Would you kill, kill, kill for me? I love you enough to ask you again Would you kill, kill, kill for me? You won't be kissing me unless you kill for me Kill, kill, kill for me
Машина Яку уже давным-давно исчезла из поля зрения, ровно как и автомобиль Суны, однако Куроо не спешил садиться за руль. Присев на капот, он задумчиво вглядывался в горизонт, зажав сигарету между губ, но не подкуривал. — Я был не прав, — Ойкава подсел рядом. — Так и знал, что ты это скажешь, — ухмыльнулся Тетсу. — Причину тоже знаешь? — выгнул бровь он. — Полагаю, что да, — Тетсуро щёлкнул зажигалкой. — Потому что ты откровенно натравил меня на Хайбу, так? — Верно, — тяжело вздохнул он. — Это неправильно, так не должно быть. Ты не мой цепной пёс, а я в состоянии защитить себя сам. — Если я могу кого-то поставить на место, то я это сделаю. И причина, поверь, не в том, что ты указал на него пальцем и дал мне команду, — Куроо повернул к нему голову. — Но если кто-то считает меня твоим цепным псом, то пусть молится, чтобы намордник с меня не слетел. — Это не правильно, Тетсу-чан, и ты это знаешь, — Тоору забрал из его руки сигарету. — Когда я укажу пальцем на неугодного мне человека, ты его не убьёшь? — Тетсуро внимательно проследил за тем, как он делает затяжку, и тихо усмехнулся, когда не услышал ответ. — Поехали домой, настроения нет совершенно.***
По всей видимости, Куроо и Ойкаву кто-то проклял в тот день, когда они чудом смогли убежать из Токио, и теперь их главным крестом являлись соседи. Неугомонный гомофоб, который ещё несколько дней показал свою позицию, решил во что бы то ни стало именно сегодня высказать вслух всё, что он думает о двух извращенцах, а те в свою очередь чуть было не размазали его по стенкам лифта, но вовремя взяли себя в руки, и конфликт закончился только словами. Сейчас было время, когда нужно было вести себя крайне тихо, лишний раз не светиться и не высовываться. По крайней мере до тех пор, пока не наступит день отъезда. Впрочем, за обычную драку им вряд ли бы что-то было, возможно, отделались бы штрафом, не более, поскольку закон всё же защищал их. Но тут было сложно угадать, какой попадётся полицейский. С другой стороны, скандал в лифте пошёл на руку Тоору, который заперся в своей спальне, не желая ни о чём говорить, и теперь не приходилось придумывать причину, почему он избегает Тетсуро. Искренне притворяясь спящим, он разглядывал все предметы в комнате, а точнее их силуэты, и просто пытался разложить все мысли в правильном порядке. Говорить было о чём, даже скорее необходимо, но для этого нужно было подобрать правильные слова, а потому Ойкава искренне старался угомонить эмоции внутри себя. Встреча с Суной Ринтаро пробудила не самые лучшие воспоминания, и пусть Тетсу знал об их общении, что было гораздо позже времён волейбола, это ещё не означало, что недосказанность перестанет витать в воздухе. Раздался звонок, и Ойкава невольно прислушался, как только Куроо назвал имя собеседника. Ухмыльнувшись привычке Тетсу разговаривать по громкой связи, он придвинулся ближе к краю кровати, стараясь не издавать лишних звуков. — Я не хочу об этом говорить, правда, — отмахнулся Куроо, устанавливая телефон на подставку. — И осторожнее со словами, он спит, но ты на громкой. — И что между вами в итоге? Ты говорил, что расскажешь потом, — Кенма намеренно сделал вид, что пропустил его просьбу мимо ушей. — Не знаю, — Тетсуро вздохнул. — Да и какая разница? — Ты же не говорил ему? — тон Козуме показался Ойкаве чересчур требовательным. — Нет, вроде, не помню. Слушай, давай созвонимся потом, Тоору редко спит до утра, если уснул вечером, — Тетсуро замолчал на несколько секунд, видимо, пытаясь прислушаться, не проснулся ли Ойкава. — Набери мне через часа два, ладно? — Не смей ему говорить, что любишь, ты меня понял? Куро, ты совершишь охренительно большую ошибку, которая сведёт тебя в могилу. — Всё, что я делаю, ты называешь самой большой ошибкой, так что я не хочу тебя слушать. Серьёзно, Кенма, не дури мне голову, ты знаешь меня слишком хорошо, а я знаю тебя, — не контролируя громкость голоса, оборвал его Тетсу. — Всё, я уже по твоему сопению понимаю, что сейчас ты меня начнёшь отговаривать, давай, хорошего вечера. — Конечно же начну! Ты получил шанс, чтобы просрать его, ты ненормальный! Беги, придурок, так далеко, как только можешь, и не смей возвращаться к… — Суна Ринтаро передавал привет, — усмехнулся Тетсуро, сбрасывая звонок. Козуме возненавидел Ойкаву в тот день, как Куроо встретился с ним в баре, через три года после смерти отца. То, что Тоору был