Исправлю/The Fix

Все началось с того, что Энди согласилась присмотреть за сводной племянницей сестры Лили. Сестра умоляла Лили, а Лили умоляла Энди, что означало передачу драгоценного воскресного вечера Энди в руки избалованного семилетнего дитя. Энди, отчаянно пытаясь сохранить хотя бы видимость ее когда-то близкой дружбы с Лили, согласилась пожертвовать одной ночью без работы. Миранда была на танцевальном концерте близнецов, и это был единственный раз, когда Энди была уверена, что не будет никаких внезапных телефонных звонков, требующих исполнения точных приказов в сверхчеловеческие сроки. Если бы у Энди был выбор, она, скорее всего, была бы дома, лежа лицом вниз на диване, пытаясь держаться подальше от холодильника. Несмотря на шокирующее количество вещей, которые Нейт забрал с собой, когда съехал из их квартиры, он, казалось, оставил после себя все свои кулинарные запасы, и Энди не могла заставить себя выбросить такое большое количество дорогих, калорийных сыров, мясо, хлеб и сладости. Она все время говорила себе, что люди будут приходить, люди, которые все еще ели нормальную еду, но она знала, что этого не произойдет. Но если быть честной с собой, у нее больше не будет общественной жизни. Она могла притвориться, что Дуг и Лили все еще могут решить устроить небольшую вечеринку в ее квартире, но если бы даже в теории это произошло, ее бы там не было. Теперь она могла сказать это точно; Она разложила бы запасы Нейта повсюду, включила бы музыку, а затем выскочила бы из дома еще до того, как кто-нибудь пришел, чтобы бежать с дымящейся чашкой Starbucks в Элиас-Кларк, несмотря на неприлично ранний час. Хуже всего было то, что Энди сомневалась, что ее друзья вообще заметят ее отсутствие. Она больше не была основной фигурой в своей группе. Она стала той, кто получал объятия, косые взгляды и осуждающие возгласы: «Сколько лет, сколько зим!» И вот она была на полпути в район и шла к дому женщины, которую едва знала. Энди усмехнулась про себя этой иронии. В своей безумной попытке сохранить нормальность в своей жизни она делала что-то невероятно необычное, у нее даже не было особой привязанности к детям. Если бы только у нее была ночь или две в неделю, она могла бы не отдаляться от Дуга и Лили, выходя выпить, хотя бы на полчаса, но она обнаружила, что не появляться вообще лучше, чем ловить на себе яростные взгляды, которые она получала, когда ей приходилось отвечать на телефонные звонки и убегать посреди их встреч. После Парижа стало еще хуже. Больше ночных требований, больше поздних часов за столом, больше ранних часов в офисе. Она знала, что Миранда имеет полное право наказать ее за то, что она сбежала, на самом деле, она знала, что ей даже повезло, что она сохранила эту работу. Бросив сотовый телефон в фонтан в своем драматическом детском припадке гнева, она прошла всего один квартал, прежде чем обнаружила себя там, где начала, у подножия лестницы, все еще заполненной толпами поглотивших её папарацци. Миранду Пристли. За этот один квартал ее чувства перешли от гнева к свободе, а затем быстро к стыду и поражению. В тот момент она знала, что не может уйти. Не то чтобы она боялась за свою карьеру; нет, это тут не причём. Это была эта проклятая женщина. Как-то, ее уязвимость проникла в кожу Энди накануне вечером, и она не могла просто уйти. Поэтому она ждала в толпе репортеров и кинооператоров, пока не появилась знакомая шевелюра седых волос, солнечные очки плотно прилегали к аристократическому носу. Судорожно вздохнув и на мгновение задумавшись, (докажет ли ее следующий шаг, что она клинически неадекватная?) она шагнула рядом с Мирандой. Если бы она не была так приспособлена к фирменному шагу, столь уникальному для этой женщины, Энди сомневалась, что она бы заметила легкую задержку в её действиях, но она почувствовала это скорее наощупь, чем на вид, и знала, что Миранда была поражена. Энди также заметила небольшой намек на выгнутую бровь, приподнявшуюся над оправой очков, но Миранда не возмущалась, когда она проскользнула с ней на заднее сиденье машины. По факту, она ничего не сказала — не жаловалась или что-то еще — пока они не вернулись в отель. Пробираясь по мраморному