Прямотой. Ты всё говоришь как есть. Это даёт стимул меняться. Ты словно лезвие катаны, думаю, этим ты и понравился мне.
Как-то одной яркой и особенно чудесной ночью сказал ему Изуна. Тогда Тобирама был удивлён, многие за такое ненавидели. — Вот как, — улыбнулся, — «откуда этот страх? Изуна тоже это чувствовал?» — И я решила свести вас снова, — гордо добавила она. — Я тоже этого хочу. — Знаю. Со стороны это выглядело как разговор взрослых. Многих бы это удивило, но первое, о чём подумал Сенджу, так это о том, как он горд ею. Тем, как она одной фразой может дать понять свою решимость. Недетская строгость и целеустремлённость были видны невооружённым глазом. Взгляд горел этой идеей и заражал, он и сам мог поверить в успех. Отложил приборы. — И что ты предлагаешь? — c лёгкостью спросил отец свою дочь. — Извинись перед ним. — Но я… — Нет! Не так! — перебила девочка, — по-другому. Изуна лежал на диване в гостиной брата. — Она знает кто её отец, — спокойно сказал старшим он и посмотрел на них. — Замечательно, — задумчиво выдал Мадара, перемещая фигуру сёги. — Наконец, — так же ответил Хаширама, думая над следующим шагом. — И… Всё? — он сжал кулаки. — Почему вы так спокойны, — Хаширама посмотрел на младшего, — вам всё равно? У Изуны всё скрутило внутри. Казалось, его все бросили. Все, даже родная дочь. Словно он одинок и нелюбим. Как будто… «Всё так же… Ты даже это смог забрать. Единственное, что было, единственное, что я любил после тебя… — глаза начали слезиться. — Ай… Почему ты решила выбрать его? Зачем ты вообще хочешь видеться с ним каждый день?» — его окутали непонятные чувства. И вот что странно, как так получилось, что он ревнует их обоих? Нет. К одному точно испытывает не ревность. Ай он не хочет отдавать, так как боится, что её могут обидеть. Он видел себя и не хотел, чтобы её надежды рухнули, как и его. Тобираму же… А что с ним? К нему были непонятные чувства. Слова любви запутали. То потерянное лицо и дрожь были так знакомы и не оставляли его в покое. А то как он всегда светится счастьем при виде ребёнка, и то как не разу не заикнулся об отцовстве… Сенджу изменился, это факт, который нужно было принять. Но что касается остального? Ему ведь явно было просто удобно находиться рядом с ним, так зачем возобновлять эти отношения? Изуна поднёс руку к груди. «Странно, не охота этого подонка делить с кем-то ещё», — он стиснул зубы и посмотрел на старших. — Почему вы на его стороне? — Изуна, — они переглянулись, и Мадара ответил. — Я не знаю, что между вами случилось, — спокойно, но твёрдо, — но Тобирама… — он отвёл взгляд и положил ладонь на живот, — «стоит ли говорить им обоим про это?» — Он… Точно изменился, — и невольно улыбнулся, — просто поверь ему и тогда… Старший Сенджу не выдержал и хлопнул ладонью по столу. Мадара от этого сжался, так как понял, что разозлил его, был только вопрос: чем? А Изуна удивился. Словно они поменялись телами. — Мадара, — грозно начал шатен, и хотел продолжить, но к ним зашла девочка. — Вот вы где, — ярко улыбнулась, — я могу кое-что сказать папе? — игриво и загадочно. — А… Да, конечно. — он встал со своего места. Взял за плечи девочку и повернул её к ним спиной, — давай, на кухне поговорим, — посмотрел назад. Хаширама что-то невнятное сказал, а брат промолчал. — Эм… Нии-сан? — Иди, всё в порядке, — махнул тот рукой. — Ладно, — младший вышел из комнаты с дочерью и ещё раз огляделся назад. — «действительно ли всё нормально?» Он посмотрел на Ай, та как-то подозрительно была радостная. — Так, что случилось? — улыбнулся. — У Тобирамы-сана есть для тебя сюрприз! — воскликнула, взяла его за руку и уже серьёзно попросила: — Только не обижай его и послушай. Поговорите и не ругайтесь, — умоляюще посмотрела, — ладно? Изуна