***
Организм требовал отдыха, однако яркие лучи солнца, пробравшиеся в комнату, отняли у меня те самые драгоценные минуты утреннего сна. Нужно было вставать в школу, конец учебного года довольно серьёзная штука, не хотелось бы окончательно скатиться. Эта неделя обещала быть довольно напряжённой, и это я сейчас не беру в счёт сталкерство того уёбка. Настроение упало ещё тогда, когда я осознала, что мне придётся пересечься с матерью, и, возможно, с её новой пассией. «Хуже уже быть не может», — подумалось мне, однако по закону пакости, я, блять, уставилась на себя в зеркало… Всё было плохо, очень плохо. Волосы торчали в разные стороны, синяки под глазами стали темнее и отчётливее, глаза опухли, а на шее красовались синяки вперемешку с парой засосов. Лучше прямо сейчас выйти в ебаное окно, нежели уйти куда-либо дальше своей комнаты. Инстинкт самосохранения сработал запоздало, но я всё же отыскала мобильник где-то на полу. Френдсчил был помечен уведомлением, а значит, день уже был обречён. <@akaasharuchi: утречка, вид у тебя был херовый, поправляйся. Не могу описать чувств, которые меня переполняли, но злости или раздражения не было, я будто бы прочитала новость о повышении курса доллара — меня это никак не заинтересовало. Возможно, это последствия вчерашней ночи. Я разочаровалась в нём, хотя особых надежд на Харучиё я и не возлагала. Его явно стоит опасаться и это уже не просто мои бредни.***
Надеть толстовку в самый разгар жары — самоубийство, однако появиться в школе в таком виде было бы намного хуже… Замазать синяки можно было бы тональником, однако он находился под покровительством матери. Собственно, моё нежелание видеть её было сильнее, чем голод или нужда, поэтому, одевшись, как попало, я покинула дом через окно. Поесть можно было и в школе, да и окно ничуть не хуже двери, главное не попадаться на глаза маме как можно дольше. Совру, если скажу, что погода в Токио нормализовалась. Вечерами было прохладно, а днём буквально адское пламя, возможно, поэтому прохожие не особо удивились моему неподобающему погоде внешнему виду. Вот только на моё лицо они всё же обращали внимание. Я с трудом дошла до школы, но всё же была счастлива своему достижению. Людишки, что вечно опекали моё существование своими сплетнями, взбудоражились ещё больше. В кабинете было всё так же шумно и небезопасно. Одноклассники бегали из стороны в сторону, явно что-то замышляя. Сев за своё место, я принялась доставать конспекты, которые написала за неделю до контрольной проверки. Я давно не отвлекалась на шумных посторонних, вечно в своих мыслях и тревогах, — так тоже было неправильно. Оглянувшись по сторонам, я всё же заметила сидящего в углу Хироми. Причин завязать с ним диалог не было, именно поэтому я продолжила осматривать помещение. Мои одноклассники, конечно, всегда были не самыми адекватными, но поджечь, блять, итоговые тесты и залить доску хлоркой, при этом подставить совершенно непричастного — это уже слишком долбоёбство. Заступиться за меня, естественно, никто не осмелился. Поэтому буквально схватив меня и одного из одноклассников за воротник рубашки, учитель Като потащил нас прямиком к директору. — Это же надо было испортить рабочее место прямо перед заключительным тестом?! Эмель, я, конечно, знал что ты не любишь географию, но чтобы настолько… — поговаривал учитель, волоча нас по пустынным коридорам. На самом деле, я не любила не географию, а самого учителя Като. И конечно же, я пыталась ему объяснить, что не причастна к произошедшему, но он даже слушать не стал. — А про тебя, Ёсикава, я вообще молчу. Слава богу, в следующем году ты выпустишься. На это Ёсикава лишь закатил глаза. Кио Ёсикава считается местным красавчиком и мажором, аналогично, что его тоже приплели к случившейся ситуации. Мои отношения с ним были лучше, чем с остальными одноклассниками. Он только на публике такой пафосный, в душе он прикольный парень, но я всё равно не поддерживала с Кио особой связи. Подходя ближе к кабинету директора, я невольно опустила голову. Существовало много причин по которым я это сделала, но в основном, чтобы не смотреть в осуждающие глаза директора и скрыть метки на шее. Когда я осознала что явилась в школу не в форме, уже было поздно. Дверь в кабинет распахнулась под натиском тяжёлой руки учителя