«…она поняла: единственное, о чем надо говорить, – наши чувства. Все эти умничания – вздор. Просто что чувствуешь, то и надо говорить.»
Айви протыкает палкой череп мертвеца на полу и небрежно стряхивает кровь в сторону. Группа осторожно проходит внутрь, прислушиваясь к звукам. — Дверь была заперта изнутри. Вряд ли кроме неё тут есть кто-то ещё, — шепчет Юнги и кивает на труп, обезвреженный Айви. — Тут даже мусора нет, — тихо произносит Чимин, проходя вперёд между книжными рядами. Они заканчивают осмотр библиотеки и опускают оружие. Никого. Чонгук подходит к столу, за которым раньше сидела библиотекарша, и берёт маленькую визитку: «Амая Муцуи, Библиотека города Сиракава». Чон кидает быстрый взгляд на женщину с продырявленной головой и втыкает визитку между бумагами. По классике, он начинает рыскать в шкафчиках в поисках чего-то полезного и в бумагах — в поисках карт. — Есть, — шепчет Чонгук и вынимает маленькую свёрнутую карту района. — Тэ, глянь, где тут можно найти воду, — он передаёт кусок бумаги Киму и продолжает поиски, но вряд ли у библиотекарши завалялись лишние консервы. Кореец вздыхает и смотрит на остальных, рыскающих между стеллажами и в отдельной небольшой комнатке для личных вещей работников. Лица ребят не особенно радостные. Тэхён открывает карту и внимательно начинает изучать окружающую местность. — В паре километров есть ручей вроде. А, стоп. — Что там? — Это водопад? Кажется. — Что? — удивлённо спрашивает Хосок и подбегает к Тэхёну. — Ты уверен? — Кендзи, глянь-ка, я не путаю? — Тэхён показывает японцу место на карте, и тот задумывается. — Наверное. Не помню, как обозначают водопады на картах, но очень может быть. Стоит завтра проверить. Чимин подзывает Юнги, и они общими силами начинают двигать стеллаж с мировой историей и культурой в бок, чтобы в помещении появилось небольшое разделение пространства и было похоже на что-то вроде комнат. Кендзи и Хосок проделывают то же самое с другим, и в конечном итоге группа разделяет пространство на четыре почти равных прямоугольника. Нина выносит из комнатки для рабочих железное ведро и ставит в середину самой «крайней комнаты», где нет окон. Девушка подходит к книгам и осматривает корешки. Ей не хватает её домашней библиотеки в Испании, которую она с такой любовью собирала с самого детства. Нина встряхивает головой и резко вынимает первую попавшуюся книгу с полки. — Как хорошо, что я не могу прочитать название и автора — хоть не так стыдно будет, — под нос произносит она на испанском и вырывает листы. Она бросает их в железное ведро, а потом ещё и ещё, пока бумаги не становится много. Нина поджигает последний вырванный лист спичкой, и бумага в ведре загорается. — О, ты уже пикник нам устроила, — с улыбкой говорит Чимин и подходит к девушке. Он садится у так называемого костра и ищет в рюкзаке сухую лапшу. Через несколько минут вся группа довольно поедает сухие пайки, залитые кипятком, пока Нина с обливающимся кровью сердцем подкидывает в огонь очередные разорванные книги. — Неплохое место. Можно остаться тут на некоторое время, — произносит Чонгук в тишину, и все поднимают на него глаза. — Посмотрим, — Кендзи в один глоток допивает бульон. — Сначала найдём источник воды.***
— Думаю, мы вернёмся через пару часов, — говорит Тэхён. Он обнимает Чонгука и целует того в губы. — Я знаю, — тихо отвечает Чон. — Так, ладно, выдвигаемся, — Кендзи, чуть смутившись, осматривает романтичную парочку и прочищает горло. Чонгук закрывает дверь в библиотеку и пододвигает кресло, блокируя вход. Он ухмыляется своим мыслям и, тихо присвистывая, проходит внутрь комнаты, где сидят остальные. Он присаживается рядом с Чимином, и они кивают друг другу. — Что ищешь? — спрашивает Юнги у Нины, рассматривающей полки с книгами. — Ты же всё равно не сможешь это прочитать. — Тут есть немного иностранного. Надеюсь, что найду хотя бы какую-то el folleto (пер. с исп. «брошюра») на испанском, — неуверенно произносит она и присаживается на корточки. Чонгук сначала долго смотрит, как девушка безнадёжно ищет книги, потом потирает сухие руки и вздыхает. Он поворачивает голову в сторону Чимина, сидящего рядом, на коленях которого посапывает Юнги. Чонгук рассматривает, как нежные когда-то ладони Пака поглаживают растрёпанные волосы Мина, вслушивается в его дыхание, прерываемое шагами Нины, и Чимин замечает это. Чонгук сразу же отводит взгляд. — Айви спит? — тихо спрашивает он, и Чимин кивает. — Что у вас тогда произошло? — Ты о чём? — С Айви. Что тогда произошло? Пак замирает и перестаёт гладить чужие волосы. Он смотрит прямо в глаза Чонгука и сглатывает. — Их было трое. Она и ещё парень с девочкой. Они неплохо обустроились в одной квартирке. Мы не то, чтобы прям очень долго жили с ними, но достаточно для того, чтобы узнать друг друга. С Айви мы общались ближе остальных. Честно говоря, ещё тогда мне казалось, что она намного сильнее всех, кто там находился. И сейчас я в этом удостоверился. — Вы с Юнги сильны не меньше… — Нет, — Чимин холодно смотрит на Чонгука, сжимая челюсти. — Прости. — Ничего. — Нет. Она убежала. Рисковала, когда вылезала из окна, а мы… Когда мёртвые ворвались в эту квартиру… Ночью… Мы с Юнги спрятались в шкафу. Мы слышали, что там происходит. Каждый звук. Каждый. Мне казалось, что эта ночь продолжается бесконечно. Что мы сидим там половину жизни. Но наступило утро, и мертвецы ушли. Я думал, что Айви погибла, потому что в комнате не осталось ничего, кроме парочки костей. Ничего… Чонгук вытирает каплю холодного пота с виска. Он закусывает губу и тихо вздыхает. Кореец видит, как двигаются глаза Юнги. Наверняка он слышал заново весь рассказ. Чонгук кладёт свою ладонь на чиминово плечо и слегка его сжимает.***
Тэхён вдыхает поглубже, и глаза у него загораются. Запах мокрой земли. Он хватает за рукав Кендзи и Хосока и шикает Сумирэ. Все останавливаются и замирают, прислушиваясь. — Слышите? — шёпотом спрашивает Тэхён, нервно облизывая губы. Где-то вдалеке еле слышен шум. Шум воды. — Это он? — Хосок хмурится. — Идём. Спотыкаясь о камни и упавшие ветки, все четверо бегут на приближающийся громкий звук воды, а их сердца стучат всё сильнее от сладостного предвкушения естественного душа и, быть может, ещё чего-то полезного. Звучание уже почти оглушает, и сквозь листву виднеется долгожданный водопад. — Да! — выдыхает японец, а три других напарника улыбаются во все зубы, поспешно начиная снимать с себя одежду. — Подождите, — Кендзи меняется в лице и выставляет ладонь, останавливая остальных и медленно переводя указательный палец на губы. Все сразу же присаживаются, вглядываясь вперёд. Озеро под водопадом небольшое, и с другого берега сквозь толстые струи воды просматриваются очертания каких-то простых сооружений. Машинально ребята сжимают в ладонях своё оружие и, чуть пригнувшись, подходят к непонятным фигурам, но, приблизившись, выпрямляются. Лицо Тэхёна, и так безразличиное, кажется, при виде очередного могильного ночлега совсем не меняется, однако взгляд становится до жути пустым. Хосок вздыхает и сжимает губы. Прямо перед ними открывается небольшой палаточный лагерь, внутри которого не осталось ничего, кроме разорванных одежд, пустых банок, разбросанных на траве иссохших внутренних органов, обглоданных костей и одинокого мертвеца, жадно поедающего какие-то остатки. Тэхён, не пошевелив ни одним мускулом, молча разворачивается и возвращается к тому месту, где они с Хосоком начали раздеваться. — Я разберусь, — тихо произносит Кендзи, хотя сквозь шум воды ни Чон, ни Сумирэ, ни зомби, к которому направляется японец, его не слышат. Все возвращаются по следам Кима. — Где Тэхён? — испуганно спрашивает Хосок, на что Кендзи одним только жестом головы указывает куда-то в сторону и начинает раздеваться сам. Хосок видит, как Тэхён, словно заведённая механическая кукла, направляется куда-то по каменной, заросшей мхом лестнице наверх, и уже хочет пойти за ним, как Кендзи останавливает его за запястье, сказав лишь уверенное: — Не надо.***
