«Я очень надеюсь, что боль когда-нибудь уйдёт».
Ночной город. Звонкий смех молодёжи и шумная музыка давят на уши с разных сторон. Чимин чувствует вибрацию телефона в кармане. Сообщение. Он пишет ему, что скоро будет. Пишет, что дико соскучился. Забавно, ведь виделись они буквально утром. И всё равно внутри становится как-то теплее. Пак улыбается прочитанному и убирает телефон обратно в карман. Мимо проходит какая-то пьяная компания, и японка очень маленького роста задевает корейца локтем. С натянутым выражением сожаления, сдерживая смех от очередной шутки идущих рядом друзей, она тут же останавливается и начинает извиняться, на что Чимин лишь с улыбкой отвечает, что всё в порядке. Внезапно эта же компания незнакомцев зовёт его с ними выпить в караоке, но Чимин вежливо отказывает, ведь у него уже назначена встреча. Они желают друг другу удачи и здоровья, и компания уходит туда же, куда и направлялась изначально. Проходит ещё несколько минут. На заднем плане звучит какая-то песня вокалоидов [1], и Чимин шёпотом напевает знакомую мелодию. Наконец-то издалека появляется он. Такой растрёпанный, но в то же время ухоженный. Такой красивый и счастливый, с искрящимся взглядом. Паку всегда нравилась эта обычная белая майка на нём, эти обтягивающие джинсы. Он смотрит на него, не отрывая взгляда, смотрит, как силуэт приближается, чувствует, как бьётся сердце в груди… Внезапно краски вокруг сгущаются, быстро набегает взявшийся из ниоткуда туман, а шум пропадает. Тишина. Чимин продолжает смотреть в том же направлении, но не видит ничего, кроме молочно-белого тумана. Он оглядывается: кругом валяется мусор, какие-то обломки, кости и что-то ещё непонятное. Откуда здесь это взялось? Становится страшно. Где он? Он же шёл прямо к нему! Он может пострадать! Чимин начинает бежать по направлению к нему. Он чувствует, как его кто-то преследует, и звуки этого становятся громче. Ревущие, стонущие звуки. Они повсюду. Они окружают его так же, как тот звонкий смех молодежи и шумная музыка несколько минут назад. Нужно добраться до него, он может пострадать! Чимин бежит вперёд, прямо внутрь тумана. Вот он, вот его белая майка… Порванная белая майка, заляпанная огромными пятнами крови. Это уже не он. Это уже не… Пак просыпается в холодном поту от чужого громкого крика, эхом раздающегося в ушах. Это всё ещё сон? По телу бегут мурашки. — Рика! — шипит Айви, тут же просыпаясь. — Рика! Нет, это не сон. Что есть мочи Рика разрывает глотку, крича в потолок. Чимин видит тёмные пятна на её футоне. Сквозь черноту ночи непонятно, что это, но гадать и не требуется. Юнги вскакивает, тут же подбегая к окну. Ему не нужно много времени, как Чимину, чтобы прийти в себя и понять, что происходит. Осадок ото сна всё ещё стоит комом в груди, но сейчас далеко не до этого. Дыхание Чимина сбивается от страха последствий крика японки, и он переводит взгляд на спину Юнги, высовывающуюся из окна. — Молчи! Рика, миленькая моя, замолчи! — в полголоса проговаривает Айви, закрывая ладонями рот подруге, но та, не останавливаясь, продолжает выть сквозь чужую руку. — Рика, пожалуйста! — умоляющим голосом произносит Айви, и Рёта быстро подбегает к ним. Он хватает руки Рики, истекающие кровью, и все понимают. Рядом с футоном девушки лежит нож, измазанный чем-то тёмным. — Что же ты наделала? — беспомощно шепчет Айви, затыкая рот подруги всё сильнее, но получается у неё, честно говоря, плохо. Крик японки гулко раздаётся в ушах, тот раздирающий, просящий о помощи крик, на который придут лишь… — Они идут, — коротко и хладнокровно произносит Юнги, и в эту же секунду дверь, на которую наваливаются одновременно, кажется, около десятка мертвецов, со стуком распахивается так, словно бы там никогда и не стояло тяжёлое кресло. Чимин чувствует, как по виску течёт ледяная капля пота, а тело не двигается. Ходячий сразу заворачивает к орущей Рике, футон которой находится ближе всего к двери, и Пак не видит, что происходит дальше. Мин хватает его, всё ещё лежащего на футоне, за локоть и сквозь кромешную тьму тащит напарника несколько метров до стенного шкафа. На ватных ногах Чимин залезает внутрь, двигаясь к углу, и за ним заползает Юнги, осторожно задвигая за собой дверь. Пак дрожит. То ли всё ещё ото сна, то ли от страха, то ли от холода. Не понятно. Он поджимает колени к подбородку и крепко их обнимает. Хочется закрыть уши, прижать к ним ладони и укутаться в одеяло. Сквозь тонкую щель сбоку шкафа, где как раз и раздвигается ничем не закрепленная дверь, в шкаф еле-еле пробивается полоска слабого лунного света. Настолько слабого, что тот кажется нереальным, и, чтобы как-то сфокусировать свой разум, Чимин