Тень зверя

Школа города Клиффрок, понедельник, 11:15       Пэйдж вбежала в здание в шоковом отупении. Она запуталась в педалях и слетела с велика, разбив в кровь обе коленки, когда звенящая пустота в голове взорвалась паническим хлопком.       Мозг до последнего защищал от травмирующей информации. Он просто отказывался думать. Из гудящей бездны она сумела выудить лишь одно: Мартин был прав. Кадманн — мерзавец.       Разве она сама этого не знала? Теперь Жук подставился вместо нее и это останется клеймом на ее совести.       Ноги не слушались. Огромным усилием воли Пэйдж заставила себя пойти к туалету, но как пришла к нему, не помнила. Очнулась уже возле раковины прямо напротив зеркала, откуда на нее уставилось незнакомое лицо. Ненормальные глаза — черные, а не карие — смотрели, но не видели. Она быстро раскрутила кран, надеясь на целительную помощь холодной воды. Умылась, переделала хвост и пригладила торчащие волоски.       В туалете был еще кто-то, поэтому она смяла эмоции как исписанную бумажку. Выкинула их, забыла про утро. Это было не с ней. С кем-то другим.       Пэйдж промыла кровоточащие ссадины и натянула гольфы до упора. Уже в коридоре глянула на часы. Она хотела заявиться ко второму уроку, но и к нему не успела, пока собирала себя по кусочкам на скамейке в парке. Приближалось поступление в колледж, а волнения об оценках в последний раз посещали ее в прошлом году. Она как будто проваливалась в яму глубже и глубже, пока сверху продолжали накидывать землицу.       Стоя между кабинетами в полнейшей прострации, Пэйдж наблюдала, как все вокруг спешили в разные стороны. Никто не знал, что она пережила утром. И до чужих семейных трагедий никому не было дела.       Пэйдж хотелось исчезнуть. Она понятия не имела, куда пойти, чтобы полегчало. Отвращение ко всему живому, к себе в первую очередь, выворачивало наизнанку. Опостылело все до последней капли.       Рюкзак на спине вдруг стал невесомым. Маккинли дернулась, но увидела позади... Мартина! Это было даже хуже, чем снова встретиться с Кадманном лицом к лицу! Они с Гилмором слишком давно знали друг друга. Он бы не купился на ложь.       — Привет! — сказал парень, снимая с хрупких плеч сумку. — Что случилось? Ты так пролетела по коридору!       — Приспичило! — Пэйдж попробовала засмеяться, но почти сразу поняла, как неестественно звучал этот смех. От волнения она начала замечать детали, которых раньше не видела, — блузка торчала комом. Пришлось незаметно заправить ткань за пояс. — Представляешь?       Мартин улыбнулся, но не поверил. К счастью — не спросил ничего больше.       — Идем в столовку? Пока я кого-нибудь не сожрал! — он сделал паузу. Шел такой спокойный и уверенный, Пэйдж даже перевела дух. Пока Мартин был рядом, ей ничто не угрожало. — Я уж подумал, Кадманн снова что-то вытворил, — естественно, он догадался, никаких сомнений. — Неугомонный трус! Уже получил и ему все мало! Дождется, и я ему врежу! И еще весь пирсинг повыдергиваю с мясом...       — Перестань! — вздохнула Маккинли. — Этого еще не хватало! Не вздумай! Мы тогда от него не отделаемся в жизни! Тут речь не только о нас с тобой, он и Ви к этому приплел.       — Что? — переспросил Мартин, склонившись, чтобы расслышать точнее. — С чего ты взяла? Он прям сказал?       — Да. Сказал, что нас троих со свету сживет.       — Мда. Вот мы и приплыли, куда не хотели. Хреново. Она знает?       Пэйдж пожала плечами. Они быстро шли в сторону столовой, минуя толпы раздражающе разговорчивых школьников. В эту минуту она отдала бы все на свете, лишь бы оказаться в тишине. С Мартином. Ему никаких объяснений не требовалось. Он чувствовал ее на подсознательном уровне еще с детства. Увы, теперь его проницательность доставляла больше неприятностей, чем прежде. Он все знал наперед, а она любила и ненавидела его за это.       У двери в столовую Маккинли замерла на секунду. В прозрачной поверхности стекла она с отвращением разглядела свою блеклую физиономию. Она никогда не была поклонницей макияжа и причесок, но сейчас выглядела так плохо, что даже расстроилась.       