каким-то боком причастен к Хиросаве, было ясно, ведь не просто так тот наставлял на него оружие в день своей гибели; но сколько же грязи и сплетен умудрился собрать о нём Кенма, лишь бы отвадить от него Тетсуро. Едва ли это сработало — Куроо упорно влюблялся в человека, не желая принимать ни правду, ни ложь о нём. Даже в тот день, когда Ойкава признался, что Хиросава был его отчимом, Тетсуро не смог увидеть в нём ничего, что могло бы заставить отвернуться. И в последующие дни, когда между ними постепенно открывалась правда, за которую, если честно, даже в самом законопослушном мире убивают. Прекрасно понимая, что в ближайшее время он не уснёт, Тетсу решил отправиться в магазин, чтобы не нервировать лишний раз Тоору своим задумчивым лицом. Не то чтобы их двоих бесили такие физиономии, просто они оба решили, что не станут показываться друг другу в таком настроении. Именно в тот момент, когда побег из дома почти увенчался успехом, ключи Тетсуро свалились с полки на пол с таким грохотом, попутно прихватив с собой ещё и щётку для обуви вместе с кремом, что он просто зажмурил глаза и тихо выругался. И, разумеется, после этого сразу же распахнулись сёдзи. — Ты далеко? — сонно спросил Тоору. — Извини, я не хотел тебя разбудить, — неловко улыбнулся Куроо. — Хотел съездить в магазин, сигареты купить, мозги проветрить… — Может, поговорим? По ним двоим было несложно понять, что никто этого разговора не хотел. И никакого труда не было в том, чтобы догадаться, о чём будет идти речь. Тетсуро замялся, не рискуя отвечать, потому что любой ответ — отрицательный или положительный — спровоцирует возникновение пропасти между ними. Уж это он понимал куда больше, чем всю ту опасность, в которую ввязался ещё давным-давно. — Хотя бы скажи, — Ойкава чуть прищурился, пытаясь скрыть собственные эмоции, — как долго мы сможем делать вид, что всё в порядке? Мир Куроо постепенно, но с оглушительным треском, рушился в эти мгновения, пока он сделал несколько шагов навстречу к Тоору. Он знал, что рано или поздно, но эта тема всплывёт, и уклоняться от неё они уже будут больше не в силах. — А что-то не в порядке? — хрипло спросил Тетсу, чувствуя, как ноги перестают сгибаться. — Мы же оба знаем, что всё было неслучайно, оба понимаем, что это нас и погубит однажды, — глубоко вздохнув, Ойкава сел на диван, закрыв лицо ладонями. Куроо сел рядом с ним, и в комнате повисла вязкая тишина, мерзко пробирающаяся под кожу. Разумеется, он знал, что сказать, ещё с первого дня, как только истина открылась, но произнести это вслух оказалось слишком сложно. — Я никогда не делал вид, что всё в порядке, — тихо, почти что неслышно, произнёс Тетсу. — Меня действительно всё устраивало и устраивает до сих пор. Извини, но твой вопрос в большей степени касается именно тебя, Тоору-чан. — Думаешь, я просто так говорил тебе, что вместе и до конца? — дрожащим голосом спросил он, наконец набравшись сил повернуться. — А теперь, когда «вместе» обрело для нас совершенно иной смысл? — глаза предательски защипало, и Тетсу зажал переносицу пальцами. — Зная всю правду, зная даже то, что я сейчас продолжаю тебе лгать, чтобы уберечь тебя, ты сможешь остаться? — Я не отступлюсь, каковой бы ни была твоя цель, — Тоору поджал губы, внезапно задрожавшие. — Я же ведь говорил тебе… — Ты просто не имеешь права бросаться за мной в пропасть только по той причине, что я — это я. Пойми, что я делаю это осознанно, потому как иначе я просто не смогу, а ты, Тоору, — Куроо часто заморгал и прочистил горло, так невовремя начавшее першить, — даже и близко не понимаешь, ради чего это делаешь. — Ради тебя, ради нас, — пожал плечами он. — Разве этого мало? Я уже однажды остался в стороне, и что из этого вышло? — Так я жив! — Только потому, что я вернулся! — Тоору сорвался на крик. — Тогда ты знал всё, а сейчас… сейчас я просто не могу сказать тебе всей правды, потому что знаю, что за этим последует! — Тетсуро сжал кулаки, пытаясь сдерживать эмоции. — Не смей отговаривать меня сейчас, я по твоей сучьей морде вижу, что ты собираешься мне сказать! Ненавижу, когда ты строишь такое лицо! — Допустим, ты уверен, что в этот раз с тобой ничего не произойдёт, — Ойкава набрал побольше воздуха в грудь, чтобы немного успокоиться. — Допустим, ты ссылаешься на эффект неожиданности, но, Тетсу-чан… — Хватит! Мне давно ясно, что ты понял всё, но это не меняет ни моей позиции, ни моего решения, — Тетсуро подскочил на ноги, смачно ругнувшись, как только Тоору поднялся вслед за ним и резко обнял его со спины. — Отпусти, — сквозь зубы процедил