Шутавгуст

***

Князев привычно ставит чайник, зажигает плиту, дабы приготовить себе поесть. Он смотрит уведомления на телефоне: никто не писал, просто упоминание с какого-то сообщества. Тут раздался звонок в дверь. Что сильно удивило Андрея, гостей он точно не звал да и с соседями был не особо знаком с переезда. Князев открывает двери и кое как успевает поймать тело, которое почти рухнуло на пол. — А..Андро.. — Это был Горшенев в расстёгнутой косухе, немного замерзший, но окончательно это сделать парню не дал алкоголь. — Мих, ты дурак совсем? — светловолосый был возмущён и слегка озабочен видом знакомого. — Ты что так разоделся, на улице февраль! — казалось бы остался шаг до конца зимы, но из-за снежной пелены, бушевавшей в грациозном Питере, будто зАмершем во времени, этого не чувствовалось. — Я..Короче вот. — темноволосый протянул Князеву небольшой букет ромашек. — Т-ты где их взял? — да уж Горшенев без сомнений был полон сюрпризов. — Так я короче на балкон захожу, и там они проросли, смотрю на них вспоминаю о лете, о голубом небе, о тебе и твоих глазах, и думаю принесу их тебе, ты же их любишь. — Ага, а выпил для храбрости? — Андрей скептично выгнул бровь. Миша, улыбнувшись, кивнул, но потом продолжил: — Я всего бутылочку. — Да, да, я так и понял. Ох, что мне с тобой делать, а Мих? Ладно, — он удобней перехватил пьяного Горшенева под руки, и они пошли на его старую, но уютную кухню. Там Князев усадил Мишу за стол и принялся дальше готовить. В старое окно бил свою песню сквозняк, от чего Горшенев немного поежился. «Если я могу остаться, дай какой-то знак» — думал темноволосый, как заметил, что возле раковины стоит стеклянный стакан с его букетом. Он улыбнулся, на душе стало тепло, что щеки были уже красные не сколько от холода, сколько от смущения. Миша знал, что Андрей не выгонит его, но думал, что ромашки точно либо не возьмёт либо выкинет. «Знак?» — он усмехнулся собственным мыслям. — не то, чтобы Горшок в это верил, но почему то хотелось, чтобы так оно и было. Хотя на что он надеется, они ведь даже не друзья. Они знакомы уже довольно давно, с того времени как сюда переехал Князев. Раньше в этой квартире жил друг Горшенева — Саша Балунов, который всегда мог приютить Мишу, когда у того были проблемы. Но в один раз он пришёл в эту квартиру по привычке, забыв, что Балу уже оттуда съехал. Интересно упомянуть, что это случилось ровно год назад, и с тех пор они вечно сталкиваются, будто бы по велению судьбы. Это ведь не случайности? Да и сам он чувствует, что привязался к светловолосому. Сколько бы раз, Миша так безответственно приходил, столько раз Андрей и впускал его. Но почему? — Мих, чай остынет. — Эти слова заставили его подскочить от неожиданности, наконец очнувшись от своих мыслей, Миша сфокусировал взгляд на голубых глазах напротив, и сказал: — Слушай, Дрюх, а ты помнишь, что именно год назад мы то и встретились? — он улыбнулся во все оставшиеся зубы. — Такое забудешь — усмехнулся Андрей и отвёл взгляд. — год назад, а будто бы только вчера.. Миша отпил немного чая, скользя взглядом то по кухне, то по Князеву, иногда останавливаясь на его голубых глазах. В них отражалось летнее небо. *** Свежий воздух, палящее солнце, поля, усыпанные своими простыми но такими красивыми цветами, аромат которых мог вскружить голову — все это передавалось настолько тёплой атмосферой, что можно было утонуть в ней, или в бесконечных полях с бесконечной травой и цветами. Тем летом Миша взял с собой гитару. Уже вечером, поудобнее усевшись на бревне — кто знает как оно там оказалось — начал играть простую незамысловатую мелодию, взявшуюся откуда-то из головы. — Миша? — Горшенев поднял взгляд и его тёмные кофейные глаза встретились с чистыми, чище неба глазами. — Рад встречи, Андро. — улыбнулся Горшенев, и вернулся к своему делу. Природа подпевала звучанию струн, будто бы это было создано специально для неё. — Не знал, что ты играешь. — Андрей сел рядом. — ты сам её придумал? — Ты и не спрашивал. Да, только что. — художник вздохнул свежий воздух. Он был гораздо лучше чем городской или никотин, заполнявший лёгкие и, как казалось, дарили ту самую лёгкость, но с этим было не сравниться, запах костров, сочных цветов и летнего ветра, заставляли чувствовать ту теплоту, которая греет душу зимой, лишь при одном воспоминаний об этом. — Это потрясающе. — выдал художник, его глаза светились, что не могло не вызвать улыбку у темноволосого. Они оба молчали, музыка, издаваемая струнами, была тихой и невесомой. А глаза обоих светились от счастья. Такой запомнилась их встреча этим летом. Она была наполнена теплотой и уютом, которые сейчас царили на кухне у Князева. Он был словно солнце в морозные дни Питера, которое согреет любого своей любовью и добротой. Миша осознавал, что чувствует себя комфортно рядом с ним, и что ему хотелось бы всегда быть тут, темноволосый просто понимал, что влюбился как дурак. Но ничего поделать не мог с этим, рассказать было страшно, ведь Андрей, как казалось, даже не воспринимает его как друга, не говоря о большем. Боится, что его отвергнут. Но и молчать об этом не мог, поэтому вышел на балкон покурить, дабы собраться с мыслями.