Victoire ou tentation

— Живой ещё? – наконец перебил тишину Ли. Минхо и Джисон уже вышли за пределы кампуса и сейчас шли по чёрному лесу. В близи сосны выглядели в разы больше, чем из окна машины, которая ехала достаточно далеко от деревьев практически всё время поездки. К счастью, погода не была пасмурной, но облака всё же плыли по небу, иногда загораживая многочисленные источники, хоть и не ощутимого и не заметного, но всё же света. Луна была в третьей четверти, неизбежно приближаясь к фазе новолуния. За городом ночи совершенно не такие, как, собственно, в городе. Здесь они темнее, тише, спокойнее… Воздух был влажный, из-за чего он казался намного холоднее, чем есть. Но помимо воздуха влажной была и трава, и ветки, и земля под ногами. Джисон очень пожалел, что надел обычные тряпичные кеды, а не хотя бы кроссовки, которые не были из относительно тонкого текстиля и явно промокли бы не так быстро. Но возвращаться, чтобы сменить обувь, было уже поздно, да и неудобно перед Минхо. Прежнее желание поморозить голову и мысли уже давным-давно улетучилось, оставляя неприятный осадок обиды и злости на беспечного себя. Джисон думал, что он слишком самонадеянный, глупый, трусливый, жалкий… Он уже не помнит, как пришёл к этим мыслям, а точнее, с каких всё началось, и когда. Хан просто плёлся за старшим, подсвечивая себе дорогу под ногами и держась двумя пальцами другой руки за низ куртки Ли. Они шли так уже несколько минут. Джисон не помнил: во сколько они вышли из их корпуса, во сколько они покинули территорию кампуса, во сколько они зашли в лес и во сколько они стали просто молчать. Каждый просто погрузился в свои мысли… поэтому Джисон даже вздрогнул, услышав, что-то более громкое, чем шуршание мелкой травы и хруста веток под ногами. — Д-да, – зубы почему-то только сейчас начали стучать… или Джисон только сейчас это заметил? — У тебя хоть что под кофтой-то? — Это не кофта… это куртка… плюшевая… – Хан практически не слышал себя, но почему-то не мог говорить громче, словно это предел громкости его голоса. — Она хоть с подкладом? – невесело усмехнулся Минхо и, остановившись и повернувшись, залез рукой в рукав, проверяя наличие хоть чего-то между тонкой болонью и самим плюшем. Но никакого подклада там не было, как и никакой кофты или водолазки. — То есть ты просто на футболку надел эту плюшевую, как ты говоришь, куртку и всё? Я ж тебе сказал, одеваться тепло. — Она тёплая, – пробурчал Джисон, вжимая голову в плечи, чтобы спрятать хотя бы часть лица от холода. — Поэтому зубы так стучат? – вздохнул Минхо и опустил взгляд вниз. — Джисон… ты совсем что ли идиот? Ты ещё и в тряпичных кедах пошёл в лес? Ночью? Когда здесь сыро и грязно после дождей?! — Ой да не ругайся, а… пошли быстрее просто и всё, – всё ещё бурчал Хан, смотря куда-то вниз, но никак не на Ли. — И всё? А тебя не волнует, что ты можешь, ну, заболеть? Будешь с температурой лежать. У нас здесь, знаешь, нет медиков сейчас. Только я если, и то только потому, что я преподаватель биологии и химии и якобы шарю за медицину, хотя, на самом деле, лишь посредственно. — Да не заболею я, не бойся. Пошли уже. — Боже… надо было ещё сразу посмотреть, что ты надел… и заставить одеться во что-то нормальное… — А это что, ненормальное? — Ты сейчас серьёзно? Агрх… до этого, пока мы общались, я вообще забыл, что ты ребёнок… но сейчас у меня такое чувство, что ты и тот, с кем я общался, это два разных человека. Один здравомыслящий интересный парень, а другой самовольный тринадцатилетний подросток, которому похуй… — Мне не похуй… я думал, что будет теплее… а про грязь эту я вообще не