Say I'm not what you wanted No, what you wanna do And I love what we started, oh What I could put you through
Ойкава искренне пытался не обращать своё внимание на скопление народа вокруг. Пусть их столик был поодаль от центра, но не только они собирались в этот вечер побыть в шумной тишине. Как назло, все занимали места именно рядом с ними, о чём он не преминул буркнуть, когда заметил, что у дальней стены от них совершенно пусто. — Мы можем пересесть, — спокойно предложил Куроо, подкуривая сигарету. — Нет, я просто решил поворчать, всё хорошо, — устало отозвался Ойкава и поджал губы, заметив, что за соседним столиком девушка не сводит глаз с его друга. — Тогда пей, — многозначительно кивнув на полный стакан, Тетсу снисходительно улыбнулся. Тоору раздражало в этом баре всё: не та музыка, не то освещение, даже диванчик, который занял Тетсуро. Ведь куда логичнее было бы поставить его у стены, но хозяин бара решил угловой диван окружить абсолютно дурацкими столиками с неудобными стульями. Скажи он сейчас, что его раздражает, то Тетсу наверняка бы пошутил про мужскую менструацию, и, честно говоря, был бы прав. Теперь Ойкаву раздражал тот факт, что он раздражается со всего вокруг. Куроо же был спокоен абсолютно. Его крайне умиротворял вид, открывающийся перед глазами: Тоору, отпивая виски, едва заметно облизывал губы, почти всегда уводя взгляд вниз, при этом медленно прикрывая глаза. Не хватало лишь капельки смущения на его щеках, чтобы Тетсу испытал настоящий эстетический оргазм. — Я же не помешаю вам, да? — беспардонно плюхнувшись на свободный стул, изрёк появившийся из ниоткуда сосед. — Что ты, Мадзумото-кун, мы ведь просто так сегодня настроили планов побыть… — Ойкава приторно улыбнулся, так и не договорив до конца. — А, так вы, ребята, всё же не братья? — хитро прищурившись, поинтересовался тот. Куроо замер с сигаретой у рта, вопросительно вскинув брови. Он внимательно смотрел на Тоору, которого этот вопрос не то чтобы застал врасплох, скорее выбил из колеи. — О, ну если мы об одном и том же, то ты ошибся, — фыркнул Ойкава. — Я убеждённый гетеро, — сквозь зубы процедил он. Прошептав лишь губами «предатель», Тетсу едва не заскулил от досады. Его друг мог сказать что угодно, но только не голую правду, из-за которой в лёгких мгновенно закончился кислород. Вся легенда, по которой он всё это время отказывал Мадзумото, рухнула в одночасье. — Убеждённый, говоришь, — Судзуму повернулся к Куроо, неприятно оскалившись. — Тогда я не вижу ещё причин, чтобы ты завтра не выпил со мной кофе. — Завтра у нас планы! — всполошился Тоору. — Тогда на неделе, — не оборачиваясь, прощебетал сосед, многозначительно осматривая Тетсуро. — Едва ли появится свободная минутка, — сжимая в руках стакан, Ойкава вперился взглядом в Тетсу, почти что раздувая ноздри от нахлынувшей злости. — Но если мой друг вдруг решит меня отпустить, — Куроо ехидно улыбнулся. — Что вряд ли, — подхватил тот. — Верно, — поддакнул он, еле сдерживая порыв броситься на колени и рассыпаться в благодарности, — то я подумаю о встрече. — Ну, что же, буду ждать, когда твой друг, — Судзуму скривился и закатил глаза, сделав паузу. А после ядовито выплюнул: — ослабит твой ошейник, Куроо-сан. И он ушёл так быстро, что Тоору даже не успел представить, как ломает его шею собственными руками. Последняя фраза, брошенная чёртовым соседом, воткнулась под рёбра остриём клинка, злость подступила к горлу, и он неконтролируемо сжал кулаки. — Всё хорошо? — накрыв его руку ладонью, Тетсу придвинулся чуть ближе. — Ойкава, посмотри на меня. — Он… чёрт возьми, от него прямо-таки разит подвохом, — признался Тоору, разжимая кулак и цепляясь своими пальцами за чужие. — Будь осторожен, прошу тебя. Он точно не такой чистый, каким себя