Ким поднимается ещё выше и наконец-то достигает цели. Он приближается к небольшим воротам тории [1], рядом с которыми открывается просто великолепный вид на водопад. Тэхён подходит прямо к арке ворот и делает лёгкий поклон. Он проходит сквозь них и подходит к небольшому алтарю, улыбаясь тому, насколько же алтарь маленький в сравнении с воротами. Ким подходит к ящику у алтаря и долго смотрит на него, будто вспоминая, что нужно делать, однако на самом же деле мысли его витают где-то над облаками. Ким присаживается и находит на земле небольшой плоский камень, чуть больше монеты номиналом в сто йен. Хафу бросает камешек в ящик, протягивает руку к маленькому колокольчику, которым нужно несколько раз позвенеть и оповестить богов о своём приходе, но тут же останавливает себя и убирает руку. Нельзя лишний раз шуметь. Тэхён кладёт ладонь на алтарь и несколько раз проходится по нему ладонью, поглаживая. Быть может, этот жест покажется богам похожим на звон колокола? Он кланяется два раза перед ящиком и складывает ладони вместе перед собой, закрывая глаза. Два тихих хлопка. Загадывание желания и молитва. Очередной поклон. Тэхён открывает глаза и чувствует, как по щекам льются горячие слёзы. Он тут же вытирает их рукавом и смотрит на водопад чуть ниже. С этого высокого ракурса видно тот самый лагерь, а у противоположного берега Кендзи и Хосок заходят в воду без одежды, пока Сумирэ неловко идёт следом, не сняв с себя даже маску. Тэхён разворачивается и направляется к выходу из храма, к воротам. Он проходит сквозь них и, вновь повернувшись к ним лицом, делает очередной поклон. — Искупаешься? — тёплым голосом спрашивает Хосок у вернувшегося Тэхёна. Тот, не выражая ни единой эмоции, кивает и снимает с себя всю одежду. Хоби слегка щурится, ведь Тэхён одним из первых побежал к воде и так сильно хотел окунуться, а сейчас выглядит так, будто ему стало совершенно всё равно. Чон обращается к девушке, стыдливо стоящей поодаль от парней и отводящей взгляд от их тел. — Не стесняйся, Сумирэ, — аккуратно говорит он, и Сумирэ кидает на него неловкий взгляд, но потом сразу же его отводит. — Ладно, хорошо, — Чон с ухмылкой кивает своим мыслям и выходит на сушу. — Сейчас парни выйдут, и мы все отвернёмся, хорошо? — девушка удовлетворённо кивает. Слабыми шагами Сумирэ подходит к воде и оборачивается на парней. Они и правда все послушно отвернулись и сейчас о чём-то тихо разговаривают, стоя спиной к ней. Японка всё с себя снимает и остаётся в нижнем белье. Она аккуратно кладёт маску поверх сложенной одежды и делает шаг в холодную воду. Всё тело покрывают холодные мурашки. Девушка делает глубокий вдох и быстрыми шагами заходит дальше, чтобы поскорее привыкнуть к температуре воды. Нога наступает на скользкий мох, и Сумирэ, потеряв равновесие, с писком плюхается под воду с головой. — Суми? — поворачивается к ней Хосок, ладонью прикрыв глаза. Японка быстро выныривает и делает глубокий вдох. — Всё в порядке, я просто споткнулась. Хосоку хватило первой части предложения, чтобы успокоиться, и он отвернулся, возвращаясь к разговору. Вторую часть он просто не понял. Сумирэ вытирает глаза и смотрит на ладони, испачканные тушью. — Вот блин, — шепчет она и боится представить, как сейчас выглядит с размазанным макияжем. Придётся стереть его полностью. Со стороны храма, куда поднимался Тэхён, слышится рычание, но парни его не замечают. Мертвец подходит к краю обрыва и с шипением делает шаг вперёд, за секунду достигая земли. — Блять! — пугается Кендзи, машинально отпрыгивая в сторону от брызг гнилой крови. Зомби больше не может ходить, однако это не мешает ему двигаться в сторону свежей плоти, и парни морщатся от