Като. По всей видимости, директор уже кого-то отчитывал, ибо его ругань было слышно ещё в коридоре. Я уже было хотела поднять голову, как рука Ёсикавы со всей силы прилетела мне по носу. Видимо, он хотел поздороваться с директором в своей манере — расправляя руки, мол, он совершенно чист. — Кио, ты… — прикладывая руки к носу, выкинула я. — Ой, не заметил — Не заметил? Глаза тебе, блять, зачем? — Я осмотрела свои пальцы, которые пока не окрасились в алый цвет. Учитывая свои слабые кровеносные сосуды, у меня в запасе было еще пару секунд. — Хорушима, попрошу выражаться прилично. Не забывай, где ты находишься. — Сурово отозвался директор Сато. Вот тогда-то я и пришла в бешенство. Я ненавидела директора Сато ещё с прошлого года, когда он жаловался маме о моём якобы нездоровом психологическом состоянии. Прервав осмотр крови на ладонях, я подняла голову и с ненавистью посмотрела на господина Сато. В последующую минуту я заметила парней, находящихся около стола директора. На них была традиционная форма нашей школы, но не узнать их было невозможно. У окна сидит главарь «Свастонов Канто» Сано Манджиро, ближе к самому Сато сидят братья Хайтани, а рядом с ними — Харучиё. Ну, а Ясухиро Муто стоял поодаль от всех. — Ещё одни? — Спросил директор, на что учитель лишь раздражённо кивнул. — Я приму вас после того, как объясню этим бездарям, что насилие и драки — это плохо. — Отозвался директор Сато, после чего более сдержанно покосился на моё лицо. — Подойди сюда, Хорушима, — мужчина указал на стул, находящийся с правой стороны от братьев Хайтани, — медсестра всё равно уже ушла, возьми хотя бы платок. Я неуверенно подошла к столу директора и перехватила платок из его рук. Господин Сато как-то недобро посмотрел на мою шею. Когда я всё же села на предложенный мне стул, мужчина спросил: — Откуда синяки на шее? Я растерялась и отвела взгляд в стену. Понимая, что нужно что-то сказать, я всё же решила отгородиться. — Вас это не касается. — Хорошо, тогда твоя форма, — он указал пальцем на толстовку, — меня касается. Уже не замечая присутствия гопников, которых он минутой ранее отчитывал, Сато обратился к учителю: — Что эти негодяи сотворили? — Подожгли тесты и залили помещение хлоркой. Так еще и отказываются от ответственности. — Мы этого не делали! — Резко возразил Кио. — Хочешь сказать, что твои одноклассники соврали? — Вы так уверены в нашей виновности, хотя своими глазами ничего не видели. Напомните, где вы шлялись во время урока? Звонок ведь уже прозвенел. — Всё же не удержалась. Я долгое время терпела к себе похабное отношение со стороны многих учителей, в их глазах я была проблемой на фоне остальных «здоровых» детей. Ходишь к психологу? Значит, псих — таково наше общество. — Хорушима, чтобы сегодня же родители посетили школу. — Видимо, правда глаза колет. Ранее за меня ещё никто не заступался, и я уж точно не думала, что первым это сделает Ёсикава. — Эмель права. Если уж вы так хотите побеседовать с нашими родителями, то постарайтесь им объяснить, по какому праву вы срываетесь на невиновных учеников. — констатировал Кио. — Защищаешь её, Ёсикава? — Спросил директор. — В таком случае, вы двое сейчас же идёте убирать класс и печатать новые тестовые задания. — Если это всё, то с удовольствием. — Ёсикава сорвался с места и, схватив меня за запястье, потащил прочь из кабинета. Мы шли в напряжённой тишине. Однако уже через минуту Кио остановился и заговорил. — Бесят эти ублюдки. «Учитель» — одно название. Завтра же приду в школу с родаками, пусть потолкуют с ними. — Возмутился Ёсикава, после чего всё же извинился за попорченный нос. — Я правда не специально… — Да всё нормально, спасибо, что заступился. — Ерунда. Кио подмигнул мне и пошёл дальше по коридору. Нам предстояло выдраить целый кабинет. Директор Сато точно позвонит моей матери, по-другому решать проблемы он не умеет. Поэтому пришлось запастись терпением и последовать за Ёсикавой.***
«Кио, только попадись мне ещё…» — придя домой, я сразу же кинула окровавленную рубашку в стирку. В дом я зашла нормально, мамы на месте не было. Сразу на душе спокойнее стало, но серьёзного разговора мне точно не избежать. Входящий звонок от контакта «мамочка», конечно, пугал, но лучше обсудить всё по телефону, нежели в живую. — Алло, Эмель, слышишь?— Да, мама.
