«Долго летела маленькая бабочка К диким хризантемам, И разбила свои крылья».
— Пусто. Снова, — Кендзи со злостью пинает коробку на полу, и из неё выползает сороконожка и быстро заползает под остальной мусор у стены. — Ничё не пусто, — Юнги со стуком закрывает ящик стола, из которого секунду назад вынул наполовину пустую пачку сигарет, и с удовольствием закуривает. — Да, это нам сейчас важнее всего, — ворчит японец себе под нос. Последние дни все напряжены, и нервы уже на пределе. Еды совсем нет, а места для ночлега попадаются больше похожие на дно мусорного ведра, чем на более-менее приличную комнату. Пригород, построенный когда-то давно в поле, окружённом лесом, кажется тихим и спокойным. Здесь даже можно было бы остановиться на подольше, если бы они смогли найти хотя бы что-то съестное. — Ощущение, будто люди взяли с собой всё до последнего, — говорит Чимин, наклоняясь под стол в одном из одиноко стоящих домов. Пусто. Уже никто даже ничего не говорит, потому что всё как всегда. — Что такое? — спрашивает Чимин, и все поворачиваются к Нине, улыбка на лице которой ослепляет всё вокруг. — Нашла, — выдыхает она, и все парни срываются с места. Они забегают в небольшую пристройку, которую осматривала девушка, но кроме пыльного шкафа и различного барахла ничего не видят. Нина гордо подходит к шкафу и, напевая себе под нос что-то, похожее на гимн, открывает его. Сарай будто начинает светиться, а в животе сразу же чувствуются мелкие спазмы от дикого голода. На всю группу выжидающе смотрит целый пакет риса и ряд из консервных банок. Все четверо, действуя как можно активнее, подгоняемые волчьим голодом, вынимают еду, отряхивают с неё пыль и садятся кто куда, расхватывая по банке консерв. — Сейчас съедим, чтобы хоть живот не болел, а потом придумаем, что делать с рисом, — жуя, говорит Чимин, и все кивают.***
— Накройся моим одеялом, — шепчет Юнги и убирает со лба Чимина влажные волосы. Он долго смотрит на него, не в силах сдержать улыбку. Ночью очень тихо. Впервые за долгое время группа может дышать воздухом, в котором нет ноток мертвой плоти. Деревня эта настолько мала, что частные, маленькие домики расставлены максимум по три штуки на километр. Группа решила остаться в доме, где Нина нашла некоторые запасы, пока они не закончатся. Недалеко есть слабый ручей, но сам факт того, что он вообще есть — очень важен. — Будь осторожен, — шепчет Чимин и чувствует, как глаза тяжело закрываются от усталости. Юнги мягко целует парня в губы и уходит на ночное дежурство. «Небо такое чистое», — проносится в голове у Мина спустя пару часов сидения на одном месте. Он долго рассматривает яркие звезды и почти полную луну, ставшую настоящим путеводным светом в тёмное время суток. Юнги вздыхает и лениво потирает глаза. Все уже привыкли к скучному ночному дежурству, но иногда эта скука превращается в бесконечные минуты, тянущиеся словно резина. Юнги чувствует, что его ноги и попа затекли, и, оттолкнувшись от стены, встаёт. Неприятное покалывание охватывает нижнюю часть тела, и кореец начинает ходить из стороны в сторону у домика, закинув на плечо катану. От усталости мыслей совсем нет, и всё, что лезет в голову — картинки чистых, мягких и уютных кроватей. Небо всё ещё тёмное, и даже намёка на проблеск рассвета не видно. Значит, мучиться от скуки ещё долго. Юнги останавливается и долго вглядывается вдаль со всех сторон. Ничего. Ни одного движения. — Супер, — шепчет он. Юнги хватает с земли несколько пустых бутылок и осторожно топает к ручью, пробивающемуся в лесу недалеко от их домика. В темноте видно плохо, и парень мысленно благодарит луну, что она вообще существует, как бы глупо это ни звучало. Мин осторожно ступает по земле, стараясь не наступать на хрупкие ветки и не издавать лишнего шума. Хорошо, что ручей находится близко, а не в глубине леса. Отсюда отчётливо виден их домик. Юнги садится на корточки у воды и кладёт бутылку так, чтобы жидкость сама затекала прямо туда. Он умывает лицо и слегка содрогается, когда ледяные капли стекают вниз по шее. Парень промачивает тряпку и начинает смывать застывшие следы крови с лезвия. Вода уже льётся через край. Юнги шмыгает носом, закрывает бутылку и подставляет вторую. Он заканчивает возню с катаной и начинает просто ждать, когда вода заполнит