*
Совещание, прерванное появлением Воса и Секуры, возобновилось уже с их присутствием, но не раньше, чем они прошли обследование у Вокары Че и по её же настоянию перекусили. Открытая одежда Секуры, всегда так смущающая многих клонов и не только, не скрывала свежего, ещё толком не зажившего ожога под ключицей, и не нужно было быть медиком, чтобы понять: ей повезло, что бластерный заряд пришёлся не в шею. Кит Фисто, не отходящий от неё, периодически цеплялся глазами за этот шрам, теперь благодаря мастеру Че заклеенный бакта-пластырем, и взгляд у него становился очень нехороший. — Вижу, не зря Квинлан на Фелуцию вместо Кашиика миссию себе взял, хмм, — Йода сложил руки поверх своей деревянной клюки, покачал головой, хотя вид у него был скорее довольный, чем раздражённый. — Говорил он нам, грядёт что-то, да и сами мы знали, не знали лишь, что скоро так. — Когда Дуку бросился в бега, я понял, что дело дрянь, — кивнул Вос и со вкусом откусил большой кусок протеинового батончика. Прожевал, скривился: — Фу, гадость какая. Так вот. Я понятия не имел, что и когда случится, или под чьей личиной скрывается Сидиус, но всё больше склонялся к мысли о том, что это Канцлер, потому что не было других кандидатов. Сами понимаете, сказать об этом я не мог, не имея доказательств, но Дуку намекнул мне, что беда может грозить Эйле на Фелуции, и я, признаться, немного испугался. — Эмоциям своим дал ты волю, Квинлан, на поводу привязанности пошёл, в чувстве вины потерялся, — неодобрительно заметил Йода. — Но это помогло жизнь Эйлы спасти, а значит, Сила тебя вела — и куда нужно вывела, хмм. Вос поморщился, и даже Вольф, не обладающий никакой Силой, понял, что Вос с этими словами категорически не согласен. Вслух он, тем не менее, ничего по этому поводу не сказал, продолжив начатую тему: — Оказалось, дело было в чипах. Кто ж знал, да? Кеноби вздохнул: — Ты прав, Квинлан. Мы действительно ошиблись, не приняв во внимание всё, что знали о чипах, но мало кто мог предположить заговор таких невероятных масштабов, даже если речь шла о лорде ситхов. — Клоны всегда были нашими вернейшими союзниками, — кивнул Кит Фисто, — и мы не думали, что они смогли бы предать нас добровольно, а недобровольно… Оби-Ван верно сказал, такое невозможно было представить, даже зная о чипах. — Прости, Рекс, — Скайуокер вертел в руках лазерную указку и говорил глядя в пол и не поднимая глаз. — Энакин прав, — говоря это, Пло Кун смотрел почему-то на Вольфа, — все мы должны извиниться перед теми, кто служил нам верно и кого мы оставили на произвол судьбы, поверив лживым словам ситха. Мы были глупы и слепы. — Нет, генерал, вы же не знали! — воскликнул Вольф. Пло Кун, спасавший ему жизнь бессчётное количество раз, учивший его быть собой, думать самому и выбирать самому, Пло Кун, которому Вольф был обязан всем, что у него было, и всем, чем он был, просто не должен был извиняться! — Не хотели мы знать, а это хуже куда, хмм, — печально опустил уши Йода. — Действительно виноваты мы, и многие жизнями заплатили за недальновидность нашу. Освободить тех, кого освободить можно ещё, — меньшее, что можем сделать мы, чтобы вину искупить. — Вы что, правда собрались воевать с Сидиусом? — спросил Вос. — С парой отрядов клонов? — Сейчас их с нами всего, как вы сказали, «пара отрядов», — судя по тону, Скайуокеру Вос не очень нравился, — но знали ли вы, магистр, что чипы одноразовые, а их действие ограничено по времени? Они вышли из строя после того, как приказ был выполнен, и теперь у клонов снова есть выбор. — Вернее, может появиться выбор, если мы им его предоставим, — Кеноби встал рядом со Скайуокером, привычно поглаживая бороду. — Кто-то считает нас предателями, веря словам Сидиуса. Кто-то полагает, что приказ 66 сделал нас их врагами. Наша же задача — показать, что это не так, в обоих случаях. И не только потому, что для джедаев закрыт путь мести, но и потому, что тут просто не за что мстить: в случившемся нет вины клонов. — И ничьей, кроме Сидиуса, — мрачно закончил Скайуокер. — Это может сработать, — задумчиво сказала генерал Секура, — но действовать нужно будет очень осторожно. Многие слишком сильно ассоциировали Верховного Канцлера с самой Республикой. — Если клоны не послушают джедаев, — выступил вперёд Рекс, — то, возможно, послушают нас, своих братьев? Не все, конечно, но… попробовать стоит. — Согласен, — Вольф встал рядом с ним, глядя на своего генерала. Он всё ещё хотел разбить лицо Джага в кровавое месиво, но понимал, что Рекс прав, и генерал Кеноби прав, и Пло Кун прав тоже. Мстить нужно не клонам, ставшим орудиями в чужой войне, а тому, кто их этими орудиями сделал. Как бы ни было тяжело. Обсуждение