***
Дружба соседей также крепла день ото дня. С переездом Сону обратно к родителям (последним его аргументом стал здоровенный паучелла, поселившейся у Кима в ванной аж в раковине), единственным человеком, на которого можно было положиться, для Чонвона стал именно Джей. Они буквально поделили бытовую жизнь на двоих: ходили вместе в магазин за продуктами, занимались генеральной уборкой (чаще с подачи Чонвона — Пак немного бардашный), готовили (в этом пункте Ян проигрывал Чонсону точно), справлялись с засорами и самостоятельно (дай Бог тому дяденьке с ютуба долгих лет жизни) чинили краны в ванной и на кухне, так что будущее сантехников стало для них открытым. Во многом Чонсон стал крепкой опорой для Вона. Ему фактически представилась возможность почувствовать, какого это: иметь старшего брата, да ещё и такого надёжного и умелого (и пиздецки красивого!). Та забота, которую постоянно проявлял хён, даже в мелочах по типу вкусного кофе бессоной ночью, проводимой за учебниками или поглаженной любимой майки с котятками, уже не могла быть отделена от обычной жизни Яна. Она и была теперь его обычной жизнью, которую он бы менять ни за что не стал. За почти три месяца Чонвон так сильно привязался к Джею, что, казалось, разделить их было уже невозможно. И, справедливости ради, это было взаимно. Если для Чонвона Джей был материальной поддержкой, то для Чонсона младший — ментальной. И при чём проявлял он это, вероятно, неосознанно: подойти сзади со спины и обнять, играя роль своеобразной зарядки; занять разговором, выгоняя из головы хёна все грустные мысли о доме, периодически захватывающие его в плен; улыбаясь ему просто потому, что хорошо, и почему бы и не улыбнуться в ответ. Пак, честно, не знал, каким бы образом он вообще жил в этой стране, в этом городе, в этом доме, если бы не знал наверняка, что в квартире напротив живет его персональная маленькая батарейка со сверкающими глазёнами и улыбкой с ямочками. Или как ему удастся устроиться в новой школе, если бы на каждой переменке к нему не подбегал его славный тонсэн и не рассказывал бы все последние новости (и не важно, что его одноклассники тоже неплохо с данной миссией справляются). Или как бы он проводил свободное время наедине, если бы не традиция смотреть комедии каждую субботу, которые от забавных комментариев младшего становились ещё смешнее. Он, честно, не знал, но догадывался, что долго бы он здесь не протянул. Таким вот образом проживали соседи пока не произошло, то что Чонвон решительно принимать не захотел.***
А произошло вот что. Чонсон просто очень хорошо со всеми подружился. Вот такая, казалось бы, простая и абсолютно безобидная штука вышла. Ян неосознанно для себя стал замечать как Джеюн, Чонсон и Сонхун шушукаются на переменках и ходят чуть ли не под ручку на обеды; как Хисын, все никак не может остановиться рассказывать Паку что-то и угарать над этим, когда они снова собираются вместе; как Сону и Рики наваливаются вдвоём на Джея сзади с просьбой покатать их (совершенно не зная, что спина Джея — это вообще-то территория Чонвона, и эти звездюки на неё права никакого иметь не могут). И ладно, если бы это были единичные случаи. Так ведь проблема в том, что подобное стало происходить постоянно. Стоит только им двоим выйти за пределы своих жилищ, как Чонсон становится парнем на расхват: Чонвон даже не может заговорить с ним спокойно — тут же в их разговор вклиниваются все (слетаются, как те проклятые чайки из «Немо»). Особенно в этом плане начал раздражать Нишимура. Так уж вышло: вскрылся факт того, что Джей весьма неплохо говорит на японском, и как-то он блеснул этим в разговоре с Рики. Ну и, разумеется, малой не смог просто взять и пропустить этот момент мимо (ну ясен хрен, бедненького малыша же никто не понимал до этого, все его бойкотировали, да?). Теперь как ни послушай их разговор, ничего разобрать нельзя (Ян даже хотел было начать учить язык, но дальше кандзи его познания в японском не продвинулись). Их внезапно найденный общий язык оказался лишь