***
Рома с усмешкой наблюдал за мрачным другом и строил предположения, отчего тот так невесел. Андрей уселся в кресло у входа и пока ни слова еще не произнес за все десять минут, что находился в кабинете вице-президента. — Ну, Жданчик, чем порадуешь? Убедил свою железную леди в чувствах к ней? — Малиновский улыбнулся в предвкушении новостей. Андрей вскинулся, было, сказать что-то, но промолчал. — Она объяснила, почему ты в немилость впал? Что ее душенька желает теперь? Скальп Киры? Чучело какой-нибудь модельки? Или, может, шоколадки сменить? — Катя видела твою инструкцию, — глухо ответил Жданов, не поднимая глаз. — Она все знает. — Ну и прекрасно, — беззаботно отозвался Ромка, а потом до него дошел смысл сказанного. — То есть, все знает? Вообще все? Ой, это ж конец, Жданчик! Теперь она точно твою компанию подарит кому-нибудь! Ты умеешь метлой махать? — Успокойся, Малиновский, — рыкнул Андрей. — Она все знает. Никому компанию она не собирается отдавать, обещала помочь вывести из кризиса и… Уволиться. — Какое великодушие! — восхитился Роман. — А ты что сопли-то развесил? Радоваться нужно! Теперь не придется страдать за отчизну и целовать брекеты. Женись себе без страха на Кире и рули Зималетто до скончания веков! — Я ее люблю, — тихо ответил Андрей. — Киру? Правильно! — Катю, Ром. — А это ты хорошо придумал. Молодец, Жданчик! — спустя несколько минут молчания произнес Ромка. — Пострадай перед ней, чтобы не вздумала рыпнуться, а потом… — Малиновский, ты плохо слышишь? Я. Люблю. Катю! — рявкнул Жданов и рывком встал на ноги. — Из-за твоей инструкции она теперь меня видеть не может! С этими словами он выскочил из кабинета вице-президента, хлопнув дверью. Чтобы столкнуться нос к носу с побледневшей от ярости невестой…***
— Кать, а ты на обед с нами пойдешь? — голос Маши Тропинкиной в телефонной трубке сбил с мрачных размышлений. Именно сегодня Пушкарева предпочла бы не высовываться из своей каморки в принципе, пока в офисе не останется ни одной живой души. Похмелье, во-первых, не отпускало до сих пор, Кира, во-вторых, каким-то образом узнала об их отношениях с Андреем. Которые, к счастью, закончились. О том, что Кира в курсе, Кате стало известно практически сразу же. Обманутая невеста не стала надолго откладывать и поспешила поделиться своим открытием с самой Катей. Делала она это, к слову, крайне громко, срываясь на визг, оскорбления, угрозы, и успокаиваться не собиралась, даже когда Андрей невежливо выгнал ее из Катиной каморки, а после и вовсе выставил за дверь президентского кабинета в приемную. На правой щеке президента теперь красовался алый отпечаток женской руки, пара царапин на левой, а верхние пуговицы рубашки уныло повисли на соплях и грозились отвалиться совсем. Андрей же молча метался по своему кабинету, что-то швырял, чем-то громыхал и показываться ему на глаза было опасно для жизни. — Прости, Маш, я не пойду с вами, — осторожно ответила Катя, пользуясь тем, что в ждановских буйствованиях образовалась пауза. — Работы много. — Ну, как хочешь, — Машка фыркнула и кинула трубку. — Девочки, это война! Я вам говорю! — торжественно объявила Тропинкина подругам. — Вчера она букет от моего Феди приняла, сегодня даже не собирается оправдываться за это! Никогда не ошибалась так в людях! Женсовет переглянулся, не зная, чему верить. Как-то Катя не тянула на соблазнительницу, да и с утра выглядела сильно потрепанной и задумчивой, как никогда. Что-то явно произошло, и они об этом не знают до сих пор! А они, между прочим, подруги!***
