River by Bishop Briggs
Утром воскресенья Гарри проснулся от ужасной головной боли. Такое чувство, будто внутри него бегала кучка маленьких вредных детей, которые орали, что есть мочи, пока их родители высверливали каждый миллиметр всей поверхности его черепа. Очень жестоко, если спросите Стайлса. С трудом доковыляв до ванной, он достал из шкафчика обезболивающие и запил его водой прямо из-под крана. Ему сейчас не до гигиены, знаете ли, пару глотков нефильтрованной воды он как-нибудь переживет, а вот эту ужасну боль - вряд ли. Он взглянул на свое отражение и фу. Боже, за одну неделю его собственное зеркало расстраивает его большее количество раз, чем должно. Воспоминание со вчерашней вечеринки накатывают волной, когда Гарри понимает, что опухшее лицо – результат безумного количества алкоголя ночью, красные глаза – последствие слез пролитых в то же время, когда и была выпита бутылка текилы, а покусанные губы… Он вспоминает, как они с Луи были вместе в комнате. Как они говорили. Как Гарри рассказал ему о предательстве человека, которого, как он тогда думал, он любил. Как Луи утешал его, назвал того парня мудаком и уебком, хоть Стайлс и не просил поддержки. Как Луи назвал самого Гарри «милым мальчиком». Черт. Надо было понять еще тогда. Он должен был понять еще тогда, когда Томлинсон использовал это обращение, что все не кончится хорошо. Милый мальчик, милый мальчик. Господи, да как он посмел?! Он серьезно позволил ему понадеяться на что-то? Луи мать-его Томлинсон ответил на поцелуй, так какого хуя? Может, Стайлс и был пьян, но ни один алкоголь не заставит его забыть, как Луи простонал, когда парень сделал ему первый засос. Черт, да он был согласен на все! Так жестоко его еще никто не динамил.***
Иногда бывают дни, которые особо точно совпадают с твоим настроением. Тебе грустно – на улице пасмурно и сыро, люди вокруг неразговорчивы, здания неприветливы и невзрачны; ты счастлив – вокруг тепло и дует легкий ветерок, прохожие улыбаются, дети звонко смеются; ты зол – природа отвечает громом и молниями, по телевизору показывают заезженный детектив, все говорят что-то не то. Вот так случилось и в понедельник. Гарри стоял напротив входа в лондонскую частную школу (около-лондонскую, если быть точнее, но в названии это бы звучало странно, не так ли?), где проходила его первая практика. Его задачей, как и задачей его сокурсников, было пообщаться с учениками и написать анализ по каждому, с кем он проведет беседу. В ноябре в Лондон редко приходят солнечные деньки, но Стайлс почему-то надеялся, что сегодняшний день станет тем редким исключением. Но нет, погода не вторит желаниям парня, которому не хватает разве что грустной мелодии в роли саундтрека к фильму, чтобы наложить на себя руки. Нет, не подумайте. С головой в этом плане у него все в порядке, насколько это возможно, когда тебе чуть за 20. Но на душе было так гадко последнее время, и противный мелкий дождь никак не скрашивал ситуацию. Как и школьники, одетые в одинаковую серую форму с вышивкой герба школы на груди. Клише, клише, клише. Бесит. – В вашем распоряжении будет по кабинету. Ученики уже распределены, их предупредили, что вы пока что лишь студенты. Однако это не значит, что вы не должны вести себя, как профессионалы. В конце концов, ваша задача понять этих детей, узнать, что их беспокоит и беспокоит ли в принципе, – объяснил профессор, когда группа студентов вошла в здание школы. – Беседы будут длиться час, постарайтесь не задерживать учеников, у них своих дел полно. Как закончите, можете возвращаться по домам. Через неделю буду ждать ваши работы. Студенты разошлись по кабинетам. Им были выделены небольшие помещения, которые в это время не были заняты уроками. Кабинет, который достался Гарри, был отделан в приятных тонах. Парень подвинул учительский стол перед первой партой, чтобы его не разделяло слишком большое пространство с учеником, который будет за ней сидеть. По его плану это должно было быть первым шагом в выстраивании хоть какого-нибудь доверия к нему. Он достал из рюкзака блокнот и ручку, чтобы делать некоторые пометки, но в основном он планировал сделать запись на диктофон, чтобы сильно не отвлекаться во время разговора. Он взглянул на часы, когда в кабинет постучали. – Входите, – крикнул кудрявый. В