Валласлин

***

      Алларос Лавеллан ужасный целитель. Он быстрее подожжёт или заморозит, чем остановит кровь или вправит кость на место. Ирония в том, что он обязан быть хорошим лекарем, Силейз, чей валласлин он носит на лице, не зря называют Хранительницей Очага. К сожалению, успехов он не добился, зато путь Вир Атиш’ан освоил в совершенстве. Это и помогло ему стать Первым, отнюдь не за магические способности, которые у него весьма скверные.       Инквизиция, правда, мудрости Силейз не оценила. Каллен этого никогда не скажет вслух, но Алларос видит, что бывшего рыцаря-командора раздражает его привычка решать все неурядицы переговорами. Жозефина его методы одобряет всецело, но Лелиана за спиной качает головой. Алларос виновато ей улыбается, говорит, что долийские привычки не так просто вытравить. Лелиана ему, конечно, верит. Герой Ферелдена по её словам был таким же. Алларосу приятно это сравнение.       Силейз, говорят, была покровительницей искусств. Алларос Лавеллан не умеет петь, рисовать и актёр из него так себе, но искренне восхищается бардами (не те, что в Орлее) и художниками. Солас пишет на штукатурке, переносит деяния Инквизиции на стены, чтобы запомнить их, а Алларос не может оторвать восхищённого взгляда. Девушка-бард в таверне улыбается, когда видит его, он помнит все песни наизусть и первым слушает новые.       Алларос Лавеллан всё ещё отвратительный целитель, поэтому он глотает зелья и беспрестанно жуёт листья эльфийского корня. Солас посмеивается с него и сам залечивает ушибы (Инквизитор любит падать, чуть не ломая кости каждый раз), пока Алларос неловко улыбается и машинально трогает валласлин на лице. Хорошо, что у них есть Солас.       Когда клан Лавеллан оказывается уничтожен, Алларос жалеет, что лекарь из него так себе и он не может вернуть жизнь растерзанным трупам эльфов, которые когда-то были его семьёй. Инквизитор Лавеллан ненавидит свой валласлин, а ещё больше ненавидит свою глупость.