Шутавгуст

Июль. Очередной день рождения на носу. Спустя сотни километров, десятки дорог и единицы транспорта, группа оказалась на берегу моря. Они могли бы запросто это сделать с помощью полета на самолете, ведь так гораздо быстрее и удобнее. Но тогда исчезла бы вся романтика этой поездки. А теперь Яков сидит на краю мыса, возвышающегося над водой. Ведь именно он был инициатором данной поездки. Все дни рождения проходят как обычные, ничем не запоминающиеся дни, а этот захотелось сделать особенным. Поэтому юноша и вытащил друзей именно сюда.       Здесь было довольно уютно. Хоть и немного странно. Безлюдное место, больше похожее на поле или пустырь выдавало собой мыс только видом, оно резко обрывалось и не всегда было понятно, что оно заканчивается, а потому, кто-нибудь невнимательный явно мог с лёгкостью упасть и докатиться до самой воды, зацепив собой все возможные препятствия в виде корешков, травы и камней как на самом уступе, так и уже на побережье.       Ярким пятном над морем опускается закат, напоминая о том, что этот день скоро будет окончен и вслед за ним прийдёт новый, более унылый, чем остальные дни в году. Но ведь, если его провести в нужной атмосфере и компании, все выйдет лучше, верно? С той самой компанией парень и приехал сюда. Музыканты были именно той группой друзей, которые «легки на подъем» и «всегда за любой движ, кроме голодовки». Поэтому, юноша не сомневался, что они сразу же согласятся. Да и тем более, перед его днём рождения у них просто не оставалось другого выбора. Теперь, спустя пару дней пути и прибытия сюда, кудрявый был рад, что все они вместе отдыхали на море. И это было действительно здорово, что согласились все и даже самые ворчливые. Но был и тот, кого Яков особенно хотел видеть именно здесь. Сам не зная почему, но он радовался этому обстоятельству как самому настоящему подарку, хоть Балу загорелся этой идеей также как и кудрявый.       Парень на секунду прикрыл глаза и слегка улыбнулся, вспоминая приятные моменты, произошедшие почти год назад. Вся компания музыкантов после репетиции решила прогуляться. Остальные беседуют о чем-то своём, а Миша, шествующий перед ними, эмоционально разводит руками что-то, восклицая и постоянно оборачиваясь на друзей. Те отвечали ему такими же громкими разговорами и жестами. Но Яков с Балу в общей беседе не особо участвовали. Последний шёл задумчиво, размышляя о чем-то своём, но иногда кидал колкие и нет комментарии к словам темноволосого. А Яша… Яша просто смотрел. Наблюдал за блондином, слегка повернув голову. Он без зазрения совести изучал чужие черты лица, движения, эмоции, почти не дыша. Парень просто не мог этого не делать, ведь стоило только взглянуть на Сашу, как пропадал интерес к остальному миру, а дыхание замирало. Блондин иногда замечал это и, обернувшись, улыбался, получая немного глупую улыбку в ответ. Он был похож на солнце. Да, эту аналогию кудрявый не раз проводил у себя в голове и прекращать не собирался. Уж больно это сравнение нравилось юноше. Ведь в солнечный день, когда яркие лучи соприкосались с блондинистыми волосами, последние будто бы светились, приковывая к себе свое внимание. И тогда уже не нужно было никакого небесного светила. Как же хотелось просто внезапно обнять его без причины и сказать «Саш, ты знаешь… Я люблю тебя?» и также предполагать, что его чувства взаимны. Цвиркунов даже пару раз собирался с этими мыслями, но каждый раз его останавливало то, что даже если и так, то они больше не будут друзьями. А если останутся и продолжат дальше общаться, то это самое общение не останется таким какое оно сейчас. Ведь, когда ты контактируешь с человеком, зная, что он в тебя влюблён. Наверное, даже «слишком». А в случае с Яшей — «по уши» — то ты не сможешь с ним свободно разговаривать. Сразу появится неприятное и какое-то дискомфортное чувство, которое постепенно убьет ваши отношения. Брр…как же не хотелось об этом думать! Поэтому гитарист молчал. Просто молчал. Мягкая, но немного пожухлая, трава перекатывалась под пальцами. Свежий морской ветер обдувал лицо и делая круг, возвращался запахом сухостоя и июльских цветов, мягко касаясь кудрей, обдавая теплом и свежестью. Можно было бы разбить лагерь здесь, но ребята решили сделать это у самого моря на камнях. А Яков и не был против. Он даже посчитал, что этот мыс должен запомниться как место, в котором формируются первые воспоминания об этих выходных. Поэтому кудрявый, желающий побыть наедине с собой, отправился один, перед этим предупредив Поручика, сказав, чтоб друзья его не искали и, получив утвердительный кивок, незамеченный никем, отправится взбираться на склон. И это его радовало. Ведь здесь юноша может полностью погрузиться в мысли, не переживаемый, и уж тем более, не смущаемый никем. Поэтому сейчас Яша сидит у обрыва и задумчиво смотрит вдаль. А что ещё нужно? Ну вроде как ничего. Только…он грустно усмехнулся. Зачем желать того, что никогда не осуществить? Мечты мечтами, а подавать себе ложные надежды… Никуда не годится! Парень фыркнул на самого себя и покачал головой.

