«И я свободен от оков только лишь теперь. Один».
Чимин пинает ногой бутылку на земле и даже не моргает, когда в той снова пусто. Автомат по продаже напитков снова полностью разграблен, и поблизости не осталось ни одной бутылки. Местность кажется уже далеко не городской, поэтому неудивительно, что этих автоматов здесь не так уж и много, как, например, в Токио. — Знаешь, — говорит он, и Юнги вопросительно мычит, шагая рядом. — Ночью я думал о том доме. Ну, когда мы были в гостях у «мистера Покки», — Пак вынимает нож и, прервавшись, втыкает его в глаз ходячего, долго шедшего прямо к ним. Резкими движениями он сбрасывает капли крови с лезвия на воздух и вытирает остатки привязанной к штанам банданой, не сбавляя шагу, а Юнги даже не смотрит в сторону упавшего мертвеца. — Это было похоже на прошлую жизнь, — парень кладёт нож обратно. — Местами, конечно же. — Да ну? Например? — спрашивает Юнги, шаркая ботинками. — Не знаю, — Чимин пожимает плечами. — Ощущение, будто мы с тобой просто сняли дом на выходные. Сам подумай, — он кидает взгляд на союзника, но тот продолжает смотреть на дорогу перед собой. — Мы читали книги, разжигали мангал, мылись из колодца и ели непонятно что… — Если ты не заметил, мы уже давным-давно едим непонятно что, — хмыкает Юнги и вынимает из кармана пачку «Мевиуса». Он засовывает сигарету в рот, но не зажигает её. — И всё же, — не сдаётся Чимин, — тебе так не показалось? Отголоски старой жизни. Юнги лишь пожимает плечами, ничего не отвечая, хотя мысль, закинутая Чимином, заставляет его задуматься. Они вновь идут молча прямо по рельсам. Обдумывая их диалог, Мин всё-таки поджигает сигарету и затягивается, выдыхая в небо. Солнце беспощадно палит, и приходится постоянно щуриться, хотя, к счастью, сегодня не так жарко, как было до этого, и идти чуть проще обычного. — Немного ломило кости ночью, — прерывает тишину Юнги спустя очередные пару километров. — Скорее всего, будет дождь. — Ты прямо как кот. Мой всегда прятал мордочку перед ливнем.***
Несколько часов спустя парни выходят на дорогу, по бокам которой растянулись огромные рисовые поля. Юнги останавливается, оглядывая тихие просторы, и незаметно уголки его губ поднимаются. Смотря на всё это, можно забыть о страхах, ужасах и кошмарах в ночи, ставших такими привычными в повседневной жизни. Хочется сесть на удобное кресло прямо перед этими полями и просто насладиться видом, забыв обо всём. — Юнги-я! Смотри! — Чимин прерывает наслаждение природой, и Мин поворачивается к нему. Вдоль дороги валяются около пяти велосипедов, и Пак начинает их осматривать. — Вроде бы… Эти нормальные, — он поднимает два велосипеда с земли и подводит к Юнги. — Только… — он чуть обрызгивает руль и протирает салфетками чью-то засохшую кровь. Приятный ветерок дует в лицо, а мертвецы даже не успевают понять, что происходит, когда парни проезжают мимо них. Хоть в Японии всегда было бесконечное множество велосипедов на каждом шагу, после начала все из них оказались сломанными, затоптанными, затопленными, застрявшими непонятно где и каким образом или уже давно угнанными. Поэтому найти в таком месте парочку нормальных велосипедов — настоящая удача. Чимин тормозит у какой-то машины, и Юнги останавливается рядом. — Чувствуешь запах? — спрашивает Пак, сморщив нос, но никакого источника зловония поблизости нет. Внезапно они чуть подпрыгивают, когда запертый внутри автомобиля ходячий громко «просыпается» от человеческих голосов и начинает слабо карябать стекло. — Ух, бедняга, — только и кидает Чимин, не обращая внимания на зомби в машине. Он вновь оглядывается, но всё впустую. — Запах слишком сильный. Юнги молча пожимает плечами. В груди разрастается комок тревоги, который он всем видом старается скрыть. — Ладно, поехали дальше, — Чимин делает пару глотков воды, и парни садятся