Victoire ou tentation

Джисон пообещал Чонину поговорить с Сынмином сегодня. Но вся уверенность мгновенно улетучилась, как только они с Кимом остались наедине. На часах было ещё около одиннадцати вечера, но свежий воздух слишком морил, а светлые в комнатах шторы-жалюзи прекрасно освещали комнату, будучи даже закрытыми. Было непривычно после летнего режима вставать около восьми утра, а иногда и раньше, а ложиться в десять или одиннадцать. Однако с некоторым внутренним дисбалансом от непривычки был и плюс нового режима — в начале учебного года будет намного легче, чем многим другим, которые, скорее всего, ещё гуляют или сидят дома, даже еще не думая о сне… Хорошо им… а мне? Мне же тоже хорошо, да? Никакой работы… ночных смен… злобных лиц людей, которые всегда считали меня виноватым в своих проблемах, в том, что производитель кладёт больше консервантов, чем натуральных продуктов… да, думаю тут хорошо. Долго же ты, Джисон, думал. Хотя ты же не думал… как-то ведь даже и времени не было что ли… вроде ничего не делали, кроме как гуляли, ели, болтали… ползали везде… тогда вообще весь этаж драили, потому что Чонин вынудил меня поспорить с Чанбин-хёном… да. Ну, он тоже прибирался, так что, что мне? А мне и в радость на его муки смотреть… это ж надо такое лицо скорёжить было, когда ему выдали швабру и тряпку… но он, паскуда такая, быстрее всех свою часть вымыл… так еще и хер придерёшья… бля… надо было ему грязи с улицы принести! Он бы меня, наверное, тогда точно бы избил… ну, если бы догнал… хотя чо мне? Я драться, вроде, умею… хотя это он в школе обычно дрался, а не я… ну и что? Я что слабак что ли? Вот щас пойду и стрелу ему забью! — Ты куда собрался на ночь глядя, э? – спросил Сынмин, сидя на кровати уже в пижаме, пока доставал из прикроватной тумбочки полотенце. — Чонину морду бить, – хрипло произнёс Джисон, стоя уже у двери, но повернуть ручку так и не решался. — А чё он? Вы вроде особо не срались сегодня. — А он считает, что я слабак и не смогу его побить. — Потому что ты слабак и не сможешь его побить, – ухмыльнулся Ким. — Сори, но у тебя ни шанса против него. Может, вы и оба как палки, но он то хоть дрался сколько. Да и с чего ты это вообще взял? — Помнишь, когда мы полы мыли на этаже? Я подумал, что можно было бы ему земли принести с улицы и раскидать по его части, но тогда он бы точно захотел бы избить меня. — Зачем… Джи, нахуя?… какая земля с улицы?… да тебя Чанбин-хён на улицу выгнал ночевать за это… — Ну, а хули он такой быстрый?! — Ну, а хули ты такой медленный? — Нет у меня друзей, всё ясно, – театрально вздохнул Джисон, опираясь лбом о дверь перед собой, и отчаянно ударил по ней кулаком, который медленно начал сползать вниз. — Когда кругом одни предатели — нельзя никому доверять… — Да ты заебал, актёр хренов… бери уже свои манатки и умываться пошли, а то один пойдешь потом, и спасать я тебя от монстров в темноте не буду! — Эй! Подожди-подожди! Я быстро! Пять секунд подожди! — Как переобулся-то быстро, – усмехнулся Сынмин, опираясь плечом о косяк двери, пока Джисон пытался найти зубную щётку в своём беспорядке. — Не понимаю о чём ты! Дождавшись Джисона, Сынмин вышел из комнаты, встречаясь с кромешной темнотой. Хан стоял за ним и держался за ткань на спине. — Бля, да какого хуя выключатель так далеко?! И кто эта мразь, которая выключила свет! — Вообще-то ты. Ты же мячом тогда кидал. — Зато я этой сопле доказал: какой я меткий! — Ага, доказал ты ему… фингалом под глазом… — Ну, глаз-то не мой был. Сынмин в очередной раз многострадальчески вздохнул и поплёлся в сторону туалетов, а Джисон продолжал держаться за его футболку на спине и шёл шаг в шаг, иногда наступая на младшего. Пока на его плечо не упало что-то холодное, а на ухо кто-то заорал. Джисон, закричав от страха в ответ, ударил