Зато Гилмор излучал силу! Холеный, как с рекламных плакатов, ему бы демонстрировать спортивную форму, а не закручивать гайки в автомастерской. Эта мощная шея предназначалась для медалей на пьедестале, а не для дурацкого школьного галстука.       Пэйдж распирало от гордости. Ее лучший друг был красавчиком. Вдобавок ко всем остальным его плюсам, он никогда этим не кичился. Ну и ничего! Ведь она была рядом, чтобы взять на себя эту почетную миссию.       — Боже! — они установили зрительный контакт через отражение. Мартин напрягся. Пальцы с облупленным разноцветным лаком воображаемо погладили его черные волосы и брови. — Меня преследует какой-то герой-любовник! Такой зеленоглазый, аж голова кружится!       — Ха-ха! — Гилмор устало закатил глаза, но она все-таки успела поймать на его губах стеснительную полуулыбку. В груди разлилось тепло. — Идем уже, актриса! — он первым зашел в проход и повысил голос, чтобы слова пробились через всеобщий гомон: — Ты так и не скажешь про вчера?       — А что сказать? Ты все знаешь — Алек влетел в раздевалку...       — Я не про это. Тебе стало плохо?       Пэйдж задержала дыхание.       Вот зараза! Наябедничала! А впрочем... она забыла предупредить ее держать рот на замке.       — Смотрю, вы с Ви много общаетесь, — поддела она, оглядывая столовую в поисках подруги.       Они пришли позднее, чем обычно, — почти все места уже оккупировали, а нормальную еду расхватали. Аппетит дремал, пока в воздухе не возник аромат выпечки. Слюна наполнила рот.       Пэйдж осматривала одинаковые столики со сверкающими бежевыми столешницами. Ви должна была быть здесь. Их традиции встречаться в обеденный перерыв она следовала неукоснительно.       — Она вроде ничего. Только совсем уж скромная. Хотел подвезти ее вчера, а она отказалась. Что такое? — не унимался Мартин. — Ревнуешь?       — Тебя? — с губ сорвался театральный вздох. — Никогда! Ви — немножко. Думаешь, она по девочкам? Может, у меня есть шанс! — она обернулась, чтобы насладиться его кислой миной. — Ладно, молчу, успокойся. Ты старый зануда! Просто странно слышать подобное от тебя, Гилмор! Я поражена! Ты же сыч, а тут какую-то девчонку, без году неделя знакомы, хотел на байке катать. Скоро, глядишь, начнешь тусоваться, отжигать, совсем с катушек слетишь. Я за тебя волнуюсь.       — Вон она, — он кивнул в сторону окна. — Так что насчет вчера?       — Что ты прилепился? — пришлось прибавить шаг, чтобы избежать ответа, но Мартин неотрывно шел по пятам. — Просто переволновалась.       — Тебе нужно бросить курить.       Они двинулись к Ви, огибая на ходу занятые стулья. Стоило потрудиться, чтобы заметить ее в дальнем углу. Спрятавшись за учебником, девочка, как обычно, сторонилась любых непрошенных контактов.       — Ага, что еще интересного скажешь? Не играй в папочку с утра пораньше, прошу. Привет, — Ви оторвала взгляд от страниц. На подносе перед ней лежали три нетронутых шоколадных булочки. — Ты успела взять! Я просто тащусь!       Ви довольно кивнула, подвигая заветный трофей. Мартин ушел за едой, а вернулся с раздачи расстроенный. На его долю выпали несчастные кабачки, и он грустно ковырял их в тарелке.       — Это даже не еда, — возмущался он, сидя напротив Ви. — Это просто как воды попить, а человеку нужны белки и углеводы!       — Ну, у тебя-то наверняка с собой что-то есть, так что с голоду не умрешь, — подначивала Пэйдж. — Давай выкладывай!       — Это моя заначка на оставшиеся три урока, а то я с голодухи отойду.       Пока Мартин нудел, Ви наблюдала за ним, выглядывая из-за обложки.       — Я забыла тебе сказать, чтобы ты этому зануде ничего не рассказывала. Иначе он своей заботой задушит!       — Рассказывай все, — перебил Мартин. — Иначе Маккинли разнесет тут полшколы и себя угробит.       — Очень смешно! — Пэйдж показала ему язык. — Практикуешься в остроумии?       