Последний аксель.

— Всё в норме, — сказал Дмитрий, хлопая Шастуна по плечу и усмехаясь. — Жить будешь. Всего то небольшая ссадина. Промыть только нужно. — Не надо! — воскликнул Антон поднимая руки в защитном жесте. — Почему? — Позов удивленно вскинул брови. — Это больно? — шепотом спрашивает парень. — Нет, что ты! Боишься?       Шатен стыдливо опустил глаза. Он всегда стестнялся в себе только одного — боязни врачей. Любых. — Не волнуйся, это правда не больно! — заверял его врач. — Ладно, — соглашается наконец Антон, крепко зажмуриваясь.       Спустя пару минут парень, довольный собственной храбростью, бодрым шагом направляется к выходу. У самой двери он немного притормаживает и выглядывает в большое чистое — видимо, совсем недавно вымытое — окно, чтобы проверить, ушел ли Арсений.       А Арсений не ушел, нет. Он убежал. Резко сорвался с места и, схватив сумку, пустился бежать. Куда угодно, но подальше отсюда. По крайней мере — до завтра. Внутри все кипело, а соленые слезы мгновенно высыхали на морозе, но не останавливались, что не могло не раздражать брюнета еще сильнее.       Спустя пару кварталов быстрого бега мужчина все таки остановился, пытаясь снова нормально дышать. Но не выходило. Паника, гнев, слезы — все смешалось в одну уничтожающую смесь, которая вот-вот перейдет во что-то более серьезное.       Быстро завернув в безлюдный переулок, Арсений сел на снег, облокотившись на, местами треснувшую, кирпичную стену какого-то жилого дома. Он схватился за голову, стараясь силой заставить себя успокоиться и нормально дышать. Он старался. Но если бы он старался так на льду, то первое место он не взял бы никогда. Да что говорить, даже и это восьмое бы не взял.       Дрожащими руками Попов достал из кармана телефон и, задыхаясь, начал искать нужный ему контакт. Когда он все же совладал с жутко дрожащими пальцами, то смог нажать на кнопку вызова. — Есть на завтра запись!? — срывающимся голосом чуть ли не прокричал он. — Есть на завтра на восемь тридцать и на шестнад... — начала говорить, судя по голосу, девушка лет двадцати пяти, и которая, походу, немного испугалась голоса Арсения. — Все, стойте! На восемь тридцать. Запишите. Арсений Сергеевич Попов. — мужчина даже не дал ей закончить, решив, что чем раньше — тем лучше. — Хорошо. Можно Ваш номер телефона, Арсений? — продолжала как ни в чем не бывало девушка. — Э-э-э... Да. — Попов продиктовал номер, и услышав, что запись принята и они ждут его в восемь тридцать, и бла-бла-бла... закончил звонок.       Но ему предстоял еще один. Сейчас было легче. Дрожь унималась, дыхание восстанавливалось, ведь новость о том, что очень скоро это закончится, видимо, сильно обрадовала брюнета. Найдя контакт мужчина приложил телефон к уху. — Дим, я сам позвонил. — Серьезно!? То есть я хотел сказать, что ты молодец. Правильно поступил. Так будет лучше, ты же знаешь. — Позов говорил спокойно, но было понятно, что он чрезвычайно рад этой новости. — Знаю. Завтра в полдевятого. — Арсений счел долгом отчитаться перед товарищем обо всем. — Отлично, что так скоро.       Как же схожи были их мысли. И Попов тоже это заметил. — Ты где сейчас? — вдруг обеспокоенно спрашивает Дмитрий. — Иду. — Куда? — уже немного раздраженно задает вопрос он. — Не знаю. — Арсений! Ответь нормально, пожалуйста. — Попов его не видел, но представил, как врач сейчас нахмурился, и оказался прав. — Я нормально отвечаю! — вновь начал злиться брюнет. — Арс, куда ты идешь? Прошу, ответь, — умоляющим тоном снова спрашивает Позов. — Дим, я иду куда хочу, понимаешь? До вечера я точно не пойду домой, ты знаешь. Вот и гуляю по городу, — немного смягчившись, осознав, что товарищ ничего такого-то и не сказал, ответил Попов. — Возвращайся обра... — Нет! — кричит мужчина, немного громче, чем планировал, из-за чего привлекает внимание пары прохожих, что шли мимо переулка. — Ладно, — сдается Дима. — Я позвоню вечером, хорошо? — Хорошо, — на выдохе соглашается Арсений, через секунду завершая вызов.       Пару раз глубоко вздохнув, Попов медленно поднимается с земли. Все тело неприятно заныло после долгого сидения в одной позе, да еще и на холодном снегу.              Он аккуратно вышел, оглядываясь по сторонам, словно боялся, что кто-то обратит на него внимание. Куда идти дальше? В бар? Но идея напиться среди недели, перед тренировкой, а тем более перед посещением врача обещала быть плохой. Хотя мужчине она казалась все более привлекательной.       