Школа, понедельник, 08:58
— Слышали про Фойербаха? — Мне до сих пор не верится! Утром понедельника арест Вила стал новостью номер один не только в учебном заведении, но и во всем городе. Слухи заползли в самые узкие щели. Не было ни одного уголка, где можно было бы спрятаться от бури всеобщего негодования. — А я верю! Все же видели, как он пялился! — Не знаю... я не видела. — Не удостоил вниманием! — смех отскочил от стен коридора как мячик и быстро затесался в толпе, рассыпающейся по классам. — Марисса сказала, он гладил ее по коленке на контрольной. Подружки по обеим сторонам сплетницы придвинулись ближе и зашагали быстрее, но их птичий писк все равно был слышен тому, кто шел сзади. — Врет! — Быть не может! Она же страшная! — Вы видели ту новенькую?.. Эту, с тиной на голове? С которой якобы у него был роман? У него плохой вкус. Так что не удивлюсь, если и про Мариссу правда. Глупый! Мог бы подождать меня еще годик! Девушка слева задохнулась от ужаса. — Он же убийца! — И что? Ее он не убил, — она вдруг обернулась, почувствовав, как лазерный луч чужого взгляда выжигал ей кожу на шее, и припустилась горной ланью по мраморным плиткам. — Твою мать! Она идет сзади! Я не узнала ее без синих паклей! Фойербах был главной звездой сегодняшнего дня, в него не плюнул только ленивый. К счастью, он, в отличие от Ви, этого не слышал. А вот она, преступив порог школы, будто нырнула в канализацию и пока летела вниз, измазалась в дерьме с головы до пят. Пристальные взгляды выискивали ее в массе других учеников и червями забирались под одежду. Она чувствовала себя голой на обозрении у толпы, которая не просто смотрела, а еще и не брезговала бросить в нее камень. На уроке литературы, когда учитель отвернулся к доске, парень с последней парты швырнул Ви в затылок клочок бумаги. Пока девушка разворачивала измятый лист, по рядам перекатывался аккомпанемент тихих смешков. Внутри ее ждал незамысловатый рисунок. Два человечка: один — длинноволосый, смутно напоминающий саму Ви, — стоял на четвереньках; второй — в два раза больше, с эрегированным членом, был нарисован рядом, и то приближался, то отдалялся в зависимости от того, как сложить лист. Ви сунула записку в карман, игнорируя тычок в спину, но рука ее подвела. Бумажный комок упал на пол. Оставалось только придавить его подошвой. Кровь горячей волной прилила к голове и шумела в ушах. Преподавательский голос долетал словно издалека, а буквы убегали со страниц учебника. Закрывшись волосами, Ви боялась даже дышать слишком громко. Последнее, чего она ожидала, — снова столкнуться лицом к лицу с правдой. Собираясь в школу сегодня утром, она надела броню на грудь, чтобы с легкостью отражать нападки на Вила, обращенные прямо ей в сердце, но к нападкам на себя она не подготовилась. Надо было держать лицо. Как Пэйдж. А Ви растекалась в пространстве мазком манной каши. Стул жег бедра прямо сквозь юбку. Хотелось заползти под парту и свернуться в клубок, лишь бы никто и никогда больше не обращал на нее внимания. Лишь бы люди вокруг снова забыли, что она есть на этом свете. Старый кошмар нагнал ее с опозданием. Ви часто думала, какой стала бы ее жизнь, поддайся она тогда, в гараже, но узнавать это в реальности она не собиралась. Из класса девушка вылетела почти первой и пошла, петляя между кабинетами, не разбирая дороги. Коридор кружил зигзагом. Шальное сердце надвое разламывало грудь. Школьники гудели, а Ви мечтала оглохнуть. «Он не виноват! Вы, тупые мрази! Он не виноват! Заткнись, ты, сука! Что ты про него знаешь?!» Надо было переждать, остаться