думал… я по привычке кеды просто надел и всё. — Ладно, – вздохнул Минхо, о чём-то задумавшись. — Так, телефон в карман убирай на минуту и на спину ко мне залезай. — Чего? Зачем это? У меня ног что ли нет? – завопил Джисон. — Щас не будет, если не залезешь сам, тогда и выбора у тебя не будет. Заодно отогреешься хоть немного от спины моей, да и мне потеплее будет. Так что давай, не рыпайся. Ученик послушно кивнул, понимая, что если не согласится, то, наверное, окоченеет полностью. Минхо повернулся спиной и, выключив фонарик на телефоне и убрав сам телефон, немного присел. Джисон быстро положил телефон в карман и, закинув сначала одну ногу, которую Минхо сразу же взял за икру, запрыгнул полностью, забираясь чуть выше. Руки Ли держали ученика под коленками. Сам же Хан пытался достать телефон с фонариком обратно, чтобы вернуть такой важный сейчас свет. Минхо аккуратно пошёл вперёд, крепко держа младшего, и, кажется, он был относительно спокоен и несмотря на поздний час бодр. В отличии от Джисона, который только сейчас понял, что их лица находятся достаточно близко, а его щека соприкасается с боковой частью шеи Ли. Минхо был холодным. Но постепенно кожа нагревалась также и от тепла Джисона, который тоже нагревался. Помимо приятного тепла Хан чувствовал и уже блёклый аромат духов учителя, которые можно было услышать, лишь находясь в такой близости от шеи. Кажется, Минхо пользовался духами ещё утром, так что повезло, что что-то ещё можно было услышать. Аромат духов был каким-то смутно знакомым, название конкретных духов или определённых нот крутилось на языке, казалось, что Джисон вот-вот вспомнит название и почему они такие знакомые, но этот момент не наставал. Мысли становились всё более медленными и спутанными. — Не спишь ещё? – тихо спросил Минхо. А Джисон уже начал дремать. — Теперь точно нет, – по телу пробежали мурашки. Тепло тела старшего уже давно пролезло через несколько его слоёв одежды и достигло ученика, наконец согревая его. Свежий воздух, тепло, удобная спина и сильные руки, мягко и бережно держащие его — всё это так и морило, что хотелось забыть обо всём и просто погрузиться в желанный сон. Но спать нельзя. Как бы сильно не хотелось. — Мы пришли уже почти. — О, это он там? – проморгавшись, Джисон заметил вдали что-то, но пока что ещё не было понятно что это. Ли утвердительно кивнул и бросил довольное «ага». И это действительно был фонтан. Белый широкий фонтан, только весь потрескавшийся и в некоторых местах оплетённый каким-то вьющимся растением, похожим на плющ. Внутри фонтана была чаша, в которой была ещё одна чаша меньшего размера, она стояла на трёх тонких опорах, в этой чаше стояла ещё одна чаша более высокая и с каким-то рисунком. Несколько чаш, и на самой верхней была совсем небольшая, но заметная статуэтка рыбы. Фонтан, конечно, не был полностью рабочим, но вода в нём всё же была. Вода была заметно мутной и даже казалась совершенно чёрной из-за отсутствия естественного света, а фонарики на телефонах лишь засвечивали воду, отражаясь в ней и, по сути, не давая ничего увидеть. Рядом с фонтаном стояло четыре скамьи, по четырём разным сторонам. Краска на них уже давно облезла, открывая вид на потемневшую древесину. Но даже несмотря на это скамьи казались удобными, хотелось посидеть на них. И, пожалуй, поразглядывать ночное звёздное небо. — Здесь… красиво… атмосферно я бы даже сказал… – заворожённо говорил Джисон, уже стоя на разбитой каменной плитке, которая была сделана вокруг фонтана. — Немного пугающе, конечно, но… пожалуй, романтично… — Это ещё слабо сказано… — Что именно? – Джисон повернулся