начинает рассматривать эту полосу. Из комнаты слышится душераздирающий крик Рики, не прекращающийся ни на секунду. Парни слышат ужасные звуки, с которыми мертвецы кромсают человеческую плоть. Сразу за рёвом девушки доносятся сначала тихие звуки мужской боли, а потом Рёта не выдерживает, и на его громком крике Юнги сжимает глаза, чувствуя, как по лбу скатываются крупные капли холодного пота. Он сжимает зубы, чтобы спёртое от страха дыхание стало тише. В грудной клетке что-то сжимается. Звуки чавканья, доносящиеся с той стороны шкафа проникают прямо внутрь. Рычания, грохоты. Людские крики затихли. Их больше не будет. Чимин всё ещё смотрит на эту полоску, и в голову закрадываются мысли, что то же самое, что произошло с ребятами в нескольких метрах от этого чёртового шкафа, произойдет и с ними. Это лишь вопрос времени. Сейчас они доглодают их плоть и отодвинут ничем не закреплённую дверцу шкафа. Они найдут их с Юнги и примутся за них. «Интересно, я буду так же кричать, как они?» — думает Чимин, не меняясь в лице. Он, словно завороженный, смотрит на бледную полоску, слабо отражающуюся в его пустых глазах. Конечно же, это невозможно. Мертвецы не найдут их, если парни будут сидеть тихо и не высовываться. Они уже не люди и не будут искать живых, заглядывая в каждый угол комнаты. Однако рассудок Чимина затуманился, и прямо сейчас ему так не кажется. А вдруг именно эти трупы будут хоть немного разумными и поймут, что и Чимин, и Юнги сидят совсем рядом, прямо за дверцей шкафа. Вот они, состоящие из плоти и крови… Вот они. Были, а теперь нет. В голове всплывает улыбка и голос Айви, смех и рассказы Рёты, неловкость и застенчивость Рики. Вот так внезапно, в один момент, сам того не ожидая, можешь потерять всех и вся. «Прямо как во сне», — думает Чимин, прокручивая неприятные сцены. «Я потерял тебя так же, как теряю сейчас их. Я не видел, что с тобой сделали, но в этом мире мы уже не найдем друг друга никогда». Внезапно Пак чувствует на своём локте чужую ледяную ладонь. Ледяную, но влажную. Мин долго держит руку неподвижно, чувствуя горячее дыхание Чимина на ней. Пак прекращает обнимать свои колени и беззвучно кладёт ладонь левой руки на чужую. Оба парня дрожат, но ни один из них не замечает этого. Они переплетают пальцы влажных рук, сжимая друг друга так сильно, что есть мочи. Молча сидя в крошечном шкафу одинокой комнаты в каком-то сыром здании, внутри которого то и дело ползают разные живности и бегают крысы. Полоска становится совсем светлой. Наступает утро, а звуки поедания снаружи всё никак не прекращаются. Юнги уже не чувствует свою ладонь, пальцы которой переплетены с чиминовыми. Сколько они уже так сидят в молчании, бездвижно? Пак чувствует, как слипаются его глаза, но засыпать нельзя ни в коем случае. Тело онемело от несменяемой позы, а волосы прилипли ко лбу. Откуда-то издалека слышится короткое пение птиц, тут же исчезающее. Юнги медленно поворачивает голову и смотрит прямо в глаза Чимина. Благодаря этой полоске и успевшим привыкнуть к темноте шкафа глазам, Пак может видеть очертания лица напарника, и даже чувствует его взгляд, пронизывающий насквозь. Парни долго смотрят друг другу в глаза, и Чимин, не двигая тело, лишь немного выгибает вперед шею и прижимается пухлыми треснувшими губами ко лбу Юнги. Мин сглатывает и закрывает глаза, чувствуя тёплое касание живых губ на коже. Они долго сидят так, и Чимин так же аккуратно возвращает голову в предыдущее положение.***
Полоска света превращается в красную, и Юнги вынимает ладонь из чужой, разминая пальцы. Закат. Звуки за стенкой прекратились некоторое время назад. Не слышно было ни рычаний, ни чавканья, ни чего-то там ещё. Лишь птицы изредка давали о себе знать, словно крича: «Мы здесь, можем улететь от этих тварей, а вам ничего не остаётся, кроме как слушать и смотреть на этот ужас, неудачники!» Парни переглядываются и слабо кивают друг другу. Юнги быстро отодвигает дверцу шкафа, чтобы, если вдруг кто-то и был в комнате, Мин смог быстро вылезти и дать отпор. Хотя вышло бы наверняка не совсем так, как хотелось, ибо ноги совсем отекли, и приходится долго ждать, чтобы встать и сделать хотя бы какое-то движение или шаг. Чимин вылезает следом. Он не смотрит в угол, но боковым взглядом замечает, что там лишь остатки. Запах также даёт о себе знать. — Берём наше и уходим, — коротко и строго говорит Юнги, быстрыми движениями собирая рюкзак. Пак немедленно хватает свои вещи и несколько чистых маек, приготовленных девушками ещё день назад. Случайно взглянув на полку Айви, Чимин напоследок хватает упаковку с оставшимися ароматическими палочками и выходит из адской комнаты вслед за Юнги.