был немного в ступоре и лишь выдохнул. — Ладно… Стоял он у порога его дома. Девочка сказала, что останется со своими дядями, так что сейчас Изуна волновался. Сделал вдох-выдох и открыл дверь. «Ого…» Коридор был чист и опрятен. На тумбочке аккуратно лежал его хаппури, рядом висели доспехи. «По всей видимости, я хоть чему-то смог его научить», — и ухмыльнулся, поглаживая мех, попутно вспоминая, как иногда они спорили на эту тему. Сенджу часто хмурился и возмущался. Не любил, когда им командовали, но в конце всё равно приводил коридор в порядок. Пройдя дальше он завернул в гостиную. Тобирама сидел на диване и тихо улыбался с потерянным облегчением. — Я уж начал думать, что ты не придёшь, — спокойно сказал он и посмотрел на Учиху. — Ну и зачем звал? — гордо и подняв голову выдал младший. И как бы они не выглядели, обоим было страшно. Тобирама потихоньку начал терять веру. Ноги словно становились ватой и была большая неуверенность в себе. А больше всего он теперь боялся разочаровать Ай. Изуна не простит и не подпустит его, поэтому он делает это для неё. Хотя бы для её улыбки. Чтобы была мысль — «я не подвёл её». Хотя навряд ли она и будет… Изуна же боялся, вдруг всё это ловушка? А он как глупец легко привёл себя к нему. Да, Тобирама изменился, но ему не верилось до сих пор. Сенджу словно снова насмехается, и было мерзко думать, что для этого он использует наивность и невинность их дочери. «Моей… Моей дочери… Он не должен пасть так низко и омерзительно». — поправил себя брюнет и сжал кулаки. Тобирама встал. — Честно, — неловко почесал затылок. Вспоминая, что Ай сказала быть честным и ласковым, он решил с этого и начать. Сказать правду. — Прошу, не перебивай только, — посмотрел на него и продолжал: — Я всё это делаю для Ай. — положил ладонь на грудь, — она моя дочь тоже и я её тоже люблю, так же как и ты, — брови стали домиком, а потому казалось, что он уже начал умолять. Брюнет был сильно удивлён этому. — Поэтому, ради неё давай начнём хотя бы снова общаться, как приятели или друзья, — поджал губы. — Она… — Смешно это слышать от тебя, — Изуна отвёл взгляд, где было полное непонимание и отчаяние. Его словно мучают. «Лучше бы бил, а не это всё». — Ну станем мы общаться, а что потом? — ухмыльнулся, — будешь использовать меня ради удовлетворения своих потребностей? — Что? С чего ты взял? Я когда-то подобное говорил? — растерянно, но раздражённо. Изуна удивился и посмотрел на него. — Смеёшься надо мной? — ухмыльнулся, — да твои действия!.. — он резко понял, что его слова прозвучат ложью, но закончил: — …Говорили об обратном! — Изуна, я не хотел этого, — выпрямился и, сложив ладони вместе, начал объяснять: — Несмотря на «игру» я точно понимал, что с тобой «неудобно» или «удобно». Я просто хотел быть с тобой, — посмотрел на него суровым взглядом, — я расстался с тобой даже по той причине, что тупо струсил. Учиха нервно засмеялся. — Что? Да неужели сам Тобирама Сенджу струсил? — насмешливо. Потом подошёл. Взял его кисть, поджал губу и со всей ненавистью, что пытался сдержать, посмотрел на него, а руку повёл к своему бедру. — Ну? Всё ещё хочешь сказать, что пытаешься всё наладить ради счастья ребёнка? — повёл рукой и сглотнул. Зачем он это делает? «Прошу… Прошу… — отвёл взгляд, — просто оставь меня и не делай этого… Ведь если мы начнём общение, то моя ненависть снова превратится в любовь, и тогда…» -Отвратительно, — Тобирама медленно убрал руку и поморщился, — Изуна, — холодно и угрожающе. Брюнет почувствовал знакомый страх. — Стой… — он поднял на него боязливый взгляд. Сделал шаг назад. Глаза заболели от того, что начали накапливаться слёзы. Чужой взгляд горел ненавистью и неприязнью. Опасный аромат бушующего моря бурей окутал