^^^

      На берегу все шло своим чередом. Было спокойно, небольшие волны касаются нагретых камней разного размера и формы, точа и придавая ту самую форму, выполняя свою многовековую монотонную работу. Голубое небо рассекают чайки и другие морские птицы. Теплый лёгкий ветерок веет с запада, и в нос ударяют многочисленные запахи, из которых можно узнать аромат соли и йода. Можно было бы разобрать каждый запах по отдельности. Но пахнет море только МОРЕМ. Солнце почти село, а это значит, что скоро температура опустится и станет значительно прохладнее. И всё-таки предложение Якова приехать именно сюда оказалось отличной идеей. В то время, как остальные изучали местность у воды, купались, отдыхали в палатках, Балу, немного понаблюдав за друзьями, заметил, что Яши нигде нет. Это странно. Хотя блондин видел, как тот куда-то уходил. Но куда — он не имеет ни малейшего понятия. Поэтому, парень торопливо подходит к Поручику, который сейчас сидел около своей палатки, что-то жуя и уставившись в одну точку, размышляя о своём. — А куда Яха пошёл? — басист указал в сторону, где только недавно скрылся силуэт кудрявого. — Да на мыс. И сказал, чтобы за него не беспокоились. — махнув рукой, ответил его собеседник, переводя свое внимание на тёзку. — Поняятно. — протянул блондин, но тут же резко встрепенулся, а улыбка озарила его лицо. — А что? — барабанщик вопросительно взглянул на подошедшего, также выгибая бровь, откусывая кусочек печенья. — Да так. Да… Не ищите нас. Мы присоединимся, но потом. Возможно, даже ночью. Я просто возьму плед и чай. Можете не волноваться. — немного бессвязно протараторил Балу, выполняя сказанные действия.       Не успело пройти много времени, а солнце почти скрылось за горизонтом, и, как и предполагалось, стало немного холоднее, но лёгкий ветерок поменял свое направление и стал теплее, но при этом напористее. Чайки продолжали кружить над лагерем и их крики разносились по округе. Ещё раз предупредив большинство друзей, а вернее, тех, кто был на берегу о том, что пойдет к кудрявому, и сказав, чтобы за них не волновались и не искали, блондин переложил необходимые ему вещи в рюкзак, и направился вверх на мыс.

