Ardaran

      Соображать надо было быстро. Синдар… Синдар-синдар-синдар! Ах да, это их так назвал Феанор, приплыв в Лосгар и увидев там Митрим, кои носили серые плащи. Потому и "серые" эльфы. Как только я это вспомнил вообще? Так или иначе, я ляпнул, не подумав, что их так ещё никто не назвал, и надо отмазаться. Вот только как? "Приказываю так их впредь звать"? Нет, не прокатит. А вот сбрехать вполне можно, что я тут же и сделал: – Прошу прощения, я слишком привык к Валинору и его специфической лексике. Синдар там кличут тех эльфов, что остались в Средиземье и не видели свет Валинора полностью, но перешли в Белерианд, где лицезрели его отголоски. Сами себя валинорские эльфы кличут "калаквенди", а тех, кто остался – "мориквенди", при этом мориквенди состоят из Авари и, собственно, Синдар. Авари в край тёмные, Синдар – серые, потому что видят только часть света, сами же они в Валиноре все светлые, а значит, по определению более хорошие. – Иронично, – усмехнулся Лангон. – Воистину, – кивнул Тевильдо. – Серые и тёмные в братоубийстве замечены не были, а вот светлые его устроили. – И это показатель, – я был рад, что прокатило, – нашей с вами правоты. Значит, решено: пытаемся договориться с Эльвэ! Но перед тем как садиться писáть, ещё пара поручений, – я взял паузу. – Мы слушаем, – кивнул Саурон. – Тхурингветиль, скажи, как далеко могут пролететь твои мыши над морем, чтоб вернуться обратно? – Вы хотите знать о прибытии флота заранее? – поинтересовалась она. – Именно. Не хотелось бы переполоха, – кивнул я. – Ну так что? – Если Манвэ не вмешается, то… – вампиретта почесала висок, – Ну, до Валинора не долетят без посадки, но… – В общем, разберись сама и извести меня, когда увидишь флот. Пусть сообщат количество кораблей и примерную скорость, а также курс. Повторюсь, то, что они высадятся именно тут, – я показал на карту, – лишь предположение. Они уже обсуждали при мне возможность Исхода, и я это запомнил, – мне пришлось опять сбрехать, – но они вполне могут передумать и приплыть в любое иное место. – Будь я на их месте, я бы точно не плыл туда, где может быть ловушка, – подал голос Готмог. – Будь ты на их месте, ты бы вообще не плыл, – мурлыкнул Тевильдо.       Это он его так приколол, что ли? Аж искры с волос снопами посыпались: Майрон сжал зубы, смахнув такую со стола. Да, над картой искрами лучше не сорить… А к пороху тем более балрогов нельзя подпускать. Почему-то у меня уже сейчас появилось предчувствие, что несоблюдение подданными техники безопасности приведёт к нехорошим последствиям. – И ещё. Возьмите два обычных, не универсальных полка, и обучите солдат чёткому построению. Объясняю, какому именно. Зачем – объясню потом, когда будет готово оружие. Итак. Весь полк строится в пять линий. Над каждой линией есть орущий командир, по команде которого вся линия разом садится на одно колено так, чтобы головы были ниже рук следующей линии. Щиты не брать, в руках – только короткое копьё. Как только линия села, команду отдаёт командир следующей линии, и так далее, пока не сядут все пять линий. Затем первая линия встаёт, но не раньше, чем села пятая. Ясно? – Ясно, – кивнул Готмог. – Будет сделано. – Теперь поясняю, зачем это надо. Мы с Майроном в ближайшее время разработаем новое оружие. Оно куда более смертоносно, чем лук, ибо способно пробивать почти любые доспехи. Однако, оно крайне долго перезаряжается, а снаряды летят по прямой траектории, и потому задние ряды могут стрелять только тогда, когда между ними и врагом никого нет. Если линии будут стрелять по очереди, это даст максимальный темп огня, раз за разом выкашивающий первую линию врага; пока стоящие линии ждут своей очереди, сидящие перезаряжают оружие. Суть ясна? – Ясна. Однако такой полк будет крайне неповоротлив, – высказал опасения балрог. – Да, это так. Но, поверь, огневая мощь должна компенсировать сей недостаток, – заверил я. – Тогда все свободны. Майрон, показывай мне, где тут у вас лаборатория. – Лаборатория? – Так в Валиноре называют место, где проводятся практические исследования, эксперименты или опыты, – эх, как бы мне рано или поздно не погореть на этой выдаче слов за валинорские! – Хорошо, пусть будет лаборатория, – кивнул Саурон. – Идёмте.       