***
- Я пошёл. Рёука в школу отведу я, - говорит Чунмен, заставив старшего брата подавиться и теперь тот пытается выкашлять кусок хлеба, что попал не в то горло. - Нет!- заявляет он, хватая воздух ртом. – Твоя течка закончилась только вчера, поэтому отдыхай. - Нет, мне надо в университет, да и на работу я уже позвонил и сказал, что сегодня приду, поэтому прости Хинним, - брат не знает, как возразить. Слова о том, что они не настолько нуждаются в деньгах - не сработают, ведь Мин в тюрьме. Раздавая листовки и иногда занимаясь кражами, он приносил такие деньги, что хватало закрыть счёт за свет или отопление. – Хи, мне ведь уже девятнадцать, я студент университета, справлюсь. Сейчас нам важно, чтобы младшие были сыты и одеты. - Прости, - шепчет Хичоль, крепко прижимая к себе младшего. Он извиняется за его отросшие тёмно-каштановые волосы, пахнущие дешёвым мылом. За толстовку, которой уже лет пять. За то, что младший брат снова не будет спать всю ночь. - Чунмен, я готов, - держа в руках серенький рюкзак Мина, Рёук спускается со второго этажа. - Домой идешь с Чондэ, я не смогу забрать вас, - всей семье известно, что Хичоль не такой брат, что оставит младших без опеки и девятнадцатилетний омега в полнейшем шоке. Вопросительно глядя на него, он ждёт ответа. – Взял на себя работу бухгалтерии. - затравленный голос явно говорил о том, что работа была взята не из-за желания, а просто из нужды в вонах. Так младшие братья и двинулись в сторону своих учебных заведений. Чунмён, кстати, учился на архитектора. Благодаря хорошим оценкам, участию в различных олимпиадах и сертификатам с разных дополнительных курсов ему удалось ухватиться за место в небольшом государственном университете. Конечно, не Сеульский Национальный, зато бюджет. Признаться, таланта в чертежах у него не было совершенно, но ведь трудолюбие растит талант, поэтому целый год с карандашами в руках - и Ким продолжает получать стипендию. - Итак, сегодня, как ваш куратор, хочу провести с вами урок «нравоучений», - молодой омега улыбается. Ученики любят его. Ворчливый, строгий, но справедливый. Разговор был о произошедшем ограблении, что устроили студенты, убив охранника и продавца. Тема была касательно этого. – Я уверен, что все вы хотите стать хорошими людьми. Даже, если вы очень нуждаетесь в деньгах, нет смысла грабить других. Пару они отсидели, разговаривая на эту тему. Затем несколько часов профильных дисциплин. После Ким забегает в кофейню, заказывает и выпивает пару чашек кофе и торопится к Тони. Это человек, предоставляющий услуги экстра персонала (то есть при нехватке сотрудников в ресторанах, различных компаниях люди обращаются к нему). Этнический кореец, который родился и вырос где-то в Америке, но решил вернуться к своим корням, к отцу. Пусть внешностью он и был копией папы, такой же светловолосый обладатель глаз цвета хамелеона, но по-корейски этот чувак изъяснялся лучше любого, кто вырос в самом Сеуле. - Мён-Мён, - увидев эту натянутую улыбку, Ким сразу понял, что сегодня Тони имеет определенные планы на него. - Заменять воспитателя я больше не пойду, - уварачиваясь от его объятий, Чунмён пятиться назад. - Нет-нет, что ты, - альфе удается схватить парнишу за руку, - Сегодня ты будешь работать в Каннаме. - С чего это такое счастье перепало? - Оно перепало всем. В "Celentanno" сегодня аншлаг. Еле протиснешься, поэтому все наши будут там, включая тебя кончено же. Ким поджимает губы. - Форму официантов уже прислали. - В спальне? - Ага. Омега быстрым шагом идёт в комнату, чтобы переодеться. Одежда