***
Стемнело. Было решено располагаться на ночлег. Дежурить решили по очереди, Кики и Уруха. На Ханоса надежды особой не было. Первым отправившийся отдыхать, уже вскоре Кики присоединился к бдящему товарищу. — Этот увалень храпит, как чертов лось. — Ни разу не слышал храп лося, — отозвался Уруха, с улыбкой посмотрев на приятеля. — Ну тогда как медведь, хоть и из племени скелета. Не думал, что мертвецы умеют издавать такие зловещие звуки. — Как думаешь, — тихо спросил Уруха, глядя на ночное небо, усыпанное сотней мерцающих звезд, — а души предков правда взирают на нас с небес и слышат все, о чем мы тут говорим? Вулкус уверен, что, когда мы вспоминаем великих героев и их подвиги, у них там, на небесах, в Огненном Мире Паагрио, прибавляется сил. А когда забываем, то они очень расстраиваются и, наоборот, становятся слабее. — Не помню, что там рассказывал Вулкус, но как храпит Ханос слышат не только на небесах, но и в самой преисподней. Оба негромко рассмеялись. — Нет, ну это просто невозможно, — Кики вскочил с места. — Ты куда? — Пойду растолкаю этого жирдяя. Не то на его храп сбегутся все дикие звери в округе. Говорят, если зажать спящему нос, то он спокойно перевернется себе на другой бок и перестанет храпеть, — со знанием дела сообщил Кики, исчезая за кустами. Уруха проводил его взглядом. Меньше чем через минуту до него донесся дикий вопль Ханоса, звук ломающего ветки тела и громкая неразборчивая брань Кики. Вскоре все смолкло, и он спокойно продолжил охранять единственный подход к их небольшой стоянке в углублении холма, наслаждаясь запахами леса, ночной прохладой и задорным гомоном сверчков в высокой траве. На утро, не позавтракав, двинулись дальше. В желудке у Кики свербело и урчало. Ханос начал ныть, что голоден, и Урухе пришлось ко всему прочему следить, чтобы он не вздумал совать себе в рот растущие повсеместно на кустах ядовитые ягоды. Наконец удалось найти огромный муравейник. Разворошив его, Кики и Уруха жадно набросились на крупных жирных личинок, в то время как Ханос горстями черпал самих насекомых вместе с листвой, пытаясь поскорее прожевать их, то и дело вскрикивая, когда какой-нибудь недожеванный муравьишка больно кусал его за губы или язык. Немного погодя им на пути попался кустик недозрелого можжевельника, и еще один, и вскоре они поняли, что за поляной с ягодами явно кто-то ухаживает. Вокруг все было расчищено от бурьяна, и через лес вела неширокая, едва заметная тропинка. Пойдя по ней, уже очень скоро они вышли к подножию очередного холма. На светлой поляне располагался добротный деревянный домик. Рядом находились сарай и несколько загонов для кур. При виде курятника Ханос издал было радостный крик, но Кики живо зажал ему рот ладонью и, в ответ на встревоженный взгляд приятеля, указал обоим на выглядывающие из-за сарая ноги. Приказав толстяку тихонько ждать их у опушки, два молодых охотника двинулись в сторону дома. Но Ханос бездумно поплелся за ними. — Да жди ты, где сказано, — шикнул на него Кики. Но детина лишь помотал головой и сказал громким шепотом: — Ханос идти вместе. Мой отец… — Да пусть уже идет, — прошипел Уруха. — Но ты иди тихо, понятно тебе? — обратился он к собрату. Тот послушно закивал головой и смешно на цыпочках стал двигаться вслед за старшими товарищами. — Тут мертвый мужчина, — угрюмо сообщил Кики, первым дошедший до сарая. — Из племени Дуда-Мара, — добавил он. Крупных размеров орк с порезанным горлом лежал на земле. Его бескровные глаза глядели в небеса, руки и ноги были раскинуты в стороны, как у паука, черной кляксой распластавшегося у него на груди. — Кто-то напал на него неожиданно, — предположил Кики, — иначе здоровяк так просто бы не сдался. — Дядя умереть! — проскулил мало что понимающий в подобных делах Ханос. — Да, он умер, — согласился Уруха, настороженно озираясь по сторонам. — Умереть навсегда, — добавил Ханос страшным голосом, после чего, опомнившись, прикрыл рот ладонями и опасливо глянул на Кики. Но Кики было не до него. Он внимательно осмотрел небольшое подворье. Живности видно не было, как и запасов. После этого троица решила проверить дом. В нем обнаружили еще троих мертвецов: двух женщин и подростка, лишь немногим старше их самих. Тело одной из женщин было сильно покалечено. Было очевидно, что она