Компас

— Горячо, не спеши ты, — фыркнул Андрей, наблюдая краем глаза, как Катя пытается поскорее запихнуть в себя еду и исчезнуть из-под пристального взгляда шефа. Ей неприятно его общество, и неудивительно, Андрей Жданов ей всю жизнь испортил, подлец. Он с трудом подавил идиотскую ухмылку. Все женские претензии к сильному полу он уже давно выучил… — Я всегда так ем, — пожала плечами девушка, гоняя кусочек говядины по тарелке. — Мама ругается, что вечно на ходу… Он бы тоже ругался. И сейчас хочется, потому что Катенька покорно срывается на каждый телефонный звонок едва прожует. И это вместо того, чтобы спокойно поесть. Что-то объясняет кому-то, спрашивает, спорит. Слушал бы и слушал ее голос, как музыку. После очередного звонка она возвращается в сильном раздражении. Его Катенька, оказывается, тоже умеет злиться, быть недовольной и шипеть себе под нос проклятия не хуже Киры. А он привык, что на него смотрят с благоговением и обожанием. Что Катя так на него смотрит. А сейчас ее взгляд мечет молнии, прожигает его насквозь. И она считает, что они смогут и дальше работать вместе, как ни в чем не бывало? — Катя, нам нужно решить, как мы будем работать дальше, — Пушкарева посмотрела на него с легким удивлением, словно шеф предложил ей, как минимум, выйти за него замуж прямо сейчас. — Как работали раньше, так и будем, — Катя пожала плечами. — Или у вас есть какие-то соображения? — А у вас? — Андрей не выдержал и потянулся за бутылкой виски, но под укоризненным взглядом помощницы передумал. Приходилось разговаривать «на сухую». — Я бы попросила отдельный кабинет… — девушка вдруг отвела взгляд и засмущалась. — Исключено, — резче, чем хотел, ответил Жданов. Попросту банально испугался, когда представил, что за стенкой больше не будет слышно ее шагов, разговоров по телефону, что она не будет мелькать туда-сюда весь день. Поймав ее насмешливый взгляд, тут же нашел объяснение: — Здесь я хоть как-то смогу оградить и защитить вас от Киры. — А с чего вы взяли, что мне это нужно? — подозрительно спокойно поинтересовалась девушка. — Она вам не даст спокойно работать, — пророчески заключил Андрей. — Несколько месяцев потерплю, — Катя пожала плечами. По мере опустения тарелок она расслаблялась все больше и больше. — К тому же, Кире Юрьевне ваше присутствие не мешает сыпать угрозами и оскорблять меня. Какая разница, будете вы находиться рядом при этом или нет? Андрей промолчал, подбирая слова для ответа. Катя это молчание расценила по-своему и продолжила, как ни в чем ни бывало: — Против нее вы все равно не пойдете, так что ваш аргумент довольно слабый, Андрей Палыч. Вам нужна лояльность Киры на следующем совете директоров, и вы преспокойно отдадите меня на растерзание вашей невесте, тем более, повод для этого вы уже обеспечили. — С чего такая уверенность, Катя? — раздраженно поинтересовался Жданов. — Я вас слишком хорошо знаю, Андрей Палыч. Может, перестанете играть в благородного рыцаря и прямо скажете, что вы хотите? — Я привык делить президентский кабинет с вами. И в ближайшее время не хочу ничего менять. Такой ответ вас устроит? — Переживаете, что я без вашего контроля что-нибудь выкину этакое? Зря. Черт возьми, неужели ей так нравится издеваться над ним?! Сидит, улыбается снисходительно, строит что-то из себя! — Да плевать мне, что вы сделаете с компанией, хоть бомжу Васе подарите! — процедил Андрей сквозь зубы. — Но если вы желаете помочь выйти Зималетто из кризиса, то очень вас прошу ничего не менять пока! — А потом Роман Дмитриевич придумает новый спектакль для «мисс Железные зубы»? — А потом, Катенька, я буду вас уговаривать остаться в компании, — пробурчал Жданов. — Малиновский тут вообще ни причем и он, кстати, в курсе, что следовать его советам я дальше не намерен. — И что же вы собираетесь делать без подсказки друга? — Катя сложила руки в замок на груди и откинулась на спинку красного кресла, с кривой усмешкой глядя на шефа. — Снова игрушки и открытки? — Нет, — Андрей отставил свою тарелку. Аппетит пропал. — Играть дальше по сценарию Малиновского я не собираюсь. — Я одного только не пойму, неужели я тебя хоть раз подвела? Неужели я давала тебе повод усомниться в том, что мне можно доверять? — устало поинтересовалась Катя, не выдержав тона беседы. — Неужели ты просто не додумался поговорить со мной по-человечески, поделиться страхами и волнениями? Я же не калькулятор, я живой человек… Андрей опустил взгляд, не зная, что отвечать. Слишком поздно уже оправдываться. И возможно ли вообще оправдаться за свое поведение в этом случае? Катины слова прозвучали неожиданно горько, били по самому больному. — Я понимаю, что не заслуживаю твоего прощения, — тихо сказал Жданов, не поднимая глаз. — И оправдаться, наверное, я не смогу. Но я очень прошу тебя, давай пока ничего не будем менять. — Ты про что? — недоверчиво спросила Катерина, подобравшись на кресле и почти сжавшись в комочек. — Если ты думаешь, что я вздохнул с облегчением и радуюсь, что больше не нужно играть влюбленного, то ты ошибаешься. Во всей этой ситуации я рад только тому, что могу не врать хотя бы тебе. Только игры в любовь закончились, Кать. У меня все по-настоящему. Знаю, что не веришь, не перебивай. Все, как ты хочешь, клянусь, любой каприз! Только останься в этом кабинете. Мне это очень нужно. — Юлиана приглашала поработать с ней… В Египте, — после непродолжительной паузы отозвалась Катя, о чем-то раздумывая. — Пара недель, не больше. Дашь мне отпуск? Мне хотелось бы попробовать… — Когда? — с трудом подавив панику, спросил Андрей. Две недели без Кати? Что он вообще будет делать без нее эти две недели?! — Думаю, после показа. — После показа совет, — буркнул Жданов. — Я сделаю отчет, — пообещала девушка. — Возможно, представлять его придется тебе. Я, правда, устала. Мне нужно сменить обстановку… Она могла бы потребовать чего угодно! Но просит лишь об отпуске… Чтобы поработать в другом месте? Андрей даже улыбнулся. Только его Катенька могла о таком попросить! — Обещай только, что не сбежишь и вернешься на работу после поездки. — Я же уже сказала, что помогу вывести компанию из кризиса, — Катя робко улыбнулась. — Спасибо за обед. — Кать… А можно я сегодня отвезу вас домой? Пожалуйста. — Кира Юрьевна… — Да плевать я на нее хотел! — рыкнул Андрей. — … Будет недовольна вашим поздним возвращением. С этими словами Катя вскочила со своего места и поспешно скрылась в своем чулане. Андрей в замешательстве посмотрел ей вслед, гадая, согласилась она или отказала таким образом. Но одно было точно. Шанс у него есть. Главное, ничего не испортить в очередной раз.