к Минхо. — «Пугающе» или «романтично»? — И то, и другое, – усмехнулся Ли. — Подбавить немного пугающего? — Если понесёшь меня обратно, то давай, – лукаво улыбнулся Хан и пошёл на ближайшую скамью, садясь и подзывая к себе старшего, который неспеша подошёл и сел почти вплотную, чтобы было хотя бы чуточку теплее. — Не то чтобы я сейчас страшную историю такую расскажу. Нет. Просто… мы сейчас только вдвоём… одни, по сути… — Ты вроде сказал, что пугать будешь, а не делать атмосферу ещё интимнее, – хохотнул Джисон, вздрагивая от лёгкого дуновения холодного ветра. Он сразу же подсел ещё ближе и обнял руку Минхо. — Так ты бы дослушал хоть. Так вот… мы одни здесь… а мы, напомню, в лесу… сейчас ночь… чисто теоретически мы можем заблудиться, когда пойдём обратно, так как дорога, как ты помнишь, не совсем прямая… связь здесь не ловит… об этом месте никто не знает… никто не знает куда мы ушли… так что, если что-то случится, то… сам понимаешь… из грибов здесь, насколько я знаю, в основном поганки, а ягод практически нет, ведь лето не самое удачное для них выдалось… — Ну… ты ж биолог, так что разбираешься в этом, – хмыкнул Джисон и положил голову на плечо Минхо. — И напугать — ты меня не напугал… — Попытаться стоило, – усмехнулся Ли и положил голову на голову Хана. — Ты, кстати, какой-то невесёлый. Прям совсем… Что-то случилось? — Да… ну, наверное… – совсем медленно и тихо говорил Джисон. Он и сам не знал, случилось ли что-то или нет. И если нет, то почему ему так паршиво? А если да, то почему ему паршиво? — Нет… я не знаю… — Ну, расскажи о чём думаешь просто. Если хочешь, конечно, я не принуждаю, – но в ответ была тишина. Кажется, Джисон не был готов рассказать о том, что его тревожило, а может, просто не хотел. Минхо опустил голову назад, ложась ей на спинку скамьи, и начал рассматривать звёзды. Идти ещё никуда не хотелось, а небо как раз стало практически ясным, так что большую часть звёзд, которые не прятали деревья, было видно. — Я нравлюсь Сынмину, – спустя несколько долгих минут тишины прохрипел Джисон. — Я знаю. Но к чему это? — Чувствую себя мразью из-за этого. — Из-за чего? Из-за того, что нравишься ему? Но разве это не его чувства, которые, по сути, тебя касаются лишь косвенно? — Не совсем понимаю тебя… — Ну, это же его чувства. То есть это его восприятие тебя. Каждый человек видит любого другого человека по-своему, и никто не видит одного человека одинаково… ну в плане там характера… личности… это всё ведь зависит от того, кто кому как сторону себя показал… что они пережили вместе… как оценивали действия или слова друг друга… тем более играет роль и восприятие мира каждого человека… отношения к людям… или к каким-то другим вещам… очень много всего играет некоторую роль в образовании, казалось, простого мнения… И касаемо твоей ситуации… ты же не виноват, что Сынмин смотрит на мир и на тебя так, как он смотрит… — Вау… но даже если так, то… мне стыдно что ли?… что я не могу ответить ему взаимностью… ну и за то, что… был мудаком… я догадывался о его чувствах… я уже давно думал об этом… но каждый раз опять делал и говорил то, что причиняло ему боль… — Догадываться о чем-то и знать наверняка это разные вещи. — Да, но… — Но? — Я… я не знаю… просто, я как-будто… пользовался им… точнее тем, что нравлюсь ему… это… это же неправильно… — Неправильно. — Я не знаю… мне кажется, что я ещё даже не могу принять… или понять… тот факт, что… нравлюсь ему… что вообще могу кому-то … нравиться? Это как-то… я не понимаю… это очень странно… то есть… я как бы понимаю, но не понимаю… — Тебе раньше признавались в любви? Или ты кому-то? — Только