Kiedy wrócisz do domu

– Ты не можешь винить себя, золотце. Мы уже говорили об этом. – А еще мы говорили о том, что не надо указывать другим, что им чувствовать, Нат, – слабо улыбается Пеппер, и Наташа вздыхает. – Верно, прости, я все время забываю, что мы в демократической Америке, а не в социалистическом Союзе, – шутит она. – Ладно. Но тебе правда не за что себя винить. – Разве? – Пеппер привычным движением поправляет подушку, расправляет одеяло и беспомощно упирает руки в боки, не зная, что еще сделать. – Только посмотри, насколько он самодостаточен, Нат. Даже сейчас, когда он здесь без сознания, я не знаю, как быть ему полезной. Он не позволяет мне. – Потому ты так мучишься? – Наверное. Скорее всего. Если бы я только запретила ему… – Старку не пять лет, а ты ему не мать, чтобы что-то запрещать. Это его собственная жизнь и его решения. – Его жизнь, его решения, но не только его, а наши общие последствия! – раздражается Пеппер. – А что, если он не придет в себя? Компания загнется. Можно говорить что угодно, но без него все развалится, все, над чем он работал с самого детства, все, ради чего мы трудились вместе годами, и мы, наша связь, я без него… Та, кто обнимает Пеппер, – это Наташа. Это она качает ее в своих объятиях, ласково обращается и изо всех сил успокаивает. А Тони стоит у кровати, беспомощно опустив руки, и может только наблюдать. Он думает, как же было эгоистично хотеть и доспехи Железного Человека, и Пеппер. Осознает, что следовало отказаться от одного, когда выбрал другое. Кто-то заглядывает в палату. Они все поворачиваются, но взгляд Стива проходит сквозь Тони, не видя. – Привет, – тихо здоровается он. Расслабься, Роджерс, можешь говорить нормально – не похоже, что ты здесь кого-то разбудишь. А если б и так, то было бы только к лучшему. Тони садится по-турецки на свободном кресле и наблюдает, как Капитан Америка обменивается стандартными фразами с Пеппер и Черной Вдовой. От его внимания не ускользает, как Стив время от времени осторожно оглядывается. Значит, Барнс ему сказал. Стив знает, что он здесь, но не видит. Тони задается вопросом, случится ли что-нибудь, если он попытается к нему прикоснуться, и наконец он решается, встает и кладет ему руку на плечо. Стив не реагирует, потому что, ну естественно, с чего бы все было так просто. Судя по всему, из всех людей в мире его видит только Баки Джеймс мать его Барнс. Жизнь Тони по-прежнему паршивая даже когда он призрак. – Кстати, Стив, – говорит Пеппер перед уходом. Она машинально проводит рукой по волосам Тони – легкий, аккуратный и совершенно ненужный жест, потому что он уже несколько недель как не способен реагировать в ответ. – Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты позаботился о бритье. Я и не подумала совсем, а Тони ведь всегда старался выглядеть опрятно. – О бритье? – непонимающе повторяет Стив, и Тони закатывает глаза: просто не верится, что такому смекалистому парню иногда так долго доходит. Стив смотрит на его тело, потом моргает и внезапно вздрагивает, морщась. – А, да. Конечно. Никаких проблем. «Чего это тебя перекосило, Роджерс? – недоумевает Тони. – Ревнуешь, что твой парень меня касался? Это чересчур глупо даже для тебя». Когда Пеппер и Наташа уходят… Нет, Тони все еще не может смириться с тем, как слеп он был раньше, не замечая, насколько Наташа сблизилась с Пеппер, хоть та до сих пор официально живет с ним и спит в его постели. Так вот, они уходят, а Стив садится в кресло и хмуро смотрит на тело Тони. Он заговаривает так внезапно, что Тони – тот, что призрак – почти подпрыгивает, до сих пор увлеченно пытаясь сбить на пол яблоко из декоративной корзинки. – Баки настаивает, что говорил с тобой, – делится он, и Тони тут же переключает внимание на него. – Как это вообще возможно? Я начинаю подозревать, что он тронулся умом. Яблоко с грохотом падает. Тони ошалело моргает – надо же, получилось, а он даже и не особо старался – и Стив вскакивает со стула, выглядя шокированным. – Какого черта? – бранится он резко севшим голосом. Даже комично, как такой здоровяк с ужасом смотрит на маленький фрукт. Он осторожно поднимает его, крутя в руке, и Тони думает, что было бы весело кое-что провернуть. – Может, он и не спятил, и ты действительно здесь, Тони… И тут Тони кусает. Наклоняется, вгрызается в яблоко, которое до сих пор в ладони Стива, и стискивает челюсти. Они оба обалдевши наблюдают, как откушенная мякоть падает на пол. У Стива начинают трястись пальцы, и он переводит взгляд на яблоко, на котором четко виднеются следы зубов. – Охренеть, – чуть ли не припадочно говорит Стив. – Охренеть. «Следите за языком, Капитан», – мысленно язвит Тони, пока Стив весь дрожа вытаскивает телефон. – Баки, он укусил чертово яблоко! – почти