По уже знакомым и везде на вид одинаковыми коридорам привёл меня Майрон в огромную кузницу; судя по символике с оком – его личную. Кстати, откуда вообще взялся символ Ока, да ещё и в Первую Эпоху? Спросить подозрительно, а узнать хочется. Аж прям раздирает. – Сперва погаси весь огонь. Оставь лишь пару светильников, – приказал я. – Смесь, о коей я тебе поведаю, воспламеняется от малейшей искры, – Саурон кивнул и, кликнув орков, передал им приказ. – И пусть принесут серу, селитру и уголь. Всё мелко растолочь.       К счастью, орки знали, что такое селитра (насчёт остального я не сомневался), и уже через несколько минут нам притащили здоровенные деревянные бочки с реактивами. – Весы мне, – Саурон тут же подал примитивные весы с гирями. – Итак… – я стал вспоминать пропорции. – Возьми две керамических плошки, одну на весы, другую, которая больше, на стол и подальше от огня. Отвешивай семьдесят пять единиц по массе селитры, пятнадцать угля и десять серы. Всё скидывай в большую плошку и аккуратно перемешай.       Я тут несколько испугался, что Саурон не поймёт, что я имею в виду, и мне придётся его учить работать с весами; впрочем, напрасно. Дураком тот не был, явно ими не раз пользовался. Он сперва уравновесил плошку на весах, а потом, используя гирьки нужной массы, приготовил смесь. Уж не знаю, в чём он тут мерил массу, но внешне вроде бы вышло как надо. – Теперь раздели всё это, – он сделал довольно много, и я хотел проверить, насколько хорошо вышло, разными способами.       Стол был металлический, можно было ничего не подкладывать. – Насыпь на стол тонкую дорожку. Достаточно. Остальное отставь подальше, – он всё сделал. – Теперь возьми длинную лучину и подожги конец дорожки.       М-да. Результат не лучший – сгорело отнюдь не всё, да и вяло больно. Давным-давно у четырнадцатилетнего меня в детском научном клубе получилось и то более эффективно. Впрочем, у нас-то всё чистое было, а вот что в местной селитре помимо самой селитры – тот ещё вопрос. Оттого и английские пропорции подводят… Придётся либо чистить селитру – вот только я не знаю, как – либо менять пропорции. – Что-то не так? – спросил Саурон. – Да всё не так, – я поджал губы. – А более чистых реактивов у вас нет?       Таковых, конечно же, не оказалось. – Плохо, – сказал я. – Придётся менять пропорции. Попробуй пятьдесят два, двадцать шесть и двадцать два соответственно, – я назвал более старый состав, посчитав, что чем состав более ранний, тем грязнее в нём реагенты и тем он для них, соответственно, корректнее.       Саурон сделал; получилось несколько лучше, но всё равно плохо. Может быть, имеет смысл забить на дымный и сразу бездымный сделать? Цикл-то я помню… Вообще, судя по всему, из-за того, что тело – эльфийское, память у него идеальная, и потому я запросто вспоминаю даже то, что в прошлой жизни видел лишь раз. Удобно, что скажешь? Вот только видел я не то, чтобы всё. Да, с бездымным не выйдет – я знаю, что делать с целлюлозой, и даже более-менее помню, как получить целлюлозу, но вот как получить аппарат для её получения – вопрос открытый. – Ладно. Плохо, конечно, но пока что, думаю, сойдёт. Так, реактивы – прочь, зажигайте огонь обратно. Сейчас будем делать фузею.       