полотенцем со всей силы, по тому, кто был позади него, сразу же слыша смех Яна. — Мудак хуев! Да я тебя щас, мразь такую, убью, блядь! – визжал Джисон, продолжая избивать полотенцем Чонина, который, в свою очередь, скрючился и громко хохотал. — Хули ржёшь, сука?! Ты меня, сука, так заебал! — Бля, да хватит уже бить меня, полуфабрикат хуев! – всё ещё смеясь, Ян пытался защититься руками от полотенца. — Какой ещё полуфабрикат?! Ты совсем охуел, мелкий?! — Бля, да Мин, ты хоть помоги! — Не помогай ему, лучше мне… – Джисон обернулся, но понял, что Сынмина рядом нет. Руки сами опустились, а он пытался разглядеть в темноте силуэт, которого там не было. — Сынмин! – Чонин, наконец, выпрямился и тоже начал смотреть по сторонам в поисках Кима. — Сынмин?! … бля, мудила крашеная, руку дай! – Джисон быстро схватился за руку Чонина, полностью ее обнимая. — Так и быть твой хён тебя простит и пойдет с тобой за ручку, чтобы тебе было не так страшно! — Да ты тут боишься, а не я! — Ты тоже боишься! У тебя ноги трясутся, и руки потные все! — Кто бы говорил! Можно было зайти в любую из комнат и включить там свет, чтобы в коридоре было не так темно, но открывать хоть какие-то двери было слишком страшно обоим, поэтому они оправдывались тем, что двери, скорее всего, закрыты, а они не хотят тратить лишнее время, ведь очень хочется спать. — А вы- – внезапно за спиной появился низкий голос, из-за чего Джисон и Чонин завизжали и, запутавшись в ногах, упали на пол. — Вы чего тут слиплись как пельмени?… – вздохнул Феликс. — Хотел я спросить, но ответ очевиден… — Зачем так пугать то?! Мы тя щас с Джи тряпками этими махровыми, или какие они, изобьём за такое! Охуел уже в край, я посмотрю! — Да-да... Вставайте, дурни… если изобьёте меня, то одни будете идти. — Да это Нин, просто, пошутил! – нервно засмеялся Джисон, вставая на ноги и протягивая Чонину руку, чтобы помочь встать. — Ага… пошлите уже… – вздохнул Феликс и взял этих двоих за руки, ведя их в туалет умывался перед сном, где их уже ждал Сынмин. Через полчаса все уже легли спать и, скорее всего, уснули. Но не Джисон. Он ворочался и думал: стоит ли начать разговор или, вообще, забыть об этой идее и пустить всё на самотёк. Джисон понимал, что он для Сынмина больше, чем лучший друг или брат, коим Сынмин является для него. Если оба об этом знают, то, может, разговаривать ни о чём и не надо? Они как раз за эти дни несколько отдалились друг от друга и стали больше походить на друзей, но… что-то всё ещё было не так. — Мин, ты спишь? – Джисон на локтях приподнялся, смотря на лежащего на спине Сынмина. — Нет ещё. Ты ворочаешься постоянно, я и не могу уснуть, – вздохнул Ким, поворачиваясь на бок и подпирая щёку рукой. — Что с тобой сегодня? — Ну… – Джисон проглотил ком в горле и сел в позу лотоса напротив Кима, опираясь спиной о стену позади себя. — Это, скорее, не со мной… просто, ну… – Хан боялся поднимать глаза, поэтому смотрел на свои руки, которые, просто, сидел и заламывал. — Это… эмм… в общем… ну… как бы это сказать-то? Мысли вообще не вязу-вяжутся, – шумно сглотнул Джисон и все же поднял взгляд, встречаясь с сынминовым и сразу же пряча свой обратно. — Кхм… я тебе нравлюсь, да? — Да, – совершенно спокойно ответил Ким. — То есть, вот прям серьёзно, не по приколу, да? — Ну да. — Не в плане как человек там… — Ты мне нравишься в романтическом плане, Хани, – Джисон на это шумно выдохнул. — Ты же знал об этом и так, зачем спрашиваешь? — Я надеялся, что мне лишь кажется… – дрожащим голосом сказал Джисон. — Ты не хотел, чтобы я был влюблен в тебя? — Нет! Я… просто, я не смогу ответить тебе взаимностью… прости… – под конец Джисон перешёл уже на шёпот, наклонившись корпусом вперед так, что его лицо было в нескольких сантиметрах от кровати. — Я принёс тебе столько боли… все