— Кать, прости, — Андрей виновато заглянул в каморку. Девушка вскинула голову, оторвавшись от монитора. — За что? — она поджала губы, невольно косясь на дырокол на столе. Запустить бы им в расцарапанную рожу господина президента, чтоб еще и фингал образовался для симметрии. — За Киру. Понятия не имею, с чего ей пришло в голову подслушивать наш разговор с Ромой… С Романом Дмитричем… — А что, обсуждали новую стратегию покорения очкастого монстра? — Катя чуть скривилась. Настроение не фонтан и так, а выслушивать пустые извинения не хотелось. — Нет, — кратко ответил Жданов, просачиваясь внутрь. — Я спросить хотел… Ты на обед идешь? — Не иду. Работы много, да и попадаться на глаза Кире Юрьевне не хочется. По крайней мере, до конца этого дня. — Я все улажу с ней, — пообещал Андрей. — Она тебя не посмеет тронуть. Я обедать тоже не пойду… Давай сюда закажем? Пообедаем вместе? — Если об этом узнает Кира Юрьевна… — Плевать я хотел, узнает она или нет. Кать, пообедайте со мной сегодня! — Я вчера с вами уже поужинала, — хмыкнула Катерина, поправив очки на носу. У Андрея от этого жеста на миг дыхание перехватило. — И даже позавтракала. Вы теперь будете контролировать каждый мой прием пищи? — Просто… Раз уж мы оба не идем обедать, то… — Жданов опустил голову. — Но, раз уж вы не хотите… Есть хотелось. Общества Андрея не хотелось. Вторые сутки пошли в его обществе. — Давайте закажем, — Катя все-таки сдалась перед многозначительным урчанием желудка. — Попросите Федора привезти? — Андрей на миг просиял. — А, впрочем, я сам… Я сам попрошу… Федя приехал под самый конец обеденного перерыва, беззаботно насвистывая, он вышел из лифта и столкнулся с женсоветом на ресепшене. — Девушки, добрый день, — курьер разулыбался, отсалютовав пакетом с едой. — Машенька, никуда не уходи, я к вам сейчас вернусь. Одна нога здесь, другая нога там! Я просто обязан спасти от голодной смерти обитателей президентского кабинета! — Катеньке, небось, потащил, — процедила сквозь зубы Светлана. Тема неверных мужчин ей была очень близка в силу развода. — Точно-точно, — подхватила Татьяна. — Девочки, ну и что здесь такого? Не должна же Катя без еды работать весь день, — мягко укорила всех Ольга Вячеславовна. — На ней и так лица последнюю неделю нет, а если она еще и есть не будет вовремя, то совсем надорвется. — Да-а, — протянула Шура, — совсем ее Жданов заездил последнее время. Звякнул лифт, и мимо секретарей ураганом пронеслась Кира с Клочковой в арьегарде. Видок у обеих был еще тот, и девушки поспешили разойтись по рабочим местам, пока не получили нагоняя.***
— Кать, а что у вас тут стряслось? — осторожно полюбопытствовал Коротков, пользуясь тем, что Андрея в кабинете не было. — Как Мамай прошел. — А… Это Андрей Палыч лист с прайсами потерял, — Катя невесело улыбнулась. — Искал… Активно… — А-а-а… — понимающе протянул Федор. — Нашел хоть? Катя кивнула, забрала пакет с едой и смущенно оглядела учиненный Андреем беспорядок. Федя перевел взгляд на подругу: — А ты грустишь чего? — Тебе показалось, Федь. Все хорошо даже отлично. Спасибо. — Смотри мне! — Коротков шутливо погрозил пальцем. — Только посмей загрустить, я, знаешь, что сделаю? — Не знаю, но мне уже страшно. — Подарю тебе воздушный шарик! Ведь когда у тебя есть воздушный шарик, то грустить совершенно не получается, — парень по-доброму усмехнулся. — Улыбнись, Катюш. Что бы ни происходило, оно рано или поздно закончится. Оглянешься назад через какое-то время и сама посмеешься над тем, как переживала из-за какой-то ерунды. Впервые за неделю Катя Пушкарева улыбнулась искренне. Где бы взять это самое время и как до него дожить? — Спасибо, Федя.