он. — Нет, — сдавленно зашептал он, — один раз я тебя отпустил, и после того ты не позволяешь снять с тебя футболку, Тетсу-чан. Куроо замер в неестественной позе, перестав наконец вырываться, и к горлу подступил комок. — Сколько ты ещё врать будешь, что это просто слишком сильно возбуждает? — Тоору нагло приподнял его толстовку и положил ладонь на его живот. — Как мы вообще до сих пор умудряемся врать друг другу, Тетсу-чан? — Я не хочу видеть, что… тебе противно смотреть на меня, — Куроо перехватил его руку, взяв за запястье, но не убрал её. Он собирался сказать что-то ещё, но не смог, и второй своей рукой просто закрыл глаза, хапнув ртом воздух. — Как мне может быть противно смотреть на твои шрамы, если я знаю, что они из-за меня? — Ойкава уткнулся лбом в его спину. Тело прошибло крупной дрожью, глаза выжигало неимоверно, лёгкие сдавило так, что каждый вдох становился болезненным; Куроо искренне хотел бежать без остановки, совершенно не понимая, откуда взялось это безумное желание. Да только сил не было даже для того, чтобы вырваться из совершенно некрепких объятий. — Прошу тебя, — задыхаясь, начал говорить Тетсу, — отпусти… я должен сейчас уйти, чтобы успокоиться. — Останься сегодня со мной, — нервно сглотнув, попросил его Тоору. — Пожалуйста, останься сегодня со мной. Неуверенно обернувшись, он нахмурил брови, пытаясь в глазах Ойкавы найти ответ на все мысли, одолевшие его голову в эту секунду. Приоткрыв рот, он прищурился, немо прося повторить, что тот сейчас сказал. — Со мной, Тетсу-чан, — Тоору, взяв его за руку, начал пятиться назад, в сторону спальной зоны. — Пожалуйста, останься… Куроо не смог пошевелиться, и Ойкава сильнее потянул его на себя. Шаг, следующий, и Тетсу, шумно выдохнув, будто по инерции подался вперёд. Он впился в губы Тоору так резко и неожиданно, что тот едва не потерял равновесие, судорожно схватив его за плечи. И стоило только Тоору застонать, как он подхватил его на руки, вынуждая ногами обвить его талию. Как они оказались около кровати, никто не запомнил — неожиданное падение заставило их оторваться друг от друга, но только лишь на мгновение. С жадностью углубляя поцелуй, Тетсу дал волю рукам, стоило Ойкаве покрепче обхватить его ногами, и сжал его ягодицы ладонями. Качнув бёдрами, он снова остановил руку, стремящуюся пробраться под его одежду. Спортивные штаны казались до отвратительного узкими, член болезненно дёргался всякий раз, как Тоору протяжно стонал и цеплялся пальцами за спину Тетсуро, выгибаясь к нему навстречу. — Чёрт возьми, — ругнулся Куроо, как только начал звонить телефон. Ойкава хватал его за руки, кусал его губы, приподнимал бёдра и делал всё, чтобы отпало всякое желание ответить на звонок, но вибрация в кармане уже начинала раздражать. — Прости, я… — Тетсу достал телефон, но Тоору сразу же выхватил его из рук, попутно сбрасывая вызов, и откинул на тумбу. — Ох, детка, пожалуйста, — прошептал он, как только тот забрался пальцами в его волосы и потянул их назад. — Всегда оставайся со мной, — на выдохе произнёс Ойкава, возобновляя поцелуй. — Подожди, остановись на минуту, — Тетсуро навис над ним, планируя и вовсе выйти покурить, потому как сил сдерживаться уже не было. — Твою мать, не дразни меня, умоляю, — заскулил он, как только тот провёл ладонью по его бедру. Куроо начал выпрямляться, и Тоору, приняв сидячее положение, вернул его ладони на свою талию, чуть придвинувшись к нему. Подцепив его руками свою футболку, он начал вести их вверх. — Детка, перестань, не своди меня с ума, — Тетсуро попытался остановить его, и тогда Ойкава сам снял с себя майку. — Господи, твою мать, что же ты делаешь со мной! — не выдерживая такой издёвки, Тетсу резко уложил его под себя, приникнув губами к его шее. — Боже, ещё, пожалуйста, — застонал он после очередного укуса. — Да, папочка, ещё! На одно лишь мгновение Куроо показалось, что что-то происходит не то, но он упустил эту мысль столь же быстро, как чужая ладонь схватила его за волосы на затылке. Сменяя поцелуй укусом, он безжалостно оставлял на теле Ойкавы отметины, пробираясь то вниз, к животу, то вверх, и всё больше и больше терял связь с реальностью. От прерывистого дыхания темнело в глазах, уши закладывало от умопомрачительных стонов, и Тетсу всё меньше мог сдерживаться. Он укусил Тоору сильнее, чтобы тот остановил его сам, но ответом последовало настойчивое «Ещё!». — Я люблю тебя… — вырвалось у Тетсуро раньше, чем он понял, что говорит это вслух. — Да, папочка, — хватаясь второй рукой за одеяло под ними, Ойкава качнул бёдрами, прижавшись членом к его