полу у стойки регистрации, Миранда начала перечислять свой обычный расплывчатый список обязанностей, которые Энди должна была выполнить до следующего дня. Энди была поражена и несколько успокоена тем, что ушла без словесного выговора, и попыталась решить, было ли невысказанное взаимное соглашение притвориться, что этой ситуации никогда не было, хорошим или нет. Однако у нее не было времени, чтобы подумать, потому что ей пришлось с трудом собрать воедино то, что сказала Миранда, когда она была отвлечена. Судя по всему, Миранда могла видеть ее страдания, потому что она со вздохом сняла солнцезащитные очки. «Андреа. Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Мне не нужна валяющаяся на полу ассистентка. Иди в свою комнату; я ожидаю, что ты хорошо отдохнувшая и должным образом одетая придешь сюда для гала. Это все». Оставив позади Энди, которая действительно выглядела так, как будто вот-вот рухнет, она вошла в лифт. После этого все вернулось на круги своя, но все явно изменилось. Энди по-прежнему была второй помощницей, отвечала за доставку Книги и выполняла все поручения Миранды. Некоторые изменения были кардинальными, например, явное продление рабочего дня Энди. Другие были более незаметными, и Энди не знала, что о них думать. Во-первых, изменился характер ее работы. Как только Эмили встала и снова могла ходить на своих двух ногах без костылей, Миранда начала отправлять ее по делам вне офиса. Энди теперь приносила ей кофе только утром, поднимаясь наверх. Если Миранде требовался кофе в полдень, Эмили отправляли в Starbucks. Если Миранде требовалась одежда, которую шкаф не мог предоставить, Эмили отправляли в город. Если Патрисию нужно было выгулять, Эмили отправляли к собаке. Энди обнаружила, что сама занимается планированием, следит за Мирандой во время каждой съемки и отвечает на большинство телефонных звонков. Это было почти так, как если бы она устроилась на работу первой ассистентки с зарплатой второй. Энди подумала, что это был способ Миранды одновременно следить за ней и наказывать ее, но, по правде говоря, Энди не возражала против этой перемены. Она обожала наблюдать за Леди-Драконом в действии, пока она могла видеть все со стороны и не находиться в центре внимания. После Парижа ее глубокое уважение к трудовой этике и искусно управляемой империи Миранды, а также за ее ледяной фасад совершенства только возросло. Она знала, что Миранда столкнулась с ужасным разводом из-за своей карьеры, но она никогда не теряла контроль над сотрудниками. Однако, постоянно находясь рядом с ней, Энди несколько раз мельком замечала женщину, которую она видела той ночью в Париже. Недавно, после особенно изнурительного дня неудачных съемок и пересъемок, за которым последовал явно неприятный ужин со Стивеном, Энди вошла в офис Миранды и обнаружила, что она положила голову на предплечья и глубоко вздохнула с неудовольствием. Зная, что Миранда не оценила бы момент ее слабости, она отступила, не говоря ни слова. Миранда не заметила ее благодаря месяцам практики входить и выходить из особняка Пристли на каблуках максимально бесшумно. Оказывается, это все-таки был полезный навык. После коротких, но ожесточенных внутренних дебатов Энди рискнула и принесла Миранде кофейную кружку с ромашковым чаем, поставила ее на угол стола и вышла, прежде чем Миранда успела ответить. Миранда так и не ответила на этот жест, но выпила весь чай и сама вымыла кружку. Это было в пятницу, а теперь наступило воскресенье, и все, чего Энди хотела, — это проспать долгие годы, чтобы избавиться от стресса, накопившегося в ее теле и голове. Однако в глубине души Энди понимала, что несколько часов в одиночестве в ее унылой квартире не помогут и в малейшей степени. Это просто даст ей время сосредоточиться на мыслях о Миранде, которые она с трудом могла выбросить из головы во время работы. Мыслей о том, чтобы нежно взять руку Миранды, которая слегка бы дрожала от гнева, когда Стивен был на другой линии. Мысли о том, как она возьмет эту самую руку и поднесет к губам, легонько целуя нежную кожу. Энди застонала. Она была за много миль от своей работы, и все же не могла убежать от стального взгляда своего