комнату. И вот поднимается его рука, чтобы замахнуться. Учиха сжался и закрылся руками. Но удар пришёлся на стену. Запах начал стихать, и Изуна аккуратно начал поднимать взгляд, полный слез. — Чёрт… — Тобирама не был в восторге от самого себя и не смотрел на того, знал, что увидит тот же страх, что и во снах. Которые преследовали его с того самого дня. Убрал руку и зачесал волосы назад. — Изуна, я действительно зол на то, что ты так подумал, — сквозь зубы и выдохнул, — сам виноват конечно, но всё же, — посмотрел на него. Тот всё ещё боялся шевельнуться и молча слушал, — …Прости, правда прости, — подошёл и поднёс пальцы к чёлке. Тот дёрнулся. — Мне стоило сдержать себя, — убрал его волосы и остановил ладонь на его щеке. Приподнял голову на себя. У него задрожали губы, а слёзы пошли ручьём. — Почему… Почему именно сейчас ты стал таким?.. — аккуратно и тихо. — Если подумать, я не изменился, — провёл по нему взглядом, — ты ведь сам это понимаешь. — И что с того? — хмуро. Взял его руку и повернулся к ней лицом, — это ведь не мешает тебе пользоваться мной, а мне думать… — он нежно сжал чужую ладонь и, прикрыв глаза, чмокнул её. — …Думать, что я удобен тебе, и всё это фальшь. — Да почему! — отпустив его он отошёл и отвернулся, чтобы ненароком не накричать или не ударить. — Я боюсь того, что может повториться, — тихо и спокойно. Почему-то становится легко. Плечи выпрямились и осанка стала ровней. Появилось спокойствие и умиротворение. «Вот ведь идиот, — ухмыльнулся, — зачем я трусил и избегал этого разговора? — потом удивился, — почему тогда я не хочу возобновить эти отношения? Он ведь изменился и это видно…» — Вот как, — Сенджу посмотрел на него, — и как мне получить твоё доверие? — Что?.. — Что я должен сделать для твоего доверия. «Ничего». — Я не знаю, — отвёл взгляд и сжал предплечье, — я запутался… Мне охота быть с тобой, но… Прошлое… — Тогда делай как знаешь, — потерянно, — я тебя, можно сказать, ждал пять лет, и сейчас т… Не успел договорить, так как Учиха бросился к нему в объятия. — Сейчас я просто хочу побыть с тобой и узнать, — посмотрел на него, — ты правда меня любишь? Альбинос был удивлён и с приоткрытым ртом слушал его потерянный, нежный и почти плаксивый голос. — Да… — слегка покрылся румянцем, дотронулся до щеки и приблизился, — …Я люблю тебя… — чмокнул в лоб, — я готов потерпеть и дождаться от тебя ответа. Отстранился, смотря в его глаза. Изуна же был поражён. И чего же он ждет? Чуда? А на кой оно ему? Перед ним находится человек, которого он любит и не хочет отпускать, так почему медлит? Ай не против и сама хочет видеть его. Тобирама тоже даёт поводы верить в то, что он другой. Сенджу раньше прятал всё это, а сейчас готов показывать свои чувства с большой охотой. — Тору… — он обнял его за шею, упираясь лицом в плечо, — прости… — задрожал и пошли слёзы, — прости, я… Я хотел рассказать тебе, правда хотел, но испугался, — начал плакать, а тот поглаживать по спине, обнимая за талию. — Я понимаю, не стоит извиняться, — чмокнул в макушку, — сам всё разрушил и испортил, нет твоей вины, — приложил ладонь к его щеке и с лаской добавил: — Не плачь из-за этого. Учиха просто прижался к нему и начал рыдать. Плакал как никогда раньше. Выплёскивал всё, что накапливалось со временем. Всю тяжесть, тоску и боль он мог выкрикнуть ему, получая долгожданное утешение, тепло, ласку, заботу и всё, что будет потом и останется с ними А Тобирама смог понять то, чего ему не хватало, и он знает, что делать. «Ты смог поделить мою жизнь на 'до' и 'после'…» — улыбнулся и прижал его к себе, аккуратно и нежно. Потёрся, как кот, об его висок своим, уткнулся носом за ухо и вдохнул запах. — Я… Я так скучал по тебе… — он опустился с ним на колени. Учиха на мгновение