на велосипеды, продолжая путь. Через пару поворотов запах усиливается, и Пак, не останавливаясь, одной рукой натягивает на нос майку. Внезапно до их слуха начинает доноситься тихое рычание и, по звукам, это далеко не мертвец-одиночка. Ещё один поворот. Юнги вздыхает и медленно тормозит, а за ним и Чимин. Перед ними открывается вид с небольшого холма на дороге, по который они выехали: метрах в семистах от парней топчется на месте огромнейшее стадо в, как минимум, несколько тысяч трупов. Их тела перекрывают не только дорогу, но и заходят на поля и дальше, докуда не доходит взгляд. — Надо уходить, — тревожно бормочет Чимин. — Успокойся, с такого расстояния они нас не видят и не слышат, — скрывая нервозность, Юнги вынимает из кармана очередную сигарету и сразу же её зажигает. — Что будем делать? Нужно их объехать. Чимин щурится в небо. Хочется есть, но от ужасного запаха, на несколько километров исходящего от этой толпы, аппетит полностью пропадает. — Наверняка должен быть объезд. В крайнем случае пройдём через дворы…***
Объезд кажется уже не такой хорошей идеей, потому что в итоге каждый думает о том, что, похоже, они заблудились и едут совершенно в другую сторону. Солнце почти село. Жестом Мин показывает, что сейчас затормозит и останавливается у небольшого перекрестка между домами. — Скоро стемнеет, — кидает он, — я пойду отолью. Чимин отворачивается и присаживается на корточки, чтобы поправить шнурки. Проходит несколько минут, но Юнги так и не возвращается, хотя он не отходил далеко. Прождав ещё несколько минут Пак замирает и тихо достаёт нож, крепко сжимая рукоять. — Оружие перед собой клади! — слышится японская грубая речь какого-то мужчины, но Чимин не сходит с места. — Я сказал клади перед собой нож, или твой дружок лишится пальцев! Пак надеется, что всё-таки это адресовано не ему, и продолжает молчать, замерев на месте с ножом в руке. — Раз! — Чимин прикрывает глаза и делает глубокий вдох. — Два! — голос мужчины становится громче, и несколько мертвецов появляются на горизонте между домами. — Ладно! — шипит Пак, но продолжает держать оружие. — Я положил. — А врать нехорошо, — холодный голос ещё больше тревожит Чимина, и он всё-таки кидает лезвие перед собой. Из-за угла выходит парень, приставив к горлу Юнги огромный тесак, и Пак чувствует лёгкое дежавю. — Снова побегаем? — улыбаясь, спрашивает Мин на корейском, и Чимин ухмыляется. — Чё сказал? — шипит японец. — Рика, вяжи его! — приказывает он кому-то, и из-за угла выходит молодая японка, лет восемнадцати на вид. «Видимо это ты, сучка, давала сигналы о моем оружии», — пробегает мысль у Чимина. — Шелохнешься или сделаешь ей что-нибудь, я в ту же секунду резану по этой белой шейке, — медленно проговаривает мужчина, делая вид, что режет Юнги горло, и Чимин сглатывает. Девушка по имени Рика подходит к Чимину и жестом показывает, как он должен сложить руки, чтобы она их связала. Пак приподнимает одну бровь, наблюдая за всей неловкостью ситуации и, словно это какая-то игра, делает так, как показывает японка. Ходячие, пришедшие на крик японца, уже близко, и внезапно из-за того же угла выходит ещё одна девушка с катаной в руке. Она уверенно направляется к трупам и одним махом, с неприятным звуком, срезает им головы. Чёрные как смоль волосы девушки еле-еле достают до плеч, на щёку приклеены несколько пластырей, а на руках — татуировки, рядом с которыми множество царапин и ран. — Айви, помоги мне, — говорит японец, и девушка подходит к нему. Он даёт ей веревку, и японка с безразличным выражением лица начинает туго перевязывать руки Юнги. — Что вам нужно? — уставшим голосом спрашивает Чимин. — Вы не могли бы просто сделать вид, что вас нет, и мы бы разошлись в разные стороны? — Закрой рот, — шипит японец, и Чимин с отвращением хмыкает. Рика неловко толкает Пака