***

Демонстративное щебетание по телефону с каким-то парнем, просьба встретиться вечером, и так еще многозначительно на подруг поглядывает. Федя скривился. А ведь всего-навсего предложил после работы куда-нибудь съездить. Достало! Хочет Машка игр? Да пожалуйста. Только без него. Хватит. Желание плюнуть на все и поехать напиться пока перевешивало здравый смысл. Оживленное обсуждение планов женсовета он не слушал, скорее, угадывал, содержание их разговора. Только Ольга Вячеславовна укоряет Машку. Мол, хватит уже над парнем издеваться. Либо отказывай совсем, либо соглашайся уже хотя бы попробовать построить отношения. Маша глупо хихикает, несет какую-то чушь в ответ, и радостно переключается на Клочкову, которая готовится перехватить у лифта подругу, чтобы поужинать за ее счет. Конечно, Кира не откажет ей! — Федь, кажется, тебе самому нужен воздушный шарик, — хрипловатый голос Пушкаревой чуточку приободрил. — Что случилось? — Ничего. Надоело уже все, — без обычной жизнерадостности ответил курьер. — Кать, почему все женщины так любят мучить мужиков, а? — Почему все мужики такие козлы? — не осталась в долгу Пушкарева, задумчиво глядя в сторону президентского кабинета, куда она собиралась как раз вернуться. — Ты сейчас про всех мужиков или про конкретного? — усмехнулся Коротков и склонил голову набок, разглядывая новую прическу подруги. Никогда не видел ее с распущенными волосами. — А тебе, знаешь, идет. — Что? — не поняла Катя, встрепенувшись, словно за пару секунд уже успела погрузиться глубоко в себя. — Без косичек, говорю, лучше, — Федя улыбнулся. — Какая разница, это все равно ничего не исправит. Хоть с косичками, хоть без — была и буду уродиной, — отмахнулась девушка. — Каждый человек по-своему красив, — Федя поспешил свернуть опасную тему Катиной внешности. Ну да, не красавица, но зато верная подруга и всегда выслушать может. — Слушай, Пушкарева, а поедем напьемся? У тебя мужики козлы, у меня бабы дуры… Пожалеем друг друга, поплачем в жилетку и пьяные уснем за барной стойкой в слезах в обнимку, а потом нас выкинут на мороз в ночи, помятых, с опухшими мордами… И мы, шатаясь, побредем по заснеженной Москве… Федя нес откровенный бред, но становилось немного легче, и ему и Кате. Пушкарева даже заулыбалась. — И ограбим магазин с воздушными шариками? — спросила она. Коротков рассмеялся. — Можно еще варенье и мед добыть. Шарики без меда нам совершенно не помогут. — Я подумаю, — Катя улыбнулась, — где можно спрятать кучу воздушных шаров и банку меда? Федя откровенно рассмеялся, привлекая внимание и женсовета, и Клочковой к ним. Улыбалась и Катя, представляя себе, как Федька несется на мотоцикле со связкой больших ярких шариков, уходя от погони. — Девочки, ну это уже ни в какие ворота не лезет, — плаксиво и очень жалобно протянула Тропинкина. Федя впервые не стал уговаривать ее, а ей так хотелось немного повыпендриваться, а потом, может, согласиться на вечер с ним. А он весело хохочет и совершенно не собирается упрашивать Машку дальше. — Хоть бы постеснялась, — поддакнула Локтева. — Девочки, я поняла! — подхватила тут же Пончева. — Катя с Колей рассталась? Рассталась! А теперь, наверное, решила, что раз там не повезло, то можно попытаться Федьку охмурить! Эта идея женсовет очень вдохновила, и за обсуждением никто не заметил, как опустились плечи Кати, едва она отвернулась от Федора, как злобно на нее посмотрела прошедшая мимо Кира, хоть и не сказала ничего ей, как грустно и задумчиво взглянул в сторону ресепшена Коротков. Никто ничего не заметил, кроме, может быть, Ольги Вячеславовны.