Когда растает снег

      Се Лянь вздрогнул от голоса, обернулся. Позади него стоял Ци Жун в зелёной куртке, которая раздражала глаза. Он смотрел на него так высокомерно и с таким отвращением, что Се Ляню на секунду захотелось треснуть брата за это.       Ци Жун не спеша подошёл к захоронениям, поставил палочки и проговорил:       — Спустя годы, тётя, дядя, ваш сын-неудачник решил явиться к вам, чтобы поплакаться. Гордитесь ли вы им теперь?       Ци Жун посмеялся, чем ещё больше выводил Се Ляня, но он упрямо молчал, игнорируя присутствие нежданного гостя. Мысленно он уже извинился перед родителями и продолжал разговаривать с ними.       — Но вы даже не представляете, — продолжает Ци Жун, — ваш сынок вступил в мафию и сейчас идёт тем же путём, что и раньше. Хотя вы ему строго-настрого запретили. Ха-ха, видите?! Разве он достоин быть вашим сыном?       — Ци Жун, заткнись, — предупреждает Се Лянь, закрывая глаза.       — А что? Я не так говорю?! Тётка так старалась сделать из тебя человека, а ты стал грязью под ногами. Мне вот интересно, чья это вина? Твоя или покойной матушки?       Се Лянь не мог терпеть, когда оскорбляют его мать, тем более от того, кто был так близок с ней. Она заменила ему мать, так неужели он смеет так говорить?       Ци Жун за секунду оказался на снегу, прижатый за горло рукой Се Ляня. Но даже в таком удручающем положении тот продолжал говорить:       — Смотрите! Он, наконец, показал своё истинное лицо! Мой царственный братец, разве в этом мире есть хоть кто-то, знающий тебя лучше, чем я? Нет. Ты надел маску бездомного пса, на которого может двумя ногами наступить любой желающий, но мне, как никому другому, известно, что в душе ты всё так же высокомерен, ты ведь никогда не мог стерпеть, когда кто-то называл тебя неудачником! И теперь ты наверняка до смерти ненавидишь меня! Признайся, это задело тебя так, что сердце кровоточит?       Се Лянь хотел закрыть уши, чтобы не слушать этот бред. Он ударил брата с такой силой, что тот замолчал. Се Лянь сел рядом совсем без сил, будто ударил не один раз, а сотню.       Хороший день превратился в какой-то ад.       Се Лянь схватился за голову, мучительно прогоняя слова, сказанные Ци Жуном.       Спустя пару минут вдалеке появился Хуа Чэн. Он шёл не торопясь, о чём-то размышляя, но как только увидел Се Ляня, сидевшего на снегу, то тут же побежал к нему. Когда он понял, кто лежал рядом, его взгляд настолько сильно стал злым, что даже Се Ляню стало не по себе. Он быстро встал и перегородил Ци Жуна собой. Пусть говорит, что хочет, но он всё ещё его брат.       Сань Лан ненавидел Ци Жуна только за одно его лицо, которое до ужаса было похоже на Се Ляня. Он не хотел, чтобы такой паршивец был похож на его гэгэ. Сердце обливалось кровью, когда он думал, что Се Лянь снова встретится с Ци Жуном, и тот будет поливать его грязью. Если бы он был рядом, то ни за что бы не позволил этому случиться.       — Ты в порядке?       — Сань Лан, всё нормально. Успокойся, не злись так, — Се Лянь похлопал Хуа Чэна по плечу и улыбнулся.       — Это убожество пришёл на кладбище… Совсем совести нет.       Се Лянь слегка кивнул, едва соглашаясь. Он оценивающе посмотрел на брата, думая, что с ним делать. Если оставить его здесь, то толку никакого не будет. Се Ляню нужно узнать о Вэнь Жохане, а Ци Жун должен всё-таки хоть что-то знать.       — Боюсь попросить кое о чём, — говорит Се Лянь. — Надеюсь, ты не откажешь.       