***
Холодные простыни неприятно окутывали разгоряченное тело. Головная боль не такая уж и серьёзная проблема, в отличие от страха, испытываемого прямо сейчас. Я проснулась относительно недавно. Интуиция подсказывала, что лучше даже не двигаться, а по возможности — не дышать. Белая покраска потолка успела изрядно поднадоесть. Что это за место? Как я тут оказалась? И что мне нужно делать дальше? Слишком много вопросов, однако неприятные воспоминания совсем недавнего времени занимали куда большую часть моих мыслей. Физическая боль сменилась душевной. «Терзать себя не было смысла» — твердила я самой себе. В этой ситуации я бессильна. Да, безусловно, я просто жалкая. Сейчас я боюсь даже просто пошевелиться, чего уж там. Голова болела настолько, что ни о чём другом думать было невозможно. Тошнота неприятно застревала в горле. Возможно, это из-за наркотиков, ибо слегка радужные разводы перед глазами — это не норма. Набравшись сил, я повернула голову чуть вправо и наткнулась на чьё то спящее лицо. Сфокусировав взгляд на лежащем рядом человеке, я узнала в нём Харучиё. Непредсказуемо, правда? Страх разбудить его никуда не делся, но зато теперь я знала, с кем я. Спящим он выглядел более, чем непривычно, но комфортно? Пряди розовых волос хаотично расположились у него на лице, ледяные глаза были скрыты за веками и длинными густыми ресницами. Его рот плотно закрыт, а дыхание чересчур размеренное. И нет, я не любовалась им. Этот человек омерзителен. Я презираю его поступки. Как бы мне без него тяжело не было, он та ещё мразь. В надежде тихо повернуться и прекратить таращиться на Санзу, я слегка развернула корпус, на что кровать хоть и тихо, но неприятно отреагировала скрипом. Секунда, и я чувствую как пристальный взгляд усталых глаз анализирует произошедшее. Похоже, я разбудила Санзу. Шансов на спасение стало ещё меньше. Притворяться резона не было, поэтому я спокойно продолжила лежать так, как и лежала до этого. — Как ты себя чувствуешь? Сонный голос Харучиё казался до жути чужим и незнакомым. Плохо. Но об этом я ему, естественно, не скажу. Я просто продолжила сверлить взглядом потолок. Тошнота только усилилась. Поскорее бы… и тут я запнулась. Поскорее бы что? Домой? Там меня точно не ждёт ничего хорошего. Подальше отсюда? Определённо лучший вариант. Неважно куда. Я просто хочу забиться в какой-нибудь угол и разобраться во всём в своей голове. Нужно разложить всё по полочкам и продолжить жить, если это возможно. — Ты злишься. — Санзу нагло уложил свою тыльную сторону ладони на моём животе якобы случайно. — Просто скажи, как твоё самочувствие. Не выёбывайся. — Мне плохо, что ты собрался с этим делать? — Не выдержала я и повернулась к Харучиё. Он выглядел таким… брошенным? Волосы торчат в разные стороны, в основном прикрывая его усталые, полуоткрытые глаза. Галстук ослаблен. Губы чуть приоткрыты, визуально расширяя шрамы. Рука, что находилась поверх моего живота, лихорадочно дёргалась в приступе тремора. Кожа нездорово бледная, а запястья непривычно худощавые. — Потерпи, скоро всё будет хорошо. — Не будет. Лучше о себе позаботься. — Огрызнулась я. — О себе? Что-то не так? — Скучающе поинтересовался Санзу. — Прикидываешься? Ты выглядишь, как ходячий мертвец. — Я задержала свой взгляд на его чёлке, которая неприятно лезла в глаза. С потрёпанными волосами он выглядел будто безобидно? Это сильно выводило меня из себя. — Можешь поправить? — Что поправить? — Прикинулась я. Харучиё сжал моё запястье и притянул к своему лицу. Он легонько провёл по волосам, умело пользуясь моей рукой. Вырисовывал странные и непонятные линии на лбу, поглаживая тыльную сторону моей руки большим пальцем. Я с опаской следила за его действиями. Парень выглядел… довольным? Мне даже показалось, будто он начал мурчать, ластясь ближе к моей ладони. Между делом, я и не заметила, как он успел поднести мою ладонь к своему рту. Расцеловывая каждый мой палец, он прошёлся языком по линиям на ладони. Резко отдёрнув руку из его хватки, я попыталась повернуться, но сильно об этом пожалела. Искры яркими красками вспыхнули перед глазами, а затылок будто током ударило. Я вскрикнула от боли и схватилась за руку Харучиё, которая так