Повесть о Щербатом Волке с Бессмертного Плато

***

Несмотря на то, что солнце еще не зашло, в воздухе витала прохлада. Ветер усилился с моря, предвещая скорый приход зимы. — Вот так-то лучше, — втянув ноздрями свежий воздух, блаженно пробормотал Уруха, когда они, покинув жаркую пещеру, оказались на обширной, раскинутой перед Храмом лужайке. Устроившись на пожухлой траве, Уруха и Кики наслаждались очередным погожим деньком. — Вы все, конечно, можете притворяться, что готовы жить хоть в жерле вулкана, но я ни за что не поверю, что, выходя с тренировок, не испытывали подобного блаженства. Кики фыркнул. — Это что еще за эльфийское словечко? Блаженство… — рявкнул он, почесывая лохматую макушку. — Пфу. Ну да, свежо, хоть подышать можно. Но трудности закаляют тело орка! — восторженно произнес он. — Испытания и лишения делают нас лишь еще сильнее! Это эльфы и гномы не могут представить свое существование без мягкой постельки и вкусной еды. А мы можем питаться, чем придется, и спать хоть на голых камнях, хоть на льду – все нам нипочем. Когда наступит вечная зима… — Не надо про это, а? — От мысли о вкусной еде у сына вождя заурчало в животе. Сырое паучье мясо давно уже переварилось, и он вдруг вспомнил, что из-за испытания они толком-то и не завтракали сегодня. Но Кики любил повторять услышанные им легенды и мифы: — Хранитель Пламени только и говорит, что об этой вечной зиме… — Да, — нахмурился Уруха, — отец частенько рассказывал, что раньше водопады в южной части плато не уступали по красоте и силе эльфийским. — Замерзшие водопады-то? — Ну да… Это теперь они стали такими. А раньше их называли «Румата а Ранги». — Слезы Небес, — восхищенно прошептал Кики. Пока они молчали, Уруха задумчиво разглядывал освещавшие крепостные стены языки дикого пламени. Даже в ясную погоду было завещано великими вождями и шаманами племени поддерживать максимальную энергию огня как вокруг Храма, так и во всем поселении орков, и даже на подходах к нему: на ритуальных столбах и алтарях. Тем самым острый блуждающий взор всемогущего Паагрио всегда мог бы знать, где живут самые верные его почитатели в целом свете. Ни одна из стоянок диких орков, ни один город людей не могли сравниться по освещенности с этой крепостью, построенной на самом западном мысе Бессмертного Плато, где «дети огня» обитали испокон веков. Страшные каменные головы невиданных ящеров глядели на него со стен храма и цитадели, но даже в них Уруха отмечал прекрасную работу мастеров: четкие формы, невероятную живость оскалившихся гримас, идеально ровное чередование. — Надеюсь, с Тхуной все хорошо, — внезапно вспомнил он обгоревшего сотоварища. — Да что с ним будет-то? — усмехнулся в ответ Кики. — Подлечат его шаманы. Через пару дней будет ходить, шрамами перед мальчишками хвастать. Еще и прозвище ему дадут какое-нибудь героическое. «Богом Целованный» или что-то вроде того, — Кики громко заливисто заржал, и Уруха подумал, что приятель его как всегда прав, и пора уже перестать думать о всякой ерунде. То же самое думал и Кики. Все считали сына вождя племени Атуба немного странноватым. Многие даже избегали общения с ним, и если бы не родословная, то задумчивый великан рискнул бы стать изгоем. Но Кики считал эту особенность товарища некой изюминкой, придающей еще больше веса его, Кики, задорному бойкому характеру. В конце концов, лишь он, Уруха, поддерживал все, даже самые бредовые его идеи. К тому же, сыну Варкиса, вождя племени Атуба, частенько сходили с рук даже самые непозволительные шалости, и его другу Кики в придачу. — И долго мы так будем сидеть? У тебя ж теперь настоящий меч! — вскочив с земли, возмущенно заявил Кики. — Надо испытать новичка! Как считаешь? Проследив за хитрым взглядом друга, Уруха приметил стайку прячущихся по зарослям степных шакалов. «А так хорошо сидели», — подумал он, но, взглянув в счастливое лицо Кики, не смог отказать ему. Он и сам не понимал, отчего так хочет выполнить любой каприз своего товарища. Для него было просто естественным, что Кики предлагает, а он обязан во что бы то ни стало исполнить, даже если для этого придется поступиться своими собственными желаниями. — Спорим, с одного удара замочу? — подмигнул он лучшему другу, как тут же вздрогнул. Кики, похоже, тоже заметил опустившуюся на них огромную тень, потому что они синхронно повернули головы и, задрав их, увидели склонившийся над ними