кричит он, не сводя глаз с фрукта в собственной руке. – Как «кто» – Старк! Он сшиб его на пол, а потом еще и укусил. Господи, я схожу с ума, этот кусок лежит на полу, а на яблоке следы зубов! – Ну я же тебе говорил, – Тони ухмыляется довольному голосу Барнса. Кажется, тот слегка запыхался, как будто… – Дьявол тебя запинай, Альпина, успокойся, скотина ты глупая, это таблетки от глистов, я не собираюсь тебя травить! – Баки! – Стив все еще в истерике, и Тони начинает заливаться смехом, потому что это самая нелепая ситуация, в какой он только мог представить этих двоих. – Он яблоко откусил! – Ну, он говорил, что хочет гамбургер, но на что только не бросишься с голодухи… Вот, правильно, просто открой ротик и… – Мне кажется, мне это все просто снится, – признается Стив, откладывая яблоко на подоконник, поднимая затем кусочек с пола и рассматривая его со всех сторон. Он прижимает его к яблоку и сокрушенно вздыхает, когда обе части складываются, как паззл. – Это все просто какой-то очень странный кошмар. – Так, я почти закончил, старик, – говорит Баки. – Ладно, нет так нет. Сдохни от своих блох или что там у тебя. Боты все равно не заразятся, а ты, Старк, только вздумай возмущаться, что у тебя вши, я тебя налысо постригу. Тони молчит, потому что угроза серьезная, но Стив внезапно заводится: – Ах да, парикмахер ты недоделанный! Почему все думают, что это я его брею? – Потому что и предположить не могут, что я вообще был в больнице, – логично отвечает Барнс. – Стиви, не переживай, наши насущные проблемы куда серьезней. Вот только представьте, – теперь он обращается к ним обоим, – мне удалось выследить Стрэнджа. – В смысле? – диву дается Стив. – Я пытался две недели, а он как без вести сгинул. – Ну, допустим, я сделал кое-что, что потребовало его вмешательства, – спустя долгое мгновение отвечает Барнс, и Тони поднимает брови. Что же он такое сделал? – Ты что начудил уже? – в лоб требует Стив, и они оба слушают продолжительную тишину, пока Барнс тянет с ответом. – Мне очень не нравится сейчас это молчание. – Ну тогда и ответ тебе тоже будет не по вкусу, – наконец говорит Барнс. – Но зато сработало. – Ты вызвал межпространственный кризис? – осторожно спрашивает Стив. – Почему, нет, а что, были какие-то новости? – Баки! – звереет Стив. – Да ну что? Хватит, я же, в конце концов, не нарушил структурную целостность Вселенной. По крайней мере, не навсегда. – Это звучит в точности, как выражается Стрэндж, так что бьюсь об заклад, он уже всыпал тебе по первое число, – говорит Стив, хватаясь за голову. – Господи, что ты опять натворил? – Какая разница, если сработало, – Барнс даже не притворяется раскаявшимся, и Тони, вопреки самому себе, испытывает огромную симпатию, уважение и восторг этой бравадой, направленной на его спасение и защиту. И, может, он немного безответственно позабавлен, потому что у Роджерса такой вид, будто Баки ему сказал, что любит топить щенков. – Хорошо. Чем могу помочь? По общему признанию, Капитан Америка умеет приходить в себя в рекордные сроки, но, кажется, все завит от того, кто именно привел его в замешательство. Потому что Тони готов поспорить, что сам бы так легко не отделался бы от его гнева. Но, наверное, он просто доверяет Барнсу, и, должно быть, это приятное чувство, когда есть кто-то, кому можно настолько доверять… Не то чтобы Тони есть чему удивляться. В конце концов, это те, кто пережили вместе целое столетие – Стив Роджерс и Баки Барнс. И это именно ради Барнса Роджерс позволил ему чуть не сдохнуть, как старой собаке, в чертовой Сибири. Стоп, плохие мысли, плохие мысли, ему следовало оставить это позади. С самим Баки проще, потому что он стал случайным заложником той ситуации, но Стив – нет, Роджерс – принимал свои решения осознанно, так что… – Тони, – на удивление мягко обращается к нему Барнс, – у меня есть все, что ты просил. И где-то в час ночи мы придем к тебе в палату. Это немного похоже на телепатию чистой воды. Как будто он точно знал, когда именно нужно отвлечь Тони. – Чем буду полезен? – повторяет Стив. Он кажется полным решимости, и Тони чувствует, насколько несправедлив со своими жалобами и постоянными дурными подозрениями. Стив по-прежнему рвется ему помогать, так, может, однажды они смогут забыть о прошлом? Если он очнется, то будет пытаться изо всех сил. – Тебе надо отключить камеры, – поручает Барнс, и Стив кивает. Кажется, он чего-то такого и ждал. – Хоть я и знаю, как идти, чтобы нас не заметили, но Стрэндж предупредил, что все может сопровождаться всякими световыми эффектами… – Что именно? – сухо уточняет Стив. – Если ты не скажешь мне, что ты будешь делать… – Мы вернем его, – с непробиваемым спокойствием отвечает Барнс. – Но для начала вытащим из больницы.