его попыток. — Плавай спокойно, рыбка, мы разберёмся, — чуть прикрикивает Хосок, хотя Сумирэ, смывая макияж, даже не заметила эту внезапно появившуюся опасность. — Самоубился, получается, — хихикает Хосок, и Тэхён направляет на него недовольный взгляд, одновременно пустой до ужаса. Напряжённый странным поведением Кима, Хосок пытается переглянуться с Кендзи, но тот делает вид, будто ничего не происходит. Отработанным движением Ким протыкает голову мертвеца ножом, и тот, замерев, падает замертво. Окончательно. Сумирэ заканчивает со своими водными процедурами и выходит на берег. Она быстро одевается и неловко натягивает маску на лицо. Без макияжа она чувствует себя максимально некомфортно, поэтому девушка растрёпывает волосы руками, чтобы те хоть как-то прикрыли её верхнюю часть лица без маски. — Ну всё, пора, — говорит Кендзи, когда Сумирэ подходит к ним. — Ты там дайвингом занималась? — Идём, — бурчит Тэхён, разворачиваясь в сторону дома. — Да что с тобой? — шутливо тычет Хосок Тэхёну в спину, но тот продолжает идти вперёд, и Кендзи, виновато отмахиваясь от Чона, направляется вслед за хафу, оставляя двух других напарников в некотором недоумении позади. Хосок, стоя на месте, переводит взгляд на Сумирэ и чувствует, как не может двигаться. Из головы разом улетучивается всё кроме неё. Он смотрит на её мокрые локоны, чистое лицо без макияжа (точнее, на ту часть, что была не прикрыта), чуть испуганные глаза… И сердце его вот-вот вылетит из груди. Японка покрывается пятнами от смущения и резко отворачивается. — Прости, я… Макияж внезапно смылся, и я… — тихо начинает она бормотать. — Прости, что тебе пришлось увидеть меня такой… Я… Чон делает шаг к Сумирэ с лёгкой улыбкой на лице. Он аккуратно кладёт ладонь девушке на плечо и мягко поворачивает обратно к себе. Они вновь встречаются взглядами, и Хосок чувствует вставший в горле ком от того, насколько сильно он влюбляется в эту девушку с каждой секундой, с каждым мгновением. Хосок, не дотрагиваясь до кожи, стягивает маску Сумирэ вниз, открывая дрожащие губы. — Ты самая прекрасная девушка в моей жизни, — хрипло говорит он и целует Сумирэ. Они долго не двигаются, и Чон спустя несколько секунд обхватывает голову Сумирэ двумя руками и нежно продолжает поцелуй. Из глаз льются слёзы. «Почему?» — думает Хосок, и лишь когда Сумирэ начинает отвечать на поцелуй, понимает, что на его щеках её слёзы, а на её — его. Он прижимает девушку ещё ближе к себе, боясь отпустить хоть на мгновение.***
— Ну, наконец-то! — Айви подбегает к Сумирэ и крепко ту обнимает. — Ты без макия… — начинает она, но тут же прерывается, увидев, что руку подруги держит Хосок. — А… Э… Вы… Вы вляпались в клей? — неуверенно спрашивает она, переводя взгляд с одного на другого. Кендзи прыскает, а Хосок улыбается. Нина подходит к японцу. — Как ты? — на испанском спрашивает она, и друг крепко её обнимает, целуя в лоб. — Всё супер, мы нашли водопад, — отвечает он на том же языке, а потом повторяет последнее чуть громче для всех уже на японском. Нина, заметив новую пару в группе, пересекается взглядом с Хосоком, и тот еле заметно улыбается испанке, а та в ответ делает слабый кивок, однако в груди что-то давит. Непонятное чувство.***
Тэхён делает два тихих хлопка, затем поклон, выходит с территории богов, кланяется воротам ещё раз и глядит вниз, на водопад. Айви, Чонгук и Кендзи о чём-то смеются, складывая пойманных в ловушки Айви белок. Ким спускается к ребятам, отходит с тропинки, ведущей к храму, и видит на себе внимательный взгляд Чонгука. Тэхён неловко отводит взгляд, прочищает горло и устало спрашивает: — Сколько сегодня? — Целых одиннадцать, чёрт возьми! — радостно говорит Кендзи, улыбаясь во все тридцать два. — Айви просто мастер охоты, — стянув губы в трубочку, продолжает он, кладя ладонь на плечо японки. — Конечно! Столько времени в лесу ютиться! Кстати говоря, я мастер не