эти шутки, серьёзные разговоры, откровения… тебе же было больно из-за них, да? — Да. — Прости, я не должен был делать всего этого; я не должен был говорить тебе такое, догадываясь о твоих чувствах и понимая, что от всего этого тебе будет больно… прости… прости меня, пожалуйста… и-и, – Джисон уже, просто, ревел, содрогаясь всем телом и глотая слёзы. Сынмин быстро перешёл к нему на кровать, садясь рядом и обнимая его за спину, успокаивающе поглаживая. — И когда м-мы с тобой… с тобой с-спали… получается, чт-что я тобой пользовался, потому-потому что ты не мог мне отказать, а я… блядь… я так виноват, Мини… я люблю тебя как лучшего друга, к-как брата… но я бы хотел любить тебя другой любовью, Мини… прости меня… — Всё хорошо, Хани. Ты не пользовался мной, потому что всегда соглашался потому, что тоже хотел. И мне не было слишком больно. Я уже привык, и сейчас всё это не причиняет мне боль, меня радует, что мы с тобой настолько близки, что ты мне рассказываешь всё. Всё хорошо, Хани, – мягко говорил Сынмин, не переставая обнимать старшего. — Не надо плакать из-за этого, всё ведь хорошо~ — Прости меня, прости меня, – Джисон хватался за ткань штанов Кима, как за единственное спасение. — Прости- — Я не злюсь и не обижаюсь на тебя, так что не за что извиняться~ — Ты, наверное, хочешь перестать общаться со мной, да? – голос Хана всё ещё дрожал. — Хани, о чём ты вообще сейчас? Давай мы, просто, с тобой перестанем заниматься тем, чем не должны заниматься друзья, хорошо? Я не хочу прекращать с тобой ни общение, ни дружбу, но я бы предпочёл прекратить все эти поцелуи и секс, которых стало и без того мало, так что ударом по тебе это не должно быть. — Да… так будет лучше… и прости меня ещё раз, мне, правда, жаль… — Я не обижаюсь и не злюсь на тебя, однако спасибо за извинения и за то, что всё-таки решился поговорить об этом. Я думал, что ты, просто, отдалишься от меня, – мягко усмехнулся Сынмин, Джисон же поднялся, садясь напротив младшего, как обычно, сгорбившись. — В см-смысле? – Хан бегал красными глазами по лицу Кима. — Меня Нин предупредил, что ты собираешься со мной обсудить это. Но ты на него не дуйся, он боялся, что ты на эмоциях скажешь или сделаешь что-то не то и сам потом отдалишься. Он переживал. — Ладно… – буркнул Джисон, шмыгая носом и вытирая следы от слёз жёсткой ладонью. — А теперь спать? – Джисон коротко кивнул. — Тогда сладких снов, – улыбнулся Сынмин и погладил Джисона по голове, хотя, скорее, устроил там бурю. — Доброй ночи, – хрипло произнёс старший и залез под одеяло, надеясь, что получится уснуть. Не получилось. На часах было уже двенадцать часов. Сынмин тихо сопел, а Джисон пытался уснуть уже даже с музыкой в ушах, но сон совершенно не шёл. Со стороны двери послышался тихий щелчок, Хан сразу же поднялся на локтях и снял один наушник. Из проёма двери высунулась голова Минхо, который сразу же улыбнулся, встречаясь взглядом с младшим. Джисон снял и второй наушник, уже садясь на кровати. — Хён? – прошептал Джисон. Вместо ответа Минхо метнулся взглядом в сторону Сынмина и кивнул головой, подзывая младшего к себе. Джисон тихо встал и быстро подошёл к двери, после выходя и закрывая дверь. Встретила его там кромешная темнота и освещённый фонариком от телефона пол под ногами. — Пойдёшь сейчас к фонтану? — Сейчас? К фонтану? – Хан держался за дверную ручку за спиной, желая иметь хоть что-то, за что можно было держаться в этой темноте и, просто, не потеряться, ведь лучше бы Минхо поднял телефон и светил в эту темноту, а не на ноги светил. Джисону казалось, что если он не будет за что-то держаться, то с пространством вокруг него точно что-то случится: стены поплывут, пол уедет, а дверь попросту исчезнет. — Ну а когда? Днем не вариант, ты с друзьями, а днём я занят. Скоро ещё и похолодает