^^^

— А ты чего так далеко взобрался? — слышится бархатистый голос за спиной, который заставляет Якова очнуться, вырвавшись из мыслей. Но юноша остаётся в таком же положении, хотя пришедший знает, что он его слышит. Кудрявый и сам не понимает что на него сегодня нашло. А может не только сегодня? Всегда, когда к его компании присоединяется блондин, ну или когда гитарист думает о нем? Бр…опять эти мысли! И все просто потому, что…вероятнее всего, он просто сам себя накручивает. Вот и всё.       Тем временем, Саша уже умостился рядом, отставив принесённый рюкзак. Дальше тишина между юношами снова окутала всё вокруг, прерываемая лишь звуками природы. Блондин не стал просить ответа на свой вопрос и просто молчал, также как и Яков, но в отличие от друга, его взор был устремлён не на море или растительность вокруг, а на кудрявого, пытающегося быть незаметным, оттого и свернувшегося, умостив голову на коленях. Ветер легонько лохматит чужие кудри, время от времени заставляя их обладателя неприятно морщиться и сдувать пряди, мешающие обзору. Саше хотелось бы что-нибудь сказать, начать разговор, но эти его слова в молоко слишком частыми стали.       Он тихо, но глубоко вдохнул свежий воздух. На мысе почти у самого обрыва такое хорошее и подходящее место, чтобы подумать на всякие разные философские темы. Вроде «Что есть жизнь?», «А что есть смерть?» и о прочей-прочей-прочей хрени вроде таких же вопросов. Но сейчас совсем не хочется об этом рассуждать. Да никогда особо и не хотелось. Блондин всегда жил здесь и сейчас. Не сказать, чтобы радовался каждому дню, как обычно говорят родители или окружающие, которые всегда лезут со своими советами, куда не просят, но парню этого было достаточно, более чем. Хотя…так ли оно было? Ну то есть… Он помотал головой, отгоняя «думки». Всё это происходило днём, а ночью стало совершенно другим. «Люди становятся откровенными после полуночи?» — так ведь говорят, верно? Только…с кем? С другими людьми? А если тех нет поблизости? Выходит, что с самими собой? Хоть до двенадцати ещё осталась пара часов. Почему-то для Балу это было именно так. А потому, выходя перед сном на балкон, чтобы покурить, он как раз-таки и размышляет…думает о многом. Действительно, о многом. Иногда эти мысли касаются и людей…но чаще одного конкретного.       Саша ухмыльнулся, искоса взглянув на Якова. Кудрявый у которого слишком развита эмпатия, словно синоптик. Только вместо погоды, у этого слишком догадливого и милого юноши имеется способность предугадывать настроение любого. И это видно сразу: ведёт себя тихо и не вступает в споры, будто бы зная, что его собеседник непременно выйдет из себя. Или наоборот. Вдруг становится энергичным и весёлым, поднимая настроение. Какой же он всё-таки странный и…такой необъяснимо приятный. Не только внешностью, но и характером тоже. Да. Он именно тот, кто снится и не тот, кто не будет прекращать это делать. От самого себя Саша уже давно не скрывает, что гитарист не спроста посещает его сны. И очень часто. Это звучит странно, но так оно и есть. Парень снова не может сдержать улыбки, но делает это незаметно, так что все хорошо. Его собеседник, погруженный в себя, этого не замечает. Но во сне, когда солнце всегда утопает за морем или где-то там за домами, блондин непременно просыпается, не успев ничего сказать. А этого делать особенно не хочется, когда, даже дремая, наблюдаешь за кудрявым и его способностями «синоптика»… Звучит забавно. Но куда деваться, если это именно так? Вот именно, что никуда. От мыслей не сбежать.       Вернувшись в реальность из своих размышлений, взгляд болотных глаз снова цепляется за кудрявую макушку, чей обладатель, кажется, так и не сменил позы, погрязнув в столь важных мыслях. Подобный сидящему демону Врубеля юноша словно был создан для того, чтобы его можно было запечатлеть на полотне именно здесь и сейчас: тонкие руки, обхватившие колени. Освещенный теплым розовым цветом, обдуваемый южным ветром… От него веяло летом. Но в последнее время, к такому ясному сезону года примешалась необъяснимая грусть, которая виднелась в самой глубине голубых глаз, скрытая от всех кроме блондина, который, видимо, переняв немного способностей от «синоптика», мог определять эмоции по глазам. Хотя для Балу, причина таких настроений была скрыта. Оно было нечастым или кудрявый это просто хорошо скрывал. Но даже несмотря на то, что этот паренёк был таким грустным и задумчивым, он все равно был солнцем. Да, в глазах