Тень зверя

Дом семьи Маккинли, 13:07       Машина отъехала. Пэйдж пару секунд смотрела вслед смешной зеленой развалюхе, а потом пошла в сторону входной двери, уговаривая себя не бежать от дома как от горящей палки. К ногам будто привязали кирпичи. Шаги превратились в пытку.       Борьба с собой с каждым днем отнимала все больше сил. Ей хотелось сбежать и не возвращаться или спрятаться где-то, пока Карен не найдется.       В мозгу уже вертелся целый план по отходу на второй этаж. Слушать претензии родителей друг к другу Пэйдж больше не могла. Ей было так чертовски плохо, что она упала бы на кровать сразу, как только та попала в поле зрения, и забылась бы долгим сном прямо до утра. Или до следующей жизни.       Мамин розовый кустарник, усаженный на углу дома, едва различимо встрепенулся. Куст заохал и выругался детским голосом. На мгновение выглянул взлохмаченный чуб, но тут же скрылся, думая, что его не заметили.       — Я тебя вижу, — сказала Пэйдж, улыбаясь. — Выходи давай, шпион.       Мальчишеская голова с опаской высунулась из колючего убежища.       — Что ты там делаешь, Заяц?       — Что, что? — возмущенно ответил ребенок, раздвигая исцарапанными руками ветки, усыпанные иглами. — Всю жопу уже исколол, пока сидел тут в засаде! Галка видела, как какой-то хмырь увез тебя на своей колымаге.       — Вот оно что! Иди сюда, чего ты там трешься?       Лохматый мальчуган вылез, нисколько не пожалев растения. Он со злостью пнул листья, отряхнул школьную форму, почесал разодранный локоть. Пэйдж наблюдала за представлением, сдерживая смех. Паренек потрусил в ее сторону, держа руки в карманах. Когда он приблизился, она ущипнула его за щеку:       — Следопыт, значит!       — Ай, пусти! — Заяц ловко вывернулся из захвата. — Мы думали, он тебя силком уволок. Жук решил, что надо идти выручать. Я тут для разведки стою, а Жук меня ждет с докладом... Мы с уроков сбежали ради тебя, а ты вона чего! Явилась!       — Галка молодец, конечно, но всё не так поняла. Никто меня не похищал. А чего чумазый какой?       — Упал я. Бежал быстро. Только ты Жуку не говори. Да и остальным тоже не надо.       — Ну и чудо ты, Заяц! — засмеялась Маккинли, еще сильнее взлохмачивая его каштановые волосы. Он насупился. — Идем в дом, хоть умоешься. И покормлю тебя, а то, наверное, торчишь тут уже давно, а есть — ничего не ел.       — Не, Лиса, не пойду. Там ребята ждут, тоже волнуются. Надо к ним идти. Мальчик заправил в штаны выбившуюся рубашку, плюнул на ладонь, чтобы быстро растереть на лбу запекшуюся грязь. Пэйдж сморщилась.       — А ты лучше сама приходи к нам потом. У нас для тебя подарочек есть. Придешь?       Она кивнула.       — Огонь! Ты это... больше на машинах с левыми мужиками не разъезжай. У нас уши и глаза везде, да только вон... — он запнулся, и его молчание отравленной спицей впилось между ребер. Она уже знала, чем закончится фраза. — ...Белке это нифига не помогло. Пойду. Заходи тогда.       Он побежал по лужайке и вскоре скрылся так же быстро, как появился. Пэйдж нашла в кармане рюкзака ключи и, еще не вставив их в замочную скважину, услышала разговор на повышенных тонах. Она просто зависла. Не двигаясь ждала, когда они замолчат. Снова слушая одни и те же обвинения, она понимала, что может простоять здесь до вечера, а ссора не закончится. Нужно было собрать мужество в кулак.       Она вошла. Сняла ботинки, небрежно сминая пятки, и прямиком бросилась на второй этаж. Уже наверху Пэйдж заметила щель от приоткрытой двери в комнату Карен.       — Ты ничего не делаешь, чтобы найти её! — раздался с кухни упрек матери. — Ничего!              И Пэйдж знала, что услышит следом:       — Я делаю всё возможное, Молли, — устало ответил отец.       — Ты ничем не помогаешь!       