отчаянно пыталась защищаться. В ее окровавленной ладони был зажат огромный молот — видимо, он был слишком тяжел для разбойников, и они не стали его забирать. У второй женщины и мальчишки были перерезаны шеи. Еда, посуда, даже спальные места — все было вынесено неизвестными головорезами. Остались лишь несколько подвешенных к потолочным балкам пучков засохшей травы. — Они были собирателями диких трав и можжевельника, — заявил Уруха, мрачно рассматривая представшую перед ним ужасную картину. Кики заметил, что нападение было совершено недавно: тела только-только начали источать специфический гнилостный запах, да и звери еще не успели набежать. — Это случилось вчера вечером — может быть, в полдень, — предположил он. — Надо бы их похоронить, — предложил Уруха. — Или позвать кого на помощь. Нельзя оставлять их на съедение лесным зверям. — Похороним, — лязгнув зубами, прошептал Кики, — после того, как отыщем тварей, что это сделали. — Одолеть трех взрослых орков, — Уруха покачал головой, — такое под силу не каждому из племен гоблинов или даже оборотней. — Бука? — страшным басом проревел Ханос, топчущийся у самой двери. Буками называли огромных оркоподобных гуманоидов, совершенно диких и не знающих ни речи, ни быта. Ими пугали маленьких непослушных детей. «Будешь плохо себя вести, — шипели беззубые бабки на шаловливых отпрысков, — придет Бука и заберет тебя в лес, где съест целиком и даже косточек не оставит, чтобы похоронить». Но Уруха заверил младшего товарища, что это точно были не буки. — Если бы это были великаны-буки, — объяснял он, — они забрали бы только живность и унесли бы тела, а утварь и припасы оставили бы. Нет, — обратился он к Кики, — здесь был кто-то пострашнее, и был не один. Думаю, надо возвращаться в Деревню. Глядишь, центурион по дороге попадется. Но Кики не желал даже думать об этом. — Со всем награбленным добром они не могли далеко уйти, — заявил он. — А пока мы доползем до Деревни и поспеет подмога, пройдет еще день, если не больше. Надо идти по следу! Сейчас! — уверенно заявил он. — Исключено! Ладно бы мы были вдвоем, но Ханос… — Толстяк останется ждать нас здесь. — Ну-ну, — покачал головой Уруха, уверенный, что крепыш вновь затянет свою речь о команде. — Так привяжем его — и никуда не денется. Что? — пожал Кики плечами, заметив на себе две пары несогласных глаз. — Ну ладно, — вновь оглядев место жестокой расправы, Уруха согласился идти по следам мародеров. — Ханос идет с нами, но учти… Кики не слушал. Он удивленно смотрел на сына Хатоса, который, исследовав взглядом окровавленное тело женщины, наклонился, чтобы поднять ее грозное оружие. Зажав в обеих руках толстую деревянную рукоять с тяжелым металлическим набалдашником, он вопросительно посмотрел на товарищей, словно бы упрашивая их разрешить ему оставить эту забавную игрушку. — Да, прихватить дробящее орудие — прекрасная идея, — похвалил его Кики, и Ханос довольно проследовал на выход, неуклюже перешагивая через тела погибших собратьев. Кики был превосходным следопытом. — Их было как минимум шестеро, — уверенно заявил он, пройдя всего сотню шагов. — Четверо в обуви, а двое были босы. И один, кажется, ранен — один из следов словно бы волочится по земле. И да, — он бросил на идущего следом Уруху многозначительный взгляд, — это были орки. — Шпионы Варангки? — Варангка — приманка, — шепотом отозвался Ханос. — Тшш! — прошипел Кики, и здоровяк моментально умолк. — Возможно, ты прав, — обратился он вновь к разумному своему приятелю. — Следы лишь немногим мельче моих, или твоих. Что, испугался? — он вопросительно посмотрел Урухе в глаза. Орк вспомнил распластанное в крови тело могучего лесоруба, растерзанную женщину, бездыханного подростка. — Есть немного! — признался он. — Ты выследи их, а там и посмотрим. И троица двинулась дальше вдоль поросшего молодыми елками склона.***