в спину, и японец, также подталкивая Юнги, ведёт их куда-то между домами в сырой двор. — Фу, вы что, здесь живёте? — брезгливо спрашивает Мин с издёвкой в голосе, но все остальные игнорируют его. — Вперёд по лестнице, — твёрдо говорит мужчина, и Юнги поднимается наверх по мокрым ступеням. В темноту. По началу идти в неизвестность страшно, но потом, повернув, кореец выходит в небольшую комнату, на полу которой аккуратно расстелены три матраца с довольно чистым постельным белье, а в углу лежит оружие и немного припасов. Все остальные также проходят в комнату, и девушка по имени Айви баррикадирует дверь, приставив кресло привычным, как кажется со стороны, движением. — Эм, всё это, конечно, прикольно, но я всё ещё не понимаю, нахрена мы вам сдались? — спрашивает Пак, и мужчина кидает на пол их с Юнги рюкзаки и ножи. — Расслабьтесь, — он даёт «пять» девушкам и плюхается на матрац. Корейцы переглядываются, смотрят на незнакомцев и вновь переглядываются. Айви прыскает от смеха и прикрывает ладонью рот, продолжая хихикать. — Меня зовут Рёта, а это Рика, — он кивает на невысокого роста девушку, не сказавшую ещё ни слова, — и Айви, — взгляд переходит на ту, которая смеётся, и Айви салютует двумя пальцами в знак приветствия. — Прекрасно, а меня зовут «развяжите нас и идите нахрен», — говорит Юнги, смотря прямо в глаза мужчине. — Ох, извините, — Рёта встает с матраца и срезает верёвки с рук заложников. — Располагайтесь, пожалуйста. Если вы голодные, можете взять что-нибудь из того угла, но, пожалуйста, не очень мн… — Да ёб твою мать, ты объяснишь, что здесь происходит или нет? — громко перебивает его Чимин, и все замолкают. Айви неловко улыбается и садится на матрац, накрываясь одеялом. — Ничего особенного. Можете считать это нашим предложением соединить группы и стать больше, чтобы было легче выживать, — она смотрит в лица корейцев, но не видит ни одной эмоции или малейшего понимания. — Если честно, мы не знали, что вы — корейцы, но хорошо, что вы говорите на японском. Это облегчит наше общение... Сейчас невозможно познакомиться с людьми за пинтой пива в баре, да? — она улыбается, а в её глазах скачут искорки. — Рёта предложил таким образом «знакомиться с людьми»… — корейцы хмурятся. — Да, да, знаю, немного диковато… — Немного? — спрашивает Юнги. — Ну, может, больше, чем немного, но всё-таки, — встревает в диалог Рёта, и почему-то Чимин чувствует, как с его плеч спадает гора. — Но, вообще-то, я бы вам посоветовал, чтобы связывала не она, — Пак некультурно показывает на Рику, — я сразу понял, что что-то не так, да и девке самой страшно. — Эй! Она вообще-то стоит прямо перед тобой! — Айви обнимает за плечи вторую девушку и успокаивающе гладит по голове. — Рика у нас только учится, это был её первый раз в связывании людей… — Да уж, любой школьный клуб позавидует, — бурчит Юнги. — Так, ладно, уже почти стемнело. Вы переночуете сегодня здесь, ладно? — спрашивает Рёта, вставая с матраца. — Я дам вам время подумать, — он раздвигает стенной шкаф. — До утра. Если решите остаться, мы будем рады, если решите уйти, — дело ваше. — Вы так спокойно разрешаете незнакомцам ночевать в паре сантиметров от собственной койки? — неуверенно спрашивает Чимин. — Кто сказал, что мы вам доверяем, — Айви фыркает себе под нос и строит гримасу, по которой можно прочитать: «ну и хрень ты сказанул». — Моя катана снесёт ваши бошки раньше, чем вы успеете снять штаны, чтобы отлить не в том месте. Все в комнате замолкают и неловко переглядываются. — Ну и пример ты привела, — Рёта прикрывает глаза, и Айви лишь лениво пожимает плечами в ответ.***
