Уверуй в Джашина!

Теперь хочется большего. Сказанное сенсеем действительно повергло в шок парня, он решил воплотить свое желание втайне, только вот его действие вдруг синхронизировалось со сновидением учителя. Хидан весьма близок к божественному, так что иногда сны были вещими. Железная воля сенсея помогла выбраться из сонного царства и убедиться в реальности ощущений. Лишь по этой причине Ли так прокололся и позволил обнаружить себя. К своему крайнему удивлению и благоговейному ужасу он увидел в малиновых глазах ответное желание. Точнее, хотел видеть. Может, всё же это правда и ему не показалось? Ему точно не привиделось? С этого дня Рок Ли не сможет смотреть в глаза своему наставнику. Ничто и никогда уже не будет прежним. Душа и тело, тело и душа — настоящая загадка. В душе таятся животные инстинкты, а тело выдаёт их — горящая ноющая плоть, твердеющий узел возбуждения, краснеющие щёки и уши, сухость во рту или, наоборот, повышенное слюноотделение. Телу дано искать одухотворяющие моменты. Миг слияния. Торжество и таинство верования. Близость к небесному и практически полная отстраненность от всего мирского. Чувственные порывы способны стать утончёнными, а интеллект — затупиться, равно как и стать острее. Кто может с точностью определить, когда умолкает плоть и начинает говорить душа? И главное, кто и в какой момент ближе к истине? Действительно ли душа — лишь тень, заключенная в тело — греховную оболочку? А может быть, наоборот, тело заключено в духе? Разъединение этой эфемерной энергии, именуемой душой и тела — самая настоящая тайна, как и их единение. Некоторые вещи попросту вне нашего понимания, силясь познать это, мы лишь тратим время. Так подумал Ли, плетясь в общую залу к завтраку. Как всегда, Итачи суетился на кухне, вкусными ароматами сливочного масла и поджаренного хлеба призывая всех остальных к столу. На сковородке шипят и скворчат глазунья с беконом. В чайнике настаивается травяной чай из мелиссы, мяты и лимона. Хидан, ведя себя как всегда непринуждённо, плывет к столу. Гордая осанка, поджатые губы и прикрытые глаза делали его каким-то более величественным и отстранённым от всех, чем обычно. Всё же что-то переменилось в его поведении. Как оказалось, он тоже не находит себе места после прошлого инцидента. Он практически впустил плотские радости в свою жизнь, пусть и в лёгкой форме, но все равно. Он не допустит то, что ученик его покинет, пусть обнимает и целует его, сколько ему угодно, лишь бы не вернулся обратно в свою деревню, где кто-то другой утолит его тактильный голод и потребность в такой простой и такой сложной человеческой любви. Самое страшное не то, что он допускает такое несмотря на свою набожность. Самое главное — ему определённо нравится. Он мало-помалу осознаёт, что к своему подопечному питает не только отцовские и наставнические чувства. Его протеже для него больше чем простой ученик, к тому же, он достаточно взрослый. Как и любой нормальный человек, ему хочется любви, возможно, даже создать семью. Всё-таки он не готов к такому образу жизни, к полному отказу от всего мирского. Может быть, не стоит его принуждать? Но ведь он пришёл по своей воле, стоит ли продолжать следовать этому пути? Они немало времени провели вместе, притёрлись и привыкли друг к другу. Взаимопонимание и уважение были основой их взаимоотношений с самого начала, так что не составляет труда привязаться. И это касается каждого из них. Но проблема в том, что Хидан не планировал привязываться, к тому же всё упирается в религию. Он не может отречься от Кровавого Бога, что был ему поддержкой и опорой с самого детства. Не может отвернуться от того самого господина Джашина, что дарует ему бессмертие взамен на безупречную службу и жертвы в виде убитых во время ритуалов преступников. Способна ли пошатнуться вера такого уровня? Хидан мысленно обращается к Джашину, чтобы тот придал ему сил пройти все испытания этой верой. Недостаточно просто начать веровать и проводить кровавые ритуалы. Нужно также и поддерживать в себе этот огонь, разжигающий неистовое пламя надежды на высшую форму жизни. За завтраком никто не проронил ни слова. Все были заняты поглощением хлебцев с маслом и поеданием яичницы. Лишь Конан посреди утренней тишины сказала: — Спасибо, Итачи, как всегда вкусно! Рок Ли уплетал свою порцию, не поднимая ни на кого взгляда. Решился бы он на то, что сделал вчера, зная, что будет настолько стыдно? Он пообещал себе, что как только переварит завтрак, уйдёт и уединится с Джашином-самой и будет замаливать свои грехи — и мысли, и действия. Только вот он встал из-за стола, но всё пошло не по плану. Сасори и Дейдара вновь затеяли свои высокопарные споры об искусстве и главным вопросом сейчас было — что есть красота. — Красота — это таинство религиозного ритуала, хлещущая во все стороны кровь жертвы для подношения всевышнему, — начал Хидан, — красота — это ритуальный облик, это схожесть с богом! — Красота — это тот момент, когда ты понимаешь, что ничего уже не будет прежним. Вы не узнаете всю глубину искусства, покуда не познаете боль, — встревает Пейн. — Не думал, что скажу это, но я впервые согласен с лидером, — ответил Матсураси. — Красота — это нечто вечное, что радует уставший взгляд путника. Человеческая жизнь — это лишь миг посреди вечности, а красота должна протянуть больше чем жизнь кого бы то ни было, — сказал Сасори. — Красота — это и есть этот миг, хм! Это пылкий момент, оставляющий отпечаток под коркой мозга, потому что… — он набрал побольше воздуха в лёгкие, — искусство — это взрыв!.. — не на шутку разошелся Дейдара. Рок Ли не стал ввязываться в этот разговор, он переваривал еду и думал о своём, пока остальные члены Акацки высказывали своё мнение. Он не стал их дослушивать и вышел из-за стола, направляясь к себе. Красота — это мой наставник в самый ответственный момент ритуала, — мысленно ответил Ли, — он и есть бог. И я не хочу никаких удобств. Только этого бога. Добро, красота, свобода, высокая поэзия и грех, вот что для меня этот бог. Кровавый бог дарует мне мой черно-белый облик для обрядов, а вскоре и бессмертие. А мой земной бог в лице учителя — знания и возможность приблизиться к Джашину. Порой сам Джашин-сан кажется мне более близким и материальным, чем Хидан-сенсей. Вот бы наоборот. Этот поцелуй явно ничего для него не значит, он воспринимает это как мой каприз и простое человеческое желание любви и тепла. Как бы мне хотелось опровергнуть это, чтобы он всё понял.

Мне просто хочется быть ближе.