— Вон там, на холме, — Кики указал на лесистую возвышенность. Уруха пригляделся и тоже заметил движение меж стволов. Одинокий орк, явно из дикого племени — горбатый и невысокого росточка, был выставлен в качестве дозорного. Значит, основной лагерь находился неподалеку. — Надо его как-то убрать. — И желательно без шума. Оба в раз посмотрели на своего юного спутника, крепко сжимающего молот. На холм взлетел камушек, и еще один. Существо, похожее скорее на на чучелко, чем на представителя благородной орочьей расы, осторожно высунулось из-за куста. После начало, озираясь, спускаться с холма. Проходя мимо одного из деревьев, дикарь обернулся, следуя чутью, но было поздно: тяжелый обух молниеносно опустился ему на макушку, и он, не успев и вскрикнуть, замертво грохнулся к ногам удивленного Ханоса. — Ты просто молодчина, — похвалил его Уруха, и тот расплылся в довольной улыбке. — Да уж, — подивился Кики, — силушки у него, как у тебя прям, не меньше. «А главное, ни толики раздумий или сомнений», — про себя подумал Уруха. В низине, в перелеске, был раскинут небольшой лагерь. Пятеро орков, чуть крупнее того, что только что пал жертвой Великого Щита Уручаттэ, обмазывали кур глиной, чтобы зажарить. Вокруг беспорядочно валялись котелки, корзины и битая посуда, наполненные соломой матрасы. Среди всего этого добра опасно поблескивало лежащее в траве неподалеку оружие: мечи и кинжалы. — Оружие они явно не из хижины забрали, — подивился Уруха, присмотревшись — почти все клинки были прекрасной изящной работы. — Значит, кто-то их вооружил, прежде чем заслать сюда. Кто-то, чье имя на букву «В» мы называть не станем, — он опасливо покосился на Ханоса, но тот самозабвенно крутил в руке свой грозный молот. — Попробую незаметно подкрасться и стащить их оружие? — предложил Кики. Уруха долго не соглашался, но, не придумав плана получше, все же дал разрешение на столь отчаянную вылазку друга. Не сводя глаз с прогалины, при этом следя, чтобы его молодой подопечный не наделал лишнего шума, Уруха взглядом провожал своего друга, бесшумно крадущегося меж сосен. Пару раз дикие орки оглядывались, словно бы что-то подозревая, но вскоре, когда прогорел костер, четверо принялись раскладывать на углях свою добычу, а один схватил с земли меч и, судя по всему, отправился на обход территории. «Видит ли его Кики? — нервничал Уруха. — Только бы он не напоролся на него невзначай». Но Кики был уже неподалеку от лагеря. Сначала один меч исчез из виду, потом оба ножа, и тут прямо позади Кики Уруха увидел крадущуюся к нему сгорбленную фигуру дикого орка с поднятой над головой зловещей кхорой — огромным тесаком с расширяющимся к вершине клинком. — Кики, сзади, — вскричал Уруха, устремившись вниз. За ним кубарем покатился желеобразный Ханос, сын Хатоса. Сразу же сообразив, что к чему, Кики, прижимавшийся до того момента к самой земле, резво увернулся от опускающегося на него меча и ловким движением воткнул свои кастеты орку в самый пах. А когда выдернул, кровь рекой полилась из корчащегося на земле в конвульсиях уродца. Вскочив на ноги, Кики грозно оскалился и попытался добраться до его подельников. Орки-шпионы, отчетливо осознав всю серьезность ситуации, потянулись было к оружию, но лишь один меч оказался на месте. Проворный Кики попытался с разбегу наброситься на вооружившегося орка и нанести удар когтями, но направленный на него клинок не позволил ему приблизиться к неприятелю и на шаг. Повторить молниеносную атаку у Кики не вышло. Одного растерявшегося безоружного орка сшиб всей своей массой несущийся с горы Уруха. После чего пронзил своим огромным мечом, словно тушку мелкого зверя. Еще двое бросились было наутек, но ярость Кики уже не знала предела. Его оружие кромсало и кололо, резало и протыкало насквозь. Одного из беглецов, колченогого коротышку, догнал и добил вошедший в раж Ханос. Еще одного Кики продолжал молотить даже после того, как тот испустил посмертный выдох. Внезапно поняв, что оставшийся мерзавец пытается улизнуть в густых колючих дебрях, Кики бросился за ним попятам. — Этого оставь живым! — донесся до него крик Урухи. Когда грузные сыновья вождей добежали до места расправы, Кики верхом сидел на орке, не позволяя ему шевельнуть ни рукой, ни ногой. Меч беглеца валялся рядом. Кики дышал тяжело, налитыми кровью глазами сверля неприятеля. Темно-алые вязкие струйки стекали по лицу и локтям. Было очевидно, что он с трудом сдерживается, чтобы тут же не перерезать мерзавцу глотку. — Я тебя выпотрошу, как ты несчастную женщину там, в хижине, — брызгая слюной, прошипел он в лицо своей жертве. — Пощадить! Пощадить! — истошно вопил орк. — Оставь-ка его, — Уруха оттолкнул собрата и грозной скалой навис над визжащим уродцем. Ничего не поняв, Кики злобно взглянул на приятеля и был готов вновь наброситься на противника, чтобы свершить свою месть. — Я все показать! Только пощадить! — орк орал, извиваясь змеей. Ханос со счастливым выражением на забрызганном кровью лице тыкал рукояткой в катающегося по земле мелкого орка, который говорил с ним на одном языке. — Пощадить! Показать! — повторял он изрыгаемые его диким сородичем слова.***