у официантов Каннама была на порядок лучше, чем его повседневная одежда. Белая рубашка, бабочка, бейдж в котором указано имя "Сухо", классические брюки и самое мерзкое, что не нравилось Чунмёну - жилетка. Захватив свой рюкзак с повседневной одеждой, он бежит к микроавтобусу, который уже ожидает его, чтобы отвезти весь стафф Тони. Как только он залезает в машину, его начинают подкладывать, так как выглядел он в форме на пятёрочку. - Кто-то получит дохрена чаевых! - восклицает Кибом. - Хён, прекратите. Это смущает. - Ким закрывает ладонями лицо, типа стесняется.***
Ким проходит между столиков, когда вдохнув запах, витающий в округе, чуть не роняет поднос. Эта волна, заставляющая сердце учащено биться, а кончики пальцев онеметь, не даёт сделать и шагу. Начиная часто дышать, он не замечает Хасока, который пытается до него дозваться. Эта пелена от непонятного ощущения не хочет отпускать. - Пойдем, - Чунмена щипают за бок и он словно просыпается. - П- простите, - поклонившись, он уверяет, что с ним все хорошо. - Подскочило давление, наверное. Я отнесу заказ и выпью чаю. Бегая глазами по сторонам, он пытается найти источник аромата. Ничего не получается. Слишком много людей вокруг, хотя его статус позволяет гулять по залу туда и обратно хоть сотни раз. Ким весь вечер разносил заказы, принюхиваясь. Однако, тот самый запах будто распространился повсюду. - Чунмён, возьми десятый стол, ВИП, - прозвучало в наушнике, и он отправился туда. Едва переступив порог, Ким отшатывается и хочет уйти. Потому что он нашёл. Нашёл его. Делая шаг назад, Чунмён понимает, что нарушает правила "Celentanno", но этот запах выбивает его из колеи. Один вдох, а перед глазами уже муть, руки дрожат. - Чхве, возьми десятый вип, - Чунмён буквально убегает от всего. - Менеджер Мин, я отойду на воздух. Выбегая через черный ход, омега глубоко вдыхает и выдыхает. "Свежий" сеульский запах не помогает ни черта, да ещё и мусорка рядом только бесит, от чего омега бьёт кулаками по стене. Через боль состояние спокойствия возвращается к нему. Глядя на разбитые в кровь руки, он задумывается об обладателе того запах. Интересно, какой он, что за реакция на незнакомца, почувствовал ли он то же самое? Поняв, что ответов все равно нет, официант возвращается к своей работе. - Ты успокоился? С тобой все хорошо? - менеджер явно обеспокоен. - Да, всё окей. Не переживайте, менеджер, - в ответ он получает подзатыльник. - Ты выбежал, бледный как смерть, я испугался ведь, - Мин приглядывается к нему. Цвет кожи стал прежним, только взгляд какой-то шокированный. - Тогда, за работу. Чунмён порхает между столов, пока не приходит заказ из десятого вип. Взяв бутылку виски, Ким на дрожащих ногах идёт к источнику запаха. Буквально не дыша, он подходит к столу и, расставив шесть бокалов, начинает открывать Джека. - С твоими ранами не стоит так напрягать руки, - впервые подняв взгляд, Ким рассматривает гостей. Обращался к нему альфа, перебиравший пальцы омеги, сидевшего рядом. Идеальная пара. Он темноволосый, мужественный и широкоплечий, а рядом миниатюрный омега с голубыми линзами. Выглядят они очень гармонично. - Дай, - второй вытягивает бутылку и плотно стиснув губы открывает ее. У него так же рядом была пара, которой очевидно не нравилось находиться здесь. Злобный взгляд из под бровей и надутые губы чётко говорили об этом. Черные волосы и глаза, подведенные такого же цвета карандашом, придавали ему готический образ. - Теперь можешь спокойной разлить, - ещё один альфа, запах, которого заставляет снова