бутылку, одновременно поглядывая на домик. Мин закрывает вторую бутылку и встаёт, отряхивая одежду. Он делает несколько глотков чистой воды, и внезапно до слуха доносится шорох и звук ломающихся сухих веток. Он сглатывает воду, осторожно закрывает бутылку и вынимает оружие. Юнги задерживает дыхание, все свои чувства пуская на слух, и всматривается в лесную черноту. Сердце бешено колотится в груди. Шорохи и скрипы становятся громче и… Обширнее? Сквозь лесную чащу резко прорывается мертвец, выходя под лунный свет. Юнги выдыхает и уже готовится дождаться, пока тот дойдёт до него, чтобы снести ему голову, но… — Вот чёрт, — шепчет Мин, выпучив глаза, и делает шаг назад. Сразу за первым трупом из-за деревьев начинают выходить десятки мертвецов. Шипение становится оглушительным. Юнги что есть мочи бежит к домику, по пути закидывая бутылки с водой в рюкзак. — Встаём! — он начинает толкать всех троих, и много времени, чтобы «раскачать» друзей, не требуется. Вся группа молниеносно вскакивает. — Уходим, быстро, — шипит Юнги, кидая в рюкзак остатки консервов. Как раз из-за возможности подобных ситуаций никто никогда особенно и не раскладывается, поэтому на сборы уходит лишь несколько секунд. Группа выбегает из домика в ту же секунду, когда стадо достигает его. Ребята убивают несколько мертвецов, подошедших совсем близко, и что есть сил бегут прямо от толпы. Нина быстро оборачивается, и страх окутывает её с головой. Сотни, а может, даже и тысячи голодных, уже давно мёртвых гнилых зомби продолжают выходить из леса в нескончаемом потоке. Группа не решается забегать в лес напротив, и ей остаётся лишь двигаться вдоль дороги, но это оказывается не так просто. Не зря Юнги подумал, что звук становился «обширнее». Похоже, что мертвецы заполнили большое расстояние. И пока все бегут по дороге дальше от дома вдоль леса, мертвецы выходят из этого же леса на эту же дорогу, и приходится иногда тормозить и убивать тех, кто подошёл почти вплотную. Они добегают до перекрёстка и сворачивают налево, подальше от лесной полосы. Чимин оборачивается и видит, что всё вышедшее стадо собирается в кучу и плетётся по дороге прямо за ними. Они ещё долго бегут вперёд, пока с обеих сторон не начинаются поля. Внезапно Нина спотыкается о какой-то мусор, невидимый в темноте, и падает прямо на грязный асфальт. В коленях чувствуется обжигающая боль, такая же, как и на ладонях. — Нина! — Кендзи тормозит и бежит к подруге. Чимин также подбегает к девушке, и вместе с японцем они быстро её поднимают, пока Юнги сносит по половине сгнившей головы подошедшим мертвецам. — Всё нормально, — сквозь зубы говорит девушка, претерпевая боль. Даже думать не надо, чтобы понять, что бежать надо в любом случае несмотря на кровоточащие раны, которые привлекают мертвецов запахом. Японец помогает Нине бежать, поддерживая её одной рукой, но долго они так не протянут. С обеих сторон лишь поля. — Туда, — кричит Юнги и показывает куда-то вдаль. Небо начинает светлеть. Вот-вот из-за горизонта выглянет солнце. Пробежав ещё несколько минут, группа добегает до забора, за которым простирается рапсовое поле. — Зачем тут поставили забор? — непонимающе спрашивает Юнги не к месту и подпрыгивает. Он с легкостью перелазит железные балки и спрыгивает вниз. — Скорее! — шипит он, видя, как толпа с каждым мгновением подходит всё ближе. — Я не смогу, — говорит Нина дрожащим голосом, сдерживая рыдания. — Сможешь, давай, — говорит Чимин. — Нет, не так. Кендзи, лезь туда. Вы с Юнги её поймаете. Японец кивает и также быстро оказывается на той стороне. Сквозь дикую боль Нина подпрыгивает, а Пак поддерживает её снизу, подталкивая вверх. — Давай, — Чимин подпрыгивает рядом и начинает помогать подруге сбоку. — Нет, не так. Я тебя вытяну сейчас там, — говорит он и перелазит на другую сторону забора, не спрыгивая на землю. — Если что, ловите нас обоих, — кидает он парням и, схватив Нину за плечи, тянет на себя. — Давай, Чимин-и, — взволнованно говорит Юнги, так как толпа уже почти настигает их. — Дав… Внезапно Нина вскрикивает. Она чувствует крепкую хватку на ноге. Ходячий пытается утянуть девушку к себе, но она активно мотает ногой, не давая зомби это сделать. — Нина! — кричит японец и хватается за прутья железного забора. Всё стадо уже через пару секунд будет около