дома, притвориться больной... От бессильной злости до дрожи сводило пальцы. Ви выпала из коматоза, уже когда оказалась у своего шкафчика. Она какое-то время простояла, тупо смотря на черный кружок замка, заметно выделяющийся на фоне дверцы, а потом безрезультатно покрутила колесико в разные стороны. Цифры не подходили. Все было не то. Грохот металла мурашками пробежался по позвоночнику. Рядом врезалось здоровенное мужское плечо. — Где же ты пряталась? — спросил Мэтт, опираясь на соседний шкафчик. — Ты садистка! Из-за тебя котику было больно, — Мэтт заглянул ей в глаза, ожидая реакции. На обветренных губах пестрела усмешка. — Он так извивался у меня на руках... Слюна стала вязкой горячей лавой. Ви могла бы отхаркнуть ее прямо ему на ресницы. Завязавшаяся в узел ярость обжигала желудок. — Я наконец узнал, как тебя зовут, Ви. Нужно было похлопать? Он наклонился ближе, а Ви машинально увела локоть в сторону. С каждой секундой Мэтт расцветал все ярче, а ей был противен сам факт его существования. — Могли бы познакомиться ближе, — сказал он, не моргая, — если б ты не убежала. Взгляд уперся в его крепкую грудь, обтянутую рубашкой. Пуговицы едва выдерживали натиск. Ви только на секунду представила, что он дотрагивается до нее этими узловатыми пальцами, спрятанными в карманах пиджака, и сразу почувствовала, как задыхается. Мерзкая беззубая обезьяна! Фойербах выглядел на его фоне благородным принцем. По крайней мере, у него были на месте все зубы, он приятно пах и всегда был с ней ласков. — Что, плохо спится в последние дни? — ладонь протянулась к ее волосам. — Много плакала? Ты опухла как лягушка. Мэтт провоцировал ее на разговор и получил свое. — Не надейся. Он там ненадолго. Драммонд засмеялся и воздух вокруг наполнился его дыханием. — Поспорим? Сколько он вообще протянет? В тюрьме педофилов не любят. Под блузкой разгорался огонь, плавя кожу и кости. Вот бы наступить Мэтту на лицо, чтобы он перестал улыбаться! До хруста вдавить нос в череп. Тогда бы Ви улыбнулась тоже. — А ты? — шепнул он. — Тебя он тоже уже раскупорил? Чем ты его цепанула? Я просто видел других его телок. Невеста была классная баба! Красивая, с классными сиськами. Только ревела противно. Мерзко прям рыдала, когда я рассказал, что он ей изменил. Хотелось ее придушить немножко. Ну, знаешь, как котят придушивают, чтобы они не пищали? И ты... Я даже расстроился. Или здорово сосешь? Звуки вокруг набрали громкость. Школьники визжали до одури, а у Ви лопались перепонки. Галстук на шее у Мэтта напоминал длинный язык и вот-вот готов был поползти вперед, чтобы сомкнуться у нее на горле склизкой удавкой. — Или, может, у тебя между ног как у ребенка? — Ты больной! — А кто здоровый? Ты не поняла, да? Не очень сообразительная? За твоим фрицем должок и я его заберу. Ты пойдешь в счет уплаты. — Раз-збеж-жался! — зашипела Ви, чувствуя, как немеют губы. — Я от тебя не в восторге, уж поверь. Невеста его нравилась мне больше, но ему на нее похуй — это ясно. А из-за тебя он весь расползся. Аж противно, что тоже таким был, — он протянул ладонь, чтобы снова коснуться ее. Ви дернулась слишком поздно. Шершавые пальцы прошли по подбородку по касательной. От омерзения скрутило кишки. — Смотри, еще добавки попросишь! Я же не твой мудак. Могу быть верным. От его слов опухала голова. Все силы, которые Ви берегла, чтобы пережить сегодняшний учебный день, Мэтт высосал без остатка. Коридор поплыл перед глазами разводами мутной краски. Драммонд все говорил, а она представляла, как вцепилась бы клыками ему в глотку и вырвала трахею. К счастью или