удачно была рядом. После ярких «фейерверков» последовала темнота и сильная боль. Казалось, что я сейчас умру от сильной пульсации в висках и банального обезвоживания. — Тебе правда так плохо? — Послышался голос розововолосого. Открыв глаза, я первым делом приметила Харучиё, нависшего надо мной. — Головушка болит? Тише, всё пройдёт. — Санзу приблизился к моему лицу слишком близко. Сильно надавив на горло, парень заставил меня открыть рот и позволить его языку проникнуть в мою ротовую полость. Я оттолкнула его из последних сил, которых в принципе и не было. Харучиё лишь сморщил лоб. Потянувшись куда-то в сторону тумбочки, он протянул мне стакан воды. — У тебя таблетка во рту. Выпей. — Увидев моё замешательство, великодушно посвятил парень. — Что за таблетка? Я не буду ничего пить. Уйди. — Ещё одна попытка встать с кровати только ухудшила положение. Я с грохотом была вдавлена в матрас. Чуть ли не подавившись грёбаной таблеткой, я старалась сохранять спокойствие. Выходило хуёво, но руки тряслись точно не из-за страха. — Это медикамент. Просто, блять, выпей. Эти злые глаза и грозный тембр… Если не сделать так, как он хочет, то про спокойную жизнь можно благополучно забыть. — Ради твоего же здоровья, любимая. Тебе станет лучше. Прошу. Такие перепады в его настроении пугали. Дико пугали. Харучиё слишком опасен для общества. Почему я не поняла это раньше? С наигранной улыбкой он сможет причинить неимоверную боль даже своим близким и дорогим сердцу людям. Он не сделает больно разве что ему, своему королю — Сано Манджиро.***
В какой момент я вырубилась было непонятно. Зато ясность всего произошедшего в деталях пронеслась перед глазами. Изуродованное тело Хиро, тёмный подвал, запах крови, наркота, тот самый побег из помещения и слова Акиры… Казалось, до этого всё было, как в тумане, и лучше бы я правда обо всём забыла. Противное чувство грязи не давало покоя, а страх от ужаса происходящего сильнее подавлял меня. Я упёрлась локтями о кровать и попыталась сфокусировать зрение. Когда реальность приобрела болезненную чёткость, я ещё раз пожалела. Санзу сложа ногу на ногу сидел за столом и докуривал свою сигарету, а в правой руке он умело вращал пистолет. — Только попробуй уйти. — Вяло произнёс розововолосый. Повторять дважды нужды не было. Быть пристреленной не очень-то и хотелось. Если раньше я хоть на чуточку, но могла быть уверена в том, что он меня не убьёт, то сейчас я ничего не могу утверждать. Я продолжала сидеть на кровати, ожидая какого-то чуда. Может, он сжалится и отпустит меня? Исходя из последнего диалога с Акирой, я поняла, что Санзу совершенно не такой, каким казался мне всё это время. Парень медленно сделал затяжку, пока сигарета чуть не дотлела до фильтра. Голова кружилась, но состояние было относительно лучше среднего. — Не стоит ненавидеть меня, — низкий тембр Харучиё, вызвал у меня сотни мелких мурашек на теле, — просто ты всё не так поняла. — Универсальная отмазка? Харучиё, я не дура. — Дура, раз так глупо за ревновала меня к той девице. — Я не ревновала. Давай не будем продолжать разговор на эту тему. — Меня интересует только её бренная оболочка. Тебе незачем волноваться. — Что? — Я нервно сглотнула, ожидая, что Санзу сейчас засмеется. Это ведь шутка, да? — Ты слишком светлая и прекрасная для всех этих плотских утех. Я не вправе портить тебя. — Что ты несёшь? — Спокойный темп перешёл на крик. Харучиё лишь потушил окурок и перестал вертеть своё оружие. Внимательно изучив моё состояние, он расплылся в самодовольной улыбке. — Я тебе так омерзителен, д-а-а? Это всё игра. Забава, не больше. Мне страшно даже пошевелиться. Почему? Что с ним, чёрт возьми, такое? Почему он не может просто жить, не доставляя мне проблем? Санзу слишком переменчив. Он ебаный психопат. — Котёнок, не отводи взгляд своих прекрасных и опустошенных очей. — Приставляя пистолет к своим губам, промямлил Санзу. — Хочешь избавиться от этих проблем? Если я застрелюсь прямо у твоих ног, тебе станет легче жить? — Парень выбил стул из-под себя и опустился на колени напротив кровати. — Представь, как моё бездыханное тело лежит прямо у твоих ног, а все эти белые простыни окрасятся в парадный алый