Dark Matter [knife]

В доме Феликса все тот же отвратительный порядок. Дэнни находит свитер и легкую куртку, в кармане которой обнаруживается небольшой, на удивление, всего-то размером с ладонь, фонарь. Не чета тем тяжеловесным, которыми было бы проще не ослепить, а оглушить любого убийцу, ударив прицельно в висок. Дэнни натягивает на себя найденную одежду. Согревается не сразу, пока шарит ладонями по стенами, дну выдвижных ящиков, подозрительно, неплотно подогнанным панелям и половицам. Безуспешно пытается подковырнуть их кухонным ножом. Лезет за старомодный комод и простукивает стены. Жесткая резина рукояти скрипит на зубах, в которых зажат фонарик. - О боже!.. – слышит Джонсон закономерное восклицание. Еще бы. Погром, бардак… Он выворачивал содержимое ящиков прямо на кровать, варварски разрезал, выпотрошил матрас. Под ногами у девчонок-выживших хрустит феликсовское барахло, мелочовка, которой люди обрастают обычно там, в другой, мирной жизни. Препарировать чужое жилище – всё равно что узнавать предысторию трупа. Не только дату и время смерти, но и многие другие грязные секретики и привычки. Обычно Джонсон аккуратен в этом вопросе, как высококлассный патологоанатом. Но не сейчас – и, конечно, Элоди, которая не раз бывала здесь, прекрасно знает, что Феликс никогда не позволил бы себе жить в таком бардаке. - Здесь кто-то был, - с отвращением произносит она. Джонсон замирает, ожидая ответа – он не видел, но знает, что в дом зашли двое – и испытывает почти что экстаз, когда слышит: - Был?.. Может, грабитель до сих пор здесь. В голову ударяет забытым ощущением превосходства – словно шот бренди в голову сорвавшемуся алкоголику. Дэнни Джонсон слышит, как истерично захлебываются ударами их сердца. И расслабленно приваливается спиной к стене. Знает, что эти две девки сейчас не сдвинутся с места, судорожно оглядываются, парализованные страхом. - Надо уходить. Дэнни Джонсон улыбается довольно и сыто, думает, не хлопнуть ли дверью, давая знать о своем присутствии. Вот была бы потеха, выпотрошить двух дурочек, решивших спрятаться здесь от Доктора и нашедших кого-то не менее смертоносного. Выпотрошить, но перед этим напугать до чертиков. В руке все еще впивается в ладонь неудобной рукояткой простой кухонный нож. Дэнни чуть поворачивает голову, прислушиваясь к действиям выживших, и беззвучно, но глубоко, тянет воздух носом. Их разделяет всего-то тонкая стенка - слабое препятствие, малые шансы на побег, вздумай он выступить из темноты и ударить в горло первую из них. - Не могу… Не верю, - произносит Фенг, комкая английский кошмарным акцентом, - Что кто-то из наших… Кто способен на такое?.. …нет, он правда, готов был их отпустить, следуя привычному, пусть и мало реализуемому, на этот раз, плану остаться не-узнанным. Но от возможного ответа примораживает к месту, а под ребрами сворачиваются тугие кольца удовольствия, близкого к оргазму, и бегут мурашки по разгоряченной коже. Давай – думает Дэнни – ты всегда была умной девочкой, Элоди, так скажи это сейчас, то, что думаешь, ты ведь все поняла. Назови мое имя. - Нам надо, - сдавленным шепотом выдыхает Элоди, - Нам надо уходить. Он может быть здесь. Во рту пересыхает и в виски бьет тяжелый ток крови. Дэнни разворачивается всем телом, отлипая от стены, и в одно слитное, стремительное движение, оказывается позади Фенг. Зажимает ей рот. Вгоняет лезвие в тонкую шею и вспарывает горло, отталкивая агонизирующее тело в сторону. - Джед Олсен, милая. Забыла мое имя? Элоди не кричит, издает какой-то булькающий нелепый звук и рвется к выходу. каквстарыедобрыевремена – думает Дэнни. Конечно, та входная дверь, которую