кабинет зашли две девочки-подростка. Стайлс не знал, что «клиентов» будет несколько, но девушки были явно сестрами, так как были похожи, как две капли воды. Наверное, для них сделали исключение. – Привет, меня зовут Гарри. Присаживайтесь, – он указал на места за первой партой, и девочки синхронно опустились на стулья. На их губах играла легкая улыбка, так что парню стало чуть комфортнее, хоть он все еще немного нервничал. – Как вас зовут? – Я Дейзи, а это Фиби, – они улыбнулись ярче, а их кристально чистые голубые глаза заискрились весельем. У девочек явно было хорошее настроение. – Желательно, конечно, нас не путать, но, если что, спрашивай. – Да, всяко лучше спросить, чем назвать меня, как сестру, – кивнула Фиби. – Или наоборот, – тут же добавила Дейзи. – Или наоборот, – подтвердила сестра. – Хорошо, – Гарри улыбнулся, чуть смущенный этой сценой. – Тогда, давайте начнем. Для начала расскажите, как у вас дела. Может, что-нибудь интересное произошло недавно? – Сегодня все отлично, да? – Дейзи посмотрела на сестру, которая утвердительно кивнула. – Да. Мы сегодня надели новые наряды, которые купили на выходных и все утро слышим комплименты от одноклассников. Это приятно, – девушка улыбнулась. – Это здорово. На выходных вы ездили в город? – Да, мы с классом раз в несколько недель выезжаем отсюда. А то, как говорит миссис Тритс, мы забудем, что такое мир за пределами этой школы, – Фиби зажала нос указательным и большим пальцем, так, что ее голос стал гнусавым, из-за чего Гарри прыснул от смеха, и девочка, довольная собой, чуть задрала аккуратный носик. – Наш брат прислал нам деньги на прошлой неделе, хотя у нас остались еще средства с прошлого раза. Иногда он забывает, что в этом месте, кроме батончиков из автомата, ничего нельзя купить, – Дейзи закатила глаза, драматично вздохнув. – У вас есть брат? – Ага, старший братик, – Фиби цокнула языком, обе девочки уже не казались такими веселыми, как в начале, так что Гарри решил, что они идут по верному курсу. Всегда приятно говорить о чем-то, что вызывает только положительные эмоции, но игнорирование проблем, которые есть у всех в таком возрасте, глупо и абсолютно не профессионально со стороны человека, желающего помочь. – Весь в делах и заботах. Постоянно работает. – Раньше он хотя бы на тусовки какие-то ходил, с друзьями виделся постоянно. Такой, знаешь, обычный старший брат, все они такие, - Дейзи легонько улыбнулась, предавшись воспоминаниям. - А теперь он, как будто, пытается заработать денег на несколько жизней вперед. – У вас есть еще родственники? – спросил Гарри и тут же мысленно ударил себя чем-то тяжелым по голове. Нельзя спрашивать вот так напрямую. – Нет, только мы и брат, – сразу ответила Дейзи, потом девочка опустила взгляд, и теперь обе сестры выглядели грустными. Молодец, Стайлс, продолжай в том же духе. – Мама умерла два года назад. – Ох, мне очень жаль, – вздохнул Гарри, хотя примерно это он и ожидал услышать, узнав, что дети одни. – Я не должен был… – Нет, не переживай, – перебила его Фиби. – Мы были готовы к этому разговору, не первый раз с психологом общаемся. – Хотя впервые с таким молодым, – слабо улыбнулась Дейзи. – Это пока что, уверен, когда я стану полноценным специалистом, я буду старый, серьезный и в очках, они же все такие, да? – девочки засмеялись на шутку парня, дружно закивав, и напряжение в комнате стало гораздо меньше. — Так вас беспокоят отношения с вашим братом, верно? – Мы скучаем по нему, – ответила Дейзи. – Он сильно отдалился, когда умерла мама. Стал больше работать… – Хотя, казалось бы, куда уж больше, – недовольно фыркнула Фиби. – Ага, он и так всю жизнь только и делал, что учился – работал, работал – учился. А сейчас, – девушки грустно переглянулись. – Сейчас все, что мы имеем – это деньги, которые он отсылает нам каждые пару недель и которыми он платит за обучение здесь, и редкие звонки, хотя и этого в последнее время не дождешься. – Как-то так, – натянуто улыбнулась Фиби. – Вы говорили с ним об этом? Что скучаете и хотели бы чаще видеться? – спросил Стайлс. – Что ты? Еще проблем добавим, – Дейзи замотала головой из стороны в сторону, нахмурив брови. – Он всегда хочет быть сильным, но мы-то знаем, как легко его расстроить. Всю жизнь с ним прожили, в конце концов, – объяснила