Гора не склонится, бамбук не сломается.

Разумеется, в первый день все ведут себя безупречно, супруги Цзян и не рассчитывали на скорое раскрытие карт. Однако они всё равно с нетерпением ждали возвращения Вэй Ина, чтобы устроить расспрос, и в кои-то веки не на тему его похождений. - Я с ними больше не пойду, - сообщил он для начала. - Он совсем на этом Чжушане помешался. Смотрит и лыбится, и на руках ещё таскает. А тому ещё и не нравится! - Уж не завидуешь ли ты своему будущему...кхем, как бы его обозвать...своему будущему невестке? - Усмехнулась мадам Юй. - Вот вам смешно, а мне на эти сопли в меду смотреть пришлось. Все эти улыбочки, задом виляния, смешки, держания за ручку...и это я про шиди, если что. Фэнмянь понимающе кивнул. Да, любовь может сделать из человека именно то, что описал Вэй Усянь. Хорошо ещё, что их фамилия не Лань - а то кто знает, что бы ещё Цзян Чэну в голову взбрело. - А ещё он стучит, - вдруг признался Усянь. - Как стучит? - Вскинула брови Цзыюань. - Обыкновенно стучит. Тихо и редко, но как...даже не знаю, как это описать. А, понял, сейчас покажу! - С этими словами Вэй Ин схватил со стола палочки для еды и постучал одной по столу. Получился именно что тихий и очень деревянный стук. - Носит чётки? - Предположил Цзян Фэнмянь. - Что-то не похоже, дядя Цзян. Чётки бы стучали чаще, - со знанием дела возразил Вэй Ин. - А в целом у шиди хороший вкус. Правда, не знаю, что этот Чжушань в нём нашёл. - А это уже не твоего ума дело. Брысь отсюда. - Не надо так с Вэй Ином, - попытался укорить жену Фэнмянь, и получилось наполовину: к сведению она просьбу явно не приняла, но и на непрошеного просителя не разозлилась, что уже огромный успех. Деревянные стуки - это ещё не повод разрывать помолвку. Может, Усяню они просто почудились. А ещё в Пристани Лотоса много дерева, а оно имеет свойство стучать. А ещё скрипеть и трещать, в ветреную погоду даже свистеть. Словом, не узнав ничего нового, будущие свёкр со свекровью крепко призадумались. - Может, просто подождём его родителей? - Предложил Фэнмянь. Да, это неспортивно, но если они с Цзыюань и дальше будут шпионить, рано или поздно им придётся подглядывать за сыном и его женихом лично и, скорее всего, из-под кровати. А кровати в Юньмэне низкие, и под ними не каждый день убираются. - Подождём. Но глаз спускать не будем. Через неделю прибыла делегация из Байчжоу Янь во главе с самим главой, который косился на потенциального зятя примерно с тем же подозрением, с каким на Янь Чжушаня косилась мадам Юй. Правда, поскольку за всю эту неделю Чжушань проявлял к ней должное почтение и стойко переносил придирки, она смягчилась и даже призналась Фэнмяню, что в душе юноши явно цветёт любовь, поскольку без неё он бы давно сорвался. Оставалось только понять, любовь эта к Цзян Чэну или к сопутствующим браку благам. Раскланявшись и закрыв на засов двери, поставив барьер от прослушки (ох, Вэй Ин, Вэй Ин), взрослые уселись за стол переговоров и, обменявшись последними любезностями, перешли к сути проблемы. - Сказать по правде, я пытался отговорить Чжушаня. Мой сын амбициозен и никогда не будет доволен статусом наложника, а наследнику Цзян статус не позволит взять его в законные супруги. Однако мальчик наступил на горло собственной гордости и заявил, что согласен даже на роль слуги! - Ох, даже так? - Распахнул глаза Фэнмянь. - Он сдурел! - Восхитилась Цзыюань. Восхитилась? Плохо он знает свою жену... - Потому я должен спросить сразу: к чему мне готовиться? Мой сын, разумеется, описал мне молодого господина Цзян, но... - ...но, как и мы, вы решили, что он преувеличивает достоинства и преуменьшает недостатки, - закончил Фэнмянь. Он невольно проникался симпатией к этому главе. - Да, вы правы, так я и решил, и потому я прошу вас, расскажите про вашего сына. Я, в свою очередь, расскажу про своего. Последующие несколько палочек благовоний родители обсуждали детей, изыскивая в них все мыслимые и немыслимые недостатки, однако ни та, ни другая сторона так и не смогла найти тот критический просчёт воспитания, который бы поставил однозначный крест на самой возможности брака. Разве только тот, из-за которого их сыновья вообще полюбили друг друга. Описав Цзян Чэна как гордого, острого