к сожалению, до этого не дошло. Между ними встал кто-то третий, и закрыл ее от чужого взгляда глухой стеной. — Пошел отсюда! — рявкнул Мартин, за секунду выросший перед ее взором. — Чтоб я тебя даже не видел рядом! Ви мечтала опереться на него, чтобы не упасть. Ноги почти ее не держали. В эту секунду она была так благодарна Мартину за его появление, что готова была рухнуть перед ним на колени. — Давно по башке не получал, Гилмор? — Проваливай! Мартин дал ей время на отступление. Виви пошла прочь, вслепую передвигаясь в пространстве и все еще слыша за спиной голос Мэтта: — Жизнь тебя ничему не учит. Опять ты подставляешься из-за тупой щелки.Женский туалет, 11:27
Галка забежала в туалет, быстро сполоснула руки под краном и поправила резинки на хвостиках так, чтобы были видны серебристые бусины. Сегодня она даже казалась себе симпатичной. В кармашке пиджака у нее всегда лежала гигиеническая помада с фруктовым вкусом. Бриджит достала тюбик и аккуратно провела по губам, чтобы они приняли более насыщенный цвет. Сзади раздался шорох. Едва различимый, тусклый. Бри замерла, держа руку у рта, и испуганно пробежалась взглядом по зеркальной глади. Ничего не изменилось. Когда она заходила в туалет, все кабинки были пусты. Слух стал острее лезвия меча. Под потолком шумела вентиляция, а кран над соседней раковиной сочился редкими каплями. Бриджит заметила, что каморка для инвентаря была не заперта. Кажется, впервые за все время работы этой школы. Сердце оглушительно стукнулось в грудь. «А что, если там крыса?» — испуганно подумала девочка и вспомнила свою маленькую мышку, совсем не похожую на подвальных грызунов. У нее была лоснящаяся шерстка, крохотный розовый носик и большие смешные ушки. Крысы были огромные, грязные и зубастые. Бри собиралась уйти, но ее задержало предчувствие. Она приблизилась к двери и трусливо заглянула внутрь. Тусклый луч лампы, проникающий из туалетной комнаты, глазам почти не помогал. Галка стояла, прислушиваясь. Сквозь толщу тишины прорвался всхлип. Там был человек. Когда Бриджит вошла, то сперва увидела швабры, рядком стоящие вдоль бледно-серых стен. В дальнем углу, за стеллажом, на котором пылились моющие средства, виднелись ноги в белых колготках. Шаг вперед стоил Бри огромных усилий. Девушка, сидевшая уткнувшись в колени, нервно вздернула голову. — Прости, пожалуйста, — прошептала Галка, узнав в ней Ви. — Я услышала шум и... Бри осеклась, закусив губу. Во рту появился привкус вишневого леденца. Она заговорила с Ви впервые и не знала, как лучше продолжить разговор. Ник часто отзывался о ней как о грубиянке, но сейчас Бриджит видела перед собой только потерянную девочку, на глазах у которой собрались гроздья слез. — Тебе нужна помощь? Галка зареклась больше не соваться в чужие проблемы, только вот они сами прыгали к ней в объятия. — У тебя рука в крови, — ахнула она. — Ты ударилась? Как ты сюда вошла? Ви смотрела на нее так, словно Бриджит минуту назад приземлилась рядом на летающей тарелке и вышла поболтать. — Не помню, — она уставилась на ладонь, впервые заметив рану. — Это старая царапина. На полу у двери валялся свернутый замок. У Бри по шее пробежались мурашки. — Я принесу водички. Не уходи. Легко было отгадать, почему она плакала. Про Фойербаха слышали все, но Бриджит всеобщее негодование почти не разделяла. Ей казалось, что он никак не мог убить Карен. Возможно, потому что он очень нравился ей как учитель, а после разговора наедине понравился и как человек тоже. Он не прогнал ее, не отмахнулся, выслушал, хоть и не был обязан. Вел себя очень