во время секса… и эти признания… ну, они фальшивые… и скорее, предназначены либо моему телу, либо моим умениям или эмоциям в постели… — А ты? Признавался кому-нибудь? Или, может, только хотел, но не осмелился? — …я не влюблялся… никогда… — А симпатия? — Дружеская… ну, или в плане тела там… может, как человек… а в романтическом плане не было… — Может, ты просто не влюбчивый? Кто-то ведь влюбляется лишь однажды и на всю жизнь… — Ты знаешь, хоть кого-то такого? — Нет… ну, может, ты и будешь первым таким из моих знакомых. — Ага, конечно… буду ждать тогда ту ненаглядную и единственную… или того… не знаю… — Ну, у тебя впереди ещё вся жизнь… так что встретишь ещё. Да и когда ждёшь чего-то, то это не сбывается, либо приходится ждать намного дольше, а когда просто плюёшь на это всё, то оно и само как-то… — Как-то несправедливо… — А мир и не справедлив… он никогда не был справедливым… хорошие люди страдают так, как не заслужили, а, условно, плохие остаются безнаказанными… несправедливо, конечно… но мир не обязан быть справедливым. И даже, просто, не должен. — Ну да… мир он… равновесие в нём, короче… справедливость же это штука… ну… относящаяся типо… к морали? Ну, во всяком случае к тому, что придумали именно люди. Как понятие добра и зла. Это чисто людская ху… штука. — То есть до этого ты спокойно матерился при мне, а сейчас не можешь сказать слово «хуйня»? — Ну во-первых, не «хуйня», а «хуета», а во-вторых… во-вторых, ты, вроде как, взрослый, так ещё и учитель мой… — До этого тебя это не смущало. — Ну, до этого мы и общались с тобой только в Какао… а точнее переписывались. А общаясь буковками, стираются какие-то грани или черты… типа, когда просто там переписываешься с кем-то, ну не по деловому чему-то, то ты обращаешь внимание лишь на то, что твой собеседник тебе предоставляет? Как-то странно звучит… ну, короче, ты видишь именно его внутренний мир? Ну, или по крайней мере, ту часть, которую он тебе показывает. И ты не обращаешь внимания на внешность… то как человек говорит, его какие-то действия, жесты… в переписке же ты читаешь всё сам… и всю информацию воспринимаешь по-своему… а когда встречаешься с человеком ирл, то… обращаешь внимания и на внешний вид, голос, тембр речи, интонацию… из-за всего этого перед тобой уже не безличный персонаж как в игре, а реальный человек… и вот про внешний вид, хочу сказать, а то неправильно можно тут понять… я имею в виду не по красоте, а именно, скорее, по общему стилю? Ведь то, как мы выглядим снаружи это что-то типа олицетворения того, что у нас внутри? — Или того, что мы хотим показать… — Да. Иногда то, что мы показываем, это лишь малая частица нас… но мы хотим, чтобы эта малая частица полностью стала нами… хотя скорее, наоборот, мы стали ей?… — И это даже не то чтобы… прикольно? Хах… в каком-то смысле это попытка казаться тем, кем не являешься, ведь это лишь какой-то слишком маленький процент тебя. Но ты уже просто привык быть… казаться этой незначительной частью себя… пытаясь топить себя настоящего в этой маленькой луже также тебя… но скорее какой-то черты, за которую ты когда-то захватился и доразвил до целого образа, которого потом и придерживаешься… или пытаешься делать это из последних сил… — Но ведь эта, по сути, маска… она ведь не может быть вечно надета… — Наверное, есть просто те люди, в присутствии которых, эта маска просто… исчезает… теряет свой смысл, наверное? Как-то человек понимает на подсознательном уровне, что перед ним тот человек, который либо сразу поймёт, что это маска, либо… либо хочется показать себя настоящего… этот человек он… он… как бы