Она попыталась отключиться, сделать вид, что ничего не происходило. Вход в комнату сестры был под запретом. Память обманывала, выдавая воспоминания за ожидания. Когда дверь откроется — Карен поднимет голову от ноутбука и отчитает за поздний приход или не заметит ее присутствия, продолжит поливать ущербный кактус, прячущий под горшком прожженный черный след на подоконнике. Пэйдж помнила, какую знатную затрещину отвесила младшей, когда застала тут за курением. Малявка тогда швырнула ей в лицо пачку сигарет, которую стащила у нее из-под кровати. Они не разговаривали целую неделю.       Рука произвольно погладила на деревянной поверхности двери шершавые наклейки, усыпанные блестками. Это было особое, трофейное место для лучших образцов. Тут были как старые экземпляры с принцессами, наполовину облупившиеся от времени, так и совсем новые — с космосом, персонажами сериалов и, конечно, венец коллекции — буквы ее имени, которые светились в темноте. Жук сделал их под заказ на прошлое Рождество. Они вместе клеили стикеры, меняющие цвет в зависимости от того, как на них посмотреть.       Если бы Пэйдж сказали тогда, что их беззаботное счастье развалится как соломенный дом, она бы не поверила. Ей не захочется возвращаться в родное гнездо после школы? Невозможно! Карен... Что с ней может случиться? Раньше она бы сама приплатила кому-нибудь, лишь бы хоть на денек забрали эту маленькую прилипалу. Пэйдж не знала, что без нее жизнь затрещит по швам. Ей словно вырвали сердце и не дали взамен другого. Рана в груди кровоточила от каждого прикосновения и все, чем она пыталась заткнуть дыру, вываливалось наружу, не оказывая никакого эффекта. Зажать ее непомерным усилием воли, держаться до последнего — вот, что она делала день за днем, в надежде на скорое возвращение Карен.       В комнату она не вошла. Не хотела видеть, что там было пусто. Даже от мнимого присутствия сестры становилось чуть легче.       — Ну и проваливай! — снова донесся рыдающий голос матери. — Снова! Давай, беги!       Пэйдж съежилась. Отец уходил уже трижды, но его вины в этом не было. Родители так погрязли в жалости к себе, что забыли о самом главном, — о поисках Карен. Они ругались, обвиняя друг друга в бездействии, и потратили все деньги на детективов. Те в свою очередь наживались на их горе. Результат усилий оставался прежним — ни полиция, ни частные сыщики ничего не могли сказать в утешение.       Она слышала, как отец собирался внизу, молча надевая куртку, и не могла придумать, как поступить. Спуститься? Попросить его остаться? Успокоить мать? Уйти к себе?..       Бах! Она вздрогнула всем телом, различая как по паркету застучали крупные осколки. Побежала к перилам, чтобы посмотреть вниз.       — Пошла ты! — гаркнул мужчина, стряхивая с ботинок хрустальную крошку от разбитой вазы.       Бум! Закрывшаяся за ним дверь тяжело вернулась на место.       Пэйдж снова стало трудно дышать. И выносить разборки дольше — тоже. Тело колотило от яростной беспомощности. Предательские капли жгли глаза. Мать надрывалась внизу, воя за двоих, а дочери хотелось залепить ей пощечину, встряхнуть, привести в чувство... она ненавидела ее за слабость и... себя за то, что не могла вынести материнских слез. Дом семьи Тайлер, суббота, 09:03       «Это последний раз!» — клялся парень, идя в сторону дома с белой лакированной дверью.       Пальцы мерзли в кармане куртки. Сентябрь вступил в свои права две недели назад, а погода уже испоганилась. В соседнем дворе он только что поскользнулся и рухнул, со всей дури ударившись копчиком. Теперь ушибленное место ныло аж до поясницы, напоминая о позоре с каждым новым движением. И всё бы ничего, если бы его жизнь последние месяцы не походила на сегодняшнее утро, — гадкое и унизительно-болезненное.       Он преодолел две крохотные ступеньки у порога и уже увидел между аляпистых занавесок в цветочек лицо ее мамаши.              Опять! Если так пойдет дальше, старая кочерыжка выпьет из него все соки.       Стоп. Он же решил, что этот визит будет последним. Не хватало еще, чтобы он бегал за ней как щенок! Смутное осознание реального положения вещей бередило гордость так же, как ворошат угли. Ведь он уже перебарщивал.        