снова свернуло на поиск союзников. По словам Квинлана Воса и генерала Скайуокера, почти все планетарные системы, входившие в состав Республики, а также бывший Альянс сепаратистов, теперь объединились в Империю. Однако не все сделали это добровольно, и на это в основном и стоило сделать ставку. В этом же направлении работали сенаторы Органа и Амидала. В итоге все присутствующие распределяли между собой вылазки на разведку в другие потенциально союзнические системы. Пло Куну и «Волчьей стае» достался Рилот: что там происходило, не знал никто из собравшихся, но Чам Синдулла едва ли смирится с тем, что его с таким трудом и ценой огромных потерь освобождённую планету без его же согласия записали в состав новоявленной Империи. У них было два дня на подготовку, а потом начиналась новая война. От всех прочих она отличалась тем, что и участие в ней, и сторону Вольф выбрал добровольно.*
Последний вечер перед вылетом был тёплым и мягким. Солнце садилось, цепляясь за ветви деревьев, воздух был по-весеннему прозрачным, неподвижным и напоённым ароматами незнакомых местных цветов и влажной земли, и в нём далеко разносились резкие крики птиц. Лагерь постепенно затихал: закончилось финальное совещание, закончился ужин, даже Крушила наконец угомонился, оставив после своей «силовой тренировки» хорошую просеку, и все разбрелись кто по палаткам, кто в дозоры, кто — просто посидеть у костров. Вольф как раз сидел у костра со своей «Стаей» и генералом, но когда сумерки сгустились окончательно, «Стая» постепенно разбрелась по палаткам, и в конце концов у костра остались только Вольф и Пло Кун. Нечасто на миссиях клонам доводилось провести время так: обычно лагерь возводили из лёгких блоков за пару часов и так же быстро сворачивали по окончании миссии, либо отряды расквартировывались в предоставленных местными жителями казармах, но тогда они были членами ВАР, а сейчас остались сами по себе, и никакая Республика с её мощью и неиссякаемым потоком кредитов за ними больше не стояла. Ощущение было… словно летишь в пропасть без реактивного ранца или хотя бы страховки и не знаешь, что там, в глубине — острые камни, водный поток, мягкий дёрн? Разобьёшься ты или спасёшься? И не совершаешь ли прямо сейчас самую большую ошибку в жизни? Ведь хорошие солдаты выполняют приказы, а плохие или идут под трибунал, или остаются лежать там, где впервые оступились, с дырой в башке. Таковы законы войны. Прежде Вольф думал, что на войне всё просто: вот свои, а вот враги. Защищаешь своих, бьёшь врагов, выполняешь приказы. Где и когда в эту стройную схему закралась ошибка? Он был всего лишь клоном, солдатом, и такому его не учили. Нет, думать учили, конечно, но в пределах миссии и своих полномочий, а глобальные вопросы должны были решать командиры. Вольф, получив приказ убить джедаев, мог разве что продумать, как это эффективнее сделать — но никак не оспаривать, считая «неправильным». И всё же именно неправильным этот приказ и был. Неужели Рекс чувствовал себя так же, выполняя в умбарской операции приказы Понга Крелла… а потом — нарушая их? Понг Крелл был предателем. Майор Оззель на Хорме предателем не был — просто идиотом, но результат получился почти как на Умбаре: множество бессмысленных жертв, без которых можно было бы обойтись… но для этого пришлось бы нарушить приказ, и Вольф до сих пор не мог себя простить за то, что не сделал этого. Но что, если, нарушив приказ, ты сорвёшь глобальную операцию, о которой даже не знаешь? — Когда нарушать приказы — оправданно? — спросил он в конце концов. Пло Кун оторвал взгляд от танцующих языков пламени, повернулся к нему: — О чём ты, Вольф? — Я нарушил приказ верховного главнокомандующего, генерал. — И сомневаешься в том, правильно ли поступил? — Нет! — вскинулся Вольф. — Никогда! Но… что, если снова возникнет такая ситуация? Я снова нарушу приказ, но это будет ошибкой? — Этого ты не узнаешь, пока не примешь решение, а вместе с ним — все его последствия. — Нас, клонов, создавали для другого, — Вольф отвернулся, глядя куда-то в темноту эндорского леса, но не мог не чувствовать спокойной уверенности генерала, и от этого было не по себе, потому что он со всеми своими дурацкими сомнениями такого не заслужил. — Мы должны были просто выполнять приказы. — Может, и так, — задумчиво сказал Пло Кун. — Но не проще ли было тогда создать армию дроидов? Дроиды не знают сомнений. Вас создавали для войны, но не лишили свободной воли; вас создавали одинаковыми, но вы всё равно разные; вас создавали как оружие, но вы не рабы. Жизнь каждого из вас ничуть не менее ценна, чем жизнь любого разумного существа в галактике, и каждый из вас имеет право на мнение. И на выбор. — Но