затих в ожидании, но, улыбнувшись, ответил: — Я тоже… Сенджу держал его как драгоценный камень, что нужно защитить и удержать, но не как раньше, точно не так… По-другому… С пониманием и осмотрительно. Уважая его мнение и поддерживая его. Быть понимающим. «Я больше не раню тебя… — альбинос почувствовал лёгкую и приятную усталость вперемешку с облегчением, — обещаю…» Грязь спала с его тела и стало легко дышать. Он был рад и счастлив. — Изу, пошли наверх, — прошептал на ухо. Учиха резко стал серьёзным. — Ты сейчас серьезно? — чопорно. — Да, — он поднял его на руки и встал, — день был сегодня нагруженным, не думаешь? И вправду, вид у Тобирамы был усталым. Изуна густо покраснел и уткнулся ему в грудь. «ААА!!! Стыдно! О чём я вообще думаю?» — Ты чего? — ухмыльнулся. — Аа~! Так ты об этом подумал, — начал подниматься наверх. — Ничего подобного! — так же смущённо возмутился и надулся. Тобирама лишь искренне и немного басисто засмеялся. Изуна был заворожен этой радостью. Когда они зашли в комнату, Учиха потянул его к себе и поцеловал. Сенджу не ожидал этого и поэтому отвечал робко и сдержанно. Брюнет отстранился и спустился с его рук. — Только это, больше ничего, — смущённо и хмуро. — Ага… — так же смутившись кивнул и потянул к кровати. — Давай лучше спать. Они легли лицом друг к другу. Обнявшись, оба заснули, тихо улыбаясь и наслаждаясь этим моментом.***
— Ну как тебе? — с лёгкой и милой улыбкой спросил Хаширама, убирая руки с причёски Ай. — Ваа~! Это так красиво! Они на цветки розы похожи! — повернулась к нему и широко улыбнулась. — Эх… Как мне было завидно, что ты только Мадару называешь дядей, — погладил её по голове, — теперь и меня будешь так называть. — Наверное, — смутилась, — не думаю, что мне легко это дастся, вы ведь Хокаге. — Кстати, ты рада знать кто твой отец? — спросил Мадара, сидя подальше от них. — Очень! — Учиха улыбнулся, а она продолжала: — Тобирама-сан хороший! И он обещал помириться с папой! А потом мы пойдём домой, и будем жить как семья. Оба старших мягко улыбнулись. Сенджу посмотрел на брюнета. — Дара? — тот вопросительно посмотрел на него. — У тебя что-то болит? — С чего ты взял? — нахмурившись, поинтересовался. — Ну ты всё время держишься за живот… Вот и решил поинтересоваться. — А там ребёночек, наверное, спит, — с невинным лицом посмотрела на Хаши, — мне папа говорил, что я тоже там спала, и иногда пиналась, от этого болел живот, — с умным лицом закончила она. — Ай, не говори… — Это правда? — с надеждой перебил Мадару Хаши, — у нас будет ребенок? — Нет… — уводя взгляд, начал Учиха, — со мной всё в порядке, Ай просто ошиблась или что-то напутала. Горло сдавила сладость такой лжи. Нет, с ним ничего не в порядке. С ним очень давно не всё нормально. Может, Тобирама и был с ним и поддерживал, но ему нужен был именно Хаширама, именно его альфа. Но не хватает сил всё рассказать, боялся, что будет непонят. Но по иронии судьбы именно это и рушит отношения. Хаширама, приоткрыв рот, сгрустнул. Но чтобы не подать виду взбодрился. — Ай, а с чего ты так взяла? — Просто, — пожала плечами, задумчиво играясь и смотря на игрушку, — вы давно вместе, ну, насколько я знаю, а ещё у дяди много игрушек, поэтому и предположила. — Все игрушки для тебя я покупал, просто Изуна сказал их тут оставить, — монотонно пояснил Учиха, — ладно, — приподнялся, — давайте ложиться спать, — взял на руки девочку. — А можно мне сегодня с вами поспать? — зевнув спросила она и вытерла глаз. — Да, конечно, — улыбнулся Учиха, поднимаясь наверх. Расстелив кровать, ребёнка положили посерединке, а старшие сбоку. Сенджу с девочкой уснули в обнимку, выглядели очень мило. Мадара поджал губы и вытер глаза. «Чёрт… Да почему я не могу рассказать тебе об этом?!»