Dark Matter [knife]

- Как ты это делаешь? – спрашивает Джед. Феликс бесцветно молчит под звон дождя снаружи. За пределами очередного обломка неизвестного мира, ставшего часть лагеря выживших. Здание, как после бомбежки – Зарина говорит, что видела такие в Ираке. Или Пакистане. Какой-то богом забытой стране, наполненной горячими песками и запахом гари от взорвавшихся бомб. Крошево бетона скрипит под подошвой, когда Феликс чуть двигается, усаживаясь удобнее в ожидании. Очередная вылазка выживших на территорию убийц – брошенные в огонь обрывок ткани и детский рисунок, угасающие символы над дверным проёмом, тишина и дождь. И Джед Олсен, удачно напросившийся посмотреть. В его глазах знакомая Феликсу жажда нового знания. Весьма необычно для человека, которого вырвало с корнями, выкинуло в потусторонний мир без возможности вернуться к своей жизни. Должно было сломать психику и логику происходящего, вызвать естественную ярость или апатию... Но в его движениях не уныние, страх или паника – бесконечное любопытство. Словно этот Джед Олсен больше удивляется тому, что чувствует боль и вкус еды, которой с ним делятся в лагере. Может, Дэвид и прав – думает Феликс, привыкший наблюдать и подмечать вроде бы незначительные детали – может, этот Джед Олсен не тот, кем кажется… Пальцы растирают переносицу до рези в глазах. - Эй, - тянет Джед с вкрадчивым американским акцентом, - Я такой же, как ты. Я пришел сюда сам. Да, конечно, Нея говорила об этом. И Зарина, при всем её скепсисе, соглашалась, что такое возможно. - Мир соткан из тьмы и дыма? – помедлив, уточняет Феликс в неуклюжем переводе. Он уже знает, заранее, что Джед его не поймет даже так, не знает это простой фразы, формулы, въевшейся под кожу любого участника сообщества. И, наверняка, Джед никогда не был на острове Дайер. Но и Феликс не знает точно, где еще могла обосноваться эта… эта секта. Что могли раскопать въедливые газетные писаки вроде Кассир или Олсена. Джед медленно качает головой. Не понимает – разочарован Рихтер. Хотя, с чего бы, она сам заранее оправдал Олсена в его незнании и ничего не ждал от него. А Джед добавляет с неожиданным напором: - Она позвала меня. Пустой дверной проем, куда зашли четверо и исчезли бесследно, выглядит слишком буднично и скучно. - Зачем ты здесь? – спрашивает Рихтер. Разочарование колет под ребрами. Отца здесь нет. И, наверное, не было никогда. На мгновение он, обычно невозмутимый, чувствует себя неуютно, словно его сканируют с ног до головы. Пронзительно и болезненно. Чертов Джед Олсен... Кинг был прав. - Что бы покончить с Призрачным лицом? Нея говорила так. Феликс снова трет переносицу и долго смотрит на дверной проем, за которым царят тишина и эхо войны из другого, реального мира. Если закрыть глаза, то слышно, как гремят далекие выстрелы и взрывы – но Рихтер не может отрицать, что всё это может оказаться только игрой воображения, подпитанного рассказами Кассир. - Что, если кто-то не вернётся оттуда живым? Если кто-то попадется? Как попался я. И до сих пор не восстановился полностью, – продолжает Олсен. Феликс помнит эти дебаты. О, безрассудность выживших воистину не знает границ! И появление Джеда Олсена скорее подогрело это качество, а не заставило быть более осторожными. Сколько раз, они все, умирали, возрождались, легко и мучительно, словно после дурного сна, и погибали снова. Разорвать кольцо Уробороса, если быть патетичным. Возможно, это единственный выход для каждого из них, если смерть на испытаниях не является таковым. Феликс трет ладонями лицо в ожидании, наполненном гулкими и пустыми каплями стихающего дождя. - Ты здесь давно. И не разу не был а испытаниях. - Спроси об этом у паучьей-сучьей королевы. Я такой же, как и вы. - Ты слишком сильно пытаешься доказать это. - Я хочу разорвать бесконечный круг смертей. Выбраться отсюда. Она не спросила меня,, она не дала мне выбора. Феликс давит ладонями на глаза так, что, кажется, сейчас лопнет его голова следом за глазными яблоками. - Не дала никому из вас возможности выбирать, - продолжает Олсен тише. Давит на больное, как чувствует разочарование и обиду Рихтера за напрасно пройденный путь. Что ты предлагаешь – вертится вопрос на языке. Манипулировать Феликсом – всё равно что гнуть стальную арматуру голыми руками. Настолько же занимательно и результативно. Сигарета свисает с нижней губы Джонсона в тон его настроения, пока тот подпирает ладонью щеку и делает редкие сиплые затяжки, щурясь от дыма затухающего и нещадно чадящего костра у двери в другой мир - мир убийц. - Ты знаешь и можешь больше, Феликс. Мы можем сокрушить паучью суку. Твоя… магия – это как математика. Безотказна. Нужно пользоваться этим. Они готовы на риск. Давай сокрушим её, - Олсен курит так, словно дым от его сигареты, выдыхаемый в сторону Рихтера, душит любые зачатки сомнения при невольном вдохе никотина, расползающегося по замкнутому пространству. Дождь всё тише. - Пора что-то менять, Рихтер. Когда малый отряд вываливается из пустого дверного проёма с нервозным, но победоносным гоготом и горящими от адреналина глазами, не Джед, Дэнни добавляет: - Все к этому готовы. Все ждут. Рихтер знает, что он прав. Чрезмерная осторожность не приведет ни к чему, только к затягиванию времени в этом аду… Может быть, именно поэтому Нея, а с ней и другие, кроме равнодушного ко всему Дуайта, который словно бы выпал из происходящего, так или иначе подхватили этот адреналиновый драйв. За или против. Феликс чувствует то же самое давление, вынуждающее его сделать его выбор прямо здесь и сейчас, как бы он не сопротивлялся этому внутренне, согласно своей размеренной натуре. Все ждут – думает Рихтер позже – все действительно ждут изменений. Любой ценой. И всё это - не случайно.