как выбрать правильно? — На этот вопрос, Вольф, тебе не сможет ответить никто, потому что никто не знает, какими могут быть последствия того или иного действия. Иногда Сила предупреждает нас, джедаев, но даже в этом случае ошибиться слишком легко, а найти верный путь — сложно, к тому же ты никогда не знаешь, существует ли верный путь вообще. Но один способ есть: пусть зыбкий, пусть неверный, он всё равно лучше, чем ничего. Когда ты стоишь на распутье, просто закрой на мгновение глаза и представь, что выполнил приказ. А потом — что не выполнил. Представь последствия в одном случае и в другом. И всегда помни, что те, кто отдают приказы, тоже могут ошибаться. — Или быть ситхами. — Верно, — Пло Кун оставался всё таким же спокойным. — Поэтому в сомнениях может оказаться ключ к спасению многих. — А если — к гибели? Генерал придвинулся ближе, на несколько коротких — слишком коротких! — мгновений положил руку Вольфу на плечо. — Выполнять приказы всегда проще, потому что за последствия отвечать не тебе, а тем, кто их отдаёт. Но когда ты выбираешь сам — за свой выбор тоже отвечаешь сам. Это по силам не каждому. И… думаю, я должен извиниться перед тобой, Вольф. — Что?! Сэр, вы столько раз меня спасали, за что вам извиняться? — Я всегда поощрял в тебе и твоих братьях свободу выбора, но ни разу не потрудится предостеречь о последствиях. Твои сомнения сейчас — это моя вина. Вольф развернулся к Пло Куну всем корпусом, подался вперёд, с усилием подавив порыв прикоснуться. — Нет. Не говорите так, пожалуйста. Мой выбор и ваше руководство привели меня и ребят сюда, мы не выполнили этот криффов приказ, потому что вы учили нас думать, потому что говорили, что каждая жизнь важна, даже жизнь клона, и мы не стали служить ситху — благодаря вам. Сомневаться тяжело, но это лучше, чем… быть дроидом. И я никогда не сомневался в вас и не усомнюсь, клянусь! Пло Кун покачал головой. — Прости, Вольф, но эту клятву я не могу принять и вынужден просить тебя не клясться так впредь. В голосе генерала не появилось ни тени недовольства или злости, он говорил всё так же спокойно и тепло, но эти слова были как неожиданный удар наотмашь. Вольф едва не отшатнулся. — Но… почему, сэр? Я оскорбил вас? — Нет, конечно нет. Но я хочу, чтобы ты знал и, что важнее, понимал, что я тоже могу ошибаться и заблуждаться, как и многие другие. Слепо выполняя всё, что я тебе велю, ты отнюдь не окажешь мне услугу, скорее наоборот. Я вовсе не хочу, чтобы ты был моим покорным рабом, Вольф. Что, если однажды я прикажу тебе что-то, что идёт вразрез с твоей совестью? — Такого вы никогда не прикажете, — уверенно сказал Вольф. Если честно, он и представить этого не мог. — Но если прикажу? — Сэр! — не говорите так, прошу, не надо, я не смогу, не выдержу, если придётся сомневаться ещё и в вас! — К чему вы клоните? — Слепо следовать любому приказу — значит быть хорошим солдатом, как вас и учили. Но указать на заблуждение, высказать мнение, отличное от моего, не молчать, если не согласен — куда важнее, потому что это, помимо прочего, значит быть хорошим другом. — Дру… — Вольф споткнулся об это слово, оно было слишком огромным, чтобы осмыслить. Слишком невероятным. Наверное, если бы перед ним сейчас из воздуха возник Верховный Канцлер, криффов ситх, и, преклонив колено, передал ему свой титул и власть над новорождённой Империей, Вольф не был бы ошеломлён больше. Пло Кун поднялся одним лёгким движением и, склонившись, снова положил руку ему на плечо. Сама невозмутимость, как и всегда, будто не он только что одним словом перевернул мир с ног на голову. — Сэр, — выдохнул Вольф. — Я… — Уже поздно, а завтра нам лететь в разведку. Ложись спать. — Да, но… сэр… — Я имел в виду то, что сказал. И ушёл, растворившись в тишине ночного лагеря. Джедаи! Чем они вообще от ситхов отличаются?! Когда Вольф наконец сумел заснуть, ему приснилось, как они с Фоксом выслеживают падавана Тано по всему Корусанту. И когда им удалось загнать её в угол, почему-то безоружную, и он уже наставил на неё бластер, она сказала звенящим от обиды голосом: — Настоящий друг указал бы на заблуждение, а не выполнял неверный приказ! Грянул выстрел — его или Фокса? — и Вольф проснулся, обливаясь потом и хватая ртом воздух. Нужно было пойти и извиниться, сейчас, немедленно! Но веки налились тяжестью, а ощущение Силы, мощной, как стихия, но нежной, как объятие, заставило расслабить все напряжённые мышцы и выровнять сбитое дыхание. «Спи», — сказал голос, родной и знакомый, и Вольф послушно закрыл глаза, погружаясь в тёплое марево дрёмы. Наутро оба сна помнились ему весьма смутно, но найти перед вылетом Асоку и попросить у неё прощения он всё же успел.