Она подумала, ей показалось. Потом непроизвольно вскинула бровь, в упор гипнотизируя широкую спину в белоснежной рубашке.       Ну, конечно! Хитрец, не сказал, что делал на парковке, а сам вышел прямиком из школы!       «Он что, будет тут работать?»       В этот момент вчерашний спаситель поднялся из-за учительского стола, повернулся и напоролся прямиком на изучающий взгляд Пэйдж. Она не успела сделать отстраненный вид, поэтому парень подмигнул ей, а у нее чуть не свело челюсть от напряженной улыбки.       Пока она панически пялилась на шедшего в их сторону нежеланного гостя и ерзала на стуле, Мартин довольно быстро вычислил объект ее слежения.       — Это еще что за петух? — сказал он нарочито громко. Пэйдж пнула его под столом.       Она уставилась на проклятые кабачки, молясь всем богам, каких помнила, лишь бы препод прошел мимо. Не хватало еще новых подозрений! Каждый раз отмечая с каким осуждением смотрит Ви, ей хотелось провалиться сквозь землю. И этот долбанный Кадманн! Компрометировать себя в такой момент все равно, что помочь ему затянуть на ней удавку. Мудак ухватится за любую возможность насолить.       Вил вернул на спинку стула упавший пиджак. Гилмор не успел его опередить. Пэйдж крутанулась вполоборота, хихикнув над бордовым лицом друга. Вывести этого толстокожего бегемота на эмоции — достижение, за которое не грех дать награду.       — Спасибо, — сказала она, делая вид, что кокетливо потупила взгляд, а сама уставилась подошедшему на ботинки. Чистые, начищенные до блеска... дорогие? Сложно сказать. Зато ремень был солидный и часы красиво поблескивали на свету. Что ж, какие-то деньги у него все же водились. Но зачем ему тогда работать здесь учителем?..       Пэйдж видела, с каким интересом он будто невзначай осмотрел Мартина и бросил безучастный взгляд на Ви. Та по-прежнему пряталась за книгой. Друг без всякого зазрения совести пялился в ответ, но бледнолицему это, кажется, даже нравилось.       — Не за что. Всегда приятно помочь красивой девушке, — сказал он и откланялся, а все за столом перевели дух... Или нет. Оценив обстановку, она поняла, что была единственной, кто вздохнул с облегчением. Мартин продолжал пыхтеть паром.       — Это что было?       — Ничего такого. Успокойся. Я его знаю.       — С каких пор? — не унимался парень. — Это новый учитель?       — Тебе какое дело? — подтрунивала Пэйдж. — Чего ты так весь покраснел? Не надо так напрягаться.       Она видела, как у него на щеках заходили желваки.       — Как такого хмыря вообще сюда взяли! Скоро нам начнут преподавать люди с улицы, если уже не начали! Я бы человека с такой рожей к детям ни за что не подпустил.       — Ой, да ладно! Он тебе ничего не сделал. Ну, подошел и подошел, фиг с ним. Что тут плохого?       — Пока ничего, — упирался он. — Посмотрим. Я таких за версту чую. Ты вообще слышала, что он сказал? Учитель! Представляю, чему он научит! И я бы тебе не советовал...       — Ты сегодня бьешь все рекорды по занудству! Ви?       Она ожидала найти поддержку, но стоило только встретиться с ее ядовитыми глазами, как Ви закатила их дальше некуда. От обиды, что именно Мартин нашел в ней союзницу, Пэйдж тоже возмущенно затарахтела.       — Спасибо вам обоим! — выплеснула она, задыхаясь от досады. — Вы такие понимающие!       Пэйдж подперла подбородок ладонью и продолжила украдкой следить за своим новым знакомым. Теперь она разобрала его акцент. Иностранец! Вау!       Она пыталась гнать мысль, бьющую в висок, но никак не могла от нее избавиться. У такого-то точно должны быть деньги?.. В памяти замаячила колымага, на которой он ее подвозил. Были бы бабки, разве он ездил бы на этом корыте? Тайное место, 18:51       Дважды кулаком, один раз костяшкой пальца, а в конце ногтями вниз до ручки.       Пэйдж натянула капюшон толстовки до самого носа, жалея, что не надела ничего теплее. За дверью различались шаги.       Галка выглянула в проем, и ее глаза округлились от радости.       — Лиса! — воскликнула девочка и бросилась с объятьями. — Ты одна? Медведь не придет?       — Медведь забаррикадировался в своей берлоге. Не хочет ни с кем говорить. Ничего нового.       Уже внутри Пэйдж стряхнула противные капли и вытащила копну волос из-под кофты. В гараже работал обогреватель, так что замерзшие пальцы сразу стало неприятно покалывать.       В их не совсем тайное убежище она стала приходить чаще после исчезновения Карен. Здесь ей всегда были рады, но что важнее — здесь разделяли ее горе.       Гараж остался от прежних хозяев. Отец Кевина, соорудив для автомобилей новую пристройку с навороченной автоматической дверью, то и дело порывался снести этот сарай, но мальчик не поддавался на уговоры.       Тут он мог побыть один или с друзьями. Сюда не вторгались брат и отец, а единственным взрослым человеком, которому разрешалось переходить порог, была мачеха. Пэйдж видела ее пару раз, когда забирала Карен. Очень молодая и эффектная для их папаши.       Весь уют создавала Карен. На карманные деньги она скупала свечи, подушки и безделушки, лишь бы друзья приходили чаще. Без хозяйки их общий маленький дом выглядел заброшенным. Проектор, который Кевин собирался повесить еще весной, до пропажи Карен, лежал в углу без всяких сдвигов. На тумбочке стояла общая фотография, а рядом, как на алтаре, хранились вещи, ждущие возвращения младшей Маккинли, — книга, блокнот со стихами, наушники, пластмассовое кольцо с лягушкой. Пэйдж до них не дотрагивалась. Не хотела плакать и хоронить сестру раньше времени. Жить без надежды она не смогла бы.       Заяц и Хорек сидели на полу у фиолетового столика на низких ножках. Оба оторвались от настольной игры, чтобы проследить за Пэйдж. Та молча приземлилась на диван рядом с Жуком. Он отвернулся в другую сторону, чтобы его лицо, расплывшееся от отеков, нельзя было увидеть.       — Дай посмотрю! — настаивала гостья, сминая в кулак его олимпийку. — Жук! Повернись! Не испугаюсь я твоих синяков!       — Не надо.       — Нечего стыдиться. Если бы не ты...       Кевин рывком освободился от чужой руки.       — Сказал же, не надо!       — Как же с тобой тяжело, с таким упрямцем!       — На! Смотри! — гавкнул Жук в отместку и все-таки позволил себя увидеть. — Довольна?       Ладони осторожно дотронулись до его подбородка и наклонили лицо к свету.       — Скоты! Ничего, они у меня оба получат!       Кевин отклонился на подлокотник, криво ухмыляясь. Левый глаз у него совсем заплыл и пропал под нависшим веком, а скула пугающе раздулась.       — Так это Мэтт один сделал.       — Твоему братцу рога бы пообломать! Неудивительно, что от него Сабрина сбежала! А папаша ваш куда смотрит? — Жук не двинулся. — А Рей? У тебя же мачеха вроде нормальная тетка.       — Я сказал, что в школе подрался, — Пэйдж уже начала задыхаться от негодования, но ее перебили: — А ты Медведю сказала? — она окончательно перестала дышать. — Так и знал! Скажи, пока еще что-то не случилось.       — Не буду. Я сама разберусь. Не хочу его подставлять. Это мои разборки с Алеком, не надо ему в них лезть.       Галка, не зная, куда себя пристроить, подошла и села поближе к Кевину. Маленькие пальчики нервно сжимали краешек синей бархатной юбки.       — Как ты себя чувствуешь? — спросила она. — Лучше?       Хорек удивленно встрепенулся, забыв про игру:       — Ты заболела?       — Все со мной в порядке, — отмахнулась Пэйдж. — Не стоило вам всем так волноваться.       — Что ты! — затараторила Галка. — Я как увидала, что тот новенький учитель тебя в машину потащил, чуть с ума не сошла! Ну, я тогда не знала, что он учитель...       — Да какая разница?! — огрызнулся на нее Жук, хмуро выглядывая из-за отросшей челки. — Хоть поп или президент!       Пэйдж закивала и протянула руку к каштановой головке девчушки. Бриджит так напоминала ей о Карен, что щемило сердце. Мальчишка рвал и метал.       — Ты себя не бережешь!       — Будешь так разговаривать, по ушам получишь, ага?       