мнит, — он посмотрел в глаза Тетсуро почти что с надеждой. — Я… э-э-э, — Куроо хотел было сказать, что он не прав, отшутиться, что угодно… да только все слова застряли в диафрагме. Он в одно мгновение почувствовал нечто, что исходило от Ойкавы, пробиралось под кожу и пропитывало каждую клеточку организма — заботу. Искреннее беспокойство, без капли жалости или издёвки. Губы несколько раз дрогнули, он нахмурился и тихо произнёс: — Я услышал тебя, Тоору. Спасибо. Ойкава был готов задохнуться от неожиданности. Он едва ли помнил, чтобы Тетсу себя так вёл, а то, с каким трепетом — но он и не отрицал, что ему могло показаться — было произнесено его имя… Тоору тряхнул головой, мягко высвободив свою руку, и залпом выпил содержимое стакана. — Каким ты был в школе? — решив разрядить обстановку, поинтересовался Куроо. Разговор поначалу не клеился, но в этот раз не было какой-то неловкости. Возможно, алкоголь оказался немного крепче, чем обычно доводилось выпить, либо же атмосфера бара так действовала. Однако уже через час оба хохотали, вспоминая не только подростковую жизнь, но и время, когда уже начали вместе работать. Задорно икнув, Тоору настойчиво порекомендовал не заказывать следующую бутылку, а сам направился в сторону туалетов. Проводив его взглядом, Тетсу задумался о том, что действительно не стоит омрачать этот вечер завтрашним похмельем, да и бутылка ещё не была пуста — хватало на четыре порции. Подошедший официант получил оплату за заказ, сменил пепельницу и замешкался на несколько секунд, словно пытался что-то сказать, и только потом ушёл. Куроо лишь успел выгнуть бровь, как вдруг ему закрыли глаза ладонями. Едко-сладкий запах женского парфюма ударил в нос, и он, дёрнувшись, резко обернулся. — О, простите, прошу вас! Я перепутала вас со своим другом! — далеко нетрезвая барышня рассыпалась в извинениях. — Ничего, всё хорошо, — улыбнулся он, радуясь, что не сломал ей руку. — А здесь свободно? — она провела кончиками ногтей по его скуле, не позволяя отвернуться. — Нет, — процедил Тетсуро, теперь уже жалея, что не стал причиной перелома, — я не один. Вас заждался друг, — мягко напомнил он. Как никогда прежде, он понимал сейчас Ойкаву, который почти везде видел подвохи. Эта девушка не выглядела той, кто посчитал бы его мужчиной своего уровня, ровно как и не смотрелась легкомысленной и легкодоступной. Пообещав себе позже попытаться разузнать, кто она такая, он дождался, пока она скроется из поля зрения, и потянулся к стакану. — Я думал, ты уже домой пошёл, — с усмешкой буркнул он, когда Тоору оказался рядом. — Эй, ты чего? — Тетсу чуть было не выронил виски из рук, когда тот подсел к нему слишком близко. Стакан едва не разбился оттого, как его резко поставили на стол. Куроо хапнул ртом воздух, когда Ойкава, сжав его плечо, приник губами к его шее. Нагло приспустив воротник рубашки, тот прошёлся языком от уха вниз, прикусил кожу и стал перебираться на другую сторону шеи. — Что ты, мать твою, творишь? — прошептал Тетсу, закатив глаза. Дыхание сбилось к чёртовой матери, по пальцам будто бы прошлась судорога, и он, с трудом сохраняя рассудок, попытался отпрянуть. В глазах потемнело в ту же секунду, как Ойкава задел слишком чувствительную зону зубами, а после принялся зализывать оставленный укус. Тоору слегка отстранился, и Куроо, подавшись вперёд, уже хотел впиться в его губы, но тот снова — снова, мать его! — увернулся. Схватив его за волосы на затылке, Тетсу приблизился к его уху. — Послушай ты, пьяный гетеро, — опасно заговорил он, — ты сейчас доиграешься, и я… — А теперь послушай ты, — точно так же запустив пальцы в его волосы, Ойкава прикусил мочку на его ухе, — я абсолютно трезвый. Делай дальше вид, что я тебя завёл до предела. «Ах, делать вид? Да я