цвет. — Прекрати. Санзу. — Представила? Ох, я совсем забыл: твой друг, наверное, ты подумала именно о нём? Мне неприятно, что ты думаешь о ком-то другом, пока находишься здесь, со мной. Дрожь по всему телу и вспотевшие ладони выдали меня с головой. Да, я нервничаю, блять. Красные от слёз глаза с трепетом следили за пистолетом, который находился в руках у Харучиё. Эти белые стены, белые простыни, деревянный стол со стулом и незамысловатые картины на стенах — я сейчас сойду с ума. Сердце отбивало быстрый ритм где-то в горле. Мне хотелось домой и неважно, насколько хуже там будет. — Прости, что тебе пришлось находиться с тем ублюдком. Я не мог убить его просто так, без причины. Он очень многое сотворил. Он попытался отнять у меня моего короля, за что и получил своё наказание. — Переведя свой взгляд с пола на меня, он резко оскалился. — Ты ведь была в опасности, да? Я не смог бы тебя защитить, если бы не убил Гаиши. Этот подонок держал тебя в заложниках и убил моего напарника Мучё. Этого достаточно, чтобы убить Акиру. Майки меня поймёт и примет это за благородный поступок. — Этого не может быть… ты ведь сам договорился с Акирой, что бы убить… — Тише. Эмель. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло, а пока он был жив, ты всегда была в опасности. Акира убил Мучё из ненависти, Ясухиро пытался тебя спасти, но не смог. Гаиши ему помешал. Эта сучка посмела убить члена «Свастонов», я всего лишь проучил его. — Всё было совершенно не так. — глубоко дыша, всё же возразила я. Санзу намеренно пытается соврать. Всё, что он сказал, совершенно отличается от действительности. Он ведь сам спланировал всё так, чтобы показать себя героем перед Манджиро. Отомстил за пытки над своей девушкой и смерть напарника? Это же чушь! — Тебя напоили всякой дрянью, котёнок. Ты не можешь помнить об этом. — Ты лжешь! — Истерически выдала я. — Да, я виноват. Прости, что не нашёл тебя раньше. Твой глупый дружок не смог выполнить даже такое простое поручение, как твоя защита. — Повтори, что ты сказал? — Твои друзья. Ни один из них не заслуживал твоего внимания и времени. Понимаешь, солнце? — Умолкни… — Тебе, наверное, очень плохо? Эти наркотики, что Акира тебе пропихнул, они ведь сильнодействующие? — Заткнись, всё было не так… — не унимая слёзы, прошептала я. — Скоро всё пройдет. Странный звук заставил меня сквозь пелену слёз разглядеть очертания сидящего на коленях парня. Засунув дуло пистолета себе в рот, он самодовольно глядел мне прямо в душу. Секунда и Харучиё жмёт на курок. Ничего. Ничего, кроме характерного щелчка, не последовало. Я в упор смотрела на пистолет, который крепко сжимал этот психопат. Санзу послушно, словно преданный пёс, сидел на коленях, из подполья следя за моей реакцией. Он не снял пистолет с предохранителя? Я вся дрожала. Мне было чертовски страшно. Этот человек — сумасшедший. Лишь издав короткий смешок, Санзу встал во весь рост и направился к кровати. Я соответственно попятилась назад, но благополучно ударилась об спинку койки, которая мерзко заскрипела. — Котёнок, ты чего? — Он приблизился ко мне и принялся стирать скатившиеся по щекам слёзы своим большим пальцем. — Я ведь не могу оставить тебя одну. Ты так волнуешься, боишься потерять и меня? Молчание и только распахнутые от удивления глаза. Я была в простом шоке, который никак не описать словами. Вся эта мёртвая атмосфера комнаты только ухудшает моё состояние. Холодно. В этой комнате очень холодно и неуютно. Мозг просто включил режим самозащиты. Поэтому я без единой эмоции разглядывала небольшое помещение. — Тебе здесь не нравится? Мы можем найти другое место. Ты только скажи. — Этот голос. Сука, я хотела забыть всё на свете. Меня тошнит от своей же жизни. Я пытаюсь отвлечься хоть на минуту, но и это оказалось почти невозможным. — Ты устала, полежи, я буду с тобой рядом, — прошептал розововолосый, — всегда. — После чего уложил свою голову на чужом плече, медленно поглаживая меня по голове. Этот день точно оставит шрамы. Вот только не те, что на лице у Харучиё и даже не те, что мы получаем при травмах или ожогах. Это глубокие и болезненные шрамы, которые когда-нибудь сгниют и оставят смертельный отпечаток в наивной девичьей душе.