Он насупился. Старшая Маккинли намеренно игнорировала его авторитет. Она не могла выносить, когда ей командовали, а уж когда это пытался делать ребенок на три года младше, вообще приходила в бешенство. Он мог командовать Карен, остальными ребятами, но ей — боже упаси!       — Ага, — сказал Кевин. — Ты бы аккуратнее со своими хахалями. Один, вон, уже точит зубы и ждет, как бы ими в тебя впиться.       — Не дождется! Я вас умоляю — если кто-то узнает о его подставах, сразу скажите. Хоть слух, хоть полуслух. Если он сделает что-то Мартину или Ви, я его убью.       Пэйдж потянулась к столику, где стояла большая чаша со снеками прямо на игровой карте, и быстро закинула в рот пару чипсинок.       — Ну, — не отставал Жук, пребывающий в худшем настроении из всех возможных. — Не хочешь говорить Мартину — пеняй на себя. Тогда позаботься о своей новой подружке сама. Судя по виду, она и котенку не даст отпор. Кадманн на ней отыграется.       — Ты бы видел, как она ему нож к горлу приставила! Прикинь! Думал бы по-другому.       Она мысленно вернулась к Карен. У нее больше не осталось сил плакать, но страх за сестру ни на минуту не давал забыться.       А что, если такой конченный, как Алек, держит ее где-то? Боже, пусть она только будет жива! Со всем остальным они могли бы справиться вместе.       Пэйдж аккуратно взглянула на Жука, угадывая, о чем он думал. Ей казалось, она хорошо знала его чувства... Свою собственную боль она сносила с трудом. Неподъемный груз тянул на дно. Кевин выдерживал больше. Потеря раздавила его, раздробила все кости и оставила лежать на обочине полумертвым.       Галка погладила ее по руке. Пэйдж взглянула в ее ласковые птичьи глаза и легонько ущипнула малышку за нос.       — Как у вас дома? — спросила птичка, совершенно случайно сделав разговор еще невыносимее. — Агата мне ничего не рассказывает.       «Потому что ничего не знает».       — Плохо. Папа опять сбежал, мать закидывается таблетками и спит почти все время. Ей все равно, как платить за дом! У нас уже никаких сбережений не осталось. Все подчистую спустили на поиски! И ничего! Она как будто в воздухе растворилась. У меня волосы шевелятся, когда думаю, где она может быть... И где взять деньги! Если бы директриса не заупрямилась, они бы лежали у меня в кармане, и мы бы с Алеком не сцепились.       У Пэйдж задрожали губы. Галка подсуетилась, чтобы плеснуть ей воды. Жук тоже поднялся.       Как это могло случиться с ее маленькой девочкой? Почему не с ней? Это было бы понятнее для многих, а самое главное — для нее самой.       — Вот, — Кевин положил на столик деньги, завернутые в футболку. — Это вам. Мы тут собрали кое-что. Немного, конечно, но лучше, чем ничего.       Пэйдж часто моргала, пытаясь осмыслить услышанное.       — Вы где это взяли? — спросила она, отставляя стакан, и тут же схватилась за заначку. — Украли, да?       Жук поморщился:       — Тут все наши карманные деньги. Рей еще подкинула, когда узнала, что для тебя собираем. Остальное...       — Нажили воровским путем, — заулыбался Заяц. — Поверь, тебе эти деньги нужнее, чем их прошлым владельцам.       Пэйдж пересчитала банкноты и прижала их прямо к сердцу. На глаза накатили соленые волны.       — Я бы хотела сказать, что я их не приму, но... вы знаете. Я не могу не принять.       Галка молча зарылась в рукав ее толстовки, чтобы скрыть слезинки.       — Не надо, Бридж, не плачь. Я сделаю, что смогу. Бар «The Last Straw», 21:00       Лет пятнадцать назад у мальчика был воздушный змей — разноцветный треугольник, так высоко парящий в небе, что увидеть его получалось, лишь прикрыв глаза от солнца. Маленький владелец никогда за него не боялся. Игрушка поддавалась любому движению — то спускалась к земле, то взмывала в воздух. Она танцевала на ветру, пока веревка позволяла держать над ней контроль.              