Саши он и был летом…       Солнце уже опустилось за горизонт, и появился ветерок, который здесь, наверху ощущался сильнее и трепал волосы больше чем, на берегу, у воды. Здесь так тихо, что звуки далёкого города долетают лишь еле слышным и редким автомобильным шумом. Можно было бы остаться там и не слушать странные звуки, выключив все огни, в одиночку умирая от скуки. Но здесь… не делая ничего, но при том, проводя время в компании друг друга, это самое время совершенно не чувствовалось. Повсюду из травы доносится стрекотание кузнечиков и цикад, к которым, с наступлением сумерек добавляются сверчки. Большие стрекозы пролетают над головами, а вслед за ними гонятся ласточки и стрижи, гнездящиеся неподалеку в скалах. …интересно, о чем он думал? Что творится у него в голове? У этого кудрявого гитариста? К сожалению Саши, это только одному Цвиркунову известно. И правда. На самом деле, Яков, вновь устремивший взор куда-то вдаль, взглядываясь в морской пейзаж, проигрывал внезапно всплывшую в сознании историю, которая случилась не так давно. Так как думать о ней было приятно, то юноша не торопился ее прогонять и погружался всё сильнее…

^^^

В одну из общих прогулок вышло так, что остальные музыканты в какой-то момент просто пропали из поля зрения, оставив заболтавшихся Сашу с Яшей одних «путешествовать» по питерским улицам, которые те знали почти наизусть. В тот вечер пошёл ливень и, под ворчание кудрявого, который предупреждал об изменении погоды, парни укрылись в квартире Балу, где тот одолжил другу футболку, со словами: «Держи, синоптик ты наш», вкладывая в это слово больше смысла, чем слышалось, для того, чтобы тот самый «синоптик» переодел свою насквозь мокрую одежду. Видимо, тогда Саша и начал проводить эту странную аналогию с чувствами. Когда непогода стихла, Яша, уже собираясь уходить, наблюдал за тем как блондин всячески возится, чтобы найти такие «нужные» теплые вещи для парня. Взгляд васильковых глаз снова был прикован к лицу друга. Но теперь Цвиркунов думал только о том, чтобы найти подходящий момент и просто поцеловать зеленоглазого, хотя бы в щеку. Скромно, а после, неловко улыбнуться, заливаясь краской, довольным сбежать домой. Но снова себя одергивал и останавливал. Но у него осталось кое-что на память о том дне. Футболка. Его футболка. Яша её не вернул…забыл вернуть. Да и почему-то не хотел. Хотя Балу и сам не напоминал.       …Тем временем, сумерки все сгущались, уступая место ночи. На небосводе появились первые яркие звёзды, складываясь в созвездия. Здесь их можно было прекрасно разглядеть, не то что в городе. Кстати, о последнем, сейчас один такой находится в нескольких десятках километров, хотя с мыса можно увидеть его далёкие огни и иногда даже движущиеся фары машин. Но его почти не было слышно. Да это и не важно. Всё внимание занимает то, что происходит именно здесь и это интересно: как шелестит трава, как стрекочут цикады и сверчки, как где-то в кустах закричала сплюшка, монотонно повторяя свое «сплю». А внизу блестит море, шелест волн которого сочетается со всеми этими звуками. С востока поднимается луна, только начиная освещать округу. Ветер поменял свое направление и теперь направляется к морю, принося прохладный воздух, заставляя Якова поежиться и оторваться от мыслей.       Кудрявый неожиданно вздрагивает и оглядывается, замечая на себе изучающий взор болотных глаз, которые не просто уставились в одну точку, а словно в первый раз, с какой-то теплотой разглядывали его, но Яша не торопился ничего не предпринимать. Он не может сосредоточиться на настоящем и, как кажется, Балу, просто думает о чем-то великом, а возможно, о прошлом или грядущем. Этот мыслительный процесс ясно виден на его лице: брови сползлись на переносице, а между ними появилась складочка. Вновь пытается почувствовать настроение? У таких, как он людей должно же быть отдельное название, раз у синоптиков есть? Хотя, это название голубоглазому тоже подходит. Васильковые глаза внимательно рассматривают басиста, а затем их обладатель резко спрашивает, заставая Сашу врасплох: — Саш, что между нами? Мы друзья? — кажется, эти слова были произнесены громче, чем предполагал сказавший, но глаза, в темноте поменявшие свой цвет на серо-голубой, почти не мигая устремились на собеседника. — Конечно друзья. — соглашается блондин, недоуменно вскидывая голову, придвигаясь ближе, дабы получше рассмотреть голубые омуты и эмоции, плескающиеся в них. Но не успевает задать свой