животу. — Я люблю тебя, Тоору, — повторил он громче, оставляя укус на его груди, — люблю тебя… детка, я люблю тебя, люблю! Раз за разом повторяя одно и то же, Куроо зализывал оставленные им отметины, прихватывал губами кожу, втягивал в рот так, что на теле сразу же возникали алеющие подтёки; он сжимал пальцы на талии Ойкавы с такой силой, что, вероятно, уже через несколько часов там будут синяки, но категорически не мог остановиться. Лишь только тогда, когда он попытался приспустить спортивные штаны Тоору чуть ниже, тот сильнее потянул его за волосы, промычав что-то невнятное. — Детка, прости, — виновато прошептал он, переводя дыхание. — Я немного потерял голову. Тоору же едва не сдох от внезапного безумия, и только сейчас постепенно приходил в себя. Лицо сводило судорогами, он даже не мог разжать пальцы, чтобы перестать удерживать Тетсу. — Я схожу покурить, ладно? — оставив короткий поцелуй на его рёбрах, Тетсуро наконец смог выбраться из хватки. — Я сей…сейчас тоже… мать твою… — путаясь в словах, забормотал Тоору и закрыл лицо ладонями. Балконная дверь хлопнула, и он глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь отрезветь. Только сейчас он начал ощущать, как саднят следы на его коже, постепенно возвращаясь в сознание. Внезапный приглушённый сигнал над его ухом заставил резко повернуть голову, и Тоору уставился на телефон, лежащий на тумбе. Звонок завершён. Длительность: 00:17:53. — Ну что, сучёнок, — усмехнулся он, удаляя запись о входящем вызове, — наслушался? Надеюсь, ты услышал достаточно, маленький ублюдок. Ойкава застал Тетсуро сидящим на полу балкона. Тот обхватил ноги руками и, уткнувшись лбом в колени, сжимал в пальцах тлеющую сигарету. Снятая толстовка лежала рядом — видимо, так он пытался быстрее остыть. И футболка, как и всегда, оказалась надёжно одёрнута со всех сторон. — Не сложно тебе сдерживаться каждый раз? — тихо спросил Тоору. — Ты даже себе представить не можешь, насколько, — нервно усмехаясь, ответил он дрожащим голосом. — Как докуришь… я жду тебя в спальне, — сухо произнёс Ойкава. — Ты в этом уверен? — подняв голову, уточнил Куроо. — Да, Тетсу-чан, я уверен. Раз уж «вместе» для нас обрело совершенно другой смысл, я не вижу больше причин просыпаться по разным постелям, — слабо улыбнулся Тоору, открывая балконную дверь. — Что изменилось? — бросил Тетсуро ему в спину. О, как же ждал Ойкава этого вопроса. Он прекрасно знал, к чему тот спросил об этом, и дело было вовсе не в его предложении остаться сегодня и оставаться всегда. Прикусив нижнюю губу, он ухмыльнулся и обернулся к нему. — Я больше не цепляюсь за то, что было до, — с максимальным безразличием сказал он. — Мне больше не жаль, Тетсу-чан, — скудная улыбка коснулась его губ, и он вышел с балкона. Куроо прижал кулак ко рту, прикусывая костяшку. Когда Ойкава делал такое выражение лица, когда говорил таким тоном, это означало лишь одно — он пытался скрыть весьма сильные эмоции, которые в этот момент разрывали его изнутри. Просидев на балконе до тех пор, пока зубы не стали стучать от холода, Тетсуро всё же решился пойти к Тоору. На самом деле было бы лучше, останься он сегодня спать на диване, а то и вовсе уехать куда-то на пару часов, чтобы проветриться, но нет. Он пошёл, потому что не смог себя пересилить. Уже ругая себя за слабость, он неуверенно опустился на край кровати. — Помнишь, как я учил тебя складывать оригами? — улыбнулся Тоору, приняв сидячее положение, подложив под спину подушки. Тетсуро кивнул. — Иди сюда, сядь так же. Расположившись между его ног, Тетсу лёг затылком на его плечо и скрестил руки на груди. Но как только Ойкава принялся перебирать его волосы, довольно заурчал. — Пусть мне больше не жаль, но ты должен знать, что я не хотел этого, — произнёс он. — Не нужно, — вымученно улыбнулся Куроо. — Я знаю всё, Тоору. Конечно, было бы куда проще, расскажи ты мне раньше, как ты со всем этим связан. — Было бы куда проще, знай я сам это раньше, — тихо ответил он, проводя кончиками пальцев по его щеке. — Точнее… подробности. — Давай не будем об этом. — Нам всё равно придётся это обсудить снова, — тяжело вздохнул он. — Вспомнить всё и ещё раз убедиться, что сможем дальше… Он умолк, слишком недвусмысленно сжимая пальцы в волосах Тетсуро, и отклонил его голову назад. Второй ладонью он сдавил его горло на несколько секунд и с ощутимым нажимом повёл ею вниз, к животу. Куроо громко выдохнул через приоткрытый рот, как только чужая рука добралась до его паха, и закатил глаза. — Прости… я… я не могу, — Тоору остановился в нескольких сантиметрах от его