сестра. - Он совсем в себя уйдет, если мы позвоним и начнем разговор с "привет, братишка, нам кажется, ты от нас отдалился". – И все же, – Гарри замолчал, подбирая верные слова, чтобы убедить близняшек. – Ни одна проблема не решается сама по себе. Тем более, если мы говорим о проблемах в отношениях с кем-то, кто нам дорог. Я уверен, что он сам бы очень хотел наладить с вами отношения, но, скорее всего, он боится сделать что-то не то и пытается быть с вами хотя бы в виде материальной опоры. Но если вы поговорите с ним и объясните, что чувствуете, то он поймет, что его страхи напрасны. Что думаете? — Не знаю, – протянула Дейзи. – Возможно, ты в чем-то прав. – Но это будет сложно, – Фиби оглянулась на сестру, безмолвно о чем-то с ней разговаривая. – Такие вещи не бывают простыми. В этом и заключается семья – вместе и в горе, и в радости. После их разговор ушел на более легкую тему, так как время еще оставалось, и Гарри не хотел, чтобы девушки ушли от него полностью загруженные полученной информацией. Они говорили об их отношениях с одноклассниками – Стайлс совсем не был удивлен, что девочки были популярны в классе и практически ни с кем не ссорились. Они красивые, ухоженные, но при этом не ведут себя, как стервы, а поддерживают диалог. И в целом общаться оказалось с ними очень даже приятно. Разговаривали о планах на будущее – близняшки признались, что мечтают попробовать себя в роли моделей, а Дейзи даже думает о том, чтобы когда-нибудь выпустить свою линию одежды. Когда время их разговора подошло к концу, кудрявый дал девочкам бланки, чтобы они заполнили простую информацию о себе: имя, фамилия, дата рождения и посещали ли они специалистов раньше. Близняшки записали все необходимое, улыбнулись и, попрощавшись, покинули кабинет. Гарри взглянул на бланки, чтобы узнать сколько девочкам лет, потому что они казались очень смышлеными для подростков, но он буквально оцепенел, застряв глазами на строке с фамилией. На обоих листах красивым подчерком было выведено:«Томлинсон»
***
– Хей, парень, как жизнь? – утром следующего дня подлетел Найл. Ирландец выглядел выспавшимся, сытым, довольным и жизнерадостным. В общем, все, что не соответствовало сегодняшнему (и вчерашнему) настроению Гарри. Вернувшись вчера с практики, Стайлс все еще находился где-то в своих мыслях. Он вновь и вновь прокручивал в голове разговор с близняшками Томлинсон, вспоминая, какими милыми и добрыми выглядели девочки. Два ангелочка – честные и преданные – такими они казались всего лишь после одной беседы. Девочки, пережившие потерю самого близкого человека в своей жизни, вроде как остались с братом, но то, как сильно они скучали по нему, показывало, что на деле они остались одни друг у друга. Их взаимодействие между собой вызывало улыбку, а то, как просто им было довериться и открыться, заставляло Гарри с неимоверной силой желать помочь им. Со всеми своими мыслями он пришел обратно в университет, где его ждало занятие с Луи Томлинсоном. И, как бы Гарри не старался решать задания и воспринимать информацию, каждый раз, когда он смотрел на мужчину, он задавался вопросом: «Что же делать?», который перекрывал все вокруг. Конечно, Луи заметил отстраненность парня, но, после того, что случилось на вечеринке, их взаимоотношение будто похолодели, как бы выразился сам Стайлс. В действительности, не будь голова кудрявого забита ситуацией, произошедшей днем, он бы сфокусировал свое внимание, на том, чтобы быть максимально едким и колючим в сторону шатена. Так как план «показываю, что ты обидел меня своим поведением, Луи» в первую их встречу после вечеринки провалился, то Гарри пришел к выводу оставить все мысли о девочках вне стен университета. Это сбивало с толку и отвлекало по сильнее блондинистого ирландца. В конце концов, у него хватает дел и без этого. Вот, например, ответить Найлу. Да, надо бы сказать что-то. – Хочу спать, кофе и умереть, – монотонно ответил Стайлс, после натянув улыбку и с притворным воодушевлением сказав: – Поможешь с чем-нибудь? – Не сегодня, Кудряшка, хотя можешь допить мой кофе, – он протянул Гарри наполовину полный стаканчик из Старбакс, на что тот благодарно улыбнулся – ну, хоть что-то. – Какие планы на сегодня? – Пережить этот день, – Стайлс продолжал заданный ритм своего настроения в