внимательно. И он хранил ее рисунок. Она видела его в папке однажды на уроке. Это было так приятно! Бри понимала, почему Ви влюбилась в него. И восхищение Ника тоже было ей понятно. Неужели они все так ошиблись в нем?.. Уже на обратном пути от кулера, Бриджит шла мимо кабинета биологии и в проем распахнутой двери увидела Ника, грустно следящего за передвижениями людей в коридоре. Он махнул ей в знак приветствия, а девочка подала едва уловимый сигнал, чтобы он вышел наружу. Ник понял намек. Пока они шли к туалету, Галка рассказала ему все без утайки. — Ну что я им разве не говорил, чтоб по углам не сосались? — надул щеки мальчишка. — Вот все как аукнулось! Мало того, что Фойербаха упекли, так еще и это говно всплыло! Я в столовке слышал, что это Мэтт разболтал. Слишком много народу уже знало, должно было всплыть. У входа в уборную, он вдруг замер, и Бри почувствовала, как его смущение передалось ей воздушно-капельным путем. Ник стоял, неловко выкручивая пальцы и с надеждой заглянул Галке в глаза: — Что ей сказать? — Ты ее лучше знаешь. Скажи что-нибудь, чтобы она взбодрилась. Он резко выдохнул через нос и вошел внутрь, сшив воедино лоскутки храбрости. Галка юркнула следом за ним в комнатку со швабрами. Не успела она даже опомниться, как Ник загромыхал, с претензией надвигаясь на Ви: — И чего ты?! Ну-ка давай, все! Вставай! Птички пропели, звоночки прозвенели! Бри так сжала пластиковый стаканчик, что чуть не расплескала воду. Она хотела одернуть Ника, но тот уже нырнул в угол и поставил Ви на ноги. Видимо, сам удивился, как легко она поддалась ему. — Соберись! — строго сказал он, встряхнув ее за плечи, а Галка подскочила поближе. — Не вовремя размазней стала! Едкий запах хлорки щекотал ноздри, и Бриджит титаническим усилием сдержала чих. Ви казалась абсолютно отрезанной от их мира. Ее канал передач рябил помехами. Она смотрела сквозь Ника, едва ли его узнавая, и наверняка не понимала, что он пытался до нее донести. — Ты же знаешь, что он не убивал. Мы тоже знаем. Надо думать, как помочь. А своими плаксами ты точно ничем не поможешь! Ви согнулась как тонкий стебель. Может, она и хотела бы перестать плакать, но слезы по щелчку не останавливались. Галка знала это лучше всех. Она почти неощутимо погладила Ви по спине и поправила вздернутый край ее юбки. — Вот, возьми, — рука вложила в дрожащую ладонь Ви стакан. — Поплачь, если тебе нужно, это не преступление. Мы никому ничего не скажем, не волнуйся. Залпом заглотив воду, девушка тяжело оперлась спиной о стеллаж. Ее лицо, и так плохо различимое в темноте кладовки, терялось в прядях нависших волос. Бриджит смущалась говорить что-то еще, но Ник пришел ей на помощь, сделав, наверное, самую верную вещь в эту секунду. Он вдруг подался вперед и обнял Ви. — Мы что-нибудь придумаем, — горячо заговорил он. — Обязательно! Мы его не бросим! — она приникла к нему и судорожно схватилась за рубашку. Каждый всхлип отзывался у галки между ребер. — Но ты должна взять себя в руки! Мало ли, что там болтают! Че ты их слушаешь? Половина, вон, обзавидовалась просто! Бриджит различила шепот, но не разобрала, что конкретно сказала Ви. — Да пошел он нахер! Не давай ему себя топтать! Я фиг знает, что у них с Фербахом за терки, но он щас будет срать дальше, чем видит! Он и надеется на это! Что ты разноешься как сопля. Давай! Соберись! После звонка мы тебя домой проводим. Какая тебе сейчас учеба? — Я не могу домой, я... не хочу. — Тогда в парк. Пойдем гулять? На скейте кататься. Только потом все равно домой надо будет. Иди, умойся. Это подействовала. Ви