сейчас чудом не кончил!» — заорал он мысленно, но вместо этого лишь приобнял Тоору за талию, подыгрывая этому безумию. — Я видел, как в наши стаканы что-то подмешали, пока та девушка с тобой разговаривала, — продолжил Ойкава, для вида продолжая оставлять короткие поцелуи на чужой шее. — Если мы просто уйдём, они не поверят. — Кто это сделал? — еле слышно спросил Куроо, стискивая зубы от действий друга. — Вторая, похожая на неё, они направились в сторону туалетов, — Тоору тихо застонал, с трудом не закрыв себе рот, когда Тетсу нагло поцеловал его в уголок рта. Прекрасно понимая, что это лишь игра, он уже почти было сорвался, но взял себя в руки. Честно говоря, это поведение могло им и боком выйти, заметь это представление кто-то агрессивно настроенный, но это волновало в последнюю очередь. — Ты доигрался, — громко воскликнул Куроо, — теперь ты не отмажешься, идём, — и он потянул за собой Ойкаву, который начал строить из себя слишком пьяного. Выбравшись на улицу, они не успели выдохнуть — там оказался надоедливый сосед. И Тоору, чтобы не портить так шикарно сыгранный спектакль, повис на шее Тетсуро, второй рукой чуть не забираясь под его рубашку. — Ничего себе он надрался, — констатировал Судзуму и присвистнул. — Вас подвезти? Я не пил, если что… — Пшёл к чрту! — выплюнул Ойкава, начав лезть в передний карман Тетсу. — Где твой хренов те-е-ефон?! Мне нжн такси! Куроо резко распахнул глаза, схватив его за запястье, и шумно втянул носом воздух. — Дай сюда свой хренв те-е-ефон! — заплетая язык в особо сложные узлы, он снова попытался залезть в карман. — Тоору, — сдавленно произнёс Тетсу ему на ухо, — остановись. Это не телефон. Кажется, будь Ойкава вусмерть пьяный, он бы отрезвел в эту же секунду. Невинно похлопав глазами, он резко отдёрнул руку, а после, опомнившись, что за ними наблюдают, развернулся и обнял себя за плечи. — Я просто хочу домой! Заче-е-ем ты забрал мой те-у-офоун?! — завыл он, двинувшись вперёд. Закрыв лицо ладонью, Тетсуро протяжно вздохнул, хотя, если честно, собирался заскулить. Это было слишком даже для сложившейся ситуации, и ему просто необходимо было несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Домой! Отв…зи мня д…мой! — затопав ногами, Тоору развернулся на пятках, крайне удачно споткнувшись на камешке, и чуть было не упал в кусты. — Отвезу, отвезу, не кричи, пожалуйста, — подхватив его, Куроо виновато посмотрел на соседа, который не постыдился высказаться о том, что видит. — Всё хорошо? — поинтересовался Мадзумото. — Да, более чем, — Тетсу уже собрался вести Тоору к дороге. — Ошейник не душит? — не удержавшись, бросил тот в спину. И они оба замерли, почти что синхронно стиснув зубы. — Нет, я привык, — обернувшись, улыбнулся Куроо. — Просто иди вперёд, — добавил он значительно тише, уже обращаясь к Ойкаве. — Клянусь, я его рожей ступени в баре посчитаю, — зашипел Тоору, изображая пьяную походку. Уже будучи дома, Ойкава громко возмущался о том, что их вечер был совершенно испорчен, не забывая упоминать чутьё, которое об этом подсказывало. Но ума ему хватило не винить в этом Тетсу, он даже начал извиняться за устроенное им представление. Куроо, внимательно его слушая, краем глаза заметил своё отражение в окне и нервно хихикнул. Ничего не объясняя, он вышел из кухни, зашагав к зеркалу в коридоре. Нет, не показалось — на его шее красовался очаровательный засос, оставленный самим Ойкавой Тоору. «Потрясающе заигрался», — прикусив нижнюю губу от удовольствия, Тетсу провёл кончиками пальцев по яркому фиолетовому пятну и подтянул воротник рубашки, спрятав его. — «И всё же обидно, что мне должна грозить смертельная опасность, чтобы ты себя так вёл», — печально подметил он в мыслях, чувствуя, как тоска разрастается внутри. Вернувшись