только охоты, — с флиртом в голосе, говорит Айви, и слегка двигает плечами, приближаясь к Кендзи. — Ага, и глупого флирта, — отшучиваясь, отвечает тот, и оба начинают смеяться. Кендзи привык к дерзким фразам Айви за прошедшие несколько недель, и теперь они его не злят, а дают повод отшить девушку ещё и ещё раз, что обоим приносит, к удивлению, громкий смех. — Ещё немного, и ты меня захочешь, — вздохнув, продолжает Айви, толкая Кендзи в бок, пока ребята направляются обратно к дому. Вот только весело лишь японцам. — Единственное, чего я точно захочу — отрезать тебе язык или убить, — ухмыляясь, отвечает Кендзи, и они ещё долго продолжают перекидываться колкими фразами, уходя вперед от Тэхёна и Чонгука. Чонгук глядит на Тэхёна исподлобья и облизывает губы. За всю дорогу до водопада и обратно они не сказали друг другу ни слова. Чон шмыгает носом. — Зачем ты туда ходишь? — хрипло спрашивает он, от чего Ким слегка вздрагивает, испугавшись. — Что? — Ты ходишь на вылазки к этому водопаду каждый день. Это из-за того алтаря? Тэхён останавливается и смотрит на Чонгука. Чон видит, как его парень тут же начинает кусать щёки, а его губы начинают дрожать. Он хочет что-то сказать, но вместо этого глаза вмиг наполняются слезами и краснеют. Где-то вдалеке слышится приглушённый смех друзей. Сердце Чонгука тут же сжимается от тревоги при виде такого Тэхёна. — Эй… — он берёт Кима за плечи, а тот прикрывает глаза тыльной стороной ладони и начинает рыдать, сглатывая громкие всхлипы. — Эй… Эй, эй, Тэхён, — Чонгук жалеет об этом разговоре и прижимает парня к себе, целуя в шею, волосы, мокрые щёки. — Всё хорошо, всё будет хорошо, Тэхён. Я тебя люблю, — дрожь Кима на секунду прекращается. — Я так сильно тебя люблю. Пожалуйста, — шепчет Чонгук тому на ухо. — Мы все устали. Очень. Скоро всё будет хорошо. Я тебе обещаю. Я обещаю тебе, — Чонгук берёт лицо Тэхёна двумя руками и заглядывает в заплаканные глаза. — Слышишь? — Ким слабо кивает, подрагивая, и Чон вновь крепко прижимает хафу к себе.***
— Сбавь обороты, это моя часть, — Айви толкает сидящего рядом Кендзи в плечо, и тот смеётся, отдавая японке обратно её порцию вечернего ужина с охоты. — Хотя… — девушка задумывается. — За поцелуй я могла бы и отд… — В таком случае можешь взять и мою порцию, только не… — игриво фыркая, отвечает Кендзи, и остальные за столом прыскают от смеха кроме нескольких. Нина продолжает делать вид, что ничего не слышала и не слушает, Чимин слабо улыбается, представляя, что чувствует его подруга, а Юнги чувствует такой голод, что до всяких там разговоров и шуток ему нет никакого дела. Ближе к ночи все расходятся в свои псевдокомнаты из стеллажей книг. Чонгук приближается к Тэхёну, свернувшемуся на полу, и присаживается на колени. Ким медленно поднимает на него глаза, хлопая пышными ресницами. Чонгук кладёт ладонь на чужие чёрные волосы и слегка улыбается, начиная их поглаживать. Хочется улыбнуться шире, но это максимальное, на что способны мускулы его лица при виде такой печали во взгляде Тэхёна. Чонгук приближается к хафу ещё ближе и проходится сухой ладонью по его щеке, продолжая смотреть в наполненные тоской глаза. Он вновь улыбается, но получается как-то криво, и Чон чувствует себя глупо. Он нежно целует Тэхёна в потрескавшиеся губы. Потом снова. И снова. — Я не брошу тебя... — очередной поцелуй в мягкую щёку. — Никогда не брошу... — шепчет Чонгук. Он хватает слабые пальцы Тэхёна и начинает осторожно проходиться губами по каждой фаланге. — Я никогда тебя не брошу, слышишь? — Чон вновь заглядывает в глаза Тэхёна, которые уже успели намокнуть, и тот еле заметно кивает. Чонгук в последний раз целует хафу и уходит на дежурство. Чон сам попросил японку предложить обмен сменами, зная, что Тэхён откажется. В таком состоянии ему лучше отдохнуть и поспать. Ким отказывал и Айви, но та смогла уломать его поменяться. — Спасибо, что поменять