Тень зверя

Школа, среда, 08:47       Ви напряженно осматривалась в поисках Пэйдж. На парковке ее велосипед не стоял. Опаздывала? Сейчас они старались не разделяться, чтобы Кадманну было сложнее застать кого-то из них в одиночестве.       «Дзынь!» — завибрировал смартфон.       Пэйдж все-таки решила дать ей знать, когда появится?       «Дзынь! Дзынь! Дзынь! Дзынь!» — продолжал мобильник как сумасшедший и, в конце концов, стал вибрировать не переставая.       Чат в мессенджере создали буквально пару минут назад, но людей в нем было под завязку. Ви быстро смахнула сообщения.       «Сиськи — бомба! ;)»       «Фу!»       «Куда скинуть донат?»       «Кадманн, ты козлина!»       «Ой, тоже мне, открыл Америку! Все и так знали, что она шалава!»       «А кто создал чат? Зачем меня сюда вообще добавили?»       «Маккинли, чего ты зря расходуешь свой талант? Просто позвони мне! Я заплачу!»       Ви приросла к школьному крыльцу. Слоеный пирог из оскорблений скрывал в себе гнилую сердцевину. Фотографии Пэйдж явно не предназначались для широкого круга лиц.       Где он их достал? Нашел или она скинула сама? В любом случае для него не нашлось бы никаких оправданий.       Новости разлетелись как свежие булочки в столовой. Когда Ви вошла в класс, моментально словила парочку косых взглядов.       Подруга еще не появлялась. Лучше бы ей сегодня не приходить вовсе!       Алек, сидевший за второй партой, гоготал как пингвин. Его звездный час отдавал дерьмом. Рассказывая одноклассникам подробности, он размахивал руками и наслаждался всеобщим вниманием.       Ви нацепила на лицо бесстрастную маску. Идя к пустому месту, она не заметила, как Алек выставил ногу, чтобы поставить подножку. Конечно, специально. Она споткнулась, но в последний момент сумела удержать равновесие.       — Не заметил тебя, клопиха. Заценила фотки? — его черные глаза оставались злыми, а улыбка выглядела неуместной. Ви промолчала, но ему и не требовался ответ. — Огонь, а? Даже подрочить пришлось, — она попыталась пройти мимо, но он загородил проход коленом. — У тебя таких нет? — их взгляды пересеклись. Ви держала рот на замке. Пусть он насладится жалким превосходством, пусть получит минуту славы в кругу школьников, раз ему так этого хочется! Ее это не касалось. — А если найду?       Добравшись до парты, она встала спиной, чтобы не участвовать в противном спектакле.       — Она струсит и не придет, зуб даю.       — Пэйдж? Струсит?       — Алека бы избить хорошенько...       Обсуждения прервались на высокой ноте. Бирн, еще не оборачиваясь, поняла, что ставку на трусость делать не стоило. Пэйдж пришла. Она с гордо поднятой головой села прямо перед Ви.       Дали звонок. В классе по-прежнему не прозвучало ни звука. У Ви в горле стоял ком. В конце концов, она осторожно коснулась плеча подруги.       Рыжая вполоборота кинула ей улыбку. Из глаз сквозила горечь. Она отмахнулась, разглядев в лице Ви сочувствие:       — Все нормально.       Вошел учитель. Сосредоточиться на предмете не получалось. Алек господствовал в голове со своей дебильной, отвратной рожей. Она преисполнилась к нему настоящей ненавистью. Эта война не должна была задеть ее, но непостижимым образом засасывала в самую воронку.       Стрелки часов прилипли к циферблату. Пэйдж сидела, ровно выпрямив спину. Назойливые разглядывания ее не смущали. Всем было интересно, как поведет себя героиня дня. Зато Ви надувалась как передутый шарик: еще чуть-чуть и хлопок.       Храбрость Маккинли приятно поражала. Иметь столько выдержки, чтобы прийти... она сама не решилась бы на такое.       Когда прозвенел звонок, Пэйдж схватила учебники и пулей выбежала вон. Ви долго смотрела ей в спину, но следом не пошла. Дала время прийти в себя.                    Оказывается, у роли девочки на побегушках имелись свои плюсы. Гора проблем прятала Ви в тени Пэйдж. Идеальный вариант. Они с Мартином были не самыми худшими людьми и странным образом вписались в мир, который она с усердием выстраивала заново.       