Замок щелкнул до того, как он постучал. Наружу выглянула миссис Тайлер.       — Ты совсем обнаглел, Фойербах?! — заверещала грымза вместо приветствия. Тёмные, густо накрашенные брови, сдвинутые к переносице, почти скрывали глаза. — Что ты всё шарахаешься сюда, как к себе домой?       Гость выдавил улыбку, пусть скулы и сводило от злобы. Старых женщин он в принципе не любил, а эту каргу — вообще терпеть не мог, но приходилось держаться достойно, чтобы она тут же не захлопнула дверь перед его носом.       — Я не к вам пришел, — сказал он и, улыбаясь еще приторнее, вцепился рукой в блестящий деревянный край, а потом оттолкнул его со всей силы, чуть не задев стоящую рядом хозяйку.       — Гаденыш! — кричала старуха, глупо хлопая ресницами. От возбуждения у него запылали уши. — Пшел вон! Я сейчас полицию вызову! Тебе в тюрягу давно пора! Надо было еще тогда на тебя заявить, когда Мелли прибежала с синяком на пол спины! Зачем я ее послушала!       — Я ее не трогал! — огрызнулся Фойербах. Не собирался он тратить время на ненужные разговоры, но промолчать не мог. — Не трогал! Не знаю, что она наговорила, только я этого не делал. Она сама упала.       Он метнулся в комнату Мел вверх по лестнице, хватаясь за перила. В воображении рисовалось ее красивое лицо, обрамленное мелкими кудряшками.       Всего несколько минут. Большего он не просил. Несколько минут наедине и все вернулось бы в привычное русло.                    — Сама упала, как же! — вдогонку кричала ее мать. — Давай, беги! Беги, ненормальный! Только ее уж там нет все равно!       «Старая мымра», — в ярости подумал он, смотря на нее с высоты второго этажа. В комнате Мел и правда никого не было. В ванной тоже. Заправленная кровать выглядела давно нетронутой. Желто-блевотные обои заплясали перед глазами.       — Ну, что, нашел? — ехидно подтрунивала снизу миссис Тайлер. — Поищи еще, я же никуда не спешу.       — Где она?       — Далеко отсюда, а самое главное — от тебя подальше!       Она уставилась на него, ожидая дальнейших действий. Каково было бы ее ликование, узнай она, что он не имел понятия, как быть. Ему хотелось крушить, а он улыбался. Схватка была проиграна. Он спустился молча под вызывающим взглядом несостоявшейся тещи.       — Я ее все равно найду, миссис Тайлер, — настаивал он, но женщина подарила ему в ответ торжествующую ухмылку. Она сняла с вешалки шляпку и нацепила ее на ярко-рыжую голову.       — Ищи-ищи, голубок. Только не здесь. Иди по-хорошему. Не порти мне с утра настроение своим присутствием, — мать Мел накинула на плечи драповое пальто, взяла зонтик и сумочку, и добавила прежде, чем Фойербах успел вставить еще хоть слово: — Слушай, что я скажу, Вильгельм. Знаю-знаю, ты о себе высокого мнения, потому что в тебе вроде как течет какая-то там голубая кровь. Так вот — ничего она не значит, твоя голубая кровь, если ты ведешь себя как свинья! К тому же, ты из своей Германии сбежал, поджав хвост. Видно, мамаша тебя тоже на дух не переносит, коли уж она родного сына без денег к черту отослала!.. Это о многом говорит! Я тебя молю, оставь Мелани в покое, ради всего святого! Ты найдешь другую, а ей дай пожить спокойно. Она и так намучилась с тобой за два года.       Немец слушал, недовольно поджав губы. В мозгу выстроилась цепочка из матерных слов. Чертова старуха, капала Мел на мозги и всегда его презирала, вот и настроила дочь против него!       — Я на ней женюсь! — рявкнул Фойербах. — Понятно?       — Через мой труп!       — Ничего, я подожду!       Тетка обомлела от его наглости и заверещала с трехкратным усердием:        — Мелли ты не получишь! Никаких браков! С тобой — никогда! Ни за что на свете! Найди себе другую. Моя дочь будет счастливой, а ты любую девку сделаешь несчастной!       Он направился к выходу. Обвинения отпечатались на коже каленым железом.       — Ни на ком другом я жениться не собираюсь!       