Чимин прижимается к уху Юнги как только слышится чей-то тихий храп. — Ты спишь? — на корейском спрашивает он и чувствует лёгкое движение чужой головы. — Что думаешь? — Не знаю, — шепчет Мин. — Может, хотя бы попробуем пожить с ними немного? Кажется, что они не такие чокнутые, как тот чувак в магазине. Ну, приветствие у них, конечно, не для бизнес конференций, но… — фраза остаётся без ответа, и через несколько минут Чимин также проваливается в сон.***
Пак разлепляет глаза от чужих разговоров и видит, как троица сидит на полу в кругу, периодически посмеиваясь. Недоверие всё ещё не уходит, и он осторожно будит лежащего рядом Юнги, чтобы не быть одному среди «новых» людей. Оказывается, что Мин уже давно не спит и лишь мычит на чужие прикосновения. Это слышат остальные и поворачиваются к парням. — Доброе утро, — говорит Рёта, и две девушки машут в знак приветствия. — За окнами тучи набежали. Кажется, сейчас ливанёт. Не хотите спуститься и набрать воды? У нас есть парочка вёдер и пустых бутылок. Чимин ничего не отвечает и лишь кивает, снова заваливаясь на матрац. «Как-то всё это слишком странно и просто», — думает он.***
Слышится яростный раскат грома, и все дружно спускаются по тёмной лестнице вниз, держа в каждой руке по предмету, в который можно налить воду. Дождь начинается буквально через пару секунд, с каждым мгновением становясь сильнее. Все выходят в небольшой квадрат, похожий на бывший дворик, и ставят подле себя то бутылки, то пластиковые стаканы, то вёдра. Чимин улыбается, когда ливень, словно стена, обваливается на всё вокруг, заливает глаза, мочит волосы, одежду и тело. Юнги снимает с себя майку, оголяя торс и белые руки, чтобы чуть тёплые приятные капли смогли напрямую омыть его кожу. Чимин следует примеру напарника, и они, долго стоя под дождём с открытыми ртами и распростёртыми руками, наслаждаются влагой. Дождь заканчивается так же быстро, как и начался, и все относят запасы дождевой воды обратно в комнату. Айви бесстыдно стягивает с себя одежду, не сказав ни слова, и, стоя в одном лишь нижнем белье, начинает выжимать воду в окно. Сначала корейцы чуть смущаются, но спустя пару секунд всем становится совершенно всё равно, хотя Рика, кажется, чувствует стыд за свою спутницу, и Чимин замечает, как краснеют её щёки. — Дай сюда свою одежду, — приказным тоном говорит Айви, перекидывая мокрые локоны волос на спину. — Рика! Ты меня слышишь? Вторая девушка неловко сжимается в комок на матраце, и Чимин, стараясь найти выход из неудобного положения, предлагает Юнги выйти в тёмный коридорчик «на перекур». — Что думаешь? — вновь спрашивает Пак, как только они спускаются почти до самого дворика, чтобы хоть немного дневного света падало на них и, если вдруг что, была видна опасность. Юнги закуривает последнюю сигарету из этой пачки и швыряет мусор наружу. Коробочка падает прямо в лужу, смешанную с грязью. Кореец пожимает плечами. — Надо решить вместе, иначе так и будем с ноги на ногу переступать, — Пак отнимает у напарника сигарету и делает затяжку. — Знаешь, всё-таки у меня какое-то странное предчувствие по поводу этих чуваков… — говорит он и слышит тихое «согласен» в ответ. Докурив, парни возвращаются в комнатку, словно это какой-то отель, и задвигают кресло обратно к двери. Переодетые в сухую одежду японцы сидят на полу и точат ножи и тесаки. — Сильнее жми, — тихо говорит Айви, и Рика неумелыми движениями начинает точить чуть быстрее.***
Девушка с пластырями на щеке протягивает корейцам пачку каких-то сухофруктов и две маленькие коробки сока и садится рядом. В углу комнаты Рёта и Рика задумчиво играют в шахматы, неторопливо о чём-то разговаривая, и если закрыть глаза на многочисленные раны на телах, зажать нос от чуть смердящего с улицы запаха и заткнуть уши от тихих редких стонов за окном (хотя здесь они слышатся действительно тихо и редко), то издалека ситуация может походить на тихую вечеринку старых друзей в загородном доме. — Мы так и не познакомились, — улыбается японка, обращаясь к новоприбывшим, но