члена. — Тетсу-чан, извини, я правда не могу. — Уточни, — он чуть вывернулся, чтобы иметь возможность смотреть ему в глаза. — Ах, нет! Не в целом, — усмехнулся Ойкава. — Я к тому, что оказался не готов даже для того, чтобы просто подрочить тебе сегодня. — Прямо в лоб и не краснея, — наигранно удивился он. — Ничего, я уже говорил, что очень даже терпеливый. Но, — Тетсуро начал подниматься, — извини, детка, дрочить мне сегодня всё же придётся, — рассмеявшись, Куроо аккуратно перелез через него, чмокнув в нос. — Завёл меня до предела, засранец. В ответ Ойкава лишь шутливо подтолкнул его в плечи, а сам, как только тот ушёл, улёгся поудобнее. Оставив достаточно места позади себя, чтобы это выглядело прямым намёком, он почему-то вдруг улыбнулся, даже не успев понять, о чём подумал, и прикрыл глаза.***
Куроо улыбнулся, не торопясь вырываться из объятий сна. Было тепло, уютно и даже слишком хорошо, чтобы просыпаться: он обнял Тоору покрепче и прижался губами к его плечу. Затем ещё раз, ещё… пока не услышал возмущённое мычание, отчего резко проснулся окончательно. — Так это не сон, — довольно произнёс он, оглядывая голую спину перед ним. — Очень доброе утро, — прошептал он, обнимая Ойкаву за талию. — И правда не сон, — усмехнулся Тоору, устраиваясь поудобнее на руке, лежащей под его головой. — Прекрати, — пресекая игривое ёрзанье позади себя, он чуть отодвинулся. Обещая себе, что это всего на секундочку, Куроо прижался щекой к его спине и закрыл глаза. А когда открыл их снова, обнаружил, что они оба уснули ещё на час. Осторожно выбравшись из-под Ойкавы, он почти беззвучно покинул спальню и закрылся в ванной комнате. Дел сегодня было, честно говоря, по самое горло, и понимание этого неприятно сдавило грудь. Он бы хотел провести весь день наедине, не думая о переезде, не планируя каждый следующий шаг. Задумываясь о том, когда же появится такая возможность, Тетсуро уставился в зеркало, с лица начала медленно сползать улыбка. — Твою мать, — вздохнул он. — На что ты только надеешься, придурок? Он давным-давно потерял надежду на то, что сможет прожить хотя бы день нормально. Вспомнив всё то, что сжигало изнутри уже не первую неделю, Тетсу прикусил внутреннюю сторону щеки, припоминая себе о том, что одна спокойная ночь, проведённая именно так, как он мечтал, ещё ничего не изменила в его жизни. В их жизнях. Тоору ещё спал, когда он вышел из ванной, и Куроо жадно мазнул по нему взглядом, проходя мимо комнаты. Осталось всего три дня, прежде чем всё резко изменится, и он, чёрт возьми, об этом вспомнил. Становилось больно на физическом уровне, неприятная горечь осела на корне языка, и Тетсу обессиленно опустился на кухонный стул. Искренне хотелось спросить, за что ему всё это. Почему всё, чего он добивался в своей жизни с таким трудом, так быстро ускользало от него. Он знал, что если его план начнёт воплощаться в действия, всё, что было построено между ним и Тоору, рухнет в одно мгновение. Знал, что если тот узнает правду, пути назад уже не будет, ровно как и возможности начать всё с чистого листа. Они просто просрали шанс на нормальную жизнь, приехав в Аомори. Впрочем, надежда на то, что они смогут выбраться из этого дерьма раньше, чем над их головами будет заколочена крышка гроба, ещё не таяла, и Тетсуро нашёл в себе силы натянуть маску безразличия, прежде чем начать варить кофе. Звонок от Суны Ринтаро был ожидаем, но слишком внезапен, учитывая его характер. Обычно он находил тысячи маловажных дел, прежде чем приступить к чему-то действительно значимому, но это не было схоже с Яку Мориске. В отличие от Яку, Суна делал мелкие дела только для того, чтобы убедиться в отсутствии либо присутствии связи с крупными, а только потом уже, не имея отвлечения, но при этом будучи подкованным информацией со всех сторон, он приступал к делам масштабным. Хотя, если учитывать все стороны его характера, не сложно было догадаться, что Куроо и Ойкава стоят в одном ряду с более мелкими делами. Впрочем, их двоих это волновало в последнюю очередь, особенно, когда одна из проблем, можно сказать, уже была решена. — У тебя же есть офис, — вспомнилось вдруг Куроо. — Есть, но разве можно отказаться от встречи на природе, пока погода позволяет? — улыбнулся Ринтаро, оглядывая местность. — Это не природа, а простое поле, — закатил глаза Тоору. — Ещё и хренова туча опилок вокруг, мог бы и предупредить, — вздохнул он, глядя на испорченную замшевую обувь. — О, не плачь, — отмахнулся Суна, — думаю, если ты очень хорошо попросишь Куроо купить тебе новые, он только рад будет, — с намёком