половиной беды. У них появились общие интересы, а именно — танцы. Чонвону, правда, безумно нравилось смотреть, как Пак, не замечая никого, включал музыку в наушниках и начинал фристайлить на кухне. Он и сам иногда перенимал его движения, и они вместе дэнсили без остановки часа два-три (пару раз соседи снизу заходили к ним и предъявляли претензии по поводу громкой музыки и непереставаемого топота, хотя их это, ну, не останавливало, в общем). Но видеть, как точно так же сейчас танцует старший с Ники, которому такое прозвище опять же дал Чонсон, Яну просто невыносимо. Как такое вообще может быть?! Джей-хён, его (драгоценный!!!) хён уделяет так много внимания другим, но так мало ему, своему (!!!) тонсэну (!!!!!!), между прочим. Ревность в чистом своём виде помаленьку начала застилать его милые глазки, и всё это в итоге стало выливаться во внезапные для Джея обидки младшего: то он начинал язвить Паку, то на все его предложения отвечал жёстким отказом, то в принципе игнорировал. Бедный Чонсон (поистине бедный), не понимая, что произошло и чем он успел так провиниться, пытался решать проблемы путём дипломатическим (метод «давай поговорим»), а когда корень всех бед так и оставался неизвестным (контратака «ммм, не хочу»), просто искренне извинялся перед младшим, даже не зная, за что он должен это делать. Но так уж выходило, что Чонвон не мог просто взять и отказаться от общества страшего: Пак систематически открывал дверь младшему по первому его звоночку, впуская его внутрь, позволяя разлёживаться на диване, включать телек и тырить печеньки из верхнего шкафчика на кухне. На самом деле — наглость несусветная, но радость Джея, в такие моменты описать нельзя было. Слишком сильно уже они сжились друг с другом, чтобы лишаться такой связи из-за каких-то дурацких ревновашек. Дружеских. Если, конечно, они были таковыми…***
В очередной раз парни собираются в кино и в очередной раз просирают свой сеанс (хоть бы кто-нибудь пунктуальностью отличился в этот раз, нееет давайте поржём лучше с тик-токов, бесконечным потоком скидывающихся в общий чат). Самыми первыми прибывают Чонвон и Джей. Пока они подходят к месту встречи, Ян наслаждается маленькой прогулкой с хёном, и подсознательно ждёт, когда с минуты на минуту их прекрасному общению снова придёт «конец». И так оно и происходит, собственно. К ним присоединяется Хисын, потом Сону с Сонхуном, затем Шим и наконец спустя сто лет является Ники (этот чебурек на ножках никогда вовремя не покажется, даже не просите). Хисын делает предъявы в стиле «хрен ли мы опять кино-то всрали " (при том, что сам начал засорять чат первым), на что Сонхун флегматично отвечает ему «не опять, а снова», а Джейк, Ники и Сону просто молча кивают головами (отключи им интернет, первое по чему они плакать начнут будет тик-ток). Чонвон чувствует относительное спокойствие и пытается удерживать внимание Джея на себе. Но это продолжается недолго. — Чонсон-а, помнишь я тебе про своего одногруппника рассказывал? «Ну, блять, началось...» Даже их своеобразное построение, где Чонвон упрямо держал позицию при хёне, так меняется, что соседи оказываются порознь. Ян всё пытается достать каким-нибудь вопросом до идущего с другой стороны Чонсона, но его вечно перехватывают другие старшие или внезапно откликаются одноклассники. «Вот же глухая тетеря, блин» — думает Чонвон, когда на очередной вопрос, адресованный (если судить по попытке установить зрительный контакт со старшим, которая с треском проваливается) непосредственно Паку, о том, где тот хочет сесть в кино, отвечает Рики, скачущий возле (угадайте, кого). И его ответ, Чонвона мягко говоря, не особо устраивает: — Хочу рядом с Джей-хёном сесть! «А губозакатывающую машинку ты не хочешь??!!» — О, тогда я с другой стороны, окей? «Что? Нет! Никакой не окей! Отмена!!» — Ну вообще-то я хоте-… — Ладно, тогда мы сядем с твоей стороны. — А я рядом с Ники. А ты, Чонвон, со мной рядом, да? «Пизда» — Я хотел... — Ну порешали тогда. «Да чтоб вас всех метеоритом шарахнуло!!!»