вышла, вытирая соленые щеки, а Ник приблизился к Галке. Он так распалился, что Бриджит на расстоянии чувствовала исходившее от него напряжение. — Ну? — спросил он заговорщицки. — Как я? — Ох... — ее вздох ему не понравился сразу. — Я имела в виду не совсем это, — мальчик тух прямо на глазах и смущенно шаркнул ногой: — Не так радикально. Но ничего! Может, так даже лучше. Бриджит не любила прогуливать, но сегодняшний повод для побега из школы посчитала весомым. Оставить Ви одну в таком состоянии было бы низко. Пока они слонялись по городу, Ник говорил за троих, а Галка лишь иногда вставляла какое-нибудь словечко, чтобы поддержать беседу. Ви реагировала на них только, когда речь заходила о Фойербахе. От мнимых обещаний ей будто бы становилось легче, хотя она, как и Бриджит, наверняка понимала, что никакую действительно ощутимую помощь они оказать не смогут. Девушка жила гораздо ближе, чем сама Галка. Районные домики были многоквартирными, но содержали в себе не больше пяти этажей. «Серый кирпич такой скучный, — подумала девочка, осматривая одинаковые постройки, которые мог отличить только натренированный глаз. — Вот бы все здания были розовые! Здесь так не хватает живых цветов». Звонок висел высоковато. Ник подтянулся на мысках, чтобы нажать кнопку. В квартире раздался стрекот и почти сразу оттуда выглянул брат Ви. Его волнистые волосы были забраны в хвостик, а в левом ухе блестело серебряное колечко. Он походил на разбойника. Бриджит видела таких в книжках. Но те, злые бородатые дядьки, никогда не смотрели на детей добрыми глазами и не носили смешные футболки с цыплятами на груди. Он глянул на часы. Наверное, должен был забрать сестру из школы, а они пришли раньше всех сроков. Ви прошла в квартиру, потеснив его в проходе, и даже не поздоровалась. Парень глядел через плечо ей вслед. — Если тебя освободили из-под домашнего ареста, это еще не значит, что ты можешь прогуливать учебу, — сказал он, но Ви уже пропала в своей комнате. — Здрасте! — встрял Ник, снова завладев его вниманием. — Здрасте, — в такт ему повторил хозяин квартиры, улыбаясь. — Ты кто такой? — Друг Ви. Вы зачем ее тут обижаете? Тот этого вопроса явно смутился. — Она так сказала? — Ничего она не говорила. Я сам понял. Вы ее не обижайте, понятно?! — Бриджит почувствовала, как пол начал плавиться у нее под ногами. Лучше бы она провалилась на первый этаж и не видела, что Ник себе позволяет! — Пока герр Феробаха нет, я за ней присматриваю. — Вот как! — выдавил парень, не зная, как реагировать, но продолжал слушать с серьезным видом. У Зайца голос становился все строже. — Да, так! С вами вообще отдельный разговор должен быть. Бриджит больше не в состоянии присутствовать при этом диалоге, задохнулась от ужаса и одернула друга. — Ник! Она молилась, чтобы в душе у него нашлась хоть одна капелька стыда. — Ничего, пусть послушает! — окончательно убил ее мальчишка. — Зачем вы так с ним? Как с собакой! Зря! Он Ви никогда ничего плохого не делал. Он в такую беду попал, а вы от него отворачиваетесь! — Ты заходить будешь? — спокойно парировал брат Ви. — Могу тебя покормить с твоей дамой, — у Бри все лицо превратилось в красное пятно. — Или тебе, как герр Фойербаху, пиво наливать? — Пиво не надо. А конфеты есть у вас? — Конфеты у нас всегда есть. — Тогда заходим. У герр Форбаха конфет никогда нету, — со знанием дела заявил Ник. — Конечно, откуда у него им быть? Он одни гамбургеры жрет. Бриджит, в отличие от Ника, не была уверена в удачности этой идеи. — Как-то неудобно, — пискнула она, но Ник уже втащил ее в прихожую. Пока они