Я намеренно использовал не общепринятое "мушкет". Дело в том, что само сие слово, как мне кажется, звучит не очень-то и красиво, а потому, раз уж здесь его придумал я, то грехом было бы не использовать вместо него более благозвучный для моего слуха вариант. Да и за валарин сойдёт, пусть и короткое больно. – Итак, пуля должна быть массой где-то тридцать или сорок грамм. Лучше всего отливать из свинца в шарообразную форму. Попробуйте разные массы.       Саурон чего-то там прикинул, довольно быстро сделал три формы и подрядил орков лить пули в достаточном количестве на каждую. Самому ему черновой работой заниматься, ясное дело, не хотелось – хотелось перейти к самому оружию, но тут его осадил уже я: – Не сам. Сам ничего сейчас не куй, пусть куют орки. Нам надо знать, как поведёт себя изделие в широком исполнении.       Мы прикинули калибр ствола, и я дал задание на полутораметровую трубку такой длины. Теперь мы сели за замок. Я не хотел страдать фитильщиной – пару лет назад на историческом фестивале стрелял из такого и знаю, какой это тихий ужас, вечно поправлять этот тлеющий фитиль (а ведь для него ещё и огонь периодически как бы нужен), целиться им в полку, насыпать на неё порох, двигать спусковой рычаг вхолостую, потом раскрывать полку, промахиваться фитилём по ней, снова поправлять и уже затем стрелять, а при перезарядке не дать этому ублюдку упасть вниз. В общем, одни неудобства. Кремнёвый же замок сам по себе не является особенно сложным устройством – самое сложное это додуматься до него. – Итак, Майрон, нам нужно устройство, выбивающее кусочком кремня искру об огниво на полку с затравочным порохом. То бишь кремень зажимается в специальной лапке, которая взводится пружиной и при её спуске ударяет о крышку той самой полки, служащую огнивом.       А вот теперь мне предстояло выяснить, как же связана полка с внутренностями ствола. Я как-то не задавался этим вопросом – а это, между тем, важно! Придётся изобретать с нуля. Пока Саурон рисовал возможный вариант замка, на рисунке оказавшийся похожим на французский (впрочем, иных я не видел, так что не знаю), орки уже сделали три разнокалиберных ствола из стали. Эти проныры сами догадались, что как – они сперва сделали нужной толщины прут, а затем обогнули вокруг него листовую сталь, нахлестнув края и проковав шов. Примерно так это исторически, как я помню, и делалось, ничего удивительного. Саурон же, наконец, занялся замком, а я задумался о прикладах – дерево в Ангбанде, как я понимаю, в дефиците. А вообще, что я могу сказать? Вечно можно смотреть на огонь, воду и на то, как другие работают. Особенно – если по твоей указке. Правда, от такого зрелища, скажу я вам, возникает дикое желание жрать. Вот прямо жрать. Не от голода, а как будто на диване, глядя фильм – без чипсов и колы он кажется не таким увлекательным. Почему бы и да? Вроде как тут и не опасно. – А принесите-ка мне что-нибудь покушать, а? – попросил я, усевшись подальше и уже усиленно продумывая складной металлический приклад. – А что вам? – спросил один из свободных орков. – А что у вас готовят? – Не знаю, господин. Могу позвать повара. – Ну-ка, позови, метнись кабанчиком, – я хохотнул.       От нечего делать смотрел я на Саурона. Чем дальше, тем больше увлекался он работой. Увидев, как изделие успешно выбивает искры, он буквально загорелся идеей сделать его надёжнее и легче в производстве. Я не возражал – так или иначе, это рано или поздно понадобилось бы. Майрон уже сам понял, как должна быть устроена полка, и начал крепить замок к стволу, когда в дверях появился повар. Точнее, появилась поваретта, ибо это была эльфийка. – Чего пожелаете, госпо… – вопросила она, но тут заметила, что Майрон занят, а перед ней никто иной, как Мелькор, Великий и Ужасный.       