на кухню, он уже было хотел пожелать доброй ночи, но открытая бутылка авамори, припасённая, видимо, именно для этого вечера, изменила все планы. Хитрая ухмылка Ойкавы стала ещё шире, когда Куроо открыл окно и поставил пепельницу на стол. — Не хочу бегать на улицу, — игриво приподняв брови, пояснил он и улыбнулся одобрительному кивку. Оба уже через одну порцию пришли к выводу, что нужно было дома и начинать этот вечер, а не омрачать настроение чёртовым баром. В голове, конечно, всё ещё были мысли о том, что же было нужно тем девушкам, подсыпавшим невесть что в их напитки, но это уже мало имело значение. Разговоры снова ушли в то русло, когда вместо ответа на вопрос слышался искренний смех. Уже двадцать минут они спорили, честно говоря, позабыв вовсе, с чего начался спор, и Куроо убедительно стукнул ладонью по столешнице, громогласно повторив свой последний аргумент ещё раз. — Знаешь, порой ты мне напоминаешь злого папу, которому плевать на здравый смысл, — расплывшись в пьяной улыбке, произнёс Ойкава. — Ну так молчи и слушай строгого папу, — скрестив руки на груди, отозвался Тетсуро. — Как скажешь, папочка, — подперев щеку кулаком, он начал хихикать, наблюдая за тем, как чужие брови стремятся подпереть потолок от удивления. — Кем-кем, — громко сглотнув, Тетсу сдавленно начал спрашивать, — ты меня сейчас назвал? Тоору, опрокинув рюмку авамори, подался вперёд, нагло прищурившись, и посмотрел на него с вызовом. — А ты думал, что только ты способен поставить меня в неловкое положение своими шуточками? Победная улыбка сползла с его лица в ту же секунду, как Тетсуро обхватил его подбородок пальцами, заставляя смотреть только на себя, и придвинулся слишком близко. — Именно, детка, — бархатно проговорил он, проведя большим пальцем по его губам, — потому что у меня это куда лучше получается, верно? Ойкава послушно приоткрыл рот, стоило Тетсу надавить на его подбородок, и задержал дыхание, медленно моргнув в знак согласия. — В таких делах ты, Тоору, дилетант. «Твою мать, что ты творишь сейчас?!» — внутренний голос завопил, призывая Куроо к благоразумию, но он уже едва ли мог остановиться, медленно приближаясь к чужим губам. — Да, папочка, — с придыханием шепнул Ойкава, состроив неимоверно виноватую физиономию, отчего Тетсуро мгновенно замер. — Но я очень быстро учусь, верно? — он щёлкнул зубами перед его лицом, и Куроо отдёрнул руку от него, словно ошпарившись. — О, однажды я сотру твою препротивную ухмылочку с лица, — Тетсу ядовито улыбнулся, — зажму тебя у какой-нибудь стены и засосу твой чёртов гетеросексуальный рот так, что слово «папочка» у тебя от дёсен отлетать будет. Вышло всё с точностью наоборот, когда он понял, что сказал это вслух: уголки губ резко устремились вниз, глаза распахнулись в ужасе; Тетсуро чувствовал, как горит его лицо. Ещё секунда — и он точно вспыхнет, мгновенно сгорев дотла в этом пламени. — Горячо, но не обжигающе, — фыркнул Ойкава, не найдя ничего более умного в ответ. — Хорошая шутка, но что-то ты сдаёшь позиции. Нервно рассмеявшись, Куроо несколько раз мысленно выматерил сам себя за неосторожность, почти дойдя до плана собственного убийства, но Тоору просто невероятным образом спас ситуацию. К его огромному удовлетворению они оба больше не возвращались к щепетильной теме, оставив все шутки ниже пояса как можно глубже в своём сознании. Пить алкоголь дома оказалось куда приятнее, ровно как и беседовать. — Я рад, что ты у меня есть, — уже почти засыпая, промурлыкал Ойкава. — Я тебе пятнадцать минут доказываю, почему ты придурок, а ты этому рад? — Ага, — улыбаясь, кивнул он. — Может, я и придурок, зато ты есть… — Ты в курсе, что ты неимоверно пьян? — с осторожностью поинтересовался Куроо, который сам едва не вырубался. — Я тебе