Тэхёна, — произносит Чонгук, не парясь над ошибками в японском. Он шмыгает носом и чувствует холод в паху, исходящий от крыши. Чон встречается взглядом с Айви, и та кивает в ответ. Они ещё долго молчат, слушая лишь гул слабого ветерка, пение цикад и сверчков. В голове лишь картинки его любимого человека, от выражения лица которого горло сжимает спазм. Хочется поболтать о чем-то отвлечённом, но языковой барьер мешает Чонгуку начать какую-то тему, кроме как бытовую или же тему выживания, поэтому он лишь опускает подбородок на локти, обнимающие колени. — Ой! — спохватившись, шепчет Айви, и начинает что-то искать в рюкзаке. — Вот, забыла отдать, — она протягивает Чонгуку шахматную фигурку коня размером с палец, мастерски сделанную из золота. Глаза Чонгука загораются, и он начинает улыбаться. — Нашла в антиквариате недавно. Они из настоящего золота, и не осталось ни одной фигуры кроме коня и пешки, — Айви жестами показывала сказанное, чтобы Чонгуку был более-менее понятен смысл. — Слышала, тебе нравятся шахматы, решила захватить… — Она прекрасна, — Чонгук улыбается и обнимает Айви. Он долго рассматривает коня, любуясь каждой мельчайшей деталью, которую можно разглядеть в свете звёзд. Наверняка днём, прямо под солнечными лучами, она выглядит ещё более прекрасно. Некоторое время они с Айви пытаются говорить о шахматах, и девушка в ходе разговора помогает ему с речью и говорит, как правильно произнести то или иное слово. Их разговор прерывает шелест листвы со стороны, и из тени выходит мертвец. Он не видит и не слышит людей на крыше небольшого одноэтажного здания библиотеки, а вот они замолкают и прислушиваются к шипению. — Пропустим? — еле слышно спрашивает Чонгук, и Айви отрицательно качает головой. — Попаду. Девушка тихо присвистывает, и зомби медленно оборачивается в их сторону. Его рычание становится громче, и он начинает приближаться прямо ко входу в библиотеку. Японка прицеливается и с силой кидает нож в голову мертвеца, но лезвие попадает в шею, не причинив никакого вреда. Она молча протягивает ладонь Чонгуку, и тот отдаёт ей свой нож. Айви делает медленный выдох и снова прицеливается. Она кидает нож, и теперь лезвие попадает прямо в голову. Ходячий останавливается и плашмя падает наземь. Ребята прислушиваются. Никого. Айви аккуратно слезает с крыши и быстрыми движениями вынимает свой и чужой ножи из цели, а потом, словно мышка, так же быстро забирается обратно на крышу с помощью Чонгука. — Там было две змеи, — задумчиво произносит она.***
— Чимин, — шёпотом произносит Юнги, и Пак поднимает на парня глаза, отрываясь от книги. — Хорош развиваться, иди ко мне, — ленивым голосом тянет Мин, и Чимин с улыбкой прикрывает книгу. Он ложится на пол рядом с Юнги на их супер кровать из одной пыльной простыни и рюкзака вместо подушки. Пак заглядывает в отражающие огонь свечи неподалёку глаза Юнги, и внутри него что-то сжимается от тепла, что он видит в этом взгляде. — Ты такой красивый… — вырывается у Чимина, и Юнги начинает хихикать. — Что? — Прости, прости, просто это напомнило мне подкаты Хосока к Суми и Нине, — отвечает Мин, и Чимин подхватывает смех. — Ну, всю романтику испортил, — сквозь улыбку обиженно говорит Чимин, и внезапно лицо Юнги меняется. — Думаешь? — он хватает парня за майку и притягивает к себе, прижимаясь губами и начиная жадно целовать. Чимин тихо мычит сквозь поцелуй. Мурашки разбегаются по всему телу, а тепло и влага, исходящие от языка Юнги, кажется, обволакивают каждую клеточку кожи. Пак стягивает с себя майку и нетерпеливо помогает Юнги сделать то же самое. Чимин отрывается от поцелуя и нежными касаниями языка проходится от губ до шеи, от шеи до сосков. От тяжёлого дыхания парня ему не терпится перейти на уровень ниже. Медленно и неторопливо Пак расстёгивает джинсы Юнги и немного их приспускает. За соседним стеллажом слышится разговор Нины и Кендзи на