Амбассадор карандашных огрызков

Пушкин неопределённо улыбается в сашины губы, пока тот поворачивает голову буквально на полмиллиметра, косясь в сторону приоткрывшейся двери. У входа на коврике с надписью «коснись меня, я хочу быть грязным» во всей красе стоит обладатель нечёсаной чёлки и плойки не для волос. Вася Медведев собственной персоной. - Там, - почти надтреснутым тоном выдавливает из себя Малой. Оценив ситуацию и столкнувшись с добро-насмешливым взглядом недосоперника, рисовальщик отвечает на влажное прикосновение младшего. Со спины кажется, что Костя целует крепко, но на деле – касается легчайшими движениями, как когда оттеняет акварельный этюд едва заметными мазками. Слышится задорное присвистывание, но автор – вряд ли Василий. И правда – в щель протискивается голова Орлова, который каким-то другим стал. Скуластым. Но сохранилась в нём эта мягкая дружелюбная безалаберность. Серёжа – как персонаж «Ералаша», только фамилия ему другая нужна – Овечкин там или Колыбелкин. Саша всё ещё стоит на кровати, почти возвышаясь над старшим. Хотя кажется, в любой момент заскачет и полуживой матрас будет успешно и эффективно продавлен. Губы спускаются ниже, к шее, Малой гонит кадыком ком. И вдруг вступает: - Кость… Звучит почти как замечание, но тонущее в елее. - Что? Да, что? – тот вскидывает брови, понимая, что, видимо, разошёлся. - Покажи, что ты нарисовал, - указательные пальцы шаловливо очерчивают рёбра. - А, да, конечно, - он чуть смущённо поправляет волосы, очки и покосившуюся картину мира. Дальнейшее сближение происходит на тахте, где Малой, что Алиса из песни русских «Dire Straits» сидел с коробкой конфет и мечтами. - И это всё о нём, - иронично замечает Санечка-Санюша, склонившись к плечистому рисовальщику, перебирающего листы. А хотелось бы локоны.