. Когда Родион более-менее успокоился, Доминик добавил: — Что тут вообще происходит? — немного помолчав, добавил: — Знаешь, у меня такое ощущение, что употребляю не я, а ты… Увидев предостерегающий взгляд Родиона, парень вскинул руки со словами: «Ладно, ладно, пойдём за твоими голубями». *** Через некоторое время они пришли на рынок. Сегодня солнце как-то особенно ярко светило и было очень жарко. Продавали всё: от ножей до огурцов. Рубцов, как ни странно, особенно засматривался на укроп и книги, да так, что Яновский еле «отдирал» его от тех лавок. Вскоре они дошли до отдела с птицами, попутно прикупив пару книг и кучу укропа, которые особо пригляделись Рубцову. — Доминик, — Родион одернул парня за рукав, когда тот рассматривал цыплят и о чём-то общался с продавщицей. Увидев, что никакой реакции не следует, он повторил: — Доминик… — Доминик, — громче повторил Рубцов. Тут он резко дернул его за плечо и заорал ему на ухо во всю глотку: — ДОМИНИК! Тот довольно сильно дернулся, а потом начал орать в ответ: — Придурок! Ты чего так пугаешь? Что тебе надо? — Дай телефон, — потребовал Рубцов. — Зачем? Чтобы ты разбил его? — вскипел Яновский. — Нет. Дай телефон, — абсолютно спокойно повторил Родион. — Нет, не дам. И отстань от меня, — проговорил Яновский, и только сейчас заметил, что на них смотрят почти все люди, находящиеся поблизости. Доминик неловко улыбнулся, обернулся к шокированной продавщице и, извинившись, что-то сказал на ухо, после чего та неодобрительно посмотрела на Родиона, а потом, как ни в чем не бывало, продолжила разговор. Спустя некоторое время Рубцов снова одернул Яновского, нарочно громко сказав: — Дай телефон и я отстану. — Твою ж налево… Держи, и не беси меня, — устало вздохнул Доминик, нехотя протянув тому телефон. — Спасибо! — радостно воскликнул Рубцов и куда-то ушёл. Пока Доминик ходил от прилавка к прилавку, торгуясь со старухами и покупая прочие товары для дома (кроме голубей и Доширака), Рубцов стал фотографировать птичек. В итоге, уже через 5 минут вся галерея Яновского была забита размытыми фотками цыплят, куриц и голубей (были даже пара-тройка фотографий ролтона, который Родион нашёл неизвестно где). Он ходил по всему рынку и, игнорируя неодобрительные взгляды недовольных бабушек, фотографировал почти все, а особенно птиц. Потом, сделав довольно много фотографий, он с победоносным видом отправился к Доминику. Найти его было не так-то просто, однако спустя пару минут Родион нашёл его у прилавка с яблоками. Тут Рубцов, словно маленький ребёнок, подбежал к Яновскому, и, неожиданно для того, схватил его за плечи, со словами: «Спасибо, что не дал мне умереть и купил голубей!» Доминик вздрогнул, совсем не ожидая возвращения Рубцова, а тем более в таком настроении. А парень в свою очередь уже обнимал первого и тыкал ему в лицо фотографиями голубей и роллтона, которые он сделал за всё это время. Доминик отпихнул его, пытаясь как ни в чем не бывало закончить покупки, но увы, это было не так просто. Продавщица испугалась, дала им яблоки бесплатно и сказала проваливать. Рубцов с довольным видом шёл домой, не слушая Яновского, который орал на парня за то, что заполнил всю память на его телефоне и за то, что он так сильно орал.                         *** Когда Родион и Доминик пришли домой, Рубцов собственноручно зарезал пару голубей и, не очищая от перьев, положил на слишком маленькую для них сковородку, как видимо, залив не тем маслом. Родион сказал Яновскому ни в коем случае не вмешиваться, поэтому тот просто сидел и наблюдал и, судя по виду Доминика, тот пребывал в полном шоке. Внезапно Яновский кое-что вспомнил и с опаской посмотрел на Родиона, осторожно спросив: — Родион?.. — Что? — Нам надо будет кое-куда пойти вечером. Не могу пока сказать, куда. Ты же не против? Родион без колебаний согласился, даже не задумываясь, а Доминик с облегчением вздохнул, решив сменить тему: — И ты собираешься это есть?.. — с опаской смотрев на него, сказал Яновский. — Конечно. Скажу больше: это будешь есть и ты, — Родион помешал столовой ложкой непонятную массу из голубей, и оттуда вылетели пара перьев, медленно приземлившись на чистый пол. Доминик хотел было возразить, но решил промолчать — как-никак, увидеть Родиона в таком настроении было сродни увидеть восьмое чудо света (если тот им не являлся), а потому включил телевизор. Парень листал разные каналы, пока не наткнулся на «рен тв» — по нему шли «шокирующие гипотезы». Он уже начал смотреть передачу, однако от едкого запаха, исходящего от жареных голубей и становящегося сильней с каждой секундой, было все труднее дышать. Глаза Доминика заслезились и он закашлял, а потому решил поскорее уйти из кухни. Родион же напротив — ему было абсолютно плевать на неприятный запах, в какой-то мере он даже ему нравился. Вскоре тот вернулся к Яновскому с уже готовыми (и «ничуть не пригоревшими» голубями), заставив есть. — Ну что, теперь моя очередь заставлять тебя есть? — ехидно спросил Родион, довольно смотря на давящегося Яновского (сам он почему-то не стал есть то, что приготовил). — Может, тебя ещё к стулу примотать?.. Доминик метнул на него злобный взгляд, однако не стал огрызаться, ведь вечером он, как и планировал, исполнит то, что задумал. — Придурок!.. — только и смог выговорить он, прежде чем снова закашлялся от этого ужасного вкуса голубятины.