больше скажу, — прикрыв глаза, ответил он, — я, кажется, даже не смогу дойти до лестницы… Отведи меня на диван, прошу тебя… — Дотащу до спальни, — поначалу убедительно заявил Тетсу, но как только встал, понял, что едва ли сам доберётся до двери своей комнаты. Подхватив друг друга, они устремились в коридор, вбиваясь в стены и постоянно смеясь, посреди пути вернулись обратно, чтобы закрыть окно, и снова двинулись к лестнице. Запнувшись на первой же ступеньке, удручённо уселись на неё, и Ойкава положил голову на плечо друга. — Мы в ловушке, — рассмеялся он. — Может, выпьем кофе, чтобы прийти в себя? — предложил Тетсуро. — Мы даже не дойдём до кухни… Тетсу засмотрелся на то, как Тоору, запрокинув голову, залился смехом, и тепло улыбнулся. Он до безумия обожал моменты, когда они были настолько близки друг другу, будто не было пережито ничего, что могло оставить мрачный отпечаток ни на ком из них. — Что ты смотришь? — не то кокетливо, не то шутя, поинтересовался Ойкава. — Я люблю… — Куроо прикусил язык. — Э-э-э… когда ты так смеёшься, — нашёлся он, почти сразу же отрезвев от неосторожно брошенной фразы. — Мне всё время кажется, что из-за такого смеха мне потом плакать придётся, — смущённо отозвался он. — Дружище, ты просто не представляешь, как сильно я хочу спать… Вздохнув, Тетсуро продемонстрировал, что уже может более-менее твёрдо стоять на ногах, и всё же поволок Тоору на второй этаж. У самой двери он гулко ухнул оттого, как резко оказался заключённым в объятия, и неуверенно прижался к Ойкаве. Закрыв глаза, он был готов уже молиться, лишь бы прямо сейчас его не оттолкнули и не отпрянули, но так и не рискнул обнять в ответ. — У меня нет никого дороже тебя, — дрожащий шёпот донёсся до его ушей. — О, нет, не начинай! Это пьяные мысли, Ойкава, не смей, — проворчал он, всё же приобняв его за плечи. — Эмоции нужно выпускать трезвым, иначе легче не станет… — Мне уже легче, — сморгнув подступившие слёзы, улыбнулся Тоору, — спасибо, Те…тебе. Доброй ночи? — Да, доброй, — отозвавшись из вежливости, он едва ли спешил отстраниться. «Останься со мной», — Ойкава несколько раз прокрутил это в голове, но всякий раз, когда собирался открыть рот, слова упрямо застревали в горле. Это было бы глупо, вот так предложить… Или нет? Голова шла кругом, сложно было понять, действительно ли он этого хочет, или же алкоголь так действует; вопрос за вопросом, как отреагирует Куроо на эту просьбу, и… момент оказался упущен. Получив дружеское похлопывание по плечу, он развернулся и направился в свою комнату, намеренно оставив дверь приоткрытой. Но, увы, намёк остался нераспознанным.***
За самую отвратительную ночь в своей жизни Куроо собирался мстить. Он мог бы закрыть глаза на то, что ему снились бесконечные сны о том, как Ойкава к нему пристаёт; он бы мог даже забыть, что его мозг проецировал, в каких позах… но то, что Тетсу проснулся в пять утра от собственного стона и с рукой в трусах, он прощать не станет. Чёртов Тоору мог выкинуть что угодно, но он решил, что приставать к Куроо на людях — самый действенный способ. Нет, конечно, в любой другой ситуации это бы подошло, да и ведь сработало же… Однако это было слишком. Прожигая взглядом собственное отражение, Тетсуро сдавил пальцы на краях раковины. Он помнил тот день, когда Ойкава пришёл к нему… о, он помнил все те разы, когда этот паршивец отворачивался, но не отталкивал! — Хренов ты гетеро, — сквозь стиснутые зубы прошипел он. — Я тебе устрою… Правда, он ещё не решил, что именно устроит. В голове промелькнул самый дурацкий способ — вывести его на ревность, что, если честно, оказалось бы совершенно гнусным предательством. Потому что Тоору не доверял Мадзумото. Помешивая кофе, который варить пришлось самому, Тетсуро закрыл лицо