Но слишком сильный рывок и бах! Змей улетел прочь, оставив в руке кусок шнура на память. Не испарился, а попал в плен ветвистого дерева. Как будто специально, чтобы соседский пацан достал его и присвоил. Ни уговорами, ни кулаками трофей вернуть не удалось. Отец, видя мучения ребенка, предлагал купить другой — даже лучше — он не понимал чувств сына. Тот всеми правдами и неправдами хотел вернуть назад свою собственность.       Коньяк не заглушил обиду. Наблюдая, как Мел смеялась за барной стойкой с другим парнем, Вил ощущал себя прямо как тогда в детстве.       Он сидел в баре уже около часа, а она, поглощенная новым партнером, не видела никого вокруг. Даже его! Надо же! Ее голубые глаза на свету мерцали сапфирами. Вил знал этот взгляд. Когда-то она и на него так смотрела.       Он выпил еще. Чувствовал, что напивается, но не мог дернуть стоп-кран. Гнев бурлил в крови как кипящая магма.       Терпеть он больше не собирался. Она должна была знать о его присутствии. Вил тяжело спустился со стула, почти не ощущая ног.       Все места у стойки занимали посетители. Его пошатывало. Пока он пил, не замечал, что мозг уже настолько рассредоточился. Он приближался, оттесняя стоявших на пути гостей. Ладони вспотели.       Мел, на подсознательном уровне предугадывая его появление, кинула взгляд через плечо сидящего кавалера. По смятению на ее румяном лице стало понятно, что сперва она не поняла, кто был сзади. Потом глаза потемнели от надвинувшихся бровей, а алый бантик губ разомкнулся, чтобы ахнуть.       — Что ты здесь делаешь? — спросила она, подскочив со стула. — Ты что, следишь?       Как вырядилась! Даже нацепила лучшее платье — зеленое из натурального шелка! А где она его взяла? Купила сама? Конечно, нет! Это был его подарок. Не дешевый подарок.       Внутренний голос на задворках сознания безрезультатно просил притормозить, но Вил уже и так сдерживался слишком долго.       — Хорошо устроилась! Не теряешь времени зря, — сказал он, игнорируя вопрос.       Мелани резко схватила все еще ничего не понимающего спутника за рукав пиджака и потянула к выходу.       — Идем отсюда, пожалуйста.       — Нет, это вряд ли, — Вил встал между ними, чтобы преградить дорогу сопернику и обратился к девушке: — Дай мне сказать. Я как пес какой-то шатаюсь к тебе домой и все время приходится разговаривать с твоей мамашей...       — Мама была права насчет тебя с самого начала! Не смей ее обижать!       — А! — выдохнул мужчина в очках позади него. — Ясно.       Мел собиралась уйти, но Вил хватанул ее за предплечье.       — Я сейчас расхуярю тут все, если ты меня не послушаешь.       — Ты пьян! Просто уходил, Вил! Хватит!       — В чем проблема? — подначивал сзади ее приятель. — Девушка выразилась ясно. Отпусти руку.       Фойербах ослабил хватку. Пальцы пробежались по бархатистой коже до тонкого запястья и теперь сжали осторожно. С нежностью.       — Вернись. Пожалуйста. Можем все сначала начать. Поженимся.       У нее никогда не получалось быть хладнокровной. Ему это было известно лучше других. В уголках глаз — точно две жемчужины — скопились слезы, подбородок дрожал. Мел совсем перестала двигаться. Еще немного и ее слабая воля обломилась бы точно прутик.       Между ними встрял третий лишний. Фойербах моментально опешил, поняв, что Мелани и новому влиянию поддавалась тоже.       Хватило искры, чтобы вспыхнуть. Его бесило то, как этот урод до нее дотрагивался. Он стал вырывать Мел прямо из лап противника. Она оступилась на высокой шпильке и чуть не упала. Заплакала. От боли и от страха одновременно. Черные дорожки размазанной туши потекли по щекам.       Второй парень сдался, не желая усугублять ситуацию. Вил отвел девушку за спину.       — Она же тебя боится! Посмотри, ей больно!       Фойербах не обернулся, хоть и слышал сзади сдавленные всхлипы. У него чесались кулаки. Усилием воли он заставил себя держаться ровно. Рост, как всегда, позволял смотреть на других сверху вниз.       