Через пару часов они дошли до указанного коротышкой места. Примяв ногой кусты папоротника и откатив тяжелый валун, разбойник указал на большое дупло, разверзшееся в основании старой сосны. После со страхом в глазах покосился на Кики, не спускающего с него ожесточенного взгляда. Порывшись в дупле, Уруха вытащил спрятанные в нем сокровища: две дюжины склянок с мутным зельем, пару добротных мечей, карту, начертанную на шкуре какого-то крупного зверя, и целый мешок странных самоцветов — абсолютно прозрачных, вытянутой, как сосулька, формы, разных цветов: синих, зеленых, желтых, красных. — Хетока Оро! Хетока Оро! — воскликнул чучело-подобный орк, указывая на мешок с кристаллами, и заискивающе покосился на Уруху, которого теперь считал своим благодетелем. — Поющий Камень?! — удивленно переспросил Уруха, вертя в руке прохладный на ощупь, сверкающий на солнце удивительный предмет. — Петь! Петь! — вскричал уродец, тыкая скрюченным пальцем в кристалл. — Показать! Уруха позволил ему взять из мешка красноватого цвета «сосульку», и, к его удивлению, коротышка с силой ударил кристалл о валун, и тот разбился в вдребезги. Но еще больше его удивило то, что случилось дальше. Словно волны разбежались от разбитых осколков во все стороны, наполняя округу негромкой чарующей мелодией. Ничего прекраснее Уруха в жизни не слышал. Насытив воздух, мелодия вскоре начала рассеиваться, пока не исчезла совсем. Ханос, как завороженный, смотрел на оставшиеся от кристалла побледневшие осколки. — Еще! Еще! — потребовал он, но Кики сурово прервал его восторги. — Возвращаемся к хижине, — скомандовал он, — надо похоронить наших собратьев, которых растерзали эти мерзкие твари, — острым кулаком он указал на сжавшегося в комок уродца. — А этого, — пар вырвался из его расширенных от гнева ноздрей, — заберем в деревню. Пусть вожди сами допросят предателя. — Я обещал пощадить его, — внезапно отозвался Уруха серьезным тоном. — Не смей! — прорычал Кики. — Даже думать не смей отпускать эту тварь! — Не отпущу! — спокойно заверил его Уруха. — На колени! — приказал он ошеломленно следящему за их разборками орку. — Неть! Неть! — вскричал тот, бешено озираясь. — Обещать! Пощадить! — Я обещал! И я пощажу тебя! Ты будешь казнен, как изменник, предавший наше племя. Но ты умрешь не как крыса, прячась и скрываясь, а под мечом правосудия. Так что… — Пощадить! — он упал на колени и пополз к Урухе, цепляя его за ноги, за подол юбки, за деревянные щитки. — Выбирай! — снова серьезно обратился к нему молодой сын волчьего племени, крепко схватив за плечо и посмотрев в его крошечные напуганные глазки. — Ты можешь пойти с нами в Деревню. И после допроса, за предательство и надругательство над членами великого племени Дуда-Мара, тебе отрубят руки, затем ноги, раны прижгут раскаленным металлом, а то, что от тебя останется, привяжут к позорному столбу, и будешь висеть там, пока окончательно не сжаришься на солнце. Но я обещал тебе пощаду. Так прими же достойно свою смерть. Внимательно выслушав все, что сказал ему огромный орк, и еще раз посмотрев в его темные суровые неколебимые глаза, орк-коротышка несколько раз шмыгнул носом, вздрогнул всем телом и после склонил свою узловатую крошечную головку. Огромный меч сверкнул в воздухе острым лезвием, и голова предателя покатилась по траве и застыла у самого дупла. — Ты все-таки такой мягкосердечный, — фыркнул Кики, недовольно глядя на собрата, — надо было хотя бы выпустить этой твари кишки. — Если во мне и сидит Камень Контроля, то он еще не почернел, — отозвался Уруха, продолжая сочувственно рассматривать обезглавленное им скрюченное тельце***