вопрос: «к чему такие расспросы?», как Яков продолжает, нервно закусив губу, моргнув, восстанавливая зрительный контакт: — Тогда почему я пишу «выручай», умирая от скуки и ты сразу же оказываешься рядом? Почему при любой возможности думаю о тебе? Замираю, когда вижу тебя? Не могу спокойно выражать свои мысли? Почему ты постоянно мне снишься? И когда я ношу твои футболки, то задыхаюсь и тону в твоём запахе? Кажется, это не очень похоже на дружбу! — на выдохе закончил кудрявый, нервно разводя руки в стороны. И действительно, Балунов совершенно не ожидал этих озвученных мыслей, которые явно крутились в голове не один день. Он не может поверить, что Яков действительно это сказал. Может быть, блондин сам себе всё это надумал? А друг просто спросил про погоду или самочувствие.       Саша не мог вымолвить и слова, находясь в заблуждении, в которое сам себя ввёл. Ведь это же совсем не похоже на кудрявого… Поэтому оставалось лишь судорожно соображать, что делать дальше: переспросить? оставить всё как есть? высказать что он чувствует? ответить взаимностью? поцеловать? От этих раздумий голова идёт кругом, а потому, басист тряхнул светлой макушкой, пытаясь возвратить рациональное мышление, убрать лишние раздумья, и, промаргиваясь, он хотел было спросить «что?», как оказался перебит собеседником: — Прости мне мои расспросы, но это невыносимо. — теперь уже не пытаясь сохранить зрительный контакт, Цвиркунов качает головой, пряча лицо в ладонях. Пару секунд гитарист молчит, а после, наконец-то убрав руки, обхватив ими колени и сжимая их до побелевших костяшек, пробормотал: — Как же я боюсь, что это ноющее чувство в груди никогда не пройдет. А что ты сейчас испытываешь от таких откровений, даже представить сложно. Балу, всё ещё не отошедший от сказанного, молчит, но потом усмехается. Заметив это, кудрявый отстраняется, отползая на какое-то расстояние, видимо, испугавшись самого себя, и с тревогой смотрит в болотные омуты, в которых плескаются странные огоньки. С чего бы это? Почему он молчит? Ничего не говорит? Будто бы прочитав мысли гитариста и вернувшись в реальность, Балу задаёт долгожданный вопрос: — Ты же и сам всё понимаешь? — отвечая на невысказанный вопрос, тихо проговаривает он с горькой усмешкой, что сбивает с толку, но теперь уже Якова. Последний же опешил, а потому сейчас просто недоуменно рассматривал своего собеседника. Паника снова подступила к горлу. Сам он не знал, что делать и как сейчас поступать. А слова, вылетевшие из его уст, стали неожиданностью: — Нет-не-понимаю-это-ты-мне-скажи. — с раздражением заупрямился тот, тараторя и отодвигаясь всё дальше, останавливаясь чуть ли не у самого края, который резко обрывается и из-за травы не видно, где именно. Одно неловкое движение и Яков может стать именно тем «невнимательным» и «полететь вниз». Но Саша, недолго думая, подрывается с места и успевает предотвратить неосторожность, хватая друга за футболку и оттягивая на себя. Ошарашенный Цвиркунов не успевает ничего понять, вертя головой по сторонам, инстинктивно сжимая рубашку надвисающего над ним блондина. Васильковые глаза встречаются с болотными омутами. После чего обладатель последних, сомкнув веки, глубоко вздохнул и, убрав все сомнения подальше, дернулся вперед, припадая к тонким губам, пытаясь выразить всё: томящиеся в душе чувства, страх за то, что мог так просто потерять этого «сломанного синоптика» и желание отречься от окружающего мира. Опешивший кудрявый не знал куда смотреть, сбивчивые мысли метались в голове, явно не понимая как действовать в такой ситуации. (4) «Что? Что это сейчас такое было? — вихрем проносится в голове». Голубые глаза были распахнуты до невозможного, а их обладатель, оторопев, резко отпрянул, упираясь действиям со стороны блондина,       Сейчас их взгляды снова встретились, и оба парня, испуганно рассматривая друг друга, старались отдышаться. Мысли бешено крутились одна за другой, пока Яков пытался перевести дух, понять и осознать, что сейчас произошло между ними, не смея и шелохнуться. В то время как Саша, выставив руки перед собой, тихо, но при этом слышно бубнил: «прости-прости-прости», сжимая челюсти и шипя на самого себя, на это тупое проявление слабости. Ну как так-то? Ну зачем? Почему это нужно было сделать именно сейчас? Посчитал, что настал подходящий момент? Просчитался! Болотные омуты снова быстро смотрят на гитариста, но их обладатель тут же их отводит, стыдясь даже взглянуть на друга? а потому