духе «мне снова 15 и жизнь отстойна», ему нравилось. – Так, – Хоран резко остановился, схватил друга за плечи, развернув лицом к себе, выглядя при этом настолько серьезно, что это было даже немного смешно. – Хватит распускать слюни, никто не говорил, что этот год будет легким. Сейчас мы с тобой отучимся все эти отвратительные пары, включая ебанную математику, будем лучшими из лучших, как всегда, что все будут нам завидовать, как всегда, – он продолжал говорить с такой твердостью и уверенностью, что Гарри прыснул от смеха, но сразу же оборвал себя, когда Найл стрельнул в него убийственным взглядом, призывая заткнуться и слушать. – Ты отсидишь свое время в аду с цербером по кличке Принцесса, я дождусь тебя, как настоящий ирландский рыцарь, с заказом из Макдональдса в одной руке и с парой косяков в другой, и мы поедем отрываться, потому что мы молоды и беззаботны. Ты меня понял? Под конец его речи Стайлс уже лучезарно улыбался и кивнул на его слова. Этот план хоть и был собран из говна и палок, но уже заставлял чувствовать себя лучше. Хоран всегда умеет поднять настроение: то ли потому что он ирландец, то ли потому что много ест и это дает ему дохуя энергии, никто не знает точно. – Вот и отлично! Выше нос, Любовь Моя, нас ждут великие дела! Они смеялись по пути в аудиторию так громко, что проходящие мимо сонные студенты косо на них поглядывали. Но какая разница?***
– Я не хочу туда идти, На-айл! – заныл Гарри перед входом в аудиторию. – Вау, вот это новость – Гарри Стайлс не хочет идти на математику, как же я удивлен, – саркастически отреагировал Хоран, закатив глаза на нытье кудрявого. – Ну, я серьезно, давай не пойдем, – продолжал гнуть свое парень. Ему очень не хотелось видеть Томлинсона. Вчера он был под действием разговора с его сестрами, но сегодня перед его глазами не переставали всплывать картинки прошедших выходных. – Супер идея, Гарри! Давай потом ты еще придешь на дополнительные к Принцессе и скажешь, что мы прогуляли, потому что тебе не захотелось приходить! – притворно воодушевленно сказал Найл. – Шевелись, давай, пара минут осталась. – Я лишь предложил, – буркнул себе под нос Стайлс и поплелся вслед за другом, занимая их привычные места.***
– Мисс Палвин, раздайте каждому, пожалуйста, – профессор отдал Барбаре стопку бумаг, пока студенты разом, кажется, перестали дышать. – Успокойтесь, это дополнительные материалы для вашего домашнего задания. Томлинсон закатил глаза на такую реакцию учеников, когда по аудитории разом раздались облегченные выдохи. Пока до Гарри доходила очередь, он завис, рассматривая Луи. Он выглядел прекрасно, и Стайлс это ненавидел. Сегодня вместо привычного костюма мужчина надел черный бадлон, и черт бы побрал Гарри, если бы он не знал причину такой одежды. Кофта была заправлена в такие же черные зауженные брюки, которые слишком откровенно смотрелись на бедрах и ягодицах Томлинсона (но Гарри никогда блять в жизни не признает, что он пялился на зад профессора, не-а), а ремень с серебряной бляшкой ужасно выгодно смотрелся на его талии. Его волосы были по-обычному уложены наверх. «Без укладки они выглядят мягче… И ощущаются мягче», - подумал парень и тут же одернул себя. Надо это дело прекращать. Он мотнул головой, в надежде, что это поможет выкинуть все ненужные мысли оттуда, как раз в тот момент, когда перед ним оказались листы с материалами. Парень пробежался взглядом по конспектам: линейная форма над F-пространством, свойства сложения и умножения линейных форм, теорема 1, ее доказательства, следствие 1, следствие 2, много-много всего сложного и непонятного и… Записка. Ну, еб вашу мать. Опять? Серьезно? Гарри еще даже не прочитал ее, но уже хочет убить этого 12-летнего ребенка, застрявшего в теле взрослого мужчины, потому что блять! Он сам его оттолкнул, так, какого хуя он творит? Нет, конечно, вы можете сказать, что, Гарри, ты же сам так и не сказал ему перестать делать эти маленькие послания, хотя Луи тебя спрашивал. Но нет-нет-нет. Это было до того, что произошло. До поцелуя. До отвержения. Простите его, но нет. Это не дело и так нельзя, черт возьми! Шумно выдохнув (но недостаточно шумно, чтобы привлечь внимание Найла, сидящего рядом), Гарри сфокусировал свой взгляд на содержимом записки.«Останься после занятия. Есть разговор.»