Забрав добытое из тайника добро, компания вернулась к хижине. До вечера закапывали они тела убитых собратьев, предварительно сняв с каждого из них по украшению, а у абсолютно голого мальчишки отрезав пучок волос. Шаманы племени Дуда-Мара в деревне устроят ритуал по усопшим, чтобы их души достигли чертогов Огненного Повелителя Паагрио и не блуждали бы по Бессмертному Плато в поисках отмщения. В хижине останавливаться не решились и вновь переночевали в лесу, борясь с назойливыми насекомыми, пришедшими на запах мертвечины шакалами и храпом Великого Щита Уручаттэ, которого, после всего случившегося за день, не могли разбудить ни зажимание носа, ни высовывание языка, ни обмазывание древесным соком. Утром Кики удалось поймать в лесу несколько некрупных змей. Избавившись от ядовитых голов и содрав с них кожу, молодые охотники попробовали было есть мясо сырым, но, даже мертвые, гады продолжали неприятно шевелиться на губах, и было решено развести костер. — Жаль, что не додумались захватить хотя бы одну курицу из лагеря бандитов, — посетовал Уруха, давясь жестким костистым подгоревшим мясом, лишь издали напоминавшим по вкусу мелкую рыбешку. Увешенные мечами и мешками с кристаллами и зельями, сыновья вождей устало брели в гору — последний отрезок перед долгожданным отдыхом. Кики бодро шагал впереди, держа подмышкой странную непонятную карту, предвкушая увидеть удивленные и восхищенные взгляды сверстников, когда все узнают, что они с его лучшим другом вдвоем умудрились выследить и уничтожить целую шайку шпионов, а то и добыть важную информацию, не говоря уже о трофеях. Матери Урухи и Ханоса, уже посчитавшие сыновей погибшими, с радостными криками встречали своих отпрысков на подходах к Дому Вождей. Кики же было достаточно окружившей его толпы юных приятелей. Взахлеб он рассказывал о своих приключениях в лесу, и о страшной расправе над их соплеменниками, и о битве с коварными предателями из племени Рагна; о том, как чуть ли не в одиночку одолел он шестерку громил выше себя ростом, и как чуть ли не сам великий шаман Варангка бежал от его острых когтей. Ребятня слушала рассказ, разинув рты, а после шумной процессией проводила Кики Матаку (Бесстрашного Кики) до дверей резиденции вождей, когда всех троих потребовал к себе сам Великий Вождь Какаи.***
— А ведь мы теперь герои! — довольно промурлыкал Кики, лежа на берегу, заложив под голову лоснящиеся от жира ладони. — Поужинать с самим Отцом Пламени, а ведь мы еще даже не прошли свое Испытание. — Кики гордился собой как никогда раньше. Сидящий рядом Уруха задумчиво обводил взглядом чернеющий перед ними океан. К его трофеям прибавился прекрасный эльфийский меч, принадлежавший орку, которого он лично казнил за предательство. Вождь Хатос, сын Хароса, также разрешил Урухе оставить себе весь наполненный музыкальными кристаллами мешок, посчитав их бесполезными безделушками. Ханосу достался огромный молот, найденный в доме убитых травников. Кики был рад уже оттого, что был допущен в Дом Вождей, да еще юные орчихи теперь преследовали его попятам, упрашивая снова и снова поведать о том, как он отважно выкрал у дюжины недругов оставленное без присмотра оружие и как после этого в одиночку расправился чуть ли ни со всеми врагами, пока медлительные сыновья вождей еле-еле догнали вдвоем одного хромоногого коротышку. Уруха лишь с улыбкой качал головой, слушая преувеличения товарища. «На самом деле, Кики большой молодец», — считал он. Без него он, Уруха, даже не подумал бы выслеживать такую свору неприятелей. Карта, которую раздобыли мальчишки, оказалась картой Бессмертного Плато, начертанной неаккуратной рукой диких приспешников шамана Варангки. Шпионы пытались запечатлеть подходы к Деревне Орков, а также обозначить расположение основных поселений и дозорных постов, встречающихся на пути. Какаи был уверен, что Варангка вступил в сговор не только с демонами, но и с людьми, и выделил еще пару десятков воинов во главе с центурионом Карудой на то, чтобы прочесать Долину Вождей — ущелье с усыпальницами самых великих правителей орочьих племен, единственный путь на Плато, ведущий с большой земли. Теперь все должно было наконец пойти своим чередом. Отец стал искренне гордиться Урухой и более благосклонно относиться к его озорному приятелю. И даже Ханос, Великий Щит Уручаттэ, почувствовал наконец свое истинное предназначение и начал усердно заниматься с наставником, оттачивая мастерство владения оружием, которое не всякий его сверстник мог даже в руках удержать, не то, чтобы им сражаться.