сказать… — Является хуманизацией комфорта для того человека? — Да… что-то на подобии safe place, только человек… — А-а, и тот, так сказать, «масочник» просто… расслабляется рядом с ним и просто позволяет себе быть собой… но всё это звучит, как какая-то просто правдоподобная сказка, – как-то отчаянно выдохнул Джисон. — Кажется, что всё так просто, и все найдут того самого человека… но что если этот человек на другом конце планеты, и вы не знаете о существовании друг друга? Или это вообще какая-то медийка, а тут вообще как бы пиздец… ты ж зациклишься на нём и, ну, всё… — А что если людей, которые подходят тебе, на самом деле, не один, а несколько? Людей же слишком много, и хоть все и уникальны, есть, по сути, двойники. И их ведь не один и не два… Предположим, что есть, ну… пусть тысяча групп людей, которые объединены по признаку схожего характера и, ну, личности. И для каждой группы есть другая группа, с которой у неё идеальная совместимость. Ну или почти идеальная. — Но почему везде только и твердят, что «единственный»?! Что якобы нет никого, кто бы мог быть хотя бы похожим?! — Хороший вопрос, кстати. И я склоняюсь к тому, что мысль, в целом, правильная и даже верная, просто так уж вышло, что большинство её трактует слишком буквально. Притягивают всё за уши и разносят эту исковерканную идею в массы. Кто-то её принимает за чистую монету, и может даже думает об этом много… но он не разбирает её, не старается как-то понять по другому… а кто-то, наоборот, говорит, что это брехня и не верит. Очень мало кто хочет разбираться и «ковыряться» в том, что считается слишком простым и очевидным… хотя те же аксиомы в геометрии… их же ещё доказываю. А понятия, связанные с чем-то более нестабильным и неоднозначным, даже не обдумывают так, как следовало бы. И нет, такие люди не глупые или ещё что-то… просто многим это не нужно. И это не хорошо и не плохо. Это просто есть. И это нормально. Иногда, конечно, может немного раздражать в некоторых ситуациях, но это всё еще в норме вещей. Для кого-то это плохо. Но и понятия «плохо» и «хорошо», как ты знаешь, это понятия, скорее, субъективные. — А ты уже встретил… того человека?… – спустя несколько еле тянущихся секунд шёпотом спросил Хан. — Не знаю… может и встретил, а может уже и упустил… — Упустил? То есть у тебя был тот человек, или, по крайней мере, похожий на него?… — Тот или не тот — не знаю. Но мне было с ним комфортно… с ним я почти с самого начала был… собой… но в один момент всё изменилось… просто как-то резко всё поменялось. Сейчас мне даже кажется, что если бы подошли к этому по-взрослому и просто всё обсудили… то возможно мы были бы всё ещё… парой?… – грустно усмехнулся Минхо и закрыл глаза, представляя, что ничего не закончилось, и сейчас на его плече лежит не Джисон, а… — Так, ладно. Достаточно мы уже тут насиделись — надо идти, а то сейчас вообще уснём и помрём от переохлаждения. — Ну-у… давай ещё хотя бы минутку посидим, ну? Я уже место себе, знаешь, пригрел хорошо… и удобно устроился так… а ты… — Минуту и всё. — Минутку и всё… И этой минуты было достаточно, чтобы Джисон уснул. Хотя разбудить его не составило труда. Хан медленно перелез со скамьи на спину Ли, пообещав, что не уснёт, но оба понимали, что это формальное обещание является не больше, чем просто словами, скорее, шуточными. Обратная дорога была, что очевидно, в разы более тихой и менее напряжённой. Джисон уже не хмуро плёлся рядом, смотря только под ноги и пиная камни и ветки на пути, а лежал на спине Ли и совершенно беззвучно и неподвижно спал. В голову Минхо шло лишь два сравнения: какой-то, примерно, пятидесятикилограммовый