Девушка испуганно замерла; неудивительно, её, небось, мной неоднократно пугали. Вообще, выглядела она крайне забито: грязный колтун каштановых волос, синяк на пол-лица, обноски вместо одежды и грязные руки. М-да. Я как-то не уделил этому аспекту внимания изначально, и сейчас было, конечно, не самое время, но… – Не боись, – обратился я к ней. – Как зовут? – Эйселен, – ответил та, потупив взор. – Ясно, – я нервно сглотнул, – и много вас таких в моей крепости? – Полторы тысячи эльфов-рабов, – отозвался Майрон со стороны. – Конкретно эта – из Авари, поймали пятьсот лет назад к востоку от Синих Гор. Она обворовала деревню Лаэгрим и те хотели её прикончить, когда там оказался наш отряд. Бегала хорошо, но волки бегали лучше. – Всё так, – кивнула девушка.       Тёрки между Авари и "предателями" (помнится, так они звали тех, кто пошёл в Великий Поход, то бишь всех Эльдар) оказались куда серьёзнее, чем я думал, раз они даже кончать друг друга за воровство готовы. Это может быть проблемой, да… – Значит, слушайте сюда. Всё это – не рабы, а военнопленные, и относиться к ним надо соответственно. Как можно быстрее всех расковать, расселить в нормальные комнаты, дать новую одежду и хорошо кормить. Не мучить, не пытать, не убивать. Если мы собираемся давать отпор идущим на захват наших земель Нолдор, то не следует портить отношения с предполагаемыми союзниками, – я специально сделал акцент на калаквенди и не прогадал – эльфийка вылупила глаза и чуть ли не задохнулась от возмущения. Казалось, то, что её только что освободили, не значит ничего по сравнению с нашествием с Запада.       Кстати, интересно, а откуда существуют слова "запад" и "восток", коли Солнца ещё нет? И как их все вокруг понимают? А, ну да, звёзды же тоже движутся, ядрён батон… Блин, а как тут вообще физика пашет, коли уж Арда плоская? Или мы тут в саентифицированном варианте (у Толкина под конец появилось мнение, что Арда была шаром изначально)? – Они возвращаются после того, как… После того как ушли с этими?! Они думают, что их обратно примут? – выдала Эйселен. – Они идут не возвращаться, а захватывать себе землю, – отчеканил я. – Больше того. Валар в ближайшие годы поднимут над Ардой яркие светила – Солнце и Луну, и свет первого будет так ярок, что при нём не будет видно блеска звёзд.       А ведь к этому тоже надо подготовиться… Это ж серьёзно подорвёт боеспособность орков... – Калаквенди – так зовут себя захватчики, ибо видели они свет Валинора – уже убили немало своих родичей, добывая корабли для этого путешествия, – Саурон сразу же ухватил, что я пытаюсь сейчас сделать и внёс свою лепту. – Валар простили им это. – И если мы хотим дать им отпор, нам должно забыть былые распри и объединиться в единый союз Средиземья, – закончил я, сложив руки за спиной. – Даже вам и Синдар придётся действовать сообща. Задумайся, Эйселен; Эльдар Белерианда поверили словам Валар, но они одумались и повернули назад, в то время как калаквенди прошли сей путь до конца, и потому являются для детей Средиземья злом много большим.       Глаза девушки загорелись. Кажется, она вняла. Даже находившаяся пятьсот лет в рабских условиях была готова она забыть обо всём и противостоять калаквенди! Страшно и представить, каков будет фанатизм короля Тŷ. Так или иначе, жрать мне больше не хотелось. Не приготовленное рабским трудом. Это на словах запросто можно не предаваться мессианству и легко относиться к жестоким реалиям нового мира; ни один из попаданцев во многих книгах не испытывает с тем проблем, тогда как в действительности осознавать, что ты решаешь судьбы… Это очень тяжело. И втройне тяжело осознавать, что ты не можешь иначе, что ты не можешь