босса. И, по правде говоря, она едва ли хотела. По крайней мере, эта неожиданно появившаяся работа няней должна обеспечить несколько часов отвлечения. Если и было что-то, что она знала о детях, так это то, как хорошо они выкачивают каждую унцию энергии, которую они могут в вас найти. Девочка оказалась хорошо воспитанной и легкой в общении. Шарлотта была достаточно взрослой, чтобы уже не требовать от нее игр, требующих слишком большой физической нагрузки, но не настолько, чтобы угрюмо относиться к тому, что за ней кто-то присматривает. Вместо этого она, казалось, довольствовалась тем, что жадно рассказывала о своей жизни в начальной школе до тех пор, пока Энди была готова слушать. Когда Энди упомянула о своей работе, связанной с модой, она сразу оживилась и начала спрашивать, не встречала ли Энди кого-нибудь известного, похоже, думая, что мода-это синоним канала Дисней. Энди использовала все свои кулинарные способности, чтобы приготовить к обеду жареные сыр в форме сердца, и по выражению лица Шарлотты поняла, что она была достаточно впечатлена. Еще через час девочка сама отправилась готовиться ко сну, оставив Энди лежать на слегка поросшем собачьей шерстью диване и немного вздремнуть перед телевизором, прежде чем родители вернутся домой. В общем, она решила, что это был не самый худший способ провести вечер, и решила сказать Лили, чтобы она попросила посидеть с Шарлоттой ее еще раз, если возникнет такая возможность. Она устала больше, чем предполагала, — это была последняя мысль, промелькнувшая у нее в голове, прежде чем она провалилась в сон. Она медленно просыпалась, чувствуя солнечный свет на задней стороне век и ту восхитительную невесомость в конечностях, которая означала, что она хорошо отдохнула. Она потянулась и зевнула, чувствуя, как с ее рук соскользнуло теплое одеяло. Мгновение спустя она вскочила, поняв, что это значит. «Блять!» — прошипела она не только потому, что что-то явно пошло не так, и она проспала всю ночь, но и из-за приступа боли, пронизывающего ее кожу головы, когда ее волосы пытались остаться на диване. «Что за…?» «Доброе утро!» Лицо Шарлотты появилось из-за открытого дверного косяка, ведущего в кухню. «Ты выглядела усталой и не проснулась, когда я ткнула тебя, поэтому мама сказала, что ты можешь поспать». Шарлотта мило улыбалась, так что Энди не могла на нее злиться. Однако ей совершенно необходимо было уйти. Она уже опаздывала на работу, ее даже не было рядом с Элиас-Кларк, и у нее не было с собой сменной одежды. Она не могла прийти в спортивном костюме, который надела для этого присмотра за Шарлоттой. Однако была более серьезная проблема. «О нет.» — сказала Шарлотта. Похоже, она заметила, что Энди не могла повернуть голову дальше, чем было. Ее лицо побледнело, и она убежала на кухню, крича: «Мамочка!» Мгновение спустя Джоан, женщина, которую Энди встретила прошлой ночью, когда сводная сестра мужа сестры Лили — если она правильно поняла — вышли из дверного проема. «Доброе утро. Надеюсь, ты не против, что мы позволили тебе поспать; ты просто выглядела такой измученной». Энди стиснула зубы. «Спасибо, это было очень любезно с вашей стороны, но мне действительно нужно прямо сейчас ехать на работу. И, ммм, я, кажется, прилипла к вашему дивану…» Брови Джоанны приподнялись, потом она сочувственно поморщилась. «Ах. Это объясняет, почему Шарлотта выглядела такой напуганной. «Шарлотта! » — крикнула она. Шарлотта выглянула из-за двери. «Мне очень жаль! Джонатан вчера играл с папиной ящичком с инструментами, и он что-то пролил, и я сказала ему сказать тебе, но он не хотел, чтобы его наказали, поэтому он ушел прямо перед тем, как Энди пришла, а я не хотела, чтобы ты злилась и не позволяла ему больше приходить и… " «Все в порядке, милая, просто скажи мне в следующий раз! Помни, это нормально, если…?» Шарлотта выглядела достаточно сожалеющей: «… все убрано». «Верно. Ты знаешь, что пролилось?» Шарлотта кивнула. «Я положила банку в корзину». Затем она убежала из комнаты. Джоанна поспешно вышла и вернулась через мгновение. «Мне очень, очень жаль.» «Насколько все плохо?» — спросила Энди, вздрогнув, когда она снова попыталась убрать волосы с боковой