мешок, либо большой плюшевый медведь, обнимающий Минхо всеми конечностями, но, скорее всего, внутри у этого большого плюшевого медведя не синтепон, а что-то потяжелее, либо всё же синтепон, но и что-то там ещё припрятано… Минхо было спокойно. Голова была совершенно пуста от бесконечных мыслей, волнений и переживаний. Но постепенно былая бодрость улетучивалась, предоставляя место усталости, которая, в свою очередь, остро ощущалась не только в голове, но и в мышцах. К счастью, ноги хотя бы перестали запинаться о ветки и камни, которых Минхо не мог увидеть из-за темноты. Ему просто хотелось снять ученика со спины и посидеть, пусть и трава была сырой и грязной — всё это было неважно и незначительно. Минхо собирался разбудить Джисона, чтобы хоть немного отдохнуть, но тишина всё также оставалась непрерывной: Ли молчал. И он не понимал причину своего из ниоткуда взявшегося страха разбудить Хана. Будь на его месте кто-то другой, то Минхо бы без промедлений разбудил его… хотя он вряд ли бы даже разрешил так спокойно сидеть у себя на спине кому-то, кого знает от силы полмесяца. В и без того сонную и в данный момент медленно соображающую голову шло лишь две причины, обе из которых не особо радовали учителя. Первый вариант, очевидно, касался чувств к ученику… но Минхо не влюбляется так быстро. И сама мысль о том, чтобы быть влюблённым в собственного ученика, прекрасно понимая, что тот, судя по его прошлым словам и действиям, будет, скорее всего, согласен на секс… вот только Джисон ещё ученик, ему нет 18. Бан Чан умеет кодировать. Второй вариант же кажется Минхо более приемлемым… за исключением некоторых моментов… мог же Минхо увидеть в Джисоне не просто какого-то ребёнка, а того… которого Ли посчитал своим?… Что-то на подобии отцовской любви. Но ведь у Минхо не было ни младших братьев, сёстёр и уж тем более детей. Ли не тот учитель, который считает детей цветами жизни. Но он и не ненавидит их. Но даже если это отцовская сторона Минхо, то… их первый день знакомства… По телу пробегается неприятная дрожь, а где-то внутри неприятный осадок вины. Становится мерзко от себя. Минхо не хочет быть таким отцом. Голос Чана в голове продолжает повторять одно и тоже… как какую-то мантру… как приговор на судебном заседании. Ноги словно онемевшие, но продолжают смиренно идти в сторону кампуса. Руки уже не практически не чувствуются, создавая ощущение, что их нет вообще, либо с минуты на минуту просто отвалятся. Былой комфорт и спокойствие уже давно пропали. Едва слышное горячее дыхание прямо у уха Минхо, словно губам ученика до учительского уха остались лишь считанные миллиметры, которые постепенно сокращались. Живот скрутило. Минхо не хорошо. Губа Джисона едва касается мочки уха Минхо. Ученик пытается поворочаться, но из-за позы получается лишь сдвинуть руки и голову. Горячее дыхание уже не проходится по чувствительному уху. Всё стало хуже. Теперь нос, губы и подбородок касаются изгиба между шеей и плечом. Губы у Джисона влажные… тёплые… мягкие… его непреднамеренный поцелуй заставляет Минхо полностью вспыхнуть, но в следующую секунду замёрзнуть из-за явственного холода, пробежавшегося от макушки до пят. Виски пульсируют. Голова начинает болеть. Отвращение от самого себя захватывает его полностью. «Крис явно на славу постарался…» К счастью, вдали уже виднеется кампус. Ли тяжело вздыхает, надеясь, что Джисон быстро проснётся и слезет с него. Без всяких нежностей и шуточек. — Джисон, просыпайся, – Минхо сам не узнаёт свой голос: он хриплый, высокий, неуверенный. — Кхм, мы уже подходим. В ответ Джисон тихо замычал, обнимая и