отпустить их на все четыре стороны, что этим ты сломаешь всё, лишишь себя власти и обречёшь мир на ещё большие беды… Ни один Человек не желал бы быть господином рабов, и ни один Человек не мог так просто игнорировать голос совести, как зачастую делают это книжные попаданцы. Это лишь в книгах человек, попав в средневековье, запросто убивает врага, руководствуясь принципом "или он меня, или я его", и смело идёт дальше. И дело не в фехтовании; дело в готовности. Готовы ли вы отнять чужую жизнь ради своей? Забрать чужую, мнимо-полноценную, взамен своей, вот только-только навсегда искалеченной попаданием? Человек, Истинный Человек, либо отдаст свою, либо заберёт чужую, но с муками совести; он попытается избежать этого или же будет делать это лишь ради конкретной цели. Он никогда не станет циничен и нечувствителен к чужой боли. Если же кто-то действительно способен, как и многочисленные попаданцы, попросту не задумываться о подобном… То это и не человек вовсе… Современное кино как-то обходит сей аспект стороной. Оно не показывает смерть; так, всего лишь победу над врагом, брошенным куда-то в сторону. Авторы же книг более свободны в своём творчестве, и я всегда задумывался – кто же способен на выставление положительным героем недочеловека, циничного и эгоистичного, без малейших мук совести выбегающего из горящей после небольшой драки деревни с мыслью "извините, но так было нужно"? Кто же пишет о таких "героях", какую преследует он цель? Нет, он отнюдь не жаждет насадить такое мировоззрение читателю; он жаждет получить внимание и деньги. Тому, кто лишь родился человеком, но сам ещё не стал им, легче читать подобное. Истинный же Человек не может быть рождён; он может быть лишь воспитан, и немногие способны воспитать себя сами. Слишком велико влияние животной сущности на наш разум, слишком сильно и неосознанно жаждем мы по природе своей скатиться в первобытное состояние, царство силы и отсутствия сострадания, и проповеди цинизма лишь усиливают эту жажду, создавая стойкий иммунитет от противоестественной, противной природе тяги к состраданию, тяги к Справедливости, от тяги возвыситься, стать Истинным Человеком, вызываемой разумом. Душой. Тем, что отличает нас от животных и возносит над ними до небес и зовёт в самые далёкие глубины великого космоса…       Впрочем, о чём это я? – Эйселен, я освобождаю тебя от работы на сегодня. Иди же к своим братьям и сёстрам, неси им вести, как горькие, так и радостные. Пусть знают они, что явился я, и что несу я свободу, но не неволю; пусть ведают, что явился я для того, чтобы защитить эту землю и тех, кто живёт на ней, – мягко произнёс я, и эльфийка, кивнув, удалилась.       Стоило ей выйти прочь, как Саурон продемонстрировал мне готовое изделие без приклада. – Сделано руками орков. Я лишь руководил, как вы и просили, – отчитался он. – Отлично. Сейчас будем проверять. Скажи, а получится ли устроить разделение труда так, чтобы каждый орк выполнял по минимуму операций, но делал их чётко и быстро? Это позволит в кратчайшие сроки перевооружить армию. – Обижаете, господин, – возмутился Майрон. – Всё уже рассчитано. – Так. Мы забыли одну важную вещь – приклад. Вообще-то он должен быть из дерева, но… Думаю, если сделать его из изогнутого металлического прута, это не сильно снизит удобство. Приклад – это во-о-от такая штука, – я постарался показать руками. – При выстреле приложить к плечу, чтобы отдача от выстрела была остановлена им, а не более уязвимыми частями тела. – Отдача? – Увидишь, – сказал я. – А вообще, может его складным сделать? Носить будет удобнее… Вот так изгибаете прут, сюда – пластину, а вот тут – что-нибудь вроде дверных петель, но с защёлкой. – Будет сделано, – тут же поняли орки. Майрона не пришлось даже и привлекать; изготовление на вид кустарного, но, по сути своей, вполне современного приклада заняло минимум времени. – Итак, на стрельбище! – и мы пошли на стрельбище.       