Вариантов было не много, а если точно, то два. Или близкий к дому бар, или небольшое круглосуточное кафе недалеко от остановки. Если бы пара причин вместе с остатками здравого смысла не перевесили чашу весов, то Попов без раздумий выбрал бы первый. Но ему пришлось идти в кафе.       Нельзя сказать, что оно было плохим. Но и хорошего о нем тоже мало чего можно сообщить. Разве что красивые, окрашенные в нежно-зеленый цвет стены. Еда там была совершенно обычная, напитки неплохие, но пить Арсений не будет, он уже все решил.       Брюнет бывал в этом кафе раньше, с матерью. Ему тогда было шестнадцать. Сюда же, в семнадцать, он приводил перекусить свою первую любовь. И хоть ее история закончилась печально, воспоминания никуда не деть. Он был предан этому человеку, и предан им в ответ.        Здесь, в восемнадцать, он напился до беспамятства, после того, как узнал о смерти бабушки. В двадцать праздновал тут первую победу в большом чемпионате.       Слишком много воспоминаний было связано у него с этим местом. Слишком много нехороших воспоминаний, тех, что хотелось просто стереть из головы навсегда. Но что-то всегда манило его сюда. Может — старые чувства, может — рвущиеся наружу эмоции.       Колокольчик на двери приветливо прозвенел, когда Арсений открыл дверь заведения, оповещая о новом госте. Никто из сидящих немногочисленных людей не обернулся, да и почему они должны были это делать? Верно, не должны были. Они ведь не знали мужчину, а он не знал их. Но все-таки что-то внутри больно кольнуло в районе груди. Что-то, что давно хочет тепла, а не холодного льда.       Но не сегодня. И не завтра. Возможно, никогда Арсений не позволит этому чему-то выйти в свет. Нет, не вырваться. Резко это произойти не сможет.       Чувство это будет со всей аккуратностью и осторожностью прожигать себе проход, но не особо заботиться о том, что чувствует в данный момент Попов. Робко высунется из своего укрытия, коим служила та своеобразная воображаемая темница, в которую запер брюнет это что-то.       Высунется и будет выжидать. Чего именно, понять невозможно. Скорее всего, подходящего момента, хотя, правильнее будет сказать — подходящего человека, я думаю.       Сев за самый дальний столик у стены мужчина взял из рук улыбающегося молодого официанта меню и, решив, что экспериментировать с разными вкусами он сегодня не хочет, заказал себе кофе и пару булочек с корицей.       Всегда Попов брал здесь булочки. В шестнадцать, восемнадцать, двадцать, и теперь — в тридцать. Подумать только, прошло десять лет, а привычки остались. Видимо, верно говорят, что люди не меняются.       Хотя это скорее вопрос каждого, чем вопрос, ответ на который можно применить к любому. Нет, это сугубо личное ощущение каждого. Готов ли он меняться? А ради кого?       Важно, чтобы ответ на второй вопрос звучал именно: "Для себя", иначе никакого смысла в изменениях не будет.       Меняешься ради любимого человека? Да ради Бога, но ведь вдруг он уйдет когда-то, тем самым вернув все твои старые привычки. Ради друзей? Но и они могут оставить тебя. Ради родных? Если ответ "Да", то, вероятно, вам стоит подумать о том, действительно ли родны вам эти люди.       Ведь часто говорят, что в семье тебя всегда принимают таким, какой ты есть. И тогда многие удивляются: "Но я же ради них хотел меняться. Чтобы им было лучше!". Могу сказать одно — если вас любят, то любят не за внешность, не за характер или привычки. Любят просто так. Просто за то, что вы есть, вот и вся истина, такая простая, но такая новая для некоторых.       Сейчас, в полном одиночестве, которое в каком-то смысле стало близким другом Арсения, мужчина сидел, медленно делая глотки из кружки и иногда откусывая булочку. Но, все же, большую часть времени он блуждал в густом лесу своих мыслей и ощущений.       Он пытался найти что-то. Брюнет как-будто ощутил что-то давно забытое, но это что-то было, видимо, в разы быстрее самого Попова, поэтому тот не успевал ухватиться за это не новое, а хорошо забытое старое чувство.       Он мало в чем был уверен в последнее время, но что Арсений понимал сейчас абсолютно точно, так то, что это чувство не любовь. Нет, это точно была не она, возможно, некая грусть по, казалось бы, совсем недавнему, но такому далекому от сегодняшнего дня времени, но не любовь.       И даже не влюбленность, не привязанность. Брюнет попытался понять, радует его это, или же огорчает. Трудно было ответить наверняка, но мужчина склонялся ко второму варианту, ведь так легче.       