подушки. Вся нижняя часть левой стороны ее головы не двигалась с места, и краем глаза она могла видеть что-то коричневое и шелушащееся по краям. «Это резиновый цемент. Мой муж плотник-ремесленник, и это материал, который он использует для своих скворечников. Он медленно сохнет, и он должен был высохнуть, пока ты спала. Также он водонепроницаемый, поскольку он предназначен для использования на открытом воздухе. Я не знаю, как извиниться! Я включу в ваш чек достаточно денег на стрижку… " Энди чувствовала себя на удивление спокойной и задавалась вопросом, не повергло ли ее знание о том, что этот день будет худшим из тех, что она могла вспомнить в своей жизни, в состояние аффекта. «В самом деле, все в порядке, вы не могли знать. Если бы я так не устала…» Джоанна слабо улыбнулась, очевидно, с облегчением, что она не собирается подвергнуться приступу гнева. «Я могу принести тебе ножницы… Или, может быть, мне стоит просто помочь тебе отрезать это», — добавила она, видя, как Энди двигает головой. Спустя пять минут, несколько ругательств и значительно освобождённой головы, Энди вернулась в свою машину и мчалась к своей квартире. Она не нашла времени даже на то, чтобы уложить волосы по всей длине, так что ее голова казалась покосившейся. Она была полна решимости вернуться домой, переодеться, уложить волосы в хвост как можно туже и броситься на работу. Позже той же ночью она сможет постричься. Она понятия не имела, как будет выглядеть с короткими волосами, и была полна решимости не останавливаться на достигнутом. Взглянув на часы на приборной панели, Энди вздохнула с облегчением. Было только шесть тридцать, так что, если она поторопится, она сможет вернуться домой до семи, а в офис до половины восьмого. Формально она не опаздывала, но знала, что вполне может опоздать. Она не могла решить, была ли она рада, что ее сотовый не был заряжен прошлой ночью, потому что, хотя это означало, что у нее была причина не отвечать ни на один из звонков, которые, как она была уверена, послала ей Миранда, это также было еще одной вещью, за которую она могла получить выговор. Приняв душ в рекордно короткие сроки, она была почти благодарна за укороченные волосы, так как они высыхали намного быстрее. Она оделась несколько неряшливее, чем следовало, но ей хотелось, чтобы у нее были лишние минуты на прическу. Наконец, взглянув в зеркало, она чуть не закричала. «Пиздец», — прошипела она, ругательство проскользнуло сквозь стиснутые зубы, когда она увидела взлохмаченные волосы, закрывающие верхнюю часть ее левого уха. Она знала, что все плохо, но видимо «плохо» только что стало катастрофой. Невозможно было, чтобы это крошечная челка сбоку могла вписаться в какую-либо нормальную прическу. Если она оставит её, это будет похоже на ковер с бахромой, свисающий сбоку ее лица. Разрез даже не был прямым, казалось, что Джоанна разрезала каждый кусок индивидуально на разную длину. Хотя она почти никогда не ругалась, Энди снова прошептала: «Пиздец», просто на всякий случай. По крайней мере, ее челка была цела. Через несколько минут, в течение которых она позволила себе немного погрязнуть в жалости к себе, она поняла, что, глядя в зеркало, она не собирается отращивать волосы. В момент отчаянного блеска она собрала длинную половину в беспорядочный пучок, зачесала назад короткие части смешным количеством лака для волос и принялась искать шляпку. На ней не было ничего подходящего для теплого весеннего дня, и хотя у нее было несколько шляп с прошлого зимнего сезона, которые были, по крайней мере, немного модными, ни одна не закрывала беспорядок на ее голове. Лучшее, что она могла сделать, — это старая вязаная шапочка, и она могла только молиться, чтобы Миранда ослепла. Оглядевшись в зеркало, она подумала, что выглядит, по крайней мере, презентабельно, а не так, как будто ее голову пропустили через измельчитель бумаги. Схватив телефон с зарядного устройства, она жонглировала сумочкой и ключами, ловя такси и пытаясь воспроизвести голосовую почту одним движением. К счастью, Миранда не звонила напрямую, но от Эмили пришло три сообщения. Первое было со вчерашнего вечера, предупреждая, что Миранда ждет ее рано. Энди