Миссис Тайлер перебила его своим смехом, летящим по ветру, как проклятие.       — Иди, Фойербах, умоляю! Завтра ты про женитьбу и не вспомнишь. Дом семьи Маккинли, понедельник, 08:24       — Вон она! — возбужденно подпрыгнув на сидении, выпалил Алек.       Мэтт затянулся в последний раз и выкинул окурок через окно. Они уже полчаса торчали за поворотом дороги, ведущей к дому Пэйдж. Ждали. Кадманн надеялся, они будут вдвоем, но друг притащил младшего братца, который теперь сидел сзади, отрешенно играя в телефон. Мальчик прежде дружил с младшей Маккинли, но, на удивление, не проявлял никакой заинтересованности к делу. Или делал вид, что не проявляет. Алек глянул на него через зеркало. Тот даже не поднял головы. Что ж, пусть сидит. Только все равно... шевелилось какое-то предчувствие...       Они дождались, пока девушка выкатит из гаража велосипед. Она не замечала ничего подозрительного, пока Кадманн в предвкушении подлой потехи от нетерпения обкусал все ногти.       — Заводи, как отъедет, — сказал он Мэтту. Он послушно кивнул.       Пэйдж оседлала железного коня. Алек неотрывно следил за ее спиной в школьном пиджаке. Ветер, залетающий в щелку, с щекоткой забирался за ворот его рубашки.       — Поехали-поехали!       Они осторожно двинулись с места. Сначала держались на расстоянии, чтобы она не взбрыкнула и не вернулась обратно в дом. Алек облокотился на приборную панель. Вглядывался. Видел ее ноги, легко крутящие педали, и развевающийся край форменной юбки. Водитель прибавил ходу. Сейчас начнется самое интересное!       — Посигналь, чтоб заметила, — Мэтт не успел среагировать. Не дожидаясь, Алек сам просунул руку и нажал на гудок.       Пэйдж не повернулась. Кадманн вдавил кнопку на руле до предела. Оглушающий гул повис в салоне, но останавливаться он не собирался, пока их не удостоят вниманием.       В конце концов, она обернулась. Увидела его. О, этот взгляд стоил потраченных усилий! Жертва была в ужасе. Глаза превратились в два дрожащих свечных огня. Алек надеялся на подобный исход, прокручивал в мыслях, рисовал в ярких красках, как она измученно улепетывала, но на деле испытал даже больше удовольствия, чем ожидал. Он хотел получить еще. Больше страха, больше отчаяния. Он питался ими. Выжать ее до последней капли, до последнего вздоха, чтобы сил не осталось. Сердце подпрыгнуло как отскочивший от стены мячик. Машина была всего в метре от цели.       — Дави эту суку! — заорал он Мэтту, а тот сильнее вдавил педаль газа.       Пэйдж замолотила ногами так быстро, как только позволяла физическая сноровка. Она приподнялась с сидения, прикладывая максимум усилий, чтобы разогнать велосипед в полную силу. Воздух, несущийся навстречу, раскидывал длинные пряди в стороны и трепал клетчатую юбку, то и дело оголявшую розовые ягодицы в черных трусиках. Алек почти наполовину высунулся через окно и заорал, гогоча и улюлюкая, чтобы она точно услышала:       — Сочная задница, Пэйдж! Давай! Старайся лучше! Развлеки нас! — он нырнул обратно в салон, боясь, как бы она не оторвалась от них слишком скоро: — Быстрее! Ближе! Что ты тащишься? Подрежь её!       Пушистый шарик, прикрепленный к застежке, беспорядочно дергался на ненавистном малиновом рюкзаке. Алек чувствовал власть над беспомощной соперницей. Она наверняка так боялась его сейчас, что пожалела о своем поступке. Пусть храбрилась там, в раздевалке, пыталась выставить его ничтожеством... Пэйдж всегда надеялась на Мартина, который приходил за ней прибирать. Но не в этот раз. Она еще не знала, какие сюрпризы он подготовил им обоим! Она оценит его по достоинству. Он проучит их как следует, а потом преподаст урок мелкой заразе. С ней уж точно не возникнет проблем.       — Надо же, как ты борешься! — снова крикнул он, подзадоривая. — Давай, Маккинли, я за тебя болею!       