толпились в коридоре, он все время держал у нее на запястье свою руку. От смущения Галка не знала, куда себя деть, но когда Ник отошел в ванную, без его руки ей стало еще более неловко. На кухне пахло жареной курицей. Девочка залезла в угол диванчика и сидела, не издавая ни звука, пока парень стоял у плиты, помешивая в кастрюле спагетти. Из-за стены вдруг раздался бас, звучащий так громко, как будто человек прислонил к губам рупор: — Ско-олько?! Десять тысяч фунтов?! За твоего хлыща?! Обойдется! Пусть сидит! Бриджит судорожно разглаживала складки на юбке и молилась, чтобы Ник пришел быстрее. Парень, увидев ее испуг, сказал: — Ты не пугайся, пожалуйста. Я вас отвезу домой, как поедите, — она попыталась ответить на его улыбку, но в тело все равно вцепилась нервная дрожь: — У нас тут обстановка напряженная. Тебя как зовут? Она представилась, и узнала, что его звали Эрик. Ник наконец-то вернулся. — Это у вас батя? — откашливаясь, зашептал он. — Че он так орет? — Нет, это дед. Не бойтесь, у него манера общения такая. Эрик поставил перед ними спагетти, и Заяц стал ловко наматывать длинные макаронины на вилку. Галка из вежливости взяла в руки столовый прибор, но из гостиной снова раздался крик. На этот раз женский. — Он никого не убивал! Его быстро перебил старческий хохот. — Это он тебе сказал? Нет уж! Пусть-пусть! Пусть сидит, ему там самое место. Ник подавился то ли потому, что спешил все съесть и уйти, то ли потому, что ему не понравился этот ответ. Эрик легко стукнул ему по спине и вышел. Тягучий скрип двери резанул по ушам. В гостиной их теперь стало трое. — Прекратите орать! — гаркнул парень, но Ви его не послушала. — Ты должен был дать эти деньги еще тогда, на мамино лечение! Заплати за него залог! Я больше ничего не попрошу! Буду сидеть тихо. Ты больше не услышишь от меня ни одного слова. Я уеду к тетке, раз ты так хочешь! Только помоги ему! — Бог в помощь! — отчеканил дед. — Ты же знаешь, что он не виноват! Вы же оба знаете! Невиновный не должен сидеть! Если бы Бриджит была на месте Ви, она бы уже расплакалась от криков, копьями обращенных в ее сторону. Но Ви, судя по голосу, окончательно пришла в себя и держалась уверенно. — Иди тогда, отсиди за него, умница-разумница! — Дед! — оглушил Эрик. — Ты что?! — Никаких денег ваш фриц не получит! Кто тут знает, что он не виноват? Ты? Ты влюбленная дура! Или братец твой, слепой как крот? Ему туалетную бумагу с черкашом под нос пихают, а он думает, что это сто фунтов! Пошли вон! Чтоб глаза мои вас обоих не видели! — Эрик! — взмолилась Ви, и, хотя она из последних сил пыталась до него докричаться, теперь уже он остался к ней равнодушен. — Ты же знаешь, что он не убийца! — Не знаю... То есть, конечно... Но почему его тогда обвинили? — О-о! — забасил старик. — Давай, рыдай! А то мы тут давно твоих слез не видали! Уже соседи скоро будут звонить, скажут, мы их заливаем! Позорница! — Дед! — снова одернул Эрик. — Что?! Позор на мою голову, вот она кто! Хвостом крутить — она не рыдала! Взрослая стала, значит, все! Сама свои проблемы и решает! Ви вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Стекла задребезжали в такт сердцебиению Галки. — Не надо было нам оставаться! — запричитала она, едва сдерживая судорожную тряску коленей, одолевшую от напряжения. — Надо было! — сказал Ник. — Нам и так никто ничего не рассказывает, все сами узнаем. Но Бриджит так не считала. Она очень хотела пойти домой.Школа, среда, 08:51
