My broken memories

Гокудера всегда просыпается с первыми утренними птицами. Это давно уже вошло в привычку. Тех нескольких часов за ночь ему хватает с лихвой, чтобы весь следующий день чувствовать себя бодро. Обычно утренние трудности заключаются лишь в том, чтобы уложить непослушные волосы, умыться и приготовить завтрак. Потом остается собраться в школу. Вещи заботливо приготовлены им же еще с вечера и покоятся аккуратной стопкой на стуле, рядом небрежно свалена на пол сумка с тетрадями. Путь в школу всегда лежит через дом Савады. Гокудера считает, он, как правая рука Десятого Босса Вонголы, должен всегда и везде его сопровождать. Обычно Гокудера идет неспешно, наслаждаясь утренней тишиной и спокойствием пока еще сонного городка. Но сегодня что-то не дает покоя юноше, поэтому он почти бежит, внутренне недоумевая почему. Правда, стоит добавить, и ночь его прошла не так спокойно. Обычно он сопровождает своего босса и вечером, но вчера Тсуна исчез из его поля зрения почти сразу же и смешался с толпой прохожих. Гокудера чувствует себя виноватым перед ним. Он не должен был потерять Десятого, не должен был оставлять. Мало ли, что может приключиться с ним. Однако Ямамото только рассмеялся и посоветовал хранителю Урагана спокойно отправляться домой. «С Тсуной ничего не может случиться». Гокудера корит себя за то, что последовал словам бейсболиста. Может, это и имело бы смысл, не будь юноша так привязан в Саваде. Нет, он не должен был идти домой. Где-то на полпути к нему по обыкновению присоединяется Ямамото. Он издали приветственно кричит, на что Гокудера лишь недовольно фыркает и хмурится. Хранитель Дождя не нравится ему. Слишком позитивный и малодушный, как думает юноша, не имеющий права назвать себя не то, что мафиози, но еще и хранитель Десятого Босса Вонголы. Нет, он не оспаривает выбор Реборна, но это еще не значит, что он не может быть им недоволен. Гокудера тогда ускоряет движение, как бы этим показывая, как неприятно ему находиться в обществе Дождя. Сегодня же юноша и не слышит вовсе звонкого голоса друга, так что ему приходится догонять его. Гокудера сразу же подмечает неладное, резко затормаживая перед домом Савады. С виду все так же, как и было вчера, но… Ураган не может понять, что так сильно тревожит его. Окна комнаты Десятого задернуты легкими занавесками, света нет. Должно быть, он сейчас завтракает. Гокудера невольно думает, что только понапрасну накручивает себя, и с Тсуной все в полном порядке. Вот только навязчивое чувство в груди не желает оставлять, накрепко цепляясь где-то там, внутри. Хаято поднимается и дергает за ручку, дверь послушно открывается перед ним, пропуская вглубь дома. Юноша делает шаг. — Извините за вторжение, — громко произносит он и тут же замолкает. Тихо. Нет, даже сильном тихо. Подозрительно тихо. Сверху до него доносятся приглушенные стенами крики и топот маленьких ножек — должно быть, Ламбо и И-Пин затеяли новую игру, которая в конечном итоге вновь сведется к одному. И все же Гокудера не может отвергнуть свое чувство. Все новые и новые страхи закрадываются в душу, рисуя в воображении все новые и новые картины, от которых мурашки пробегают по коже. Позади слышится тихий стук в дверь, потом легкие шаги. Ямамото. Хранитель Урагана проходит дальше. Дом кажется ему мрачным и неприветливым, и юноша невольно сомневается, все ли в порядке с его боссом?.. Но что может случиться с ним? Но вот все та же незыблемая фигурка Наны на кухне. Она вновь что-то жарит, и по дому разносится легкий аромат свежеиспеченных блинов, настолько сладкий, что невольно начинаешь чувствовать голод. И все же Гокудера подмечает, что сегодня она не напевает себе под нос, пока готовит. Он вздрагивает, когда женщина с улыбкой поворачивается к нему, слыша шаги. Она не похожа на саму себя. Эта смертельная бледность на щеках, глубокие темные круги под глазами, чуть подрагивающие, как будто в напряжении, руки и красные — или от недосыпа, или от слез — глаза так несвойственны ей. Но она продолжает улыбаться, и Гокудере эта улыбка вовсе не кажется натянутой. Да, вымученной, усталой и горькой, но не натянутой — искренней и настоящей. — Что-то случилось? Хаято вздрагивает, понимая, что за всеми своими наблюдениями и оценками совершенно позабыл еще и о Ямамото. Тот стоит позади него и пристально смотрит на женщину. Должно быть, и он понимает нынешнюю ситуацию и также испытывает тревогу. Гокудера видит, как напряжено его тело, но ни один мускул не дрожит. Нана приглашает их присесть за стол жестом, сама же занимает стул напротив, забывая, что на плите жарится очередной блин. Сверху доносятся крики играющей ребятни, а тесто чуть потрескивает на огне, но в целом все вокруг кажется неестественно тихим. Улыбка женщины тускнеет, когда она начинает рассказ. Оба хранителя до глубины души поражены услышанным. Все трое неподвижно сидят, погруженные с свои мысли. Но вот Нана вздрагивает и срывается с места. Оказалось, в кухне давно уже стоит запах жженого теста. Женщина, одной рукой разгоняя серый дым, стряхивает испорченный блин в мусорное ведро, опускает сковороду в мойку и звонким, почти обыкновенным голосом зовет Ламбо и И-Пин к завтраку. — А Тсуна не пойдет завтракать? — сразу же осведомляется хранитель Грозы, запрыгивая на стул. Неприятный запах ни капли не смущает его. По лицу Наны пробегает тень, но вот она с той же доброй улыбкой отвечает, что у Тсуны дела. Обрадованный ребенок хлопает в ладоши и самодовольно заявляет, что съест его порцию. Женщина деловито предлагает хранителям позавтракать, но Гокудера вылетает из дома, не сказав и слова на прощание. Ямамото извиняется за друга и сам спешит за ним. *** Стены больничной палаты ослепительно-белые, от них рябит в глазах. Гокудеру это раздражает, и он даже сжимает кулаки до побелевших костяшек. Тихо, и только лишь до тошноты противный писк приборов разрушает хрупкий купол стоящей тишины. Желтовато-белые лучики утреннего солнца пробиваются сквозь идеально-чистое окно и играют на бледных щеках молодого босса Вонголы. Из под густых волос показываются белоснежные бинты. Лицо Тсуны расслабленно и безмятежно, но оно не кажется живым. Гокудера зол на себя и на хранителя Дождя за его чертов совет, зол на Тсуну за его беспечность и вновь на себя. Ничего бы не случилось, не отступись он вчера. Пребывая в своих мыслях, юноша не сразу замечает руку на своем плече. Однако мгновенно вернувшись в реальность, он переводит недовольный взгляд на Ямамото и фыркает. Дождь понимающе едва заметно кивает и опускает глаза. Гокудера стряхивает его руку и передергивает плечами, точно они затекли. Хранители не хотят говорить, но знают, как страшно им сейчас.