Кадманн рвался его разрушить. Он продолжал гоготать на выходе из класса. Ви мечтала съездить ему по морде чем-то тяжелым. Руки не слушались, когда она укладывала вещи в рюкзак. В коридоре она заткнула уши наушниками, лишь бы больше не касаться чужого грязного белья. Но не тут-то было!       Мартин летел по проходу как грузовик с отказавшими тормозами и подворачивал рукава прямо на ходу. Форменный галстук болтался у него на шее развязанным.       Когда он пронесся мимо, Ви устало закатила глаза, уже зная, чем все закончится. И также зная, что не сможет просто уйти в другую сторону. Оставаться равнодушной больше не получалось.       Она бросилась за Мартином, предчувствуя худшее. За поворотом уже собралась толпа. Ви протолкнулась вперед, распихав других учеников локтями. Незнакомые парни втроем оттаскивали Мартина от Алека.       — Чего бесишься, Гилмор? – орал Кадманн, поняв, что Мартина к нему не подпустят. – Фотки не зашли? Или обиделся, что не тебе прислали? Ха-ха, чмо! Радуйся! Без моей помощи ты бы ее пизду никогда не увидел!       Ви зажмурилась. Она сама готова была броситься на него и растерзать, а приходилось смотреть, как он скалился, показывая все зубы. Парочка у него во рту точно была лишней.       — Закрой хлебальник, гаденыш! — рявкнул Мартин, делая отчаянную попытку прорваться сквозь живую стену. — Ты у меня выхватишь!       На горизонте нарисовался Мэтт. Протиснувшись к Алеку, он на ходу раскидал возмущенных зевак. Судя по наряду, прибежал прямо из спортивного зала, даже хоккейные нарукавники не успел снять. Весь потный, дышавший через раз, он как будто только выпрыгнул из коньков и тут же понесся на защиту друга.       — У-у-у! Боюсь-боюсь! — затянул Кадманн. — Да отвали, Мэтт! — он взбрыкнул, увернувшись от нового заслона. — Не собираюсь я на него бросаться, я же не бешеный!       На лице у Мартина выступили бордовые пятна. Ви впервые видела его таким разъяренным. Честно сказать, она вообще сомневалась, что он способен на агрессию. Его бесстрастность очень ей импонировала.       — Брось ты, чувак! — успокаивали Гилмора другие. — Он того не стоит! Оставь дерьмо в покое, а то измажешься.       Алек, услышавший поклеп в его сторону, заорал как припадочный:       — Суки, смотрите, а то и вы получите! Уебки! Вы тут все ублюдки!       Незнакомка рядом с Ви не могла промолчать, и к удивлению соседки, выкрикнула:       — Червяк вонючий ты, Кадманн! У нее сестра пропала, а в тебе никакой человечности нет!       — В натуре! — разнеслось со всех углов. — Весь в мамку!       — Пошли вы все! — продолжал орать Алек, уже не разбирая, кому и зачем.       Бирн разделяла всеобщее мнение больше, чем обычно. Смотря на перекошенного от ярости Алека, она не испытывала к нему ничего, кроме презрения. Ей было противно стоять в толпе, собравшейся вокруг него. Болезненная худоба, смазливость и истеричность выдавала в нем глубокую неуравновешенность.       — Чёрт, мистер Паксон идет! — зашептал чей-то голос.       — Сваливаем! А то еще попадем под раздачу.       — Идем!       Толпа зашевелилась как улей. Ви не знала, стоит ли уйти или остаться и поговорить с Мартином? Кажется, они не были достаточно близки для разговоров по душам.       — Что здесь происходит?! — спросил учитель. — Кадманн?! Что опять у тебя?       — Вот поглядите, мистер Паксон, Гилмор взбесился и бросается на всех с кулаками!       — Лучше молчи, а то и правда врежу!       — Так, вы оба! Собрались и к директору! И поживее, пока перемена не закончилась.       — Прекрасно! — цыкнул Алек, улыбнувшись, а потом, как ни в чем не бывало, пошел в сторону лестницы, поправляя рубашку, смятую руками защитников.       Шлейф духов опередил появление Пэйдж. Она подошла со спины и встала рядом, молча наблюдая, как уводили Мартина. Карие глаза припухли от слез. От нее веяло беспомощность и Ви снова не знала, что сказать. Состраданием участь не облегчить.       — Он видел, да? — прошептал Маккинли. От неловкости Бирн хотелось провалиться сквозь землю. Она до боли сжала зубы, гадая, стоит ли вообще реагировать на вопрос, ведь ответ на него был очевиден для каждого. — Конечно, он видел! — повторила Пэйдж жестче. — Он меня возненавидит теперь, он же такой правильный... — их взгляды соприкоснулись. — А ты? Тоже меня ненавидишь? Ты же тоже правильная, — она терпеливо ждала, боясь, что ее опасения подтвердятся. Ви отрицательно покачала головой. — Ты такая молчунья! Мне нравится. Тебе вообще не надо говорить, чтобы мы понимали друг друга. Агата всегда столько болтает, а толку чуть. Каменный пляж города Клиффрок, 17:16       Агата вышагивала по камням, кутаясь в кофту. Пэйдж почти искреннее обрадовалась ее появлению и выкинула тлеющую сигарету.       Их короткие пересечения во время учебы были гораздо более неприятными, чем специальная встреча. Но если бы не Кадманн, она бы предпочла и дальше держаться на расстоянии. К своему удивлению, Пэйдж обнаружила, что мир, частью которого Агата была много лет, не развалился без ее участия. Они слишком быстро стали друг другу чужими.       — Тебе нужно завязывать с куревом, — сказала подруга, нависая над зачинщицей встречи. Ветер бросал ее светлые волосы в разные стороны, а крупные серьги звенели при каждом движении. Пэйдж пропустила упрек мимо ушей.       — Хорошо выглядишь. Садись.       Агата не шелохнулась. Ноги в узких голубых джинсах заметно подрагивали, а кофта не согревала вовсе.       — Думала, мы прогуляемся.       — Может быть. Позже. Сядь, прошу. Надо кое-что обсудить.       Она присела рядом. Пэйдж все это время пристально ее рассматривала, ожидая, когда их взгляды пересекутся, но Кэрриган смотрела только на океан, качающий волны.       Здесь было слишком шумно, чтобы разговаривать. Чайки, громко перекрикиваясь, белыми галочками врывались в давящие облака. Пена шипела и слизывала с камней пыль, зазывая опустить пальцы в воду. В порту причалил корабль и гудком оповестил о своем прибытии. Именно поэтому Пэйдж хотела поговорить тут. Она и сама бы ничего не услышала.       — Я удивилась, когда ты позвонила, — произнесла Агата. — Ты же вроде хотела побыть одна, поэтому всюду таскала за собой эту мелкую фричку?       Маккинли подтянула колени и уткнулась в них ледяным носом. Слишком засиделась на берегу.       — Я позвала тебя не для того, чтобы выяснять отношения. У меня дело. Отнесись серьезно, ладно? Насчет дня рождения. Все будет как обычно?       Агата фыркнула.       — Если ты придешь, конечно.       — Приду и...       — Я не стану звать ее!..       — Господи, успокойся! Забудь про Ви, дело не в ней. В Алеке. Его ты позовешь?       Две пары карих глаз схлестнулись в схватке.       — Не знаю. А нужно?       — Очень. Ты можешь его уговорить, чтобы точно пришел? Сто процентов?       Агата тяжело вздохнула, поджала пухлые губки и уставилась на ботинки. Легкие белые кеды не подходили ни для места, ни для погоды.       — Что ты опять придумала? Все снова выйдет...       Пэйдж протестующе заткнула ей рот:       — А Мартину скажи, что все отменяется, хорошо?       — Какой-то бред! — возмутилась Агата. — Думаешь, он поверит? Что ты придумала, можешь сказать?       — Могу.       Ее ответ утонул в водах. Волна разбилась на тысячи капель, приятно щекоча ноздри запахом морской соли.       — Попрошу Джека, чтобы он привел ребят из команды. Алек выхлебнет по полной.       — Пэйдж...       — Этот гад мне ответит. Баскетбольная площадка рядом с домом Эрика Бирна, пятница, 20:43       Вил сделал новую затяжку. Терпкий туман, витавший в воздухе вокруг них, постепенно рассеивался. Эрик выпустил дым кольцами.       — Если честно, я уже начал за тебя побаиваться, — сказал он, прищуривая задорные голубые глаза. — Все сроки вышли, а ты не появлялся. Хорошо, хоть в больнице встретились.       — Просто скажи, что соскучился. Не хотел тебя тревожить. Девка уперлась...       Эрик засмеялся.       — Может, и хорошо, что уперлась. Ты бы еще сто лет отсиживался у себя.       Фонари освещали площадку только наполовину. Соседские парни, по-прежнему бросавшие мяч в корзину, нарушали вечернюю тишину скрипом кроссовок. Один из них швырнул мяч и! Забил трехочковый! В знак почтения Вил громко свистнул со скамейки. Эрик демонстративно похлопал.       