на язык, но в целом хорошего мальчика (угадайте, кто сказал первую часть, а кто последнюю), они выяснили, что Янь Чжушань всегда был замкнутым, но отличался упорством и смелостью, а из недостатков его отец, поколебавшись, назвал только плохой почерк. - Что же связало столь разных людей? - Задумчиво проговорил Фэнмянь. - Не такие уж они и разные. Ты видел, как наш сын предлагал Чжушаню понести его на руках, а тот отказывался. Почти час спорили. - О, это в его духе, - оживился Глава. - Он не любит быть слабым. - Гордый. И Цзян Чэн гордый. Но всё-таки первым сдался ваш сын, а не наш. - Правда, только после поцелуя, - тихонько добавил Фэнмянь. - Цыц. Я всё равно не понимаю, что они нашли друг в друге, - вздохнула Цзыюань. - Красоту? Но в мире много не менее, а порой и более красивых заклинателей. Силу? Не спорю, на тренировках этот юноша владеет мечом как частью себя, но, скажем, оба Нефрита фехтуют ничуть не хуже. Покорность, мягкость, доброту? Не заметила в нём выдающихся качеств. Посредственность. - Ох, Цзыюань...- покачал головой Фэнмянь. - Ну, я не могу спорить. Но мой сын писал, что полюбил вашего сына за доброту и чуткость. Супругам Цзян стало неловко. Конечно, назвать Цзян Чэна добрым и чутким можно с очень большой натяжкой, но, с другой стороны, всю эту неделю их сын и впрямь не отлипал от жениха и, в самом деле, был очень мил. - А он не писал, за что мой сын полюбил его? - Решил сказать хоть что-то Фэнмянь. - Гм, это я хотел узнать у вас. - Увы, этот момент мой сын как-то забыл включить в письмо, - буркнула Цзыюань. - Гм, - ненадолго замолчал уже Глава Байчжоу Янь, но потом вздохнул. - А теперь поговорим серьёзно. Молодой господин Цзян прекрасно знает о главном недостатке моего сына. Раз он смирился с ним, то я не вижу причин отказываться от этого брака. Мой клан не беден, мы обеспечим щедрое приданое и подпишем торговые соглашения, если Янь Чжушань станет законным супругом наследника Цзян. - А род продолжат наложницы, - вздохнула Юй Цзыюань, не слишком довольная предложением, но признающая, что определённые плюсы в схеме есть. - У меня есть родственницы. - Значит, заключим брачный договор? - Значит, заключим, - сдалась Цзыюань. - Только пусть потом не ноет, у него был шанс передумать. Неизвестно, про кого именно она это сказала. Скорее всего, про Цзян Чэна. - Кстати, а какой главный недостаток вашего сына? - Всё-таки спросил Фэнмянь, отпирая двери и посылая слуг за бумагами и печатями. - Я дал слово молчать. Спросите его сами. Или не спрашивайте, всё равно эту тайну нельзя хранить вечно. Заинтриговал, старый хрыч, заинтриговал... Под кроватью Цзян Чэна действительно оказалось слишком тесно и пыльно, сундук доверху набит вещами, на потолке нет балок, а под окном растёт крапива, поэтому идею с засадой пришлось отбросить. Оно и к лучшему: не к лицу главам Великого Клана охотиться на собственного сына в собственном доме. После долгих, напряжённых раздумий, распив на пару с супругой сливового вина (первый дар почти родственного клана), они решили действовать так, как на их месте поступили бы Главы Цинхе Не. - Янь Чжушань, о каком недостатке упоминал твой отец? - Серьёзно спросил Цзян Фэнмянь. - Я вообще-то ещё здесь, - напомнил Цзян Чэн. - Можешь идти, если не интересно, - разрешила Цзыюань. Вообще-то с ним стоило быть помягче, всё-таки это они с Фэнмянем вломились в беседку и помешали свиданию. - Да нет у него никаких недостатков! Чжушань меланхолично посмотрел сперва на Цзян Чэна, потом на его мать, обменялся понимающими взглядами с Фэнмянем и, вздохнув, медленно поднялся со скамейки. Послышался негромкий стук дерева по дереву, о котором ещё в первый день предупреждал Вэй Ин. Вот только беседка была каменной. - Ты не прав, Чэн-эр. Один недостаток у меня всё же есть. - Самокритично, - фыркнула Цзыюань. - Точнее, четыре недостатка. Два верхних и два нижних. - Интригующе, - добавила она. - Только вряд ли они вам понравятся. Показывать? - Показывай. Что мы там не видели? Янь Чжушань не стал раздеваться целиком. Он лишь, горько усмехнувшись, постучал кулаками по собственным коленям. Стуки от четырёх деревянных протезов очень кстати совпали со звуком отваливающейся нижней челюсти супругов Цзян.