Возможно, он даже прав, но кто будет с ним спорить. Его верный друг Одиночество был нем, как рыба. Которую Арсений не переносил. Как иронично.       Из некого транса Попова вывел негромкий голос, что пытался что-то до него донести. Арсений поднял голову и посмотрел на того же официанта, что принес ему меню и принял заказ. Он что-то говорил. По крайней мере, открывал рот, но до Арсения смысла слов не доходил. — Прошу прощения, что вы сказали? — решил все же переспросить он. — Хотел поинтересоваться, не нужно ли вам что-нибудь еще? — ответил улыбающийся молодой человек. — Нет, я только доел, спасибо, — вежливо отказался Попов.       Мужчина заметил в глазах парня недоумение, но не мог понять, чем оно вызвано. — Что-то не так? — решил всё-таки поинтересоваться Попов. — Нет, все хорошо. Просто вы сказали, что только доели... — Ну да. Верно. Что в этом такого? — брюнет, к своему величайшему огорчению начал ощущать, как злится на официанта.       А за что? Да просто так. Хочу — делаю. Такого принципа по части эмоций придерживался Арсений уже многие годы. Позов был чертовски прав, когда сказал, что и на Шастуна он злился без особой причины. — Вы сидите здесь почти восемь часов, а доели около четырех часов назад, — робко проговорил парень-официант.       Что? Это как вообще? Поверить Арсению в это было не очень легко, ведь не мог же он просидеть восемь часов, размышляя о чем-то, верно? Верно..?       Попов прочитал имя на бэйдже: Роман Шастун. — А вы, случайно, Антону Шастуну родственником не являетесь? — совершенно неожиданно, даже для себя, спросил Попов.       С каких пор он хочет узнавать о парне Варнавы — ведь для него он только так и будет отличаться от других, и для себя он будет называть это только так — он не понял. — Простите, но мне кажется, это мое личное дело. — Роман старался отвечать вежливо и учтиво, но было заметно, что тот недоумевает и хочет поскорее отойти. — Да, конечно, извините. Спасибо, мне ничего не надо. Я уже ухожу, — и брюнет действительно встал, оставив на столе деньги, и направился к выходу.       Конечно, он не знал этого, но официант провожал загадочного гостя взглядом до тех пор, пока тот не скрылся с глаз за обильным снегопадом.       Жгучее, давно не навещавшее Арсения, чувство интереса вдруг резко появилось, давая о себе знать. Попову вдруг — кровь из носу — как хочется узнать кем является Антону официант: однофамильцем или родственником?       Зайдя в холодную квартиру, Попов разулся очень быстро и бодро направился в кухню, где на столе стоял его старый ноутбук. Зайдя в социальную сеть "ВКонтакте" он вбил с поисковую строку: "Роман Шастун".       Результат себя ждать не заставил. Через секунду на экране высвятились множество вариантов. Нужный нашелся почти сразу, ведь у паренька-официанта была необычная внешность.       И как брюнет сразу не понял!? Те же зеленые глаза, такая же улыбка. Конечно, были отличия. Например, обильные веснушки и рыжие волосы. Так что схожести у Романа и Антона было более чем предостаточно. Но и отличий тоже.       Наконец, найдя по фотографии нужный аккаунт Арсений зашел в "Друзья" к Роману и, как и ожидал, увидел в друзьях своего — неожиданного и не особо-то нужного — знакомого.       Добавляться в друзья к парню-официанту в планах брюнета не было, поэтому он решил немного ознакомиться со страницей Антона.       В друзьях мужчина у него нашел довольно много разных людей, Варнаву и... Шеминова? Что он здесь забыл, спрашивается? Что ж, это он узнает, но не сегодня. Сегодня он хочет просто и по-человеческий лечь спать, впервые за неопределенный период времени.       Кинув быстрый взгляд на часы, Арсений был немного удивлен. Из палочек на экране высвечивалось: 19:26.       Напрашивался вопрос: когда успели пройти полтора часа? Неужели он просто больше часа залипал на страницу? Или просто в одну точку? Пора брать себя в руки и переставать летать в облаках. — Так, всё! — воскликнул Попов, резко вставая, от чего голова немного закружилась.       Решив, что спать ложиться еще слишком рано, хотя, возможно, это был его единственный и долгожданный шанс нормально выспаться, Арсений направился в ванную. Обычно душ у него занимал от силы десять минут, но сейчас он решил провести там много больше времени, чтобы его скоротать.       