От физиономии этого козла сдавило скулы. Наверняка свел папашка. У него же полно богатых друзей, вот и подогнал дочери чужого сынка в костюме от Бриони. Часы, сверкающие из-под манжеты, слепили золотом. Ничего подобного Вил уже не мог себе позволить.       — Решим все мирным путем. Ты же не из пещеры вылез.       — Бен! — оборвала его Мелани.       — Что? Ты же говорила, что твой знакомый из аристократов...       Он не успел договорить, хотя сказано было достаточно. Болезненная оценка их близости сорвала последние тормоза. Фойербах пихнул его в грудь, прочь с дороги, и тот рухнул спиной назад. Мел взвизгнула.       — Вил, перестань! Не трогай его!       Ножка стола подломилась с хрустом. Гостьи едва успели отскочить, чтобы не пораниться. Бен упал на столешницу, потянул за собой посуду и недопитую бутылку красного вина. Очки спрыгнули с его носа. Запах бордо захватывал пространство.       Вил чувствовал себя сорвавшимся с рельсов составом, который несло к обрыву без шансов на остановку. Мел стояла подле него, говорила что-то, но от волнения ее речь звучало бессвязно и бессмысленно.       — Уйди, прошу тебя! — ее всю потряхивало, но его локоть она держала крепко. Немец с отвращением отстранился. Давно не видел ее такой жалкой. Она бросилась к любовнику, чтобы помочь. Бен вытаскивал из ладони битое стекло.       Прозрение ослепило его всего на секунду. Пока она занимала сторону другого, Вил пожалел, что пришел сюда ради нее.       Его скрутили, заломили руки за спину и пинком проводили за дверь на глазах у гостей. На глазах у Мел и ее пижона.       Он остался на улице в одиночестве. Прохладный воздух пошел на пользу. Мысли прояснились, земля перестала уходить из-под ног. Вил нащупал в кармане джинсов помятую пачку сигарет. Закурил, присев на бордюр.       На обочине дороги стояли темные пустые машины, но люди продолжали гулять по центру, наслаждаясь приятной свежестью вечера. Горькая слюна встала в горле. Он сжал виски руками, ощущая, как под кожей пульсировали вены.       — Извините, — разбил тишину женский голос. — Вы забыли бумажник.       Парень увидел позади молоденькую официантку в дурацком клетчатом фартуке. Она неловко протягивала ему портмоне с самым жалостливым выражением лица, на которое была способна.       Он выпустил дым через нос и забрал находку.       — А! Точно. Спасибо, крошка.       Девчонка не ушла. Мялась, не говоря ни слова, и тихо дышала, боясь его потревожить.       Вил зажмурился. Меньше всего ему сейчас хотелось что-то обсуждать. Он затянулся сильнее, ждал звук удаляющихся шагов, но так и не услышал. Тогда он посмотрел на нее снова. Большие карие глаза изучали его с интересом. Она так размалевалась, будто нашла у матери косметичку и, побоявшись, что та ее отнимет, намазала все, что успела.       Фойербах улыбнулся.       — Это ваша девушка там? — спросила незнакомка, поеживаясь от ветра. Видимо, боялась перейти границы дозволенного.       — Да. Это моя девушка там. С какой-то паскудой.       — Она вам изменила?       Вил затушил окурок об асфальт. Она напряженно ждала ответа, а он молчал. Кто-то открыл дверцу машины и отвлек ее внимание.       — Иди назад. А то еще искать тебя будут. И больше не ходи за такими, как я.       Она не сдвинулась с места. Переминалась с одной ноги на другую, но не уходила. Вил уже собирался уйти сам, пока это не обернулось очередной катастрофой. Было слышно, как со стороны проезжей части кто-то шел к бару, но ему и в голову не пришло, что это по его душу.       — Фойербах! — окликнули его. — Поедем со мной.       Засмеялся он от отчаяния. Все дерьмо свалялось в клубок и вкатилось в эпицентр его жизни.       — Нет, не поедем.       — Босс тебя ждет.       — Твой босс может ждать, сколько хочет. Мы с ним квиты.       Мужчина тоже закурил. Огонек папиросы подсвечивал его хмурое лицо с щетиной на подбородке.       — Просто так он не станет просить. Поехали, Вил, чего ты комедию ломаешь?       — Я сказал — не поеду! Scheiss drauf! — Фойербах поднялся. — Verpiss dich! Sag ihm dasselbe.       — Ты меня на хуй послал, что ли? Эй!