Ждать было тяжело, а Алек все не появлялся. Угол, скрывающий курящих школьников от страшных учительских взоров, предназначался только для «своих». Парни, втроем стоявшие у кирпичной стены, оглядели девушку с плохо скрываемой насмешкой. Ви явно была там лишней. Хорошо, что додумалась взять с собой Мартина. Правда, аура его обрела лиловый цвет и висела в воздухе грозовой тучей. Алек подбежал за три минуты до звонка. Под глазами у него темнели синяки, нарисованные бессонной ночью. Он посасывал из банки энергетик и, кажется, совсем не торопился ускоряться, чтобы успеть на урок. — А-а-а! — протянул он, увидев Ви. — Я все ждал, когда же ты придешь благодарить. Дождался, значит! А этот че? — плюнул он в Мартина. — Извиниться хочет? Но Мартин быстро пресек его излияния: — Мы здесь не за этим. Небо пестрело всеми оттенками синего, и облака были похожи на заплатки, неаккуратно пришитые на ткани. Проведя уже достаточное количество времени на улице, Ви начала замерзать и с упоением думала о теплой постели, покинутой по утру. Алек присел на корточки и всунул в рот сигарету. Дождался, пока лишние уши их покинут, и лишь тогда снизошел до разговора. — У тебя новая хозяйка? — захрипел он, лукаво глядя на Мартина. — Маккинли бы это не понравилось. — А у тебя давно свежих шрамов не появлялось? От фантомной боли у Алека скривился рот. Губы стали напоминать две соломинки. На месте пирсинга теперь красовались два поперечных шрама, ярко-розовых, заметных даже издалека. Нос зажил лучше. На перегородке бледная полоса была почти не видна. Чтобы быть на одном уровне с Кадманном, Ви тоже присела на корточки. — Завела нового щеночка? — не затыкался он. Воротничок рубашки был поднят, а две верхние пуговицы расстегнуты, и Ви видела в вырез его худую шею. — А где же старый? — вкрадчивый голос трансформировался в наигранный вдох. — Ах да... Фриц нас покинул. Жаль-жаль! — Алек страстно рыскал взглядом по лицу собеседницы, но Ви осталась бесстрастной, хоть ей и хотелось плюнуть ему в морду. Поняв, что ему не удалось вонзить крючок, Кадманн припустился наносить более бесхитростные удары: — Вру, ни хрена не жаль! Я рад, что он сел. Говорил ему, так, кстати, что он из-за тебя говна поест. Оставаясь глухой к его провокациям, девушка спросила: — Зачем ты помог, Алек? Тот затараторил, спеша оправдать свою оплошность: — Не обольщайся. Мне насрать на тебя. Даже если б он там тридцать раз тебя выебал, мне похуй. Обидно немножко, что не позвал поучаствовать... но у меня бы на тебя даже не встал. Злоба Мартина, наконец, вышибла пробку из сосуда терпения. Ви почувствовала, как она придавила ее к земле, но не могла понять, на кого конкретно обращена эта ярость. — Что он несет?! Ви не посчитала нужным сообщить ему, как Мэтт влез к ней в квартиру, и теперь Мартину приходилось склеивать кусочки киноленты воедино. Кадманн заржал, хрипя. — Тебе никто никогда ничего не рассказывает. Уже привыкнуть должен был! — Заткнись! — рявкнул Мартин. — А то что? Опять меня до полусмерти изобьешь? Ну, давай! Мартин затих. Его нервный шаг туда-сюда за спиной у Ви играл на струнах ее сдержанности. — Зачем же ты тогда помог мне? — спросила Бирн, сделав вид, что не слышала никакой перепалки. — Не хотел, чтобы ему так легко все досталось. Сидя от Алека всего в паре дюймов, Ви чувствовала, как обида склизким угрем змеилась у него под кожей. Склонив голову к плечу, девушка подавила внутри волну иронии. — Разве вы не друзья? Алек не ждал и секунды, чтобы вспыхнуть. — Ему насрать на меня! — Долго же до тебя доходило, — вставил Мартин. — Пошел ты, Гилмор! Съебись отсюда ваще! Повернувшись к Мартину, Ви глянула на него умоляюще, уже поняв, что от Алека ничего