взгляд цепляется куда-либо. Лишь бы не в омуты напротив. Он не может разобраться даже с собственными мыслями! Парень готов схватиться за волосы и тянуть их…тянуть…тянуть, хоть этим ничего не исправить. Но вместо этого, блондин резко встаёт, решая скрыться…       Яков, который всё ещё не может поверить в то, что только что произошло, аккуратно прикасается к губам, поднимая взгляд и видя удаляющуюся фигуру Саши. Что он наделал? Зачем все высказал? А затем испугался собственных эмоций и последующих за ними действий друга? Что с ним не так? Почему он противоречит сам себе? Юноша явно не был готов встретиться со своими желаниями наяву. И что из этого вышло? Будто бы опомнившись, он посмотрел на место, где не так давно был Балу. Басист так быстро отстранился, видя, что Яша не хотел, так ещё и принялся извиняться. «Настоящий друг! — пронеслось в голове». Но тут же там же что-то щёлкнуло и Цвиркунов ринулся вслед за зеленоглазым.       Оказалось, что блондин прошёл не так уж и много, и сейчас брел по тропе, понуро опустив голову. Парень сжимал кулаки от злости на самого себя. На его лице появилась тень досады. Он как никогда ощущал к себе ненависть столь сильно. Как он мог? Юноша предал доверие друга и заодно самого себя! Как можно быть таким эгоистом? Он даже не представлял…как все это выглядело в глазах Яши… Наверное, кудрявый его теперь ненавидит! Но ведь…все эти слова… Никаких «но»!.. Саша не должен был так открыто нарушать его личное пространство! Чёртов.! Блять! У Яхи же ещё завтра день рождения! Классно! Незабываемый подарочек! Отлииично! Просто восхитительно!       Блондин был настолько погружен в свои мысли, что не заметил догоняющих и приближающихся шагов, и не на шутку испугался, когда его запястья коснулась холодная ладонь. Балунов резко обернулся, округлив глаза, даже не пытаясь вырвать свою руку. Юноша остановился, не зная чего ожидать. Он думал обо всем: от удара кулаком в лицо до обличающих его натуру слов. Но кудрявый ни о чем из этого даже не помышлял.       В свете взошедшей луны оба музыканта стояли на мысе, глядя друг на друга и не предпринимая никаких попыток начать действовать. Полумрак окутал все вокруг, но это не казалось таким уж пугающим. Ведь парней совершенно не беспокоил шум в невысокой траве от какого-то зверька, крики ночных птиц из далёких кустарников, подступающих мрак и поднявшийся шум от лагеря, где Миша решил подшутить над всеми, бесшумно вылезши из воды, обмотанный водорослями. Их волновали недомолвки, невысказанные истинные чувства, неправильно понятые действия и боязнь оступиться в том, чтобы объясниться… Над головами со свистом пролетело несколько летучих мышей в погоне за насекомыми, вслед за этим далёкий шум самолёта и красная мерцающая точка высоко в небе, приковавшая к себе все внимание.       В следующий момент, воспользовавшись заминкой, Яков перехватывает руку блондинка обеими ладонями, приближая к сердцу, заставляя друга поразиться и недоуменно взглянуть в голубые омуты напротив. Но не успел Саша спросить «что ты делаешь?», как Цвиркунов поднимается на носочки, еле-слышно спрашивая «Можно?», получая утвердительный кивок, юноша берет инициативу на себя, легко касаясь чужих уст. Балу лишь удивленно вздохнул, но тут же ответил на его поцелуй, перехватив руками щеки парня, беря от этих прикосновений всё что так давно хотел и отдавая не меньше. Оба забыли, кто они и где сейчас находятся, погрузившись только друг в друга и не замечая ничего, что происходило не с ними. Первым разорвав поцелуй и отстранившись, глядя в болотные глаза напротив, Яша немного смущённо проговаривает: — Не так я представлял первый поцелуй. — также смущённо фыркает он, начиная трястись то ли от нервов, то ли от смеха. Его собеседник лишь пораженно смотрит, округлив глаза. — Так ты всё-таки представлял! — удивлённо, но при этом довольно восклицает блондин, глупо улыбаясь и получая такую же глупую улыбку в ответ. — Ну а как иначе? — хмыкает Яков и неожиданно передергивает плечами, взглянув исподлобья. — Холодно? — обеспокоенно спрашивает Саша, и придумав решение, указывая на рюкзак, проговаривает: — У меня там плед и мятный чай. На это басист получает улыбку и кивок, но не успевает ничего предпринять, как оказывается остановлен. — Я знаю способ. — кудрявый обвивает чужую талию руками и придвигается ближе, чтобы согреться. — Это так… непривычно… — выдыхает блондин, обнимая в ответ, утыкаясь носом в чужие кудри, пахнущие тем самым летом.