поморщилась. Второе было сегодня утром, в котором Эмили явно злилась, спрашивая, почему она не ответила на звонок, и убеждаясь, что придет пораньше, так как рабочий день был перенесен. Третье было получасовой давности, и в голосе Эмили звучало отчаяние. «Ты опаздываешь! Боже мой, ты на самом деле опаздываешь. И ты все еще не берешь этот проклятый телефон. Миранда в ярости, и если ты не придешь в следующие пять минут с кофе горячее, чем сам ад, я не сомневаюсь, я буду обучать новую ассистентку. О, что это, Найджел, ты не видишь, что я занят? Господи, да ты не видишь, вот что я пытаюсь это выяснить?» В этот момент Найджел взял телефон из её рук. «Шесть? Ты выбрала неподходящий день для сна. Стивен здесь, мы в полной заднице, и я не могу сказать, был ли он пьян, с похмелья или и то, и другое. Миранда собирается кого-то задушить, и я действительно предпочитаю, чтобы это была ты, а не я». Он передал его Эмили, которая, казалось, находилась на пределе: «Я люблю свою работу, я люблю свою работу…» — мантра. «Просто иди сюда. Меня не волнует, если ты в Редондо-Бич, Калифорнии, ты будешь здесь, или я сама тебя задушу». Из-за ее паники Энди была на самом деле несколько польщена тем, что Эмили соизволила признать, что нуждается в ней. Тем не менее, из всех дней до опоздания этот, похоже, был плохим. Энди знала, что если Стивен будет рядом, Миранда будет настоящим кошмаром до конца дня. Энди было ужасно страшно за нее. Несмотря на ее репутацию и шквал сплетен, которые она ежедневно получала в газетах по поводу развода, Энди знала, что именно Стивен был настоящим монстром в отношениях. Она видела его пьяным, и она видела его трезвым. Единственная разница заключалась в том, что пьяными, его оскорбления звучали громче. Она набрала номер Starbucks внизу, когда она была в трех минутах ходьбы, чтобы, когда она приехала, она могла промчаться, схватить кипящий напиток и броситься прямо к лифту. Когда металлические двери закрылись, зазвонил ее мобильный, и когда она подняла трубку, она снова услышала голос Эмили. «О, слава богу, ты жива. Пожалуйста, скажи мне, что ты менее чем в пяти минутах ходьбы?» «Я в лифте, и мне очень жаль, что я опоздала …» «Мне все равно. Просто тащи сюда свою толстую задницу». «Означает ли это, что у меня все еще есть работа?» — осторожно спросила Энди. «Каким-то чудом, — прошипела Эмили, — Миранда не просила меня связаться с отделом кадров. Но я бы ни на что не рассчитывала. Она может просто захотеть уволить тебя лично. Или содрать с тебя кожу живьем». Двери открылись, и Энди повесила трубку, осознав, насколько глупо она выглядела с телефоном на ухе, а другая линия была в нескольких футах от нее. Взгляд Эмили сначала остановился на кофе. «Положи это ей на стол — она ​​вернется через несколько минут. Ей только что удалось увести Стивена с прогона прежде, чем он смог… Ты сегодня утром прошла через неестественно большую паутину?» «Что?» — спросил Энди, моргая от внезапной смены темы. «Что у тебя на голове? Сними это сейчас же!» Эмили запаниковала. «И я серьёзно думала, что мы действительно добились некоторого прогресса с тобой…» пробормотала Эмили себе под нос. «Не могу», — крикнула Энди через ее плечо, когда она поспешно поставила кофе на край стола Миранды. «Что значит не можешь?» «Длинная история.» «Сделай её короткой». «У меня нет волос на половине головы». Рот Эмили приоткрылся в очень странной манере. Прежде чем Энди подверглась дальнейшим расспросам или резким замечаниям, зазвонил телефон. Энди услышала фирменную фразу Найджела: «Соберись, деточка!» через линию. «Она жаждет крови», — добавил он, и Энди видела, как Эмили заметно сглатывает. «Неужели все настолько плохо?» — спросила Энди. Единственным ответом Эмили был короткий кивок. Энди сглотнула. Лифт открылся. Энди успела только наполовину упасть на стул, как Миранда резко развернулась. Найджел был прав. Это был явно неподходящий день для опоздания Энди. Губы Миранды сжались в линии крайнего неудовольствия, и стук ее каблуков отозвался эхом с большей силой, чем обычно. Тем не менее, даже в гневе она была ошеломляющей. Юбка глубокого изумрудного оттенка плотно облегала ее бедра и заканчивалась чуть выше