— Мне звонил директор.— Я не удивлена. Ну и что там?
— Я сказала ему, что не верю в то, что ты такое сделала.— Вот это правильно. Я не настолько глупая.
— Что за синяки на шее?— …
— У тебя проблемы?— Какие проблемы, мам? Подрались с одноклассником. Не парься, ему досталось больше.
— Одноклассники тебя обижают?— Нет.
— К слову, я хотела предупредить…— Вся во внимании.
— Сегодня можешь меня не ждать. И не обижайся на вчерашнее, мы правда переборщили.— С этого и стоило начать. Хорошо повеселиться.
Даже я бы не додумалась прикрываться тем, что волнуюсь о состоянии своей дочери. Успокаивало только то, что мне не придётся сегодня её видеть. Вот только одиночество это не круто. Правда, я была бы рада даже своим ебанутым одноклассникам — настолько я безнадёжна. Тишина в доме нагоняла немой страх, мысли буквально оккупировали мою голову. Не в силах больше притворяться, я вновь заперлась в комнате. В закрытой комнате было спокойнее, по крайней мере, не так много ненужного места. Лечь спать раньше было единственным решением проблемы, как мне казалось. Поэтому, недолго думая, я залезла в кровать. На тумбочке лежало полотенце со льдом, всё-таки нос воспалился. Теперь я выглядела конкретно хуёво, завтра вновь придётся надеть что-то неподобающее школьной форме. Поразмышляв над какими то несерьёзными проблемами, я всё же смогла уснуть. Не поверите, но хотя бы во сне у меня было всё хорошо. Однако у этого сна был один, серьёзный минус — Санзу Харучиё. Даже во сне, он, блять, не оставляет меня в покое. Сон прервался на самом интересном. По коже пробежался неприятный холодок, хотя окно должно было быть закрытым. Я буквально заставила себя проснуться и отыскать источник неприятного ощущения. Перед тем, как всё же открыть глаза, я успела умереть и переродиться заново, ибо мне казалось, будто меня испепеляют взглядом. И знаете… Я ведь не ошиблась. Открыв глаза, первым делом я покосилась на окно, однако подверглась шоку, когда увидела Харучиё, лежащего на левой стороне моей кровати. — Что ты тут… — не успела я договорить, потому что Санзу схватил меня за подбородок и притянул поближе к себе. — У тебя нос воспалился. — Я промолчала, ибо сейчас был самый не подходящий момент для его визита. — Ну, ничего. До свадьбы заживёт, ведь так? — Парень уставился на меня, вероятнее всего, ожидая какую-нибудь реакцию. И я, конечно же, отреагировала, но, возможно, не так, как ему бы хотелось. — Больше никогда не заявляйся в мою комнату без предупреждения. — Не злись, котёнок. Ты тоже можешь прийти ко мне в любое время — всё честно. — Я не собираюсь к тебе приходить. — Ох, ты уверена? — Да. Более чем. — Отрезала я, вставая с кровати. Вот только Санзу ухватился за мой рукав настолько сильно, что я даже не ожидала такой реакции. — Извини. Я бы возразила, вот только вчерашний неприятный осадок, давал о себе знать. Поэтому я выбрала молчание, просто надеясь, что ему станет скучно. Так же скучно, как тем ребятам из начальной школы, так же скучно, как и соседским девочкам — все они в конечном итоге перестали со мной общаться. Я была для них совершенно скучным человеком. Раньше было больно, а теперь даже привычно. В случае с Харучиё, мне бы тоже хотелось, чтобы ему стало скучно, он бы просто забыл о моём никчёмном существовании и нашёл бы кого-нибудь другого. Однако, он ждал, терпеливо всматривался в мои синяки и засосы, с ним было явно небезопасно, но без него — уже невозможно. — Собирайся. — Вдруг прервал тишину Харучиё. Моего многозадачного взгляда было достаточно. — Покажу тебе кое-что. — Пояснил розововолосый. — Если я откажусь? — Всё же рискнула задать вопрос. Санзу медленно намотал свою розовую прядь на палец, имитируя размышление, после чего спокойно ответил: — Лучше не стоит. Этого было достаточно. Я отхватила не мало травм, стоит попридержать коней. — Отвернись. Пожалуйста… — словно не своим голосом, произнесла я. Думаю, Харучиё понял, что я стала больше его опасаться, но на этот раз это его не забавляло. — Я извинился и больше повторять не буду, это было не специально. — Всё же отвернувшись, сказал парень. Не долго думая, я сразу же принялась натягивать на себя джинсы и какую-то футболку из шкафа. Не прошло и пяти минут, а я уже была готова. Оставалось только верить в то, что эта ночь станет для меня не последней.***
Разъезжать по ночному Токио на байке — неописуемое удовольствие, учитывая то, что я в жизни не проводила время подобным образом. Какое-то странное чувство свободы вперемежку с адреналином сопровождалось звуками разгоняющегося мотоцикла. В конечном итоге мы приехали на какой-то убогий склон в одном из деловых районов города. Вид отсюда был потрясающий, однако моя неприязнь к высоте лишь обострилась. — Мне сказали, что тут можно посмотреть на звезды. Что за наебательство? — Выругался Санзу. — Облаков много, поэтому звёзд и не видно. — Спокойно отозвалась я. Харучиё лишь закатил глаза и уселся на траву, высматривая утопающие во мраке высотки. — Сядь уже.— Напрягся Харучиё. Прошло примерно десять минут, как я безэмоционально стояла у обрыва. — Зачем мы здесь? — Поинтересовалась я, садясь рядом с Санзу. — В душе не ебу. Подумал, что тебе будет некомфортно находиться дома с матерью. — Ты ведь не заботишься обо мне, такого просто не может быть. Но тогда что это?.. — Глупый вопрос, однако… Какой бы ты хотела получить ответ? Мне давно стоило бы задуматься, чего бы мне хотелось… Конечно, жизнь стала бы намного легче, если бы Харучиё оставил меня в покое, вот только хочу ли я этого? — Не знаю. — Неужели котёнок начал привязываться к своему хозяину? — Не дождёшься. — В таком случае, это надо исправить. К сожалению моя реакция была довольно медлительной, поэтому Санзу с лёгкостью повалил меня на землю и уселся сверху. — Харучиё, слезь сейчас же. — Процедила я. Вот только ему было совершенно наплевать на мои требования. Сняв с себя маску, розововолосый сначала сдержанно улыбнулся, но потом немедля накинулся с поцелуями. Привыкнуть к этому было тяжело, но этот поцелуй был другим: он не был грубым или требовательным, мы целовались так, будто бы находились на первом свидании, на котором я, естественно, никогда в жизни не была. Спустя какое-то время Санзу всё же отстранился от меня и лёг рядом. Мы тяжело дышали, глотая свежий и бодрящий воздух. Это не первый раз, когда мы целовались, однако моё сердце колотилось как бешеное — возможно, у меня аритмия. — Ненавижу! — Вдруг выпалил Харучиё, нарушая нашу привычную тишину. Мысли сразу же перемешались и я толком ничего не сообразила. Ещё две минуты назад он выглядел вполне обычным, но его нынешний вид был каким-то чуждым и пугающим. — Я… — договорить так и не удалось, потому что парень внезапно продолжил, разбивая вдребезги все мои догадки. — Ненавижу себя за то, что повёлся. Ты сплошное помешательство и проблема, Эмель Хорушима.