рогатый шлем, затмивший солнце и полнеба. Судя по внушительному обмундированию, это был один из центурионов — защитников Храма. «Неужто узнали об украденных у наставника Вулкуса курах?» — подумал было Уруха. («Я ворую, ты готовишь, — решил тогда Кики»). Несколько секунд томительного ожидания — и мальчишки убедились, что переживали напрасно. Орк-великан, прокашлявшись, обратился к ним вполне миролюбивым тоном, если монотонные рыки, вырывающиеся из его сокрытой металлической маской пасти, можно было так назвать. — Если только узнаю, что вы опять за старое, тут же отцу твоему сообщу, — старый орк вновь зашелся в кашле. — Даже если б узнал что-то старик Накусин, все равно не догонит, — ехидно шепнул Кики на ухо приятелю, косясь в сторону узкого каменного перехода, ведущего с территории Храма в основную часть деревни. — Цыц! — прикрикнул на них орк. — Дэкара Ламчар Какаи! — А вот это уже плохо, — вновь процедил Кики, обращаясь к сыну младшего вождя. Уруха и сам понял, что упоминание Старшего Вождя Какаи, управителя всеми шестью великими племенами, не сулит ему ничего хорошего. Но центурион явно не знал ничего об их проделках, так как тут же сменил гнев на милость, сказав, что негоже сыну вождя Варкиса прохлаждаться без дела, пока полным ходом идет подготовка к посвящению новых членов племени, прошедших испытание в Пещере. — Самым умелым и в этот раз стал воин Хестуи, — произнес старый центурион, сам принадлежащий к этому великому племени. — Хотя, сказать по правде, испытания нынче уже не те… Облокотившись о прочный лук, старый орк принялся припоминать, потряхивая своей «рогатой» головой:  — Раньше как было: приходишь к пещере ночью, один, без оружия, без одежды, и голыми руками, зубами, можно сказать, должен прорываться к алтарю с одним лишь горящим факелом. А нынче что? Эх… — махнул он огромной рукой. — До пещеры тебя цыпочка Тамил подбросит на своих магических крылах, оружие дадут, даже парочку песен у старой шаманихи можно выпросить, если быть с ней поласковее ха-ха, — от смеха пожилой воин даже прихрюкнул, но тут же вновь принялся звонко покашливать, не переставая стучать себя в грудь дюжим кулаком. — А потом, кхе-кхе… всей толпой… Вот раньше в Пещеру лишь по одному пускали и лишь в безлунную ночь… — старик зашелся в кашле. Он явно хотел сказать еще что-то, но тут Кики толкнул товарища в бок, давая понять, что самое время идти на праздник. — Это хорошо, что Матуа Накусин напомнил о моем долге, — с уважением произнес сын младшего вождя. — А теперь я, пожалуй, пойду — нельзя заставлять чемпионов ждать. Не успел еще Уруха закончить свои любезности, как товарищ уже тащил его к выходу с территории Храма. — Не хватало еще время зря терять с этим старикашкой, слушая его бредни, — проворчал Кики, сын рыбака. Уруха испуганно покосился на охранника. Но тот, казалось, не расслышал дерзких речей малолетки в свой адрес. — Чемпионы, — с досадой произнес пожилой центурион. — Салаги вы, вот кто. А чемпионы… Юноши не дослушали ворчания старого орка. Их глаза горели не бледнее огней, освещающих длинный проход. Тринадцать юношей и девушек в этом году прошли великое испытание и теперь готовились стать полноправными членами своих племен. Великий Вождь Какаи, Отец Огня, должен был преподнести главный трофей самому храброму из них, представителю своего племени Хестуи, племени медведя. А отец Урухи, как и каждый из младших вождей, в свою очередь одарит подарками представителей своего рода. — Пусть опять победил Хестуи, а все же половина всех чемпионов — из нашего племени, — гордо заявил Кики, пока они шли в сторону поселения через каменный туннель. Уруха довольно улыбнулся. А Кики продолжал: — Уверен, уже через пару лет ты сможешь одолеть любого воина всех шести племен. Да-да! Ты уже сейчас детина о-го-го! И тогда, — он остановился и снизу-вверх с гордостью посмотрел другу в глаза, — ты сможешь оспорить право племени Хестуи на главенство. И Атуба вновь вернет себе былое превосходство, как во времена великого героя Матавату. — Мой отец с почетом служит вождю Какаи, — неловко промямлил Уруха. — У Какаи нет детей, — фыркнул Кики. — А у вождя Варкиса, твоего отца, целых пятеро сыновей, и ты самый из них старший и достойный. Уверен, когда-нибудь ты станешь нашим вождем. — Честно так думаешь? — Угу. Глядя в горящие глаза товарища, Уруха на какой-то момент и сам был готов в это поверить.