Открыв — не новую, но довольно крепкую — дверь, брюнет вошел, нащупывая на стене выключатель. Наконец, в темноте рука ощутила пластиковую поверхность и Попов слегка надавил. Послышался щелчок, а затем — хоть и негромкий, но довольно резкий — хлопок над головой.       Свет не зажегся, а лицо слегка оцарапало что-то. — Твою мать! — моментально вспылил мужчина, хотя злиться, на самом деле, было не на кого.       Сжав кулаки он вышел из ванной и чуть ли не бегом направился к входной двери. Рядом с ней, в небольшом шкафчике кремового цвета, Попов пытался найти новую лампочку, на замену лопнувшей.       Представьте, что вы такой человек, которого злит всё. Вы срываетесь на улице, дома у вас лопается лампочка, а новой нет, что означает, что нужно выйти наружу снова, хотя вы этого не планировали. Были бы вы злы? Более чем, я думаю.       Со всей злости пнув ни в чем неповинный шкафчик, Арсений надел первую куртку, что попалась под руку, совершенно не заботясь о том, что может замерзнуть в такой холод. Взяв несколько купюр по сто рублей, Арсений вышел из дома, громко хлопнув дверью.       Уже темнело, а ледяной ветер пробирал до костей. Брюнет шагал в осенней куртке, стуча зубами от холода, и сжимая в руке деньги. Кутаться было не во что, так что ничего другого, кроме как ускориться, Попов сделать не мог.       Вдали показался небольшой супермаркет, и Арсений бегом направился туда. Войдя внутрь мужчина пару минут стоял в дверях, стараясь хоть немного согреться.       Накенец он направился бродить по рядам. Время было около восьми, но несмотря на то, что это не очень то поздно, покупателей почти не было. Разве что старушка и пара подростков, стоящих у ряда с энергетиками, чипсами и прочей ерундой.       Попов же решительно направился в конец магазина, где всегда были разложены товары для дома, в том числе и лампочки.       Снова вернемся к ситуации, заданной недавно. Вот вы уже более чем злы. Выходите из дома, попадаете в лютый холод, а вы одеты мягко говоря не по погоде. Входите в магазин, радуетесь, что сейчас быстро купите нужное и попадете домой, под горячий душ, и замечаете, что в магазине, в котором на протяжении восьми лет не менялось ничего, кроме продавцов, сделали перестановку. Скорее всего, теперь вы просто в ярости.       Чуть ли не бегом Арсений оббежал магазин и к своему разжражению заметил, что все, что нужно сейчас ему находится теперь в самом начале, то есть там, откуда он пришел.       Со злостью в глазах он схватил пару лампочек и двинулся к кассе, которая, к его счастью, была совсем рядом. Конечно, ведь кассу немного труднее передвинуть, нежели переставить товар. — Добрый вечер, пакет нужен? — усталым голосом, но все же с неким возбуждением, проговаривает до дыр заученную фразу кассир. — Нет, спасибо. Наличные, — опережая следующий вопрос сразу говорит Арсений. — Не замерзнете в такой одежде? — усмехается кассир, и только сейчас Попов поднимает глаза. — Ты за мной везде таскаешься!? — агрессивно спросил брюнет у юноши. — Я тут работаю. И кстати да, со мной в порядке все, после драки, спасибо, что интересуетесь, — саркастично улыбаясь, проговорил Шастун. — Я брата видел твоего недавно, — резко меняет тему мужчина, совершенно не собираясь обсуждать с Антоном эту ситуацию. — В кафе.       Собственно, он понятия не имел, зачем сказал это, просто внезапно захотелось поделиться чем-то, чтобы хоть как-то разбавить повисшую тишину. — Лампочки отдай мне уже. — голос Попова стал строже. — А, да, извини, — пробормотал Шастун, протягивая товар покупателю. — В каком, говоришь, кафе ты видел его? — Я не говорил тебе этого. В том, что у остановки. Зачем тебе? — непонятно для чего спрашивает Арсений.       Действительно, мог ведь просто уйти, так нет. Он все продолжает говорить что-то этому парню, хоть тот его невероятно раздражает. — Увижусь с ним, извинюсь. — шатен опустил глаза, а голос к концу фразы вовсе пропал. — Поругался? — интересуется Попов, боковым зрением замечая, как старушка, что до этого топталась в молочном отделе именно сейчас решила подойти к кассе. — Да не совсем... Там долгая история, короче. — Антон как-будто отмахнулся от брюнета.       Вас не раздражают эти моменты, когда вас заинтриговали, а потом говорят, что ничего не расскажут? Если нет, то вы, вероятно, совсем не похожи на Попова. Это хорошо, я думаю. — Ну так скажи коротко, — раздраженно попросил Арсений. — Да блин, ну... — Да блин, ну! — обидно передразнил Антона брюнет. — Давай уже! — Да я, короче, девушку его увёл.