толкового не добиться, пока друг стоит у нее за спиной. Мартин повиновался не без труда. Он отошел, сжимая лямку рюкзака в кулаке так, что на руках проступили вены. — Это же он? — прошептала Ви. — Из-за его отца Фойербах в тюрьме? — Алек пожал плечами, скалясь, но ответ читался в случайном жесте четко. — Что ему еще надо? Почему ему этого недостаточно? — Ты сама ответила на свой вопрос. Мэтт этого не планировал, хотя он радуется не меньше меня. У немца были терки с папашей и его решили проучить. Мэтт хотел по-другому. Ты же уже в курсе. Он хочет, чтобы фриц поплакал из-за тебя. Знаешь, почему? — Ви кивнула. — Мэтт считает, это честно. — Нет, нечестно. Фойербах не принуждал ту девушку. Она выбрала его сама. — Да-а-а, — затянул Алек, прищуриваясь. — Выбрала. Мэтт говорил, визжала как свинья, когда он ей личико резал. Ему похуй, что ты там выбираешь, клопиха! Да ему и на тебя-то по барабану. Дело не в тебе. В нем. В твоем фрице. Мэтт же хотел отыграться на его невесте. Даже пришел к ней, рассказал обо всем, показал видео. Он их видел тогда в тачке. А баба твоего фрица вдруг стала рыдать у Мэтта на плече, и он расчувствовался. Прикинь? Пожалел ее. Якобы они в одной лодке. Под названием «обиженки». Алек с сипением допил энергетик, причмокнув от удовольствия. Его черные глаза походили на пиявок. — Он решил подождать и дождался. Правда, мудак пронюхал и хотел подложить вместо тебя Агату. Все вертелся вокруг нее. Но Мэтт не идиот. Если б не я, ты бы ту ночь запомнила ярче. Ну, пусть еще помучается, а то меня аж бесит, как у него все гладко выходит. Ви опустила голову. Сквозь трещину в асфальте пробивались крошечные зеленые травинки, и девушка намотала их на палец. Вот бы ей стать одной из них и спокойно расти здесь, никогда и ни о чем не тревожась! Мысли унеслись куда-то, как оборванные листья. Ви просто хотела, чтобы все прекратилось, но в жизни не существовало кнопки «пауза». — Мэтт хочет снять кино с тобой в главной роли. Зритель будет один, —лицо у Ви предательски дрогнуло. — Теперь придется ему посылку голубями доставлять! Я бы советовал тебе согласиться. Потерпишь, пизда не одноразовая. А Мэтт успокоит свою шизу и отвянет от вас обоих. — Бегу! Кадманн развел руками. — Как хочешь! Только кроме тебя в списке любимчиков есть еще кое-кто. Мальчик. Бедненький маленький шкет, который никому не нужен. Кто же его защитит, если Фойербаха нет? Мэтт продавит тебя через него. Он дал тебе урок, а ты его не усвоила. Кот был красивый. От напряжения в глазном яблоке лопнул сосуд. Ви пришлось зажмуриться, чтобы пропала резь. Пока она терла веки, Ник встал в воображении до ужаса живо. Бессилие холодной цепью обернулось вокруг горла. — Пусть попробует! — Да ладно? И че ты сделаешь? Будешь стоять и смотреть, как в прошлый раз? Спрячешься за Гилмора? Он уже и так по уши нахлебался с Маккинли. Отвали от него. Я расстроюсь, если он случайно помрет из-за тебя. Ви закусила щеку, но впервые в жизни должна была признать, что Алек был прав. — Хорошо. — Хо-ро-шо! — передразнил Алек. — Что еще тебе надо? Давай, пока у меня разовая акция доброты. — Есть ли кто-то, кого Мэтт любит? — А! Играешь по грязному? Хуй тебе. Нет. Никого не помню. Вот любил он бабу свою, а потом... если только... папаша. Да, папаша! Его он любит. — Это мне ничем не поможет. Его отцу я точно ничего сделать не смогу. Алек расплылся в улыбке. — Кто знает! Девушка поднялась, почти не ощущая пространства вокруг. Земля словно накренилась. Ви как никогда требовалась поддержка. Как никогда ей нужен был Фойербах, а его рядом не было.