колена в паре с летней шелковой блузкой без рукавов нежного кремового цвета, покрытой подходящим изумрудным кардиганом. Ее золотистые туфли отражали свет, когда она шла, и, как обычно, они были опасно высокими. Она закинула сумку на стол Эмили, не удостоив Энди взгляда, и ворвалась в свой кабинет. Мгновение спустя тихо послышался её голос. «Эмили. Андреа». Они обе как можно быстрее вбежали в офис. Теперь она казалась более спокойной, когда она взяла кофейную кружку и сделала глоток, резкий подбородок слегка расслабился, когда обжигающий латте прошел по ее губам. «Эмили, свяжитесь с моим адвокатом. Скажите ей, что я хочу обсудить то, о чем мы говорили раньше, более подробно. Также убедитесь, что близнецы останутся с отцом еще на неделю, по своему усмотрению. Затем отмените мой уход за лицом и обед с Донателлой. Может, Найджел прислал мне фотографии с той фотосессии, в которой я не была уверена, и принесите мой новый ноутбук, когда он будет доставлен. Было ли что-нибудь еще запланировано на это утро? » «С тех пор, как вы продвинулись в выпуске, Ирв хотел увидеть вас в десять на бранч. Также ваш предварительный просмотр новой линии летних шарфов состоится в одиннадцать». «Отмените предварительный просмотр и сообщите Ирву, что я занята». Эмили кивнула. Затем Миранда перевела взгляд на Энди. Вместо обычного медленного осмотра она сразу же остановила взгляд на шляпе. Ее губы снова поджались. «Андреа, что могло побудить тебя носить этот оскорбительный клочок ткани на голове? Немедленно убери его и проследи, чтобы он был утилизирован». Энди поморшилась. «Я, ммм, действительно не хочу», — сказала она, будто пытаясь извиниться, а не так, как будто она спорит. С Мирандой просто не спорили. И Миранда явно это знала. «Андреа…» — сказала она ясным тоном предупреждения. «Обещаю, если я сниму его, ты пожалешь, что я его не оставила», — сказала она. Миранда приподняла бровь. «Оу?» У Энди возникло внезапное, почти неконтролируемое желание грызть ноготь и ерзать под суровым взглядом Миранды. «И почему же?» Она действительно не хотела объяснять. Хотя она ничего не сказала, Энди уже могла понять, что Миранда была возмущена ее поздним прибытием и еще больше была возмущена ее отказом снять — по общему признанию, некрасивую — шляпу. Она также поняла, что будет хуже, если она объяснит свое отсутствие волос, но все равно заговорила, желая избежать дальнейших комментариев о ее ледяной походке. «У меня нет половины волос на голове», — наконец сказала она. Она подавила желание объясниться. Миранда ненавидела, когда кто-то использовал то, что она считала ненужным количеством слов. Все дело в экономии. Однако, похоже, это было исключением. «Объясни», — сказала она ровным тоном, слегка откинувшись на спинку сиденья. Эмили практически дергалась в припадке рядом с Энди, поскольку ей не было дано четкого приказа уйти. Миранда наконец-то, казалось, заметила ее присутствие и резко спросила: «Эмили! Разве я еще не дала тебе заданий?» Эмили покраснела, а Энди сочувственно поморщилась. «Да, Миранда», — сказала она, спеша прочь. Энди смотрела, как она отступает, пытаясь избежать любопытного взгляда Миранды. «Андреа. Сядь. Объясни», — сказала Миранда, явно раздраженная необходимостью повторять сказанное. Несмотря на раздражение в ее тоне, Энди все же заметила, что было что-то… другое… в том, как Миранда произносила её имя, когда в комнате никого не было. Может быть, просто Энди была иной, когда она была наедине с Мирандой, как будто ее имя было прямой связью с мыслями, которые Энди так старалась держать в секрете на работе. В любом случае, непослушания не было. Энди села в кресло напротив Миранды и объяснила. «Вчера вечером я присматривала за ребёнком», — начала она. «В другом конце города. Шарлотта, это та, за кем я присматривала, легла спать, и я собиралась немного вздремнуть, прежде чем ее родители вернутся домой, но я заснула и, очевидно, выглядела усталой, потому что, когда Джоанна вернулась домой, она решила позволить мне переночевать в их доме и не разбудить меня». Миранда перебила её: «Я не спрашивала, почему ты опоздала сегодня утром, Андреа. Я спросила, что случилось с твоими волосами». Энди