***

— Яш, почему ты раньше ничего не сказал? — неожиданно задаёт вопрос Балу, внимательно глядя на собеседника, укутывая его ещё сильнее в плед. — А ты почему? — вопросом на вопрос отвечает последний, забавно щурясь в свете луны. — Резонно. — хмыкнул Саша, качая головой и, отвечая на вопросительный взор васильковых глаз, в которых отражались звёзды, пояснил: — Просто ты пугал своей отрешенностью в последнее время и я готов был сам вывезти тебя куда-нибудь, чтобы узнать, что случилось. — на это слегка обеспокоенное объяснение гитарист лишь также хмыкнул и мотнул кудрявой макушкой, обхватывая чужую ладонь.       Вечер перетек в ночь, сумеречный свет сменил темный небосвод, усыпанный мириадами далёких звёзд. Взошедшая не так давно луна светила во всю, своими лучами погружая округе в серебристый оттенок. Ветерок преобразился в ветер и теперь безостановочно нес потоки воздуха к воде, огибая мыс. Шелест травы сочетался с бесконечным, но успокаивающим стрекотанием насекомых. Затихшая было сплюшка, видимо, вернулась с охоты, продолжила свои разговоры о сне, но теперь к ней присоединился сыч, звучащий уж очень громко. Ночной гомон природы только усилился, но парни, никуда не собирались возвращаться. Усевшись в обнимку возле края и укутавшись теплым пледом, они наслаждались обществом друг друга. Будто и вовсе не было недопонимания, скрытых до последнего чувств, множества неловких ситуаций. — Что ты сейчас чувствуешь? — шепча задает вопрос звонкий, но приглушенный голос гитариста, Балу чувствует, как на его плечо опускается кудрявая макушка. — Спокойствие, неравнодушие, радость и…счастье? — не долго думая и просто отвечает зеленоглазый, блаженно прикрывая веки и вдыхая ночной воздух. — А я так и думал. — хмыкает гитарист, а затем довольно улыбается, ещё сильнее прильнув к Саше. — Синоптик ты мой! — полусонно наигранно возмущается блондин, при этом усмехаясь и приоткрывая один глаз, а затем и второй, дабы насладиться этой картиной. — Почему синоптик? — немного недоуменно спрашивает Яша, приподнимая голову и встречаясь с болотными глазами. Обладатель последних ни секунды не думает и быстро клюет юношу в нос, заставляя смущаться. — В тебе есть странная способность предугадывать настроение любого. — улыбаясь, после, с придыханием начинает зеленоглазый, поправив плед и устремив взор в темное море. — И… — Но сегодня что-то пошло не так. — чему-то улыбнувшись, Цвиркунов зевнул и поудобнее умостился на чужом плече. — Город, что хочешь быстрей покинуть… В том смысле, чтобы уйти в себя… — уточнил Саша, вдыхая аромат кудрей, пахнущих луговыми цветами, мёдом и яблоками. На его последние слова собеседник не стал отвечать. Блондин услышал, как мерно дышал кудрявый, с каждой секундой расслабляясь и погружаясь в сон. Зеленоглазый подтянул плед, сильнее укрывая возлюбленного, и, улыбнувшись, тихо шепнул: — Спи, синоптик мой, спи…