них. Кендзи прыгает на забор и начинает помогать Чимину вытягивать подругу из смертельных хваток, которых уже стало две. — Давай же, — шипит Пак, и сильным рывком они с японцем вытягивают испанку из лап мертвецов. Все трое падают на землю с глухим ударом. — Сука, — выругивается Чимин и понимает, что на копчике будет огромный синяк. Парни помогают девушке встать, поддерживая с двух сторон, и все вместе быстрым шагом идут вдоль поля, пересекая его. Рапс похож на разбросанную повсюду пыльцу, а с выходом солнца из-за горизонта — на жёлтое море. Яркие светлые краски кажутся чем-то нереальным, ведь только некоторое время назад их окружали чёрные, кровавые и тёмно-синие оттенки. Это больше похоже на параллельную реальность или кадры из мультика студии Гибли. [1] Почти полчаса они идут по полю, пока лучи солнца становятся теплее и ярче. Наконец-таки Чимин устало ступает на дорогу и ложится прямо на асфальт, тяжело дыша. Рёв толпы, оставшейся за хрупким забором, уже не слышен. Видимо, их отвлекло что-то другое, и они прекратили попытки догнать группу Юнги. Никто не говорит ни слова, слышатся лишь чьи-то громкие глотания воды совсем рядом. Чимин долго смотрит на небо, рассматривая каждое мельчайшее облачко, каждую птицу, пролетевшую над ним. От увиденного спокойствия на душе становится хорошо, и Чимин приподнимается на локтях. Взгляд сразу же падает на Юнги, сидящего на асфальте и обнявшего колени руками. Его голова опущена, и Пак слышит тихое сопение. Он встаёт, подходит к Юнги и садится рядом. Чимин обнимает свернувшийся уставший комок одной рукой и прижимает к себе, целуя в макушку.***
— Юнги надо поспать, — тихо говорит Пак, обращаясь к остальным членам группы. — Чимин! — недовольно встревает Юнги, но друг его игнорирует. — Всё нормально. Прекрати. — Да, надо найти спальню, — говорит Нина, ковыляя по дороге с помощью Кендзи. — Надо, — холодно произносит японец. Проходит ещё несколько часов, прежде чем группа натыкается на двухэтажное здание, вокруг которого стоят тишина и покой. Аккуратно и бесшумно они поднимаются по лестнице наверх. Парни проверяют окружение на неприятные сюрпризы и, не найдя ничего, что может угрожать их жизням, заходят внутрь и блокируют дверь. Кендзи сразу же помогает девушке обработать раны. — Вы бы хотели сделать тату? — с улыбкой спрашивает Чимин, рассматривая журнал с эскизами. Их ночлег на сегодняшнюю ночь — бывший тату-салон. Картины на стенах кажутся жутковатыми. Видимо, мастер любил набивать дотворк [2] в жанре хоррор. — Ну и жуть! Кто вообще бил такое? — тихо спрашивает Юнги у Нины, рассматривающей все эти картинки рядом с ним. — Интересно, вот эта и сейчас нравится своему владельцу? — усмехнувшись, задаёт Чимин очередной вопрос без ответа и продолжает смотреть на рисунок расчленённого трупа девушки из аниме. — Не надо было с вами идти, — внезапно произносит японец, закрывая ладонями лицо. Чимин и Нина сразу же оборачиваются на напарника, а Юнги лениво переводит взгляд от окна, даже не шевельнувшись. Он ожидает, что последует дальше. — Эй, что ты такое говоришь? — спрашивает Нина на испанском и быстрым шагом подходит к другу. Она садится рядом и кладёт ладонь ему на плечо, но Кендзи её сбрасывает. — Надо было убить вас ещё у вертолета! — говорит он чуть громче и вскакивает с места. Юнги неотрывно смотрит тому прямо в глаза, и ни один мускул на его лице не шевелится. Взгляд остаётся таким же ленивым. — Кендзи, хватит! — шипит Нина на родном языке, хватается за рукав японца и начинает тянуть вниз, чтобы тот сел обратно. — Нам всем нужно отдохнуть… — Нет, Нина, — говорит он на японском, продолжая смотреть на Юнги, сидящего прямо перед ним. — Мы жили нормально, пока не появились эти двое! — он корчит гримасу отвращения. — У нас была вода, еда, душ, постоянная крыша над головой и ощущение безопасности! — Пожалуйста… — шепчет Нина, неловко оглядываясь на Чимина. — Они разрушили нашу нормальную жизнь! Чимин смотрит на Юнги, эмоции которого так и не дают о себе знать, если они вообще есть в данный момент. Его спокойный взгляд не двигается с одной и той же точки в виде психоза японца перед ним. Пак хочет что-то сказать, но молчит. — Ну так вали, — холодно говорит Юнги, и Кендзи, резко поменявшись в лице, хватает свой рюкзак одной рукой, а второй — Нину, и