До того, как Фойербах погрузился в депрессию, они уже давно никого здесь не заставали. потому что приходили гораздо позже — когда у Бирна заканчивалась практика в больнице, а Вилу еще не нужно было сломя голову бежать на подработку.       Дождь перестал моросить ещё в обед, но оставил после себя неприятный порывистый ветер. Он налетал резким шквальным порывом, как будто надеялся вырвать у них сигареты.       Эрик застегнул ветровку до самого горла. Сидел, съежившись, точно попугай на жердочке, то и дело поправляя разлетающиеся длинные волосы. Он сделал еще одну затяжку перед тем, как затушить окурок о металлическую ручку скамейки.       — И что? Ты бухал три месяца? — Вил оторвался от игры на площадке.       — Вроде того... лучше не спрашивай. Толком не помню ничего. Более-менее очухался, когда тебе насчет работы позвонил, а до этого — просто провал. В квартире гадюшник, а разбираться сил нет. Хожу по этой помойке, не могу себя в руки взять.       Эрик слушал, откинувшись на жесткую спинку скамейки, и нервно барабанил пальцами по колену. Вид у него был кислый и взволнованный. Под глазами залегли тени, а щетина уже превращалась в бороду.       — Как Мел? Не вернулась?       — Я сам к ней ходил, — признался Вил. Друг удивленно приподнял брови. — И не раз. А там эта кочерыжка престарелая, мать ее! Забодала! Говорит, что лучше сдохнет, чем даст нам пожениться.       — Ну, ты же должен понимать. С Мел ты поступил погано, а она мать. Любая мать хочет счастья своему ребенку.       — О, да неужели?       Эрик воспринял иронию спокойно.       — Знаешь ли, исключение — подтверждает правило. Будь я матерью Мел, я бы тебя и на порог не пустил. А как Мел узнала про ту девчонку? Или ты сам сказал?       — Я что, по-твоему, идиот? Конечно, нет. Черт его знает! Не успел спросить.       — Это тебя, наверное, рок покарал, Фойербах, — подытожил он. — Ты меня извини, но... семнадцать лет? Серьезно? — он мотал головой, будто хотел выкинуть оттуда эту информацию. — Я вот уже стар для такого, а у тебя, смотрю, силенок хватает и на молоденьких! Вытворишь в школе что-то подобное, я тебя сам катком раскатаю. Дед сказал, башку мне снесет, если что. Он там за тебя в школе хорошенько впрягся, так что имей совесть! Не позорься и меня не позорь! Иначе придется пойти на меры, до которых Мел не додумалась, — куплю тебе пояс верности, заставлю носить и буду спать спокойно.       Эрик заржал, а Вил устало выдохнул, переваривая предупреждения.       — Да ладно, чего ты? — Бирн с силой ударил его по спине. — Хватит тухнуть! Всё к лучшему! Посмотри на это с другой стороны — забей хер. Не нагулялся? Ты теперь опять свободен. Кольцо продай, найди себе кого-нибудь, с твоей хваткой это раз плюнуть, живи припеваючи. А можешь вообще никого не искать. Сейчас серьезные отношения мало кому нужны, а трахаться хочется всем. Да и Мел твоя, может, еще вернется.       — Naturlich, sie kommt zuruck! Даже не сомневаюсь. Посмотрим, сколько продержится. Я ее содержал «от» и «до», она в своей жизни ни дня не работала. Кто еще будет так жопу рвать, кроме меня? — Вил не дал Эрику возможности возразить. — Не смеши! Кому она...       — Тебя твоя гордость заела, я никак не пойму? Вот чего ты бесишься! Послушай меня — забей!       — Нашелся советчик! Сам одинокий волк, а другим советы дает.       — Ну и что? Я, может, этим горжусь? Пусть я волк одинокий, зато счастливый! У меня пока одна в мыслях — моя учеба, господи прости. А ты давай-ка, завязывай, займись работой. Из головы сразу все бабы выскочат, — он поднялся и взял с земли баскетбольный мяч. — Пошли за пивом уже, чего расселся? У меня завтра пары в восемь утра, а я тут всё с тобой сюсюкаюсь.       Вил послушался.       — Обосраться! Сигарету скурил, теперь пиво... Как же твой здоровый образ жизни?       — Так я здорово курю и здорово бухаю! — засмеялся Эрик, а у Фойербаха в груди разлилось тепло. Он и не догадывался, что так сильно скучал. — Там сегодня «Властелин колец» по телеку. Шевели ластами! Надо еще что-то перекусить взять, у меня дома только макароны с сыром и то отдельно. О! Заодно познакомишься с сестрой, а то уже сколько живет, а вы не виделись. И комод новый заценишь. Из черного дерева, между прочим, — он кинул пронзительный взгляд из-под широких бровей. — И всё-таки... жаль, что я на твоей свадьбе на забухаю! Я бы в такое говно нажрался! Квартира Эрика Бирна, 21:01       Фойербах несколько секунд наблюдал, как хозяин квартиры безуспешно пробовал провернуть ключ в замочной скважине, держа в одной руке пакет с продуктами, а в другой — контейнер с пивными банками. Не выдержав этого удручающего зрелища, Вил нажал на звонок.       После того, как миссис Бирн перебралась в Италию к новому мужу, немец бывал тут почти так же часто, как у себя дома. Особенно в последнее время, когда с Мелани все катилось к чертям, и возвращаться к ней каждый вечер было пыткой. Зато здесь ему всегда радовались, а Эрик, в отличии от других друзей, — не читал нотаций.       Сначала Вил его терпеть не мог. Он уже давно заметил удивительную закономерность — самые крепкие отношения у него чаще всего начинались с ненависти.       Весь первый курс они проучились бок о бок, пока на Эрика не снизошло озарение — преподавательская карьера его совсем не привлекала. Фойербах тоже не прочил себе будущее в этой сфере, ему просто некуда было деваться. Он оказался зажат обстоятельствами — кое-как зарабатывал, чтобы закрыть все дырки в оплате за обучение, и помочь Дирку платить за квартиру, на которой они жили вместе.       Вил спешил покончить с учебой и забыть о ней как о кошмаре. Его лучшей наградой за годы страданий был вовсе не диплом, а конопатый выскочка. Они продолжили общаться, хоть Эрик и ушел в медицинский, и вот уже несколько лет Фойербах не представлял жизнь без его участия.       Раздался щелчок и дверь нерешительно приоткрыли с другой стороны.       — Привет, — сказал Эрик, проталкиваясь с продуктами в узкий проход. — Ты не спала еще? Не разбудили? Че-т мы там заигрались, а расходиться не хотелось, уж извини, пришли посидеть.       Вил не услышал ответа. Он делал вид, что не очень заинтересован, чтобы не смутить девочку, и стал запирать замок. Малышка как будто специально пряталась за братом, не давая себя рассмотреть. Фойербах кинул пробный взгляд.       Они были очень похожи. Совсем как настоящие брат с сестрой. Темноволосые и светлоглазые. На курносых носах рассыпалось по горстке веснушек. Только Эрик почти не уступал немцу в росте, а девчонка — крошечное создание — терлась рядом маленьким воробушком.       — Я вам столько друг про друга рассказывал, вы, считай, уже знакомы заочно. Ви — моя кузина, а это чудо — мой лучший друг... тебя как называть-то — герр Фойербах или можно Вилом?       — Ты прикалываешься? Какой еще герр Фойербах? Я же не на работе. Вилом, конечно.       — Ну вот, — обратился Эрик к сестре. — Не волнуйся, он не больной. Точнее, больной, но не заразный, — немец попытался врезать ему локтем в живот. — Когда-нибудь мне надоест шутить про твой альбинизм, но не сегодня.       Эрик поставил на пол пакеты, а Вил почти прожег в его макушке две дыры.       Он уже машинально начал нагибаться, чтобы лучше увидеть лицо новой знакомой. Бирн будто намеренно суетился между ними, прикрывая ее своим телом.       — Я тебя как будто где-то видел, — сказал, наконец, Фойербах, не в силах сдерживать любопытство.       — Так она в той же школе учится, где ты теперь работаешь.       Вил пригляделся внимательнее и его осенило:       — А-а-а! Подружка рыженькой! Как ее? Пэйдж?       Девочка кивнула.       Он улыбнулся ей самой обворожительной улыбкой на свете, но ничего не получил в ответ. Парень стоял в проходе, сияя как начищенный самовар, а она даже бровью не повела. Вил почуял повисшее между ними напряжение, но не понял, откуда оно взялось. Разглядывая ее уже без зазрения совести, он отметил, что она лишь один раз посмотрела прямо на него. Очень быстро. Будто тоже хотела убедиться, смотрел ли он.       — Такая ты кроха, тебя прям не заметишь. А то вы так похожи, я бы ещё тогда догадался. Ты и на шестнадцать-то не выглядишь, если честно.       Он ожидал услышать хоть какой-то ответ, но она снова ничего не сказала. Эрик засмеялся и опять встрял:       — Да, я бы тоже не дал. Ничего, еще вырастет. Откормим! Идемте съедим что-нибудь, а то у меня уже желудок к горлу прилип, — он поднял пакеты и ушел на кухню.       «С ней что-то не то, — вдруг догадался Фойербах. — Наверное, сама чем-то больна... А ты, идиот, лезешь! Ясно, чего он так крутится вокруг нее».       Кухня была маленькая, но светлая. Вил помнил, какой уютной она казалась ему, когда здесь жила миссис Бирн. У неё на окнах висели занавески, сшитые вручную, а на скатерти всегда стояла ваза с цветами. Новые жалюзи украли большую часть очарования комнаты.       По-хозяйски развалившись на кухонном диванчике, Вил стал разминать затекшую шею. Он думал, что девочка сядет рядом, но она осталась стоять в проходе. Эрик выглянул из-за открытой дверцы холодильника:       — Посидишь с нами? Сейчас чайник поставлю, вон конфеты тут какие-то... Дед принес?       Кузина неопределенно пожала плечами. Вил смотрел на худенькую фигурку в коротких шортиках и невольно чувствовал себя причиной ее смущения.       — Садись-садись, — сказал он, хлопая по обивке. — Не бойся ты, я не кусаюсь. Садись, тебе придется часто меня видеть, — он снова улыбнулся, стараясь выглядеть дружелюбным. — Я тут практически живу, знаешь ли.       — Да уж, — фыркнул Эрик. — Дождетесь и я со всех вас начну брать квартплату.       — Не хочу мешаться, — сказала она наконец, смотря только на брата, а Фойербаха такое явное игнорирование его персоны начинало задевать. Он влез снова, опережая ответ Бирна.       — Ты не помешаешь, солнышко. Расслабься. Я подвинусь, не надо так стесняться.       — Спасибо, — проговорила она как с трудом. Голос у нее был тихий, но не звучал по-детски. — Но я пойду к себе.       — Ладно, — сказал Эрик. — Твое право.       Когда она повернулась, чтобы уйти, Фойербах заметил, что концы её волос окрашены в синий.       — Приятно познакомиться, — кинул он ей вдогонку и молча перевел взгляд на друга. Тот ничего не говорил, пока не услышал, как дверь в комнату сестры не захлопнулась. — Ничего себе мамзель!.. А ты еще ждал, что она будет фортели выкидывать.       — Да уж! — процедил Эрик. — Чаще всего она такая тихоня, как будто её и дома нет. Наверное, еще не привыкла. Она хорошая, не подумай ничего, просто ей тяжело дался переезд.       Банка пива открылась с хлопком, и Вил быстро отхлебнул из нее, пока пена не стекла вниз. Приятная хмельная прохлада осталась на языке.       — Акцент у нее странный, она откуда?       — В Болгарии она жила с отцом. Ну, дед с зятем уже сто лет в обед не общался, ты знаешь, а Ви на это жутко обижалась. А тут она с батей разругалась в пух и прах. Дед сначала, конечно, хотел, чтобы она у него жила, но он всё время в разъездах, подумал-подумал, и попросил меня. Так лучше. Я тут тоже один кукую, вдвоем как-то повеселее.       — Круто, видно, разругались, раз в другую страну, считай, к незнакомым людям сбежала.       — Ага. Ну, тебе ли не знать?       Это напоминание было ему неприятно, но замечание звучало справедливо.       — Действительно. И надолго она к тебе?       — Не знаю, пусть живет, сколько хочет. Мне одному такой квартиры многовато. Да и убираться долго, — он тоже достал банку и отпил, причмокнув от удовольствия: — Кайф! Прям жизнь по венам потекла.       — И это я еще алкаш!       — Тш-ш-ш! Давай, режь скорее, у меня сковородка нагревается. Я вот чего попросить хотел, — Вил весь обратился в слух. — Ты же все равно в школе торчишь, пригляди там за ней одним глазом, ладно?       — Боишься, обидят твою скромницу?       Эрик ухмыльнулся.       — Вроде того, — он наклонился, поднял с пола кошачью миску и насыпал туда корм. — Макбет! — сухие шарики звучно подпрыгивали в тарелке. — Беги скорее, бандит!       На кухню влетел черный шерстяной комок. Пушистый хвост стоял трубой. Он повелительно мяукнул, чтобы перед ним поставили ужин:       — Бандюга!