посмотрел он на Тетсуро. Тетсу отвлёкся от новостной ленты и с полным неодобрением глянул на Ринтаро. То, что его старый приятель являлся на редкость проницательным типом, он знал, но что настолько… В большей степени его это насторожило как раз из-за Ойкавы, который создавал впечатление человека, не стремящегося афишировать какую-либо связь. Уж тем более, когда эта связь вообще не касалась кого-либо постороннего. — Хорошее место, — Суна оглядел пустырь, — наверное, стоит тут построить птицеферму… Перепелиный бизнес по старым традициям… — Будешь и дальше язвить, — Тоору прищурился, — так я тебе все яйца перебью. И спалю сарай с перепёлками. — Вот яйца не смей трогать, — угрожающе наставив указательный палец, заявил он. — Это, во-первых, дорого, во-вторых, я твои яйца на деликатес пущу, если посмеешь. — Да ты даже ещё не купил участок, фермер, — усмехнулся Куроо. — Яйца до сих пор твоя больная тема? Когда Тетсуро уже был связан с криминалом, он совершенно случайно наткнулся на Суну Ринтаро во время исполнения одного из дел Судзаку. На самом деле Ринтаро являлся одной из целей горе-кумите, но тогда удалось всё провернуть именно так, что босс даже близко не подозревал, что основная опасность не устранена. К слову, именно Суна помог сделать документы, чтобы Тоору смог беспрепятственно покинуть Японию. Куроо до сих пор удивлялся тому, насколько прочно оказались связаны между собой все люди, которые когда-то просто играли на одной площадке в волейбол. В тёмном мире страны Суна имел прозвище, связанное с его спортивным прошлым — блокировщик. Ещё раз обсудив хитрый план по наведению шороха в Аомори, Ринтаро настоял на том, чтобы Ойкава подождал в машине, и отвёл Тетсу в сторону. — На кону… — На кону его жизнь, — перебил Тетсуро. — Ты уже несколько раз убедился в том, что это так. — Верно. Потому я всё же советую тебе вывести его из игры, если ты собрался идти до конца, — Ринтаро нацепил фальшивую улыбку. — Куроо, тобой правит гнев, не правосудие. — По этой причине я до сих пор жив, — скрестив руки на груди, Тетсу мельком глянул в сторону своей машины. — Всё, что ты собрал, подтверждено? — Увы, но да. Яку в курсе всех подробностей? Или он знает только то, что ему положено? — Яку будет действовать в своих интересах, ты это знаешь, — Куроо замялся, подбирая правильные слова. — Собственно, по этой причине он важен. Он не отступится, будет делать всё, что необходимо. — Хорошо, я тебя услышал. Ещё… я нашёл кое-кого в Мориоке, — Ринтаро показал ему экран своего телефона. — Запомни всё, что здесь написано. И не вспоминай до тех пор, пока я не дам сигнал. Так ты его сбережёшь. — Он мне этого не простит, — отрицательно покачал головой Тетсу. — Так не говори правду, — пожал плечами он. — Будто впервой. Если она не будет участвовать, то всё полетит в бездну с такой скоростью, что мы все сгорим. Обдумай всё хорошенько, если вдруг появятся сомнения, то дай знать, я введу в игру других людей. — Кстати, об игре… — Будет, — ухмыльнулся Суна. — Тот, у кого нет фишек, теряет всю силу карт, и это ты знаешь лучше других. Молодец, что сразу обратился к Яку, потрясающий выбор. И да, я тебе этого не говорил, но осторожнее с друзьями, кто-то под вас двоих копает. — Если человек не вышел ростом, то он и будет искать всё на глубине, — рассмеялся Куроо. — Я тебя услышал, всё понял. До встречи в Мориоке? — Да, прибуду через неделю, — похлопав его по плечу, Ринтаро махнул рукой Ойкаве и удалился в сторону своего автомобиля. Необходимо было срочно всё обдумать, но на это совершенно не было времени. Тоору слишком хорошо умел читать людей, чтобы любое поведение Тетсуро не вызвало подозрений. Лихорадочные мысли раз за разом разрезали сознание, и Куроо пытался думать как можно быстрее. У него было примерно три минуты на то, чтобы разложить приоритеты, прежде чем он сядет в машину, иначе Ойкава что-то заподозрит. Около двух минут можно потратить на поиск песни, чтобы задумчивое лицо не вызывало сомнений, и целый час в ванной, чтобы ещё раз убедиться в правильности собственных решений. Переведя дыхание, Куроо потратил оставшиеся полторы минуты на выкуренную сигарету и сел в автомобиль. — Заедем в торговый центр? — Зачем? — Тетсу даже не повернулся, пока выбирал песню. — Хочу проверить удачу в игровом автомате, а потом купить бутылку текилы. После встречи с Суной у меня какое-то боевое настроение, — ухмыльнулся он. — Но, подозреваю, что добром это не окончится. — Только если ты напьёшься этим же вечером и наконец расскажешь мне, как ты познакомился с Суной, — подмигнул ему Куроо и, включив музыку погромче, завёл машину.***