Хуа Чэн заинтересованно выслушал просьбу Се Ляня, но долго думал, как уговорить бросить этого отброса тут, а лучше — с обрыва. Однако Се Лянь остался непреклонен, пришлось согласиться. В конце концов, если Сань Лан откажет, то его гэгэ сам потащит на себе Ци Жуна. Этого не нужно было допустить.       Таким образом, они дотащили того до машины и привезли в квартиру Се Ляня.       Пока Ци Жун приходил в себя, Се Лянь привязал его и засунул кляп в рот. Они с Сань Ланом пили чай, ожидая, когда их пленник очнётся и подаст голос. Но тот что-то долго валялся и никак не открывал глаза.       — Гэгэ, что он тебе сказал? Ты очень разозлился.       — Его слова всегда будут меня злить, ведь в какой-то мере он прав. Мои родители говорили не связываться больше с мафией, но, как видишь, я не послушал. Однако это лучше, чем умереть где-нибудь в подворотне вместе с собаками.       Сань Лан нахмурился, будто получил удар в самое сердце. Он сжал руки под столом так сильно, что вцепился ногтями в кожу.       — Как так вышло, что ты попал в мафию? — спрашивает Хуа Чэн, боясь смотреть в глаза Се Ляню.       — Мой отец вступил в неё, когда мне было лет шестнадцать. Может, раньше, — задумчиво проговорил Се Лянь. — Ну, в общем, ты же знаешь, что босс там — Цзюнь У.       Хуа Чэн кивает.       — Я заинтересовал его. Мы познакомились, и я стал его подчинённым.

***

      Много лет назад, когда мафия в городе была ключевой фигурой на доске, семья Се Ляня была на пике своего существования. Дела шли в гору, люди, работающие на них, обожали своих хозяев, и не было конца тому уважению, которое проявляли другие фирмы.       Глава семьи Се был мужчиной в возрасте, но подтянутым и без единой сединки на голове, важный и всегда доброжелательный. О таком покровителе мечтали многие, но мало кому удавалось заслужить уважение.       Однако не всё было так хорошо, как казалось. Чем дальше в гору, тем больше сил нужно было тратить на поднятие компании. Нужно было больше сил и связей для такого труда. По этой причине, глава семьи решился на отчаянный шаг и вступил в ряды мафии. Приняли его там с радушием, но относились с подозрением. Как никак, он состоял в совете семей и легко мог оказаться двойным агентом. Потому на второй этаж его долгое время не приглашали. Таким образом, он провёл в рядах мафии почти год простой сошкой. Это немного досаждало его, но все ставки он поставил на своего сына.       Се Лянь рос умным и добрым парнем. Отец любил его очень сильно и желал лишь хорошее будущее. Когда тому исполнилось семнадцать лет, глава семьи хотел познакомить Се Ляня с тогдашней правой рукой босса, однако что-то пошло не так.       — Господин Се, — один из секретарей босса остановил отца Се Ляня, — босс хочет видеть вашего сына. Позвольте.       Тогда Се Лянь толком ничего не мог понять. Отец особо не рассказывал ему о мафии и о том, как тут всё устроено. И тем более, когда так резко пришлось идти к самого главного человеку, Се Лянь сильно растерялся. Руки вспотели, будто он в первом классе младшей школы и вот-вот будет рассказывать стихотворение при всех. Он даже удивился, что так беспокоится об этом.       Отца не пригласили, что немного напрягало Се Ляня, но он покорно шёл следом за молчаливый помощником, ожидая встречи. Когда он зашёл в кабинет, то там была сплошная тьма, хоть глаз выколи. Было сложно разглядеть что-либо, но, благо, пару ламп при входе включили. Се Лянь видел впереди силуэт: мужчина сидел в кресле и держал в правой руке бокал. Он то и дело прокручивал его, играя мелкими лучами света.       — Вы звали меня, господин Шэньу.       — Сяньлэ.       — О, прошу, я не…       — Я видел твоё выступление. Оно тронуло меня до глубины души. Сяньлэ, скажи, что значит та твоя фраза в конце?       Се Лянь задумался, вспоминая, чего он там мог такого сказать, что понравилось такому человеку.       — Тело пребывает в страдании, а душа пребудет в блаженстве?       Шэньу задержал бокал в руках. Тихо поставил на стол. Он встал со своего места. Мужчина был выше Се Ляня, поэтому это ещё больше навевало странной атмосферы. Становилось всё более некомфортно находиться тут. Се Лянь уж пожалел, что пришёл сюда.       — Именно. Что это значит? Не припомню ни одного автора с такой цитатой.       — И не вспомните, — кивает Се Лянь, — я сам придумал это. А смысл буквальный, не нужно искать что-то потаённое в этом.       — Занятно, — проговаривает он, подходя ближе. Глаза порой мелькают от света. Се Ляню они кажутся кровожадными, словно у убийцы. Он невольно отходит на шаг назад, но тут же останавливает себя. Ему не хочется показать себя слабым.       Шэньу тем временем оказался совсем близко к нему, но прошёл мимо.       Се Лянь оглянулся.       — Иногда дремлю на месте, извиняюсь. Наверное, темно, я включу свет.       Лампы ярко засветили, заставляя Се Ляня щуриться. Он прикрыл глаза рукой на пару секунд, пока привыкал к яркости.       — Хорошая фраза, — уже более весело сказал Шэньу. — Я наслышан о твоём уме. Мне приятно, что в моих рядах есть такой человек.       — О, благодарю.       Жуткая атмосфера и чувство опасности тут же исчезли, будто их и не было. Се Лянь тихо выдохнул и, наконец, спокойно заговорил:       — Мне правда очень приятно быть лично знакомым с таким человеком, как вы. Я буду рад стараться.       — Но я также слышал, что ты борец за справедливость. Ты же в курсе, кто мы такие?       — Да. Мафия испокон веков считалась чем-то плохим и нехорошим примером для подражания. Но разве в мире есть что-то абсолютно плохое или хорошее? В чём-то найдут свои недостатки и наоборот. Я осведомлён о ваших правилах, и пока они меня вполне устраивают, чтобы работать на вас.       — Хочешь вершить правосудие нашими руками?       — Если позволите.       Шэньу громко рассмеялся, будто услышал хорошую шутку. Он обошёл Се Ляня, вставая напротив него. Улыбка была доброй, приятной, но вот взгляд серьёзный.       — Верно, что есть правила, которые все тут обязаны соблюдать. Но насчёт правосудия. Разве кто-то в праве вершить его по своему усмотрению?       — Я… — Се Лянь запнулся, не понимая, как сформулировать свою мысль. — Я хочу помочь людям, вот и всё. Правосудие — лишь та из немногих просьб. Я поклялся беспристрастно судить и думать над ситуацией.       — Молодёжь нынче самоуверенна. Но да ладно. У тебя есть цель — это хорошо. Думаю с этим я смогу тебе помочь, всё-таки благое дело, — Шэньу усмехнулся. — Люди думают, что мафиози такие страшные и жестокие, но некоторые из нас… Мы не такие плохие.       Се Лянь соглашается.       — Сяньлэ, ты же знаешь, что будет, если захочешь уйти?       — Убьёте?       — Что? Нет-нет, — растерянно проговорил Шэньу, — тебя свободно отпустят, но присматривать будут. Если заберёшься выше и попадёшь как-нибудь ко мне на собрание, то там немного сложнее. Смотря по обстоятельствам. Если я решу, то тебя больше никто не найдёт.       — Вы хотите как меньше людей убивать, — догадывается Се Лянь. — Я слышал, что вы добрые, но чтобы настолько. Простите за дерзость. Я считал вас бездушным демоном, глава мафии и всё такое…       — А, слухам верить — себе дороже! Что ж, добро пожаловать в наши круги! «Небожители» благословляют тебя, надеюсь, ты оправдаешь наши ожидания.       