парни молчат и даже не шевелятся. — Я — Накамото Айви. Имя пишется катаканой, а фамилия через «середину» и «основу» [1], — она замолкает, и Юнги замечает в глазах девушки какой-то живой блеск и азарт. — Я — Пак Чимин, — коротко говорит парень, и отвечает за напарника. — А он — Мин Юнги. Девушка недолго молчит, ожидая продолжения, но его не следует. — А как вы оказались в Японии? Вы же из Кореи, да? — Мы были в языковой школе, — бесчувственно говорит Юнги, всем видом показывая, что желания поболтать у него совсем нет. — О, — с сочувствием в голосе реагирует девушка, чувствуя неприятный намёк. — Скоро снова стемнеет. Вы уже что-то решили? Не думали над вопросом Рёты? Японец незаметно для остальных косится из угла комнаты на «новеньких», и вновь, как ни в чём ни бывало, продолжает игру с Рикой. — А почему у тебя такое имя? — внезапно спрашивает Юнги, меняя тему, и на секунду Айви даже теряется. — Ну, оно не японское. — Ах, это. Я родилась в Америке, но в семье мы говорили на японском. Вообще-то, в планы родителей не входил обратный переезд на родину, но на работе отца что-то пошло не так, и, когда мне было семнадцать, мы вернулись сюда. — Ясно, — бормочет Мин. — Мы идём на юг, — как бы невзначай говорит он, и все японцы оборачиваются на них с Чимином. — На юг? Зачем? — переспрашивает Айви, и Рёта, бросив игру, подходит ближе. — Мы уже давно это решили. Так что в любом случае пойдем на… — А что там? На юге? — спрашивает Рёта. — Мы хотим уйти с Хонсю. Выживать где-нибудь в тёплом климате наверняка проще. — Ну… — Рёта кидает взгляды на своих спутниц. — Тёплый климат круглый год… Это далековато отсюда, конечно… — Да, идти не пару дней, а, как минимум, несколько лет, — хладнокровно говорит Юнги. — И всё же. В комнате повисает молчание, и японцы начинают обдумывать сказанное корейцами, пока те, стоя у окна и смотря на заходящее солнце, выпускают дым, открыв новую пачку сигарет. — Ты уверен, что это хорошая идея? — на корейском спрашивает Чимин, пока Рёта, Айви и Рика сзади что-то быстро обсуждают и обдумывают. — Брать их с собой? — Может быть. Не знаю, — Юнги поджимает губы. — Мне просто кажется, что выживать впятером легче и безопаснее, чем вдвоём. Тем более, смотри сколько у них оружия. — Ладно, — выдохнув, отвечает Чимин и с неохотой отходит от окна.***
На следующий день напряжение почти полностью спадает, и Пак даже соглашается на предложение Айви сыграть партию в шахматы. С улицы чувствуется духота и жара, поэтому находиться сейчас в здании — самый лучший вариант. Юнги несколько часов неотрывно читает какую-то книжку, найденную среди небольшой горы припасов в углу, а Чимину так нравится во что-то играть, что он с удовольствием соглашается и на следующие кучу партий, пока Айви неслышно хлопает от радости, что хоть кто-то составляет ей компанию. Зато ночь выдается холоднее, чем обычно. Сегодняшней ночью никто не дежурит, как вчера. «Видимо, они нам теперь полностью доверяют», — проносится у Пака в голове. Сон никак не может накрыть его своей пеленой. «Может, надеть ещё одну кофту?» — думает Чимин, ворочаясь на матраце и вечно задевая Юнги. Что-то не даёт ему заснуть, а тревога растёт в геометрической прогрессии. Он привстаёт на локтях. Глаза уже привыкли к темноте. Слышно сопение Мина под боком и громкое дыхание Рёты, рядом с которым, свернувшись калачиком, спит Айви. Пак смотрит на спящую Рику. Потом на дверь. На кресло. Он прислушивается, но всё тихо. Лишь изредка слышны звуки капель, не успевших высохнуть после того сильного дождя. «Нужно будет завтра обговорить ночное ежедневное дежурство», — думает Чимин, закусывая губу. Протерев глаза, Чимин вздыхает и ложится обратно, пытаясь отогнать тревогу и заснуть. Кап. Кап. Кап. Вода образует крошечные озёра в укромных местах. Там, куда не проходит солнечный свет.