Разговор. Разговор! У этого напыщенного мудака есть к нему разговор! А где же манеры, сэр? Где «пожалуйста»? Боже, дай Гарри сил. Темой лекции было сопряженное пространство. Кудрявый помнил, что еще на прошлой неделе решил прочитать этот параграф за день до лекции, то есть вчера. Но, из-за всех произошедших обстоятельств, он напрочь забыл об этом. Так что, как ни старайся, вникнуть в слова профессора у него не получалось. Он старательно продолжал конспектировать лекцию, надеясь перечитать ее сегодня вечером. Так же он надеялся, что на дополнительном занятии сегодня Томлинсон объяснит эту тему еще раз и не разозлится, что Стайлс ничего не понял во время пары. Так прошло все время занятия, и, когда студенты стали собирать вещи, Гарри сказал другу, что задержится, чтобы поговорить с Луи о каком-то задании. На это Найл просто пожал плечами, не придавая его словам особого значения, и ответил, что будет ждать его в холле и что ему все равно, надо поговорить с Барбарой. Последняя фраза немного удивила Стайлса, но ничего ирландцу об этом он не сказал, решив, что будет решать по проблеме за раз, и поговорить они еще успеют. Когда все студенты, кроме Гарри, покинули помещение, и аудитория разом опустела, парень обратился к Томлинсону. – Профессор? – хоть Стайлсу и было интересно, что же такого хочет ему сказать шатен, он решил не выдавать себя и прикрыться маской безразличия. «В конце концов, – напомнил он себе. – Я все еще зол». Луи даже не одарил парня взглядом. Он отошел от стола, чтобы закрыть дверь в аудиторию, и вернулся обратно, встав прямо перед Стайлсом. Когда шатен посмотрел в глаза Гарри, его горели тихой яростью, которую выражали еще и играющие желваки и напряженная спина. Томлинсон шумно выдохнул. – Какого черта ты общался с моими сестрами? – процедил он сквозь зубы. Гарри на секунду опешил. Со всеми своими мыслями он и забыл, что Луи Томлинсон – брат близняшек и Луи Томлинсон – профессор математики – это не разные люди. – У нас была практика, сэр, – парень ухмыльнулся, видя, как раздуваются ноздри у мужчины напротив. Он понимал, что откровенно провоцировал Луи, но ничего не мог с собой поделать. – Слушай меня внимательно, мальчик, – таким же ровным и холодным тоном начал профессор. Обращение позабавило Гарри, и он снова улыбнулся, шмыгнув носом. Мальчик… а в прошлый раз там было еще милый. – Ты больше никогда не будешь разговаривать с девочками. Если я хоть слово услышу, что ты хотя бы на шаг приблизишься к ним, тебе конец. Понял меня? Слова Томлинсона начинали выводить из себя, и даже его эмоциональное состояние больше не доставляло кудрявому удовольствия. Он сжал губы в тонкую полоску, скопировав при этом выражение лица мужчины. Благо Гарри был выше, что помогало казаться более угрожающим, если это требовалось. – Мне плевать, что ты хочешь, чтобы я делал, Луи, – отчеканил Стайлс. То ли резкая смена настроения парня, то ли обращение к профессору по имени заставили Луи слегка вздрогнуть. – Я учусь в этом университете, стараюсь изо всех сил, тебе ли не знать, и если профессор дает мне задание на практике, то я его выполняю, нравится тебе это или нет. Девочки попали ко мне случайно, как и другие ученики к другим студентом. Но раз волей ебанного случая выпало, что они будут разговаривать со мной, то я из кожи вон вылезу, чтобы помочь им, раз их родной брат не в силах этого сделать. Тяжело дыша, Гарри закончил свою тираду и направил взгляд полный гнева и пренебрежения в сторону Луи. Мужчина с секунду обдумывал его слова, после чего резко сорвался с места, схватив Гарри за ворот рубашки так сильно, что на мгновение Стайлс испугался, что тот ее порвет. – Что