С тех пор Се Лянь стал любимчиком босса. Это заметили многие и шептались тайком. Они завидовали, что такой молодой и совсем ещё несмышлёный парень получил уважение Шэньу. Такого не могли терпеть и главные члены управления. Шишки мафии находили способ «случайно» познакомиться с любимцем небес и понимали, что всё, о чём говорят люди — сущая правда: хороший, добрый, воспитанный и умный. От этого становилось только хуже.       Му Цин и Фэн Синь видели, с какой скоростью их друг возносится к вершинам, и с каждым разом боялись провала всё больше. Ощущение неизбежного мучило и не давало покоя. Они, как помощники Се Ляня, автоматически приписывались к мафии, что немного пугало их поначалу. Позже этим положением они стали пользоваться, что дало начальству прознать и про них. Талантливые друзья Сяньлэ также не остались без внимания.       Мэй Няньцин лишь качал головой, когда в очередной раз слушал от отца Се Ляня про успехи сына.       — Не лез бы ты в это… — выдыхает учитель, — до добра не доведёт. Ты хоть знаешь, что из себя представляет Шэньу? Он же глава мафии, думаешь, и правда такой душка, каким его описывает Се Лянь? Быть того не может.       — Ай, слушай, наши дела улучшились и пошли дальше в гору, — спокойно говорит господин Се. — Мой сын тоже становится успешным. Да и ничего незаконного мы почти не делаем. Они ничего против нас не имеют.       — Надолго ли. Говоришь, дальше в гору? Чем выше, тем меньше воздуха.       — А! Опять эти твои пафосные речи. Я всё держу под контролем.       — Усидеть на двух стульях не сможешь. Совет семей, в конце концов, прознает о тебе.       — Совет семей… Знаешь, совет семей ничем не отличается от мафии. Различие лишь в том, что одни не скрывают это, а другие прячутся за маской добродетели. Если так судить, то в мафии даже лучше.       — Ну, в совете всегда будут хорошие люди.       — И то верно. Глава семьи Лань, например, он человек чести. Мне теперь даже как-то неловко стоять с ним.       — Ставлю ставку на то, что он первый тебя раскусит! Он старик умный, сразу всё поймёт. Дай только повод.       — Старик? — смеется господин Се. — Мы одного возраста. Ты тоже, получается, дед.       — Я? Да я выгляжу моложе твоего сына!       Серьёзный разговор перешёл в шутки, как это было всегда. Однако сомнений и пищи для раздумий становилось всё больше. Господин Се скрыл беспокойство от сына, но тот всё равно понял, что что-то не так.       Когда Се Лянь напрямую поинтересовался, что случилось, то отец ничего не ответил. Ведь он сам толком не понимал, откуда взялось это.       Последней каплей стал разговор в конце очередного собрания совета семей. Господин Се и так чувствовал надвигающуюся бурю и его ожидания оправдались. Как и предвещал Мэй Няньцин, Лань Цижэнь понял всё.       Он пригласил его в Облачные Глубины на разговор. Ничего не подозревавший господин Се спокойно поехал, думая, что это насчёт Се Ляня. Однако всё было иначе.       — Вы идёте по кривой дороге, — сходу начинает Лань. — Совсем с ума сошли?! Мафия всегда являлась нашим врагом, а вы присоединились к ним? Чем вы думаете?! У вас сын растёт, у него светлое будущее, которое вы сейчас губите!       — Учитель Лань, — прерывает господин Се, — не стоит так волноваться. Я не собираюсь навредить совету семей и, тем более, своему сыну. Это лишь для блага.       — О каком благе идёт речь?! — взревел Лань Цижэнь. — Вы точно сошли с ума… Вы должны немедленно покинуть мафию. Подумайте о своём сыне. Я, как его наставник, имею право требовать. Вы загубите его.       — Позвольте самому решать это, — уже более грубо проговорил господин Се. — Всему есть предел. Я уважаю вас, но не стоит указывать, что делать. Вы толком не знаете всей ситуации, а уже сделали вывод.       — Так расскажите мне.       И тогда, хоть и нехотя, но господин Се рассказал Лань Цижэню его проблему. Компания процветала, это верно, однако дочерняя компания Юнань стала доставлять огромные неудобства. Сам он не мог успокоить надвигающуюся бурю, а обратиться к совету семей значило потерять авторитет. Ничего кроме, как тайно попросить помощи у «небожителей», он не увидел в решении. Да и кроме того, побыв там немного, он лично убедился, что не такие уж они злодеи, какими описывали люди.       — Вы могли обратиться ко мне, в конце концов! — Лань Цижэнь нервно повернулся спиной. — Семья Не и Цзян тоже бы не отказались… Боже…       — Что сделано, то сделано, — выдыхает господин Се. — Я не могу уйти из мафии. Меня убьют тут же. А если смогу уйти, то… Шэньу понравился Се Лянь.       Лань Цижэнь повернулся с устрашающим взглядом. Такое чувство, будто хотел убить того на месте. Его эмоции были вперемешку. Он злился, но в то же время отчаянно искал выход. Ему было до ужаса жалко Се Ляня, который, видимо, не понимал, что такое мафия. Как его учитель, Цижэнь просто не мог этого позволить… Но от него скрыли сей факт и не посоветовались… Ладно он не знал, но как насчёт Мэй Няньцина? Лань Цижэнь бы никогда не поверил, что тот не в курсе дела. Как он мог дать согласие на это? Неужели у него есть своя выгода? Лань Цижэнь никогда особо ему не доверял, слишком подозрительный. Никакой точной информации о прошлом. Лишь хорошие поступки и учительство. Не мог человек быть настолько идеальным.       — Ты сам то видел Шэньу?       — Лишь пару раз. Во мне он не заинтересован. Но благодаря сыну мы всё равно получаем поддержку.       — Безвыходная ситуация, — злится Лань Цижэнь. — Мы только оправились от убийства Су Молина, а вы подбросили ещё проблем.       — Я не прошу вас о помощи. Если вам так в тягость эта истина, то можете отказаться от моего сына. Думаю, ему хватит и одного наставника.       — Что?       Они встретились взглядами, словно два орла в небе. К счастью, в большее это не переросло. В кабинет ворвался запыхавшийся слуга.       — Господин Се, там ваши люди передали, что в Юнане работники собрались около здания и выкрикивают протесты.       Лань и Се переглянулись. Господин Се поспешил месте, а Лань Цижэнь остался стоять. Он поджал губы, скрепя зубами. Его негодование можно было заметить невооруженным взглядом, что сразу напугало слугу. Он, заикаясь, спросил нужно ли что-то делать.       — Следуй туда. Разузнай обстановку.       — Есть!       Тем временем около Юнаня творилось ужасное. Работники вышли на улицу, держа в руках плакаты. Крики были такие громкие, что даже громкоговоритель еле справлялся с ними. Людей было невозможно унять. Они всё шумели-шумели. Где-то на входе затерялся президент Юнаня. Он наблюдал со стороны, не вмешиваясь.       — Что ж такое, вы людям жить нормально не даёте! Кто такую зарплату выплачивает в наши дни?!       — Совсем совесть потеряли!       — Зажрались!       — Верните наши деньги!       — Да-да! Верните, то что принадлежит нам по праву!       Господин Се со страхом в глазах, смотрел на происходящее из машины. Его руки тряслись, паника подступала. Он ничего не мог понять. Почему эти люди были тут, зачем кричат все это? Разве он не решил их проблемы?       — Почему? Только вчера всё было хорошо. Куда дели деньги, которые должны были им выплатить?! Немедленно позвоните господину Мэй!       