прижимаясь ещё сильнее. Его дыхание стало громче: он пытался проснуться до конца. Хан, наконец, оторвал лицо от шеи Ли, но ненадолго… — А может, ты меня до кроватки унесёшь и уложишь? – сонным низким голосом, почти шёпотом, начал Джисон, в конце, кажется, ухмыльнувшись. — Можешь даже в свою уложить… я не против~ но отблагодарю только завтра… – по голосу не было понятно, серьёзен ли он или нет. — Нет, ты сам дойдёшь. И дойдёшь до своей кровати. — Знаешь, а я бы мог обнимать тебя всю ночь~ – тихо усмехнулся младший и медленно прошёлся кончиками пальцев от губ Ли до скул, после неспеша оставив влажный поцелуй на загривке. — Так, Джисон, прекращай, – Минхо проглотил ком в горле и отпустил ноги Джисона, ставя его на землю. — До комнаты доведу, но не более. — Зануда… – промычал Хан и начал потягиваться, разминая мышцы. Шли они в тишине, перекинулись ещё парой слов по пути. Джисон шёл рядом с Минхо, засунув руки в карманы и глядя слипающимися глазами под ноги. Ли же смотрел вперёд постоянно поглядывая на ученика рядом: идёт ли ещё или упал где. По кампусу Хан шёл уже в обнимку с рукой старшего, поглаживая тыльную сторону ладони, словно успокаивая его, но на деле успокаивал лишь себя. — Спокойной ночи тогда. И не забывай: никому ни слова ни о фонтане, ни, тем более, о нашей ночной гулянке, – уже стоя у комнаты ученика, в полголоса говорил Минхо. — Никому не скажу, обещаю. Кстати, а когда в следующий раз пойдём? — Надо ещё подумать, а нужен ли вообще ещё этот следующий раз… — Я в следующий раз теплее оденусь! И обувь другую надену! — Ага, ещё бы… я тебя больше не потащу на спине так. У меня всё тело завтра ныть будет. — Расскажешь. Я не такой уж и тяжёлый. — Ты хоть и ребенок, но тебе и не год, чтоб лёгким быть, знаешь. — Ой, хватит ворчать уже… сам предложил, а на меня валишь. Надо отвечать за свои слова так-то. — Ага-ага. Спать уже иди. — Эх… спокойной ночи, хён. — Спокойной. Сынмин, к счастью, не проснулся даже тогда, когда Джисон шумел одеждой. Быстро переодевшись, он заполз под одеяло, сворачиваясь клубочком. По телу пробежала крупная, но приятная дрожь от долгожданного тепла, после долгого холода. Глаза быстро начали слипаться… и через пару минут Хан уже тихо спал. Минхо же не смотря на свою усталость так быстро не смог уснуть. Если пока Джисон спал, и Минхо стало так противно от ситуации и самого себя, то когда младший уже проснулся, всё это куда-то ушло. Идти чуть ли не в обнимку по тёмным коридорам с лишь единственным фонариком на телефоне было спокойно. Не было противно ни от себя. Ни от прикосновений кожи к коже. Было… спокойно. Было комфортно… хотелось даже задержаться в этом моменте ещё подольше… хотя до этого даже проскакивали мысли о том, чтоб прекратить неформальное общение с учеником на совсем… но стоило ему лишь заговорить, и все эти мысли бесследно пропали. А в голову пришёл третий вариант. Который казался намного реалистичнее, первых двух. Минхо просто увидел в Джисоне человека, который мог бы являться или быть похожим по характеру на того самого человека, перед которым желание носить маску нет. Минхо определённо комфортно с Джисоном. Рядом с ним ощущалось какое-то внутреннее спокойствие, словно он просто своим присутствием рядом успокаивал всех демонов в голове Минхо, успокаивал бурлящую от переизбытка эмоций кровь. Джисон седативно действовал на Минхо. И это ни столько удивляло, сколько пугало. Это было странно. Так на Минхо действовал лишь один человек… который больше не в силах угомонить ни демонов Ли, ни его самого. Этот человек продолжал быть неким авторитетом, но скорее лишь из-за привычки…