старалась не раздражаться. Злиться на Миранду было бесполезно. «То, что случилось с моими волосами, — вот почему я опоздала. Я не могу объяснить одно, не рассказав другое». Если бы это был кто-то другой, Энди сказала бы, что Миранда закатила глаза, но Миранда просто не делала этого. Вместо этого она глубоко вздохнула и сказала: «Хорошо, продолжай». «Ну, я проснулась из-за солнечного света, и я знала, что что-то пошло не так, поэтому я села, но моя голова была приклеена к спинке дивана». Энди почти подумала, что Миранда собирается прокомментировать сон на диване, но она, казалось, сдерживала себя. «Выяснилось, что друг Шарлотты пролил медленно сохнущий резиновый цемент на диван ранее днем, и они никому не сказали, так что мне не повезло спать на нем. Я даже не могла пошевелить головой, поэтому Джоанне пришлось отрезать меня от подушки. Я бросилась прямо домой и даже не осознавала, сколько волос я потеряла, пока не пошла в душ… –Энди поняла, что она определенно слишком вдавалась в подробности, но она вся была на нервах, и она ничего не могла с собой поделать. –Я думала, что могу просто заколоть их или что-то в этом роде, но это они не длиннее моего левого уха. Я думала, что шляпа будет более презентабельной, чем то, что я делала, чтобы зализать волосы. Я могу… достать из шкафа что-нибудь получше, чтобы спрятать их …» На лице Миранды было странное выражение. Как будто она пыталась не рассмеяться. Через мгновение она сказала: «Неприемлемо. Нельзя весь день ходить в шляпе. Покажи мне повреждения». Энди тяжело сглотнула. «Я могла бы пойти отрезать их сейчас?» она пищала. Миранда посмотрела на нее взглядом. «Не заставляй меня повторяться». Энди отвернулась, но подчинилась. Она вытащила пять или шесть неведимок, которыми закрепила шляпу, и сняла ее с макушки. Ей показалось, что она услышала легкий вздох Миранды, но, поскольку она не смотрела на нее, она не могла быть уверена. «Сними её», — приказала она. Сняв резинки и заколки для волос, она попыталась разгладить их, но без особого успеха. Миранда молчала. Когда она не смогла больше выдерживать долгую паузу, Энди снова подняла глаза к Миранде. Миранда выглядела бледной. Впервые Энди смогла увидеть настоящие эмоции на лице Миранды, и она вздрогнула от их силы. «Такая утрата…» — прошептала Миранда, и Энди не была уверена, говорила ли она о её волосах или о времени, потраченном впустую из-за опозданий Андреа. «Прости?» — сказала Энди. Она знала, что извиняться перед Мирандой обычно было плохой идеей, но не знала, как еще ответить. «О, не говори глупостей, Андреа», — сказала Миранда, наконец оправившись от своего странного взгляда. «Вряд ли это была твоя вина». Энди пришлось сдерживаться, чтобы не разинуть рот. С каких это пор Миранда заботится, чья это вина? Она определенно не колеблясь обвиняла Энди в урагане. Миранда наклонилась вперед, спуская очки для чтения с переносицы, рассматривая волосы Энди. «Хм. Встань», — приказала она. Энди встала. «Повернись». Энди повернулась, гадая, что происходит, но не хотела спрашивать. «Хммм», — снова пробормотала Миранда, когда Энди снова повернулась к ней лицом. «Это… можно спасти». Она встала, поставила очки для чтения на стол, обходя его, и вошла в дверной проем своей личной ванной комнаты. Энди не знала, что делать. Мгновение спустя снова появилась голова Миранды. «Пойдем, Андреа». Энди медленно последовала за ней. «Эм …» В просторной уборной Миранда указала на край большой ванны. «Сядь, перестань стоять там как вкопанная». «Миранда, что…?» На этот раз Миранда действительно закатила глаза. Она наклонилась и стала рыться в шкафу. Несмотря на состояние Энди, близкое к панике, она все же смогла оценить вид. «Андреа. Я не могу позволить тебе ходить весь день с этим кошмаром на голове, и тебе не следует носить шляпу в здании весь день». Она встала, теперь держа в руках необычно большую чашу. Она сунула её в раковину и позволила ей начать заполняться водой, когда выдвинула ящик. «Ты сядешь, а я это исправлю». Энди внезапно подумала, что она знает, что происходит, но не совсем поверила. «И-исправишь это?» Рука Миранды вышла из ящика с ножницами и расческой. «Да, Андреа. Исправлю это».