Знай Тоору точно, что сегодняшняя удача была одноразовой, он бы в жизни не подошёл к грёбаному автомату. Выигрыша, конечно, хватило на бутылку текилы, но первым знамением оказалось то, что пакет с ней Куроо забыл в машине. Обнаружили они это уже перед дверьми квартиры, и Ойкава тысячу раз пожалел, что не спустился с ним, когда услышал ругань в лифте. Вернулся Тетсу через двадцать минут — слишком долго для того, чтобы забрать бутылку. И только было Тоору начал возмущаться, что тот шляется где попало, как вдруг увидел разбитую губу. — Нет, — раздул ноздри он. — Да, — удручённо ответил Тетсуро, садясь за стол. — Зато теперь он точно закроет свой рот. — То есть ты пошёл за текилой, подрался с нашим соседом, убедился в том, что он берёт все свои слова, полагаю, обо мне, назад, и вернулся домой, — он прищурился, упирая кулаки в бёдра, — и оставил бутылку в машине. Так? — Твою мать, — Тетсу закрыл глаза ладонью. — Слушай, он тачку поцарапал, я сорвался… Соседи пригрозились вызвать полицию, если он не угомонится, а ещё они на нашей стороне, — часто заморгав, он невинно улыбнулся. — И бутылка всё ещё в поцарапанной тачке? Нет, ну за тачку я ему точно припомню, — Ойкава подошёл к нему и, обхватив подбородок пальцами, присмотрелся к рассечённой нижней губе. — Не улыбайся, кровь идёт, — фыркнул он. — Скоро приду. Дабы не нарваться на праведный гнев и насильственное лечение, Куроо решил сам обработать ранку. Медикаменты он не любил, потому что они не лечили, а доставляли дополнительные страдания во время их использования, а ещё он не переносил заботу о себе. С горем пополам заставив себя использовать антисептик, Тетсу обматерил всё вокруг, злобно сплюнул кровь в раковину, с особой жестокостью смыл её водой и направился на балкон. Слишком сильно задумавшись, он даже не сразу понял, что Ойкавы нет дома уже более получаса. Вероятно, тот тоже сцепился с соседом, и ещё более вероятно то, что бутылка текилы оказалась разбита о голову наглеца, и теперь он где-нибудь в пути за новой дозой выпивки. Но Тетсу тут же отмахнулся от этой мысли — Тоору бы ни за что не стал так рисковать алкоголем. И телефон, конечно же, он оставил дома. Вернулся Ойкава злой как чёрт, через полтора часа, когда Тетсу уже успел задремать прямо за кухонным столом. С грохотом поставив бутылку на стол и приказав взять самые большие стаканы, он направился в ванную, оглушительно хлопнув дверью. — Сосед разбил сам, — догадался Куроо. Признаться честно, он ожидал не того момента, как Тоору сядет за стол, а того, как к ним прямо сейчас нагрянет полиция, а через два часа Яку Мориске, разрывая задницу на японский флаг, пытается добиться их освобождения под залог. Ничего не объясняя, Ойкава опустошил одну из рюмок и, подумав несколько минут, проделал то же самое с рюмкой Куроо. Только после этого он поморщился от резкого вкуса текилы и принялся искать соль. — Только лимон, — с сожалением заявил он, глядя на половинку цитруса, одиноко лежащую на полке холодильника. — Да никакой разницы, — Тетсу начал старательно обмакивать кромку рюмки в соль. Порции стали значительно меньше, дабы не напиться уже через час, и разговоры начали обретать куда более расслабленный характер. В большей степени они обсуждали, что может произойти в следующие три дня, как они уедут из Аомори, но предположения больше были в формате шуток. Окончательно устав от твёрдой мебели, оба решили перебраться в гостиную. Настроение Тоору заметно улучшилось, и он, с видом заправского знатока, принялся учить Тетсу, как правильно пить текилу. Пусть это больше было похоже на выпендрёж, Тетсуро с большим энтузиазмом участвовал в выверченных способах опрокинуть в себя содержимое рюмки, не разлив при этом ни капли. — Может, пакетик, чтобы проще было? — раздосадовано заявил Куроо, понимая, что солонка слишком узкая. — Об этом способе я прочёл очень давно, и он, к слову, вообще не связан с Мексикой, — Тоору взял в свою руку ладонь Тетсу, смазал на ней участок между большим и указательным пальцем долькой лимона и щедро посыпал солью. — Лизни, выпей, закуси. — Допустим, — Куроо с недоверием забрал предложенную дольку и во вторую руку взял рюмку. — И? Дальше что? Смерив его пьяным взглядом, Ойкава придвинулся чуть ближе и, будто бы случайно соскочив с дивана, оказался перед ним на коленях. Слишком много азарта было в его глазах, чтобы считать это внезапностью, но Тетсу, выгнув бровь, решил ему подыграть. Тоору поднёс его руку к своим губам, медленно слизнул соль, не переставая смотреть в его глаза, приоткрыл