испанском, но корейцы не обращают внимания. Чимин только успевает дотронуться губами до чужого члена, как за спиной слышатся шаги и внезапный голос, наполненный тоской: — О, извините, я думал… Извините, — Тэхёна разом кидает то в жар, то в холод от неловкости и вообще от всей картины увиденного, и он быстро уходит от стеллажа парней. Конечно же, никто никогда не заходил и не заходит к другим без стука или вопроса, но ночлег в этой библиотеке не очень-то разделён комнатами, и, можно сказать, что все у всех (по большей части) на виду. Юнги прикрывает глаза и закусывает губу, а Чимин аккуратно приподнимается. Пак даёт Юнги его футболку, натягивает свою и молча возвращается к книге, присаживаясь у стены. Вряд ли у них получится продолжить. В груди Мина что-то давит, а в голове неустанно повторяется голос Тэхёна, наполненный такими грустью и печалью, что Юнги вот-вот заплачет, вспоминая его снова и снова. И хотя вся четвёртка корейцев постепенно смирилась с тем, что их бывший парень теперь с другим, вряд ли это странное чувство стыда, вины и грусти исчезнет так быстро. А может быть и не исчезнет вообще. — Я скоро, — бурчит Юнги и выходит из их с Чимином квадрата. Чимин мычит в ответ, продолжая читать, но ни одно из слов не лезет в голову, и когда Юнги уходит, Пак откладывает книгу в сторону, делает глубокий вдох и, опираясь головой о стену, смотрит в потолок, пока где-то на фоне голоса Нины и Кендзи постепенно становятся громче.***
— Тэ? — Юнги находит Кима в его квадрате и заходит внутрь. Ким лежит на простыне, свернувшись калачиком. Услышав Юнги, он вытирает глаза и садится. Мин устраивается напротив и сглатывает. — Прости, что… — Перестань, Юни-я, — перебивает его Ким хриплым голосом и натянуто улыбается. — Всё нормально, — он берёт ладонь Юнги в свои. — Я просто… Не думаю, что к этому можно привыкнуть до конца, но я понимаю, что каждый из нас четверых чувствует то же самое… Дело не в вас… Ты теперь с Чимином, а я с Гукки, и, кажется, изначально так и было задумано Вселенной… Просто… — его голос начинает дрожать. — Тэхён? — Мин перехватывает чужие ладони и крепко их сжимает. — Прости, — Ким чувствует, как слёзы снова льются из него, капая на ноги. — Это всё… Так жить… Так тяжело так жить, Юнги, я… — он запинается, так как спазм от рыданий стягивает горло, и говорить становится больно. — Тэ, — тёплым голосом выдыхает Юнги и крепко обнимает Кима. — Я понимаю тебя, слышишь? Тэхён, всё будет хорошо, — шепчет он, прижимая того ещё крепче. — Этот мир превратился в кошмар, но друг у друга остаёмся мы. Ни Чонгук, ни я тебя никогда не бросим. Никто не бросит. Слышишь? — Ким кивает в плечо и ответно прижимает Юнги к себе. — Это просто… Просто надо перетерпеть… Просто перетерпеть… Тэхён шмыгает носом и вновь кивает.***
— ¡Ya basta! (пер. с исп. «хватит!») — шипит Кендзи. — Вы чё, блять, разорались? — агрессивным шёпотом спрашивает Юнги, заглядывая к соседям. Их напряжённый разговор, перешедший на высокие тона, уже превышает границы дозволенной громкости для выживания. — Либо заткнулись нахуй, либо перешли на шёпот, — строго говорит он, осматривая Нину, испепеляющую Кендзи взглядом. — Супер! Выбираю первое, — злостно говорит Нина и, схватив свой рюкзак, большими шагами выходит из квадрата стеллажей, обдавая Юнги ветерком. Кендзи вздыхает и замахивается на стену. — Я бы этого не делал, — холодно останавливает его Юнги, чтобы тот не создавал шума и звоночка на ужин для находящихся поблизости от библиотеки опасностей. Кендзи приходит в себя, опускает руку и вздыхает, присаживаясь на пол рядом со свечой. — Пиздец какой-то, а не день, — под нос себе говорит Юнги и присаживается рядом. — Что у вас стряслось? Кендзи долго молчит, успокаивая злость, и лишь спустя несколько минут отвечает: — Сегодня Айви поцеловала меня, ко… — Что? — перебивает Юнги, глаза которого лезут на лоб. — Да нет, ты не