ладонью, искренне пытаясь перестать думать о том, что произошло вчера. От собственных терзаний его оторвало хриплое «доброе утро», донёсшееся со стороны коридора. — О, такое доброе! — выплюнул он. Ойкава лишь хмыкнул, пройдя мимо него к плите. Он надеялся, что в кофеварке будет ещё одна порция для него, но Куроо, сварив утренний напиток только для себя, решил иначе. Начав копошиться в ящике, Тоору стал искать таблетки от головной боли. — Не помню, чтобы ты носил одежду с высоким воротом, — зачем-то бросил он, обратив внимание на водолазку, надетую не по погоде. — Из-за твоих выходок начал, — Тетсу шумно выдохнул через нос, отпивая кофе. — Извини, что спас твою задницу и не дал выпить какую-то дрянь, — весьма обиженно подметил он. — Да, представление было потрясающее! Я уж было сам тебе поверил, что я — это именно то, что ты хотел! — Прости? — Ойкава обернулся к нему и широко распахнул глаза. — Нет, точнее то, что ты хочешь сделать, — Куроо едва ли уже мог остановить собственные эмоции. — У тебя похмелье? — недоумевая от происходящего, уточнил Тоору. — Ага, такое сильное, что я почти что готов сделать с тобой примерно то же самое, — повысив голос, Тетсу отвернул воротник водолазки, демонстрируя засос. — Тебе где оставить? Тоже на шее или?.. — Куроо-сан, я должен… — голос Ойкавы дрогнул, — извиниться? Или что я должен сделать? Прости, я действительно не понимаю, почему ты сейчас кричишь и выплёскиваешь агрессию. Тетсуро только сейчас понял, что действительно перегнул палку. Всё, что он сказал, мог произнести абсолютно иначе, чтобы не провоцировать ссору. У него был повод для злости, был даже повод для претензий, но он не имел никакого права вот так вываливать всё, что он думает. — Извини меня, — опустив взгляд, произнёс он. — Я просто… разозлился. «А точнее, я надеялся на взаимность, призрачную возможность которой сам только что разрушил», — мысленно добавил Тетсу, намереваясь встать из-за стола. — Если тебе невыносимо моё присутствие, то я… — Нет, Ойкава. Закрой рот на эту тему! — Куроо повернулся к нему, посмотрев на него почти с испугом. — Вдвоём и до конца, ты сам это сказал! — Я всего лишь хотел подняться в свою комнату, что с тобой? — поджав губы, Тоору нахмурил лоб. — С какого чёрта вдруг у тебя такие идиотские мысли?! Ты просто… ужасен сегодня. Когда Тетсуро строил план мести за испорченную снами ночь, он едва ли собирался скандалить. Он и вовсе планировал всё свести к шутке, но собственноручно испортил день, который обещал был хорошим. И ведь правда, неужели один несчастный след на шее, который ещё вчера он влюблённо оглядывал в зеркале, сегодня мог стать причиной ругани? Каждый раз Тетсу клялся себе, что его чувства к Тоору никогда не станут преградой в их общении, но сам всё крушил и ломал, не выдерживая. Он сам выбрал молчать о том, что испытывает, а теперь срывался по той причине, что Ойкава не мог угадать его внутреннее состояние. Человек, который бросил всё и сбежал вместе с ним в какую-то глушь, тот, кто терпел его яд, пока за ним ухаживал после издевательств Судзаку. — Тоору, прости меня, — губы Тетсуро задрожали. — Всё нормально, — тихо ответил он. — Я был готов к тому, что рано или поздно мы сцепимся. Слишком спокойно было. — Я этого не хотел, — Куроо вздрогнул оттого, что его неожиданно обняли со спины. — Да твою мать, что за хрень? — усмехнувшись, он быстро стёр рукавом выступившие слёзы. — Я никогда и никому не расскажу, — улыбаясь, произнёс Тоору, опустив подбородок на его плечо, — что ты вовсе не робот, а живой человек. — Да не смеши меня, ну! — с притворным возмущением отозвался он. — Всё-всё, никаких шуток, выпускай эмоции… — Ойкава прижался к нему, искренне радуясь, что они смогли прийти в этот раз к какому-то подобию мира.