сильно, так что в лесу будет слишком холодно, пока снег не выпадет, конечно. — Ну, тоже верно… а почему именно сегодня? Вчера было теплее... или ты занят был? — Вообще-то, я к тебе четвёртую ночь прихожу, но когда я приходил, то ты уже спал. А тут, видимо, повезло, – мягко усмехнулся Минхо. — А чё не будил? Я бы ведь проснулся и быстренько собрался, – хмыкнул Джисон. — Будить не хотел. — Мог бы написать тогда заранее… — Я и писал; ты в онлайне даже не был… — А… виноват… Тогда… пошли? – неуверенно спросил Хан. — Ага. Одевайся только потеплее, на улице прохладно достаточно. Минхо остался стоять за дверью. Джисон же тихо вернулся в комнату, прикрыв дверь почти до конца, чтобы не разбудить лишними звуками спящего Сынмина. Хану было лень идти куда-то, одеваться… но он сам понимал, что прогулка на свежем воздухе ему явно не помешает, а поморозиться будет даже на пользу. Парень не видел, в чём был одет учитель, поэтому, соориентировавшись по синему виду за окном и яркой луне, он надел поверх спальной футболки огромную плюшевую куртку, которую когда-то забрал у Чонина, а тот и обратно не просил, значит не его, если забыть о маленьких вышитых инициалах Яна. На ноги натянул носки, которые валялись на полу, и, кажется, один был даже не его, а Сынмина. Недоконца заряженный телефон упал в большой карман куртки. Хан натянул еле живые кеды. Завязывал он их, конечно же, сидя задом на полу, даже не думая о том, что штаны у него светлые, а сидит он на песке. — Эй… – послышался сонный голос Сынмина. — Ты куда?… — Прогуляться. Я быстро, – шёпотом ответил Джисон, завязывая уже вторую кеду. — Ты же не один? А то ночь ведь уже. — Я… не один? — Ты спрашиваешь? — Нет? Я… это… ну… с Минхо-хёном… — Тогда можешь идти, – потянулся Сынмин и опять закутался в одеяло. — А. И всё? — А чего ты ждал? Минхо не как вы с Чонином, так что ему я в этом доверяю явно больше. — Ну, справедливо, – вздохнул Джи и поднялся с пола. — Я тогда пошёл. Спокойной. — Пасиб. Только не уходи от него, а то потеряешься. И ты не замёрзнешь так? — Не, не замёрзну, там не так холодно. Джисон тихо вышел из комнаты, видя сбоку от двери сидящего на корточках в телефоне Минхо, который почти сразу же встал и убрал телефон — единсвенный источник света. Младший вжался в дверь и наклонился головой, зажмурившись. Ли молчал, а тело ученика было словно сковано из-за страха, поэтому он тоже молчал, хотя скорее боялся произнести хоть слово, будто боясь, что если издаст хоть один звук, то ему конец. — Ну, мы пойдём или будем так стоять? – вполголоса спросил учитель. — Иди первый, я за тобой… – хрипло произнёс ученик и на негнущихся ногах поплёлся вслед за Ли, пытаясь самому идти как можно тише и молясь в голове, чтобы и старший шёл тише. — Ты темноты что-ли боишься? — Что? Нет. С чего ты это взял? – нервно улыбаясь, спросил Хан. — Я слышу, как ты трясёшься весь и ноги не открываешь от пола. Скользишь маленькими шажками. В том, что ты боишься темноты, нет ничего такого. Мог бы ведь сразу сказать, что боишься и не мучиться, – Минхо остановился, из-за чего Джисон врезался в его спину, но отходить не стал, так и держась кончиками пальцев за вельветовую куртку старшего, а лбом касаясь её воротника. — Эй, я фонарь включил, так что можешь уже не прятаться за мной. И руку свою давай. — Зачем? - всё ещё не желая двигаться с места, спросил Джисон. — Чтоб не страшно было. Когда дети чего-то боятся, да и не дети тоже, держаться за что-то или кого-то — это их как бы успокаивает. Так что давай уже руку. Потому что если у тебя паничка случится, то я, конечно, помогу, но в лес ради фонтана мы точно не пойдём. — Ладно… – прокашлялся младший и вышел из-за спины Ли, сразу же хватая его за руку. — Только не отпускай. — Не бойся, я не отпущу, пока ты меня сам об этом не попросишь.