Люди не знали, что поблизости был виновник их бед, однако вот Лан Ин прекрасно понимал, что его босс где-то тут. Он смотрел по сторонам, ища знакомую машину. Ненависть струилась по венам с большой скоростью так, что становилось невыносимо жарко. Его лицо скривилось в подобие усмешки.       — Я вас уничтожу.       Тем временем в толпе почему-то закричали, будто увидели мёртвого. Какая-то женщина звала на помощь и просила вызвать скорую. Люди перестали верещать и подошли поглазеть, что случилось. Когда они увидели, то шум разразился еще громче прежнего.       — У него пуля в голове! Он умер! Его убили!!!       — Мой сын!!! Убили… Убили… Сыночек…       — Вы нелюди! Хотите нас так запугать?! У вас ничего не выйдет, дьяволы! Как вы можете детей убивать! Давайте выходите сюда!       — Что там происходит? — взволнованно говорит господин Се. — Там… Кого-то убили?..       — Кто-то хочет нас подставить, — Мэй Няньцин запрыгивает в машину. — Срочно надо что-то придумать.       — Где Се Лянь? Надеюсь, он в безопасности? Надеюсь, до моего сына они не доберутся?       — Я не знаю, где он. Кажется, на деле от Шэньу.       — Ладно. Тогда пошли. Я попытаюсь их утихомирить. Не может это так больше продолжаться.       Хоть ему и было страшно выходить к озверевшим людям, ничего другого не оставалось. Он представитель компании, и ему отвечать. Даже если он совершенно не понимает, что произошло.       Хоть внутри он метался, не зная, куда деть страх, снаружи был лишь холодный взгляд. Он шёл прямиком к толпе, и его заметили.       Люди на минуту замолчали, ожидая, когда тот заговорит.       — Объясните по-человечески, что вы хотите? Только вчера вам должны были выдать ваши деньги, так в чём проблема?       — Он смеет нам нагло врать!       — Каков лжец!       — Нет никаких денег! Вы нас обманули!       — Бейте его!!!       Господин Се с ужасом отошёл назад. Его сразу же окружили телохранители, отгоняя толпу. Больше он рисковать не хотел, поэтому быстро стал уходить. Как вдруг послышался выстрел.       Он замер, как вкопанный. Сердце перестало подавать признаки жизни, дыхание спёрло. Медленно повернувшись, он увидел, как один из охранников смотрел на убитого мужчину. Его пистолет упал на асфальт, а сам он смотрел на других, что-то шепча.       Какая-то женщина медленно подошла к убитому. Она заплакала беззвучно, тихо задыхаясь от собственных слёз. Её руки были в крови. Но она все равно закрыла ими своё лицо и закричала так громко, что резало уши. Всё её лицо стало красным от крови. Она била в грудь мужчину, крича, чтобы тот вставал. Тот больше не дышал. Женщину оттащили от него, но та, вырвавшись, подняла пистолет с земли и прицелилась на убийцу.       Все на минуту затихли. Эта минута казалась ужасно долгой, будто кто-то свыше наказывал их таким образом.       Выстрел.       Женщина замертво упала рядом с мужчиной. Кровь вытекала, как вода из крана. Её было так много, что господину Се стало не по себе, голова закружилась. Покачнувшись, он навалился на Мэй Няньцина.       Самое ужасное, что в этот момент Се Лянь смотрел на происходящее из здания. Он был на втором этаже, пытался успеть предотвратить это, однако из-за сломанного лифта не успел.       Руки опустились сами по себе. Не удержавшись на ногах, он упал на холодные плиты. Перед глазами проскальзывали моменты, как женщина подносит к своей голове пистолет и говорит лишь три слова. Почти беззвучно, но Се Лянь почему-то сам додумывает содержание:       — Гореть вам в аду.       И стреляет.