понял, — лениво оправдывается японец и закатывает глаза. — Перед дежурством она, как и всегда, обняла Суми, а потом подошла ко мне и поцеловала в щёку. При Нине. И я не… — Вот же коза, — удивлённо говорит Юнги, толкая щёку языком. — Нет, нет, — Кендзи немного улыбается. — Это было типа… Она не сделала это с чувствами и так далее. Это было больше похоже на шутку или… Блять, — японец быстро чмокает Юнги в щёку. — Боже, — хмурится Мин и шутливо вытирает место поцелуя рукавом. — Да, — усмехается Кендзи. — Да каждый в этой группе может поцеловать так другого… Это вообще было в рамках наших с ней шуток… — Друг, мне кажется, ты… — Юнги поджимает губы и думает, как сказать поаккуратнее. — Мне кажется, ты немного не понимаешь смысла происходящего вокруг тебя. — Я знаю, что Нина… — он останавливается. — Юнги, серьёзно, мне так не хочется лезть вот в это всё. Я рад за тебя и Чимина, за Чонгука и Тэхёна, за Хоби и Суми, но мне этого не надо, понимаешь? Я сто раз говорил Нине, что все эти намёки и жесты со стороны Айви для меня не значат ничего, но она так сгорела после этой ситуации… Она не слушает меня. Думает, что просто мне не нравится, а вот Айви нравится, и что я просто боюсь сказать ей об этом напрямую, хотя я… — Это правда? — Что? — Тебе правда не нравится Айви? — подозрительно спрашивает Юнги. — Боже, нет. То, что мы так общаемся… С самого первого дня это стало нашим стилем общения, понимаешь? Я знаю, что нравлюсь ей, а она знает, что мне — нет. Но мы оба превратили это в… — Ты немного играешь с чужими чувствами, — осторожно произносит Мин, и Кендзи грустно на него смотрит. — Походу, мне не нуж… Японец не успевает закончить, так как со стеллажа резко начинают падать книги. Пол ходит ходуном, а окружение будто начинает плавать. Это страшно. Одно из самых страшных ужасов, что ему доводилось ощущать в своей жизни — землетрясение. Кендзи и Юнги вскакивают с пола, так как книги начинают валиться на их головы. — Чимин! — панически кричит Мин, чувствуя, как мир под ним начинает танцевать всё сильнее. Все выбегают из квадратов. — Чонгук и Айви на крыше! — кричит Хосок, но Юнги лишь пихает их с Сумирэ в маленькую подсобку, куда прячутся и остальные. Раньше это не было таким жутким. До начала апокалипсиса оповещения о всех землетрясениях приходили на каждый телефон, даже если эта тряска ожидалась неощутимой, но сейчас ты сможешь узнать об этом лишь когда оно настанет. Все садятся в маленькую пустую подсобку без лишних вещей и прикрывают головы. Во время мирового краха успеваешь забыть, что существуют ещё и природные опасности. Единственное, о чём молится каждый в группе, сидя в трясущемся доме, — о дежурстве Айви и Чонгука на крыше. — Быстро! — Чон толкает японку внутрь бетонного квадрата, похожего на неправильно построенную трубу, и притискивается рядом. С передней стороны они напрямую открыты разбушевавшейся природе и не защищены. — Вот почему там были змеи, — стонет Айви. — Могла бы догадаться! Сильный толчок заставляет их прикрикнуть, и Чонгук ударяется головой о верхушку малюсенького квадрата, в котором они с японкой спрятались. Он шипит от удара, а в глазах слегка темнеет. — Ты в порядке? — со страхом в голосе спрашивает девушка, принявшая толчок не на голову, а на ладонь, которую до этого положила на макушку. — Нормально. Мир продолжает плясать около десяти минут, и когда всё заканчивается, вся группа продолжает сидеть в укрытиях ещё около получаса, опасаясь продолжения. Дежурные быстро слазят с крыши и забегают в библиотеку. — Тэхён?! — первым делом кричит Чонгук и быстро подбегает к хафу, крепко прижимая к себе и чувствуя ответные объятия, передающие всю любовь и нежность, что копились в Тэхёне. — Чонгук! Айви! — Сумирэ подбегает к подруге. — Ну как? Все целы? — тяжело дыша, спрашивает Айви, и все кивают. — Нужно уходить отсюда, — уверенно произносит она. — Мы не знаем, ударит ли ещё.