Орки-лучники, тренировавшиеся в точности, расступились перед нами, но недоверчиво оглядели непонятное им изделие. Я показал Саурону способ заряжания; впрочем, он его уже и так понял. Отойдя подальше, я сказал оркам также не подходить – мало ли, разорвёт ствол? Майрону-то хоть бы хны, он сменит тело, а орки одноразовые. Что со мной – не знаю, но рисковать не хочу.       Бабах! Орки взволнованно заболтали головами, а небольшое облако дыма воспарило пред довольно улыбающимся испытателем. – Ствол кривой, но в цель с двухсот пятидесяти шагов попадание есть, – заявил он. – Если улучшить – будет сильно лучше. – Достаточно и этого, на самом-то деле. Дыма после первого залпа будет так много, что прицеливание станет попросту невозможным. Попробуйте пробить тяжёлый доспех с шагов эдак сотни.       Доспех пробивался не очень-то хорошо, раз на раз не приходился. – В общем, ты понял, – сказал я Саурону. – Подбери такой калибр, чтобы с двухсот шагов точно пробивало самый тяжёлый из доспехов. Поставь его на массовое производство. Можешь попытаться сделать пулю не шарообразной, а заострённой с конца, которым она летит ко врагу. Теоретически должна пробивать лучше. Высчитай нужные навески пороха. Ах да, ещё можно поставить штык. Это длинное лезвие, прищёлкиваемое снизу под ствол для ближнего боя. Тогда фузеей можно будет пользовать в ближнем бою как копьём. Также, сделай и поставь на массовое производство вариант с вот такой вот рукояткой, без приклада и коротким стволом, – я очертил ему типичный пистолет восемнадцатого века, – пусть бойцы носят с собой всегда по три-четыре таких в заряженном состоянии. В бою перезаряжать их нецелесообразно, но каждый такой – это плюс один убитый враг, не дотянувшийся клинком до нашего орка. Пусть научатся стрелять из них, а фузею – как можно быстрее перезаряжать. Всё понял? – Абсолютно, – согласился рыжий и тут же задвинул: – Быть может, стоит поставить на фузею второй ствол? Это кратно увеличит первый залп, а он, как я понял с ваших слов, самый важный. – Слишком много будет весить, – скептически развёл я руками. – Почти в два раза больше. – Подержи-ка, – передал майа мушкет первому попавшемуся орку. – Ну как? Тяжело? Сможешь из такого стрелять? А ну-ка, попробуй.       Орк попробовал, и ему даже понравилось, а затем он вынес вердикт: – Лёгкий. Можно хоть в три раза тяжелее сделать. – Ну коли так… – я был несколько озадачен, ибо знал, что в реальности подобные франкенштейны были не слишком удачны именно из-за веса, но если оркам это не мешает… – Попробуй и трёхствольные сделать. Пистолеты – те самые короткие, без приклада – тоже можно по три ствола делать тогда уж. И ещё подумай над винтовкой. Это если сделать ствол нарезным изнутри, как винт, и буквально вкручивать туда пулю. Это должно сильно повысить точность в ущерб перезарядке, но такое оружие, тем более, с несколькими стволами, оснащённое хорошим прицелом… О них я расскажу позже, – да, когда сам додумаюсь, как же они работают, – позволит прицельно ликвидировать вражеских командиров с больших расстояний. Таким оружием, понятное дело, должны вооружаться особо обученные группы бойцов, а не все подряд. – Будет сделано, повелитель, – у Саурона буквально загорелись глаза. – И отвечай следующий раз "так точно", а не вот это вот всё. И не скрывай радость на лице – мне приятно видеть, что ты заинтересован. – Так точно, господин! – воспрял тот и помчался в кузницу, на ходу раздавая указания.       Эх, кто ж мне теперь прямо сейчас водопровод будет делать-то?!