начинает тянуть её из комнаты. — Эй! Стой! — девушка вырывается и почти переходит на крик. — Да остановись же ты! — никто из парней не слышал её агрессивный тон до этого момента, и в комнате повисает тишина. Нина толкает друга в соседнюю комнату и резко закрывает дверь. Из-за двери сначала слышатся приглушённые голоса, но спустя пару минут они переходят на нервный шепот. — Что ты делаешь? — она садится на пыльный пол рядом с Кендзи, берёт лицо друга в ладони и смотрит в его глаза, наполненные злобой. Парень долго молчит, и внезапно вместо злости появляется грусть. Настолько глубокая, что у Нины встаёт в горле комок, но она закусывает губу и, стараясь не заплакать, продолжает. — Послушай. Сейчас ты — мой самый близкий человек в этом мире, понимаешь? Пожалуйста, Кендзи. Ты прекрасно знаешь, что я всегда буду на твоей стороне. Что бы ты не решил, я всегда поддержу тебя и буду следовать рядом, но сейчас ты не прав. Мы все устали, нам всем надо отдохнуть… — Ты поранилась из-за них. Все твои руки и ноги в крови, — дрожащим и подавленным голосом произносит Кендзи. — Не из-за них. Ты знаешь, что не из-за них. Со всеми бывает. Ну, получила пару царапин, подумаешь, — она приподнимает его лицо чуть выше и чувствует, как по грязным щекам текут слёзы. — Эй. Вспомни, от каких людей ты спас меня. Чимин и Юнги — наши друзья. Мы все сейчас на эмоциях. Ты должен успокоиться. То место и правда было для нас домом, но оно не существовало бы вечно. Еда в округе и так заканчивалась, мы не смогли бы там ничего выращивать. Оставшиеся запасы не бесконечны. Мы должны найти место, где можно выращивать что-то, где можно развиваться и жить, а не просто существовать в страхе. Сколько раз мы говорили с тобой об этом? — она понимает, что её голос также начинает дрожать, поэтому замолкает. Кендзи долго молчит, рассматривая её светящиеся глаза и дрожащие губы. Он резко притягивает девушку к себе, мягко целует в щеку и крепко обнимает. — Он просто… — тихо говорит Чимин, делая шаг к Юнги. — Да знаю я. У всех бывают срывы. Я бы больше удивился, если бы он был спокойным, — Мин ухмыляется, а Пак чувствует, как с души падает камень. Чимин садится рядом с Юнги и придвигается к его лицу, чувствуя горячее дыхание на губах. Расстояние между ними составляет всего лишь сантиметр, и Пак начинает дразнить парня, закусывая губу и тихо хихикая, но не целуя. — И зачем ты это делаешь? — хрипло спрашивает Юнги прямо в губы, и по телу Чимина бегут мурашки. Резким движением Мин хватает Чимина за кофту и притягивает к себе, впиваясь в его губы. От дикого желания кружится голова, а пульс учащается с каждым мгновением. Ладонь Чимина ползёт по следам застывшей крови на чужой шее, пальцы зарываются в волосах. Хочется прижать Юнги как можно ближе. Дверь в соседнюю комнату распахивается, и Чимин неловко прерывает поцелуй. Нина кидает на друга виноватый взгляд. — Всё нормально? — спрашивает Чимин у девушки, и она с улыбкой кивает.***
— Не болит? — шёпотом спрашивает Пак у сидевшей рядом Нины. Сегодняшнюю ночь дежурит Кендзи в соседней комнате у окна, выходящего на лестницу с улицы, поэтому ребят он не то, что не слышит, он их даже не видит. Девушка отрицательно хмыкает, положив голову на плечо Чимина. — Юнги спит? Как думаешь? — очень тихо спрашивает она, и Пак кивает. Конечно же, он спит. Юнги так устал за последние сутки, что наверняка отрубился сразу же, как только принял горизонтальное положение. Но Юнги лишь напрягает слух, лёжа спиной к ребятам и моргая в темноту. — Что-то случилось? — спрашивает Чимин, и Нина поднимает голову. — Мы же с тобой друзья, да? — Что за тупой вопрос? — обиженным голосом спрашивает он. — Естественно. «Её японский и правда стал в разы лучше», — пробегает мысль в голове у Чимина. С самой первой встречи Нина стала для него другом. И не просто товарищем, а лучшим другом. Чимин понял это, как только они начали одновременно смеяться при первой же встрече в лесу у вертолёта, когда ничего смешного, собственно, кругом-то и не было. — Сегодня, когда мы с Кендзи, ну… Разговаривали в этой комнате вдвоём… — она неловко замолкает, а Чимин хмурится. — Короче, мне кажется, что я люблю его, Чимин, — быстро заканчивает она, и Юнги, пялясь в темноту, жалостливо поджимает губы и сразу же проваливается в глубокий сон.