дергает Элоди, была бы заперта, если бы все действительно было, как в старые добрые времена. Но тех секунд, которые она потеряла от шока, вместо того, чтобы бежать, вполне достаточно, чтобы Крик схватился за кудрявую гриву и дернул назад, опрокидывая выжившую на спину. - Чертова с-сука! – Дэнни пытается заткнуть Элоди ударом тяжелого ботинка в живот, но мулатка слишком юркая, и Крик не удерживает равновесия, падая на пол. Долбится затылком о какую-то херь, так, что перед глазами все темнеет на несколько судорожных вдохов. Элоди ползет вперед и зовет на помощь, поднимается и пытается бежать. Всё как в старые добрые времена… Джонсон снова валит ее на пол, зажимает руки ноги, ударяет хлесткой пощечиной по лицу. - Заткнись, - цедит он сквозь зубы. Лезвие простого кухонного ножа щекочет острием трепещущие ресницы. - Схлопнись… милая. Майка с ярким принтом красиво обятгивает высокую грудь Элоди на каждом рваном вдохе и выдохе. Джонсон вдавливает лезвие в скулу. Облизывает губы от россыпи горячих капель крови Фенг Мин. - Хорош-ш-ш-шо-о… - шепчет он. Белки глаз в темноте коридора блестят, как алмазы. - Где блокнот Феликса? - Ты поэтому убил… - Нет. Чтобы она не мешала нам. Где он прятал его? В штанах становится тесно. У него стояк – тот самый адреналиновый, который затапливает мысли совсем другими, не-эротическими желаниями. - Где?! – рявкает Джонсон, прочно блокируя, пригвождая своим телом к полу чужое. - Ф-фенг… - Я и тебя грохну, бесполезная ты сука. - Тогда зачем мне рассказывать тебе что-то? Джонсон молчит. А потом шипит с тихим и дрожащим предвкушением: - Я отрежу тебе пальцы. Я отрежу тебе сиськи. Я трахну тебя этим. Лезвие кухонного ножа неуклюжее и заточено плохо. Не режет - рвет цветастую кофточку Элоди от пупка к ключицам. Джонсон смотрит в карие глаза с обожанием. И гладит пальцами рельефные скулы. - Пошел ты… - Думаешь, паучья сука тебя воскресит? Восстановит. Но что, если я заберу тебя с собой. Джонсон наваливается сильнее, блокируя понятный удар острой коленкой. - И буду тщательно следить за тем, чтобы ты не умерла. Бесконечно долго. Бесконечно больно. Я знаю человеческие тела лучше, чем вы сами. Элоди беззвучно плачет, пока Джонсон сминает ее губы ладонью, прислушиваясь к происходящему снаружи дома. Джонсон вспарывает алый бантик на бюстгальтере мулатки. Тот распадается лепестками, переставая удерживать упругую грудь. Лезвие ножа распахивает девственно-белые створки, вдавливает у ребер короткую и болезненную полосу крови. - Скажи, где блокнот. И всё закончится быстро. Умрешь без боли. Вернешься к своим… поискам. Друзьям. - В камине… В трубе. Не боится, что сгорит? – хочется спросить Джонсону. Вместо этого он притирается еще ближе к обнаженному по его прихоти телу, интимнее и ближе, чем это было с Неей. И бьет в висок рукоятью этого несуразного, портящего весь момент, ножа. Блокнот и впрямь обнаруживается на горячем кирпиче. Рука Джонсона вся, сплошь, черная от гари. Он держит обещание и убивает Элоди быстро – точным ударом между ребер, прикрывая глаза, пока проверяет ее пульс. Сука мертва. Доктор продолжает резвиться в лагере – тот весь наполнен криками и белесые искры бегут безостановочно по земле. У Дэнни в руках блокнот Феликса и два трупа за спиной. Первые два трупа, чья смерть, кровь и страдание были настоящими за долгое время в мире Сущности. Осязаемыми. И правила игры изменились – он сам изменил их, вопреки воле и желанию паучьей мрази. Дэнни Джонсон включает смешной фонарь только когда отходит от лагеря выживших на достаточное расстояние – он помнит, где спрятал рюкзак со своими вещами. Пришло время стать собой.