Она и правда не собиралась сдаваться. Видимо, чувствовала — будет хуже, если остановится. Они гнали ее как бездомную шавку, которую добивают палкой в конце пути. Алека смешил ее глупый, затравленный вид. И доставлял удовольствие. Мэтт сосредоточенно прибавлял скорость, а Пэйдж наоборот сбрасывала, потратив слишком много сил. Она, наконец, догадалась свернуть с дороги и поехала наперерез между домами. Это было ожидаемо, но случилось позже, чем он думал. Даже лучше! Он ставил на шоковый эффект — чем внезапнее будет их появление, тем хуже она станет соображать.       — Гони до поворота, мы там не проедем!       — Да не бесись! — отмахнулся Мэтт. — Куда она денется? Загнанная кобылка уже. На последнем дыхании.       — Давай, давай! А то еще уйдет!       — Не уйдет.       Мельком он глянул в зеркало заднего вида и заметил, как пацан на него вылупился. Он явно не восторгался участием в представлении, от которого у Алека чуть ли не стоял. Рожа у мальчишки была красная и злющая не меньше, чем у братца. В свои тринадцать он уже вымахал здоровый как конь. Весь в их породу. Кадманн ухмыльнулся ему в отражении.       Скрипя шинами, автомобиль свернул за поворот. Пэйдж тяжело перебирала тугие педали велосипеда. Они настолько приблизились, что Алек видел, как дрожали ее ослабевшие колени. По телу побежали мурашки. Его настрой был на пике. Автомобиль сделал еще пару рывков и сравнялся с велосипедом. Девушка в панике оглядывалась, ища отходной путь, но судя по растерянному лицу — ничего не могла придумать и продолжала тупо ехать вперед, едва в состоянии контролировать руль. Кадманн дождался, когда она удостоит его вниманием. Он сложил пальцы в форме пистолета и прицелился, будто она была у него на мушке.       — Уже не такая смелая, да?        — Пошел ты! — с придыханием выплюнула Пэйдж. — Мартин был прав... ты урод!       Алек засмеялся:       — Твой Мартин пусть пожрет говна! Вы двое...       Он подпрыгнул на сидении, протаранив крышу макушкой. Машину со свистом повело в сторону. От удара в ушах зазвенело так, словно голова была колоколом и по нему стукнули дубинкой. Еще не успев толком понять, что произошло, Кадманн слышал, как Мэтт орал матом, а...       — Сученок!       ...мелкий сделал ему захват рукой вокруг шеи, от которого Мэтт, как бы ни хрипел, не мог освободиться. Автомобиль в танце вихлял по дороге, пока Алек пытался отцепить младшего Драммонда от старшего. Малец оказался сильнее, чем он предполагал.       — Тормози! — заорал Кадманн. — Тормози, а то врежемся!       Мэтт упрямо предпринял попытку скинуть паразита прочь, но тот совсем озверел. Стал выдавливать брату глаза.       Из-за гадины?!       Они съехали на обочину, как пьяные перевалились через кусты, а потом, наконец, водитель нажал на тормоз. Алек злобно зыркнул в сторону рыжей заразы. Стояла! Мразь! Наверное, ликовала!       Мэтт резким движением отшвырнул мальчишку назад. Алек хотел выпрыгнуть на дорогу за Пэйдж, но тут же забыл об этом, когда увидел, как старший Драммонд просунулся в проем между передними сидениями, схватил братца за рубашку и подтянул к себе, пока тот пытался отодрать его клешни от ткани. Мэтт отцепился, но тут же впился ему в голову и сжал виски так, что костяшки побелели на пальцах.       — Кевин, вылезай! — закричала Маккинли. Алек быстро смекнул. Вот, чего она не сиганула прочь! Боялась за мальчишку! — Жук!       Кевин вырваться не смог. Алек видел, как он скрежетал зубами, и от этого зрелища стало не по себе.        — Да гони ты! — заорал мальчик в ответ. — Сваливай, Пэйдж!       Поздно спохватившись, Алек дернул дверную ручку, но девка тут же сорвалась с места. Ушла! Бежать за ней на своих двоих было бы просто смешно, а он уже достаточно играл клоуна.       Через распахнутую дверь пробрался отрезвляющий воздух. В голове продолжало гудеть. Алек спустил ноги на газон. Зеленый цвет травы уже угасал. Он смотрел на поношенные кроссовки, чтобы отстраниться от схватки в салоне. От звука глухого удара кулаком по черепушке у него внутри все съежилось. Пацан стойко держался. Он даже не пикнул.