дрожать. Стиснув бутылку, Чунмён даже кусает внутреннюю сторону щек, но дрожь скрыть не удаётся. Он уже не маленький мальчик. Осознание того, что запах какого-то левого альфы не будет так будоражить, пришло сразу. - Успокойся, ведь мы не кусаемся, - ухмыляется самый первый, который и заговорил с ним. - Простите, - поклонившись, он наконец заканчивает свое дело и пулей вылетает оттуда. Всю ночь он обслуживает другие столики, но мыслями до сих пор в той комнате. "Его" альфа уже был с кем-то. Рука омеги, спокойно лежащая на внутренней стороне бедра, служила доказательством его догадки. На душе почему-то стало так гадко. Убирая с очередного стола, Чунмён хотел разреветься. Громко и навзрыд. Уже пять утра, ему через четыре часа надо быть в университете, выспаться, закончить проект, закинуть вещи в стирку, доделать проект Рэна, который заплатил ему ещё за неделю и ещё хуева туча дел по дому. Хочется обычной жизнь, где папа-омега готовит завтрак, отправляет его в университет, а вечером они встречаются и ужинают, болтая о том, как прошёл день. Однако, родился он в другом месте и в другое время. Занимаясь душевными истязаниями, Ким не замечает, что закусил собственные губы до крови. Несколько капелек на столе отрезвляют. Облизав их, бедняга идёт заканчивать смену. - Хочу закрыть счёт, - снова он. Только сейчас Чунмён видит, насколько высокий этот альфа. Пальто чуть выше колен подчеркивает его рост, да и смотрится оно на нём безупречно. Поджимая губы, омега идёт к бару, чтобы достать терминал. По дороге закрыв счёт через r-keeper, он вручает чек. Всё шло не по челентански. Словно забегаловка какая-то, где расплатиться можно где угодно. - Введите пин-код, пожалуйста, - Ким поднял глаза и заметил, что волосы альфы уже растрёпаны, а губы красные, словно после долгих поцелуев. – Спасибо, что посетили "Celentanno". Будем рады видеть вас еще. – с грустной улыбкой произносит официант. - Ты сам искусал губы? - Простите? - Кто-то покусал? - Что за бред? - Будь вежливее, - Ким уже весь на нервах. Мало того, что он не спал всю ночь, так и тут твориться всякая чушь. - Простите, но я не обязан отвечать не подобные вопросы. – словно бросая козырь, Чунмён вскидывает подбородок и уходит к остальным столикам.***
- Чунмён, помоги снять повязки, а то уже почти неделя пошла, они только отлипать начали, - в комнату зашёл Хичоль, одетый в милую пижаму. Стараясь двигаться подстать кошкам, так же бесшумно и аккуратно, оба спустились на кухню. - Что я вытворял, набухавшись той ночью?! Вены пытался порезать? – стискивая зубы и крепко зажмуриваясь от боли, старший продолжает сидеть в той же позе, не смотря на то, что бинты уже были успешно отодраны. - Нет, хён, ты превзошёл себя. Только взгляни, - и старший, приоткрыв глаза, видит руки покрытые рисунками и двумя буквами «HH». – Наверное, это инициалы мастера. Еще и рядом с черепом, видимо парень скоро увидит, как коротка может быть жизнь, если выбесить Хичоля. - Блин, - еле слышно прошипел брат ему в ответ. На самом деле, Хичоль знал, что обозначали эти буквы. Он никогда не забывал Хангёна, с первого взгляда и до последнего вздоха Ким будет помнить именно его, подарившего первый поцелуй, показавшего, что истинность пары — это сильнейшее ощущение в жизни каждого. - Боже, братец, никогда не напивайся, - с улыбкой сказал Хи, разглядывая вторую руку, которая была полностью до локтя разукрашена розами с шипами. Улыбнувшись, Чунмён поднялся в свою комнату, решая доделать работу, а после через недельки две, наконец, поехать к брату.