губы, и Куроо, задержав дыхание, вылил текилу на его язык. Так, чтобы часть алкоголя начала стекать по его подбородку. Наклонившись к нему, он слизнул текилу с подбородка Ойкавы и, откусив лимон, незамедлительно принялся целовать его. Если бы только Тетсуро знал, как срывает Ойкаве голову, когда тот пьёт. Он бы напоил его гораздо-гораздо раньше! Пустая рюмка упала на пол, но даже звук удара об пол не было слышно — так грязно стонал Тоору от глубокого поцелуя. Мысли Куроо в этот момент были едва ли чище. Ещё утром он думал о том, что стоит быть чуть осторожнее, поубавить напор и перестать быть таким требовательным. Но сейчас он об этом не помнил совершенно, а хотел лишь поскорее перебраться в комнату и воплотить в жизнь свои самые грязные фантазии. Всегда смущающийся, откровенно пугающийся активных действий, Тоору перехватил инициативу и, на мгновение отстранившись, слишком резко уложил Тетсу под себя. Он сразу же схватил руки, стремящиеся остановить попытку забраться под футболку, и прижал их к дивану над его головой одной ладонью. — Не надо… — Закрой свой рот, — ухмыльнулся он. — Я видел твои шрамы, когда они ещё были ранами, Тетсу-чан. И, поверь, тогда они были куда более отвратительными. — Тоору, прошу тебя, не нужно, — Куроо закрыл глаза, дёрнувшись от прикосновения к одному из глубоких рубцов на его животе. — Уже тогда я был готов слизывать с них кровь, — он поднял футболку до середины груди, наклоняясь к его торсу, — и глотать её, — хрипло проговорил он и провёл языком по широкому шраму на солнечном сплетении. — Тоору, остановись, — высвободив одну руку, Тетсуро схватил его за горло. — Ты всё же пьян, не надо… — он прерывисто выдохнул, стоило Ойкаве потянуть шнурок на его спортивных штанах. — Ты спрашивал, убью ли я за тебя, — сдавленно произнёс он, несколько неуверенно приспуская его штаны. — Поверь, убью. Не раздумывая, как в тот день, когда твои шрамы появились, — Тоору закатил глаза оттого, как пальцы на его горле сжались сильнее. — Я люблю тебя достаточно, чтобы спросить ещё раз, — Куроо приподнялся, притягивая его к себе, — ты убьёшь для меня? — он уже понимал, какую ошибку совершает, задавая этот вопрос. — Поцелуй меня, папочка, — выдохнул он в его губы и опустил вниз резинку его нижнего белья. — Так, словно знаешь, что я уже убил для тебя, — прикрыв глаза, он обхватил ладонью его член. — Ох, Тоору, — Тетсуро сжал его горло до хрипа, впиваясь в его рот. Движения руки Ойкавы становились всё менее лихорадочными, но дрожь в его теле всё так же сильно ощущалась. Куроо никак не мог поверить в то, что это действительно происходит, задыхался и еле справлялся с внезапно накатившим головокружением. То ли Тоору знал его настолько хорошо, что вовремя сбавлял или же набирал темп, то ли его ладонь заслуживала звания самой превосходной руки всей Евразии. Но то, как он заставлял балансировать Тетсуро на грани оргазма, взрывало мозг. Тетсу был готов скулить о том, чтобы тот наконец позволил ему кончить, и в то же время умолять, чтобы не прекращал свои действия. Сжимая пальцы на головке члена, затем с такой же умеренностью у его основания, Ойкава буквально заставлял его забиться в конвульсиях от ощущений. Окончательно осмелев, Тоору наклонился к его груди и обхватил губами сосок, сразу же сжав на нём зубы, и ускорил движения ладонью. Хриплый выдох, судорожный спазм в теле — и на руку попало несколько капель спермы. Но вместо того, чтобы остановиться, он продолжил, сосредоточив все действия на головке. — Твою мать, твою мать, твою мать! — с каждым разом увеличивая громкость голоса, Тетсуро содрогнулся, понимая, что так он ещё ни разу в жизни не кончал. Его живот покрыли горячие капли, член жалобно дёрнулся, чтобы его наконец отпустили, и Тоору наклонился к губам Тетсу, издевательски медленно проведя по ним языком. А через секунду изменился в лице, будто внезапно отрезвел. — Извини, я отлучусь, — краснея, он убрал ладонь за спину и выпрямился. — Прости, я сначала… чёрт, это было слишком странно. — За такую дрочку я готов платить, — сбивчиво пробормотал Куроо, опуская свою футболку, и принялся жевать губы, чтобы они перестали неметь. — Вымой руку на кухне, я в душ, — спешно натянув на себя штаны, он поднялся с дивана, как только Ойкава слез с него. — Мы же можем это не обсуждать? — уводя взгляд в сторону, спросил Тоору. — Разумеется, — тяжело выдохнув, ответил Тетсуро. — В задницу все обсуждения, было чертовски хорошо, чтобы тратить время ещё и на детали, — вымученно улыбнувшись, он шатающейся походкой двинулся в сторону ванной комнаты.