ты такое, блять, несешь? – рыкнул Луи. – Кому ты можешь помочь? Кому вообще может помочь психолог без образования, который не может справиться с личными проблемами и сам является тем еще психом, а?! Гарри с силой схватил запястья Томлинсона, оторвав его от себя. Больно. – Проблемы есть у всех людей, Томлинсон. Просто кто-то имеет достаточно сил, чтобы бороться со своими и помогать другим, пока с этим не справляются даже их родные. – Оу, хочешь сказать, что все специалисты имеют проблемы с папочкой? – едко выплюнул шатен. – Ты и твой синдром недолюбленного ребенка! А кто поможет тебе, Стайлс? Ты утонешь в своих проблемах раньше, и я не позволю потащить на дно моих сестер. Не выдержав, Гарри замахнулся и ударил кулаком прямо по злому лицу Томлинсона. Тот резко схватился за нос и в шоке уставился на разъяренного парня перед собой, который сам немного оторопел от своего собственного поведения. Но быстро взяв себя в руки, Гарри вернул своему лицу прошлую строгость, чувствуя, как от удара начинает побаливать кисть руки. – Удивлен, что ты вообще о них помнишь, – ровным тоном сказал парень, но его голос был пропитан такой ненавистью, которую он не чувствовал уже очень давно. – Вместо того, чтобы плеваться в меня пустыми оскорблениями, мог сейчас разговаривать с близняшками. Один разговор, а они уже перестали бы чувствовать себя забытыми и брошенными своим единственным родным человеком. С этими словами парень развернулся и быстрым шагом покинул аудиторию.***
Перед глазами все плыло. Его организм всегда так реагировал на эти тупые запахи трав и свечей, когда он попадал в ее квартиру. Луи сидел за кухонным столом в квартире Элеонор, приложив к носу лед, завернутый в полотенце. Зеленоглазый не пожалел сил при ударе, хотя казалось, что он все равно сделал это обдуманно, ведь нос точно не был сломан. Шатен пришел к девушке сразу после этого инцидента со Стайлсом, решив, что занятия с ним сегодня не будет (ни один из них не переживет еще одного выяснения отношений сегодня). Эль сначала выглядела до жути обеспокоенной состоянием Томлинсона, но, когда тот рассказал девушке всю историю (умалчивая о вечеринке, конечно), она сказала что-то типа «а что ты хотел» и встала на сторону Стайлса. И если бы за сегодня Луи не истратил весь свой запас энергии на возмущения, то вероятно была бы еще одна ссора, потому что серьезно? У него вообще есть друзья в этом городе? Сейчас его голова была забита мыслями о словах Гарри. Что такого уже успели рассказать ему девочки? Об этой практике он узнал от профессора психологии, который сболтнул, что смог договорится с престижной частной школой на границе Лондона. Тогда Томлинсон сразу подумал о сестрах, которых отправил туда учиться два года назад по совету старой подруги его матери. Поэтому он поинтересовался, участвуют ли Фиби и Дейзи во всем этом. Профессор сразу не сообразил, что они его сестры (как вообще можно кого-то учить с таким медленным построением логических цепочек?), и, проверив списки, он сообщил, что к ним как раз приставлен сын ректора. Этого вполне хватило, чтобы вывести Луи из себя. Было ясно, как Божий день, что этот мальчишка начнет промывать мозги девочкам из-за своей глупой обиды на него. Шатен сразу после вечеринки решил, что поступил правильно, не позволив случиться ничему, что вышло бы за рамки, а своим поведением сейчас кудрявый лишь доказывал правоту профессора. Хотя Луи не мог отрицать, что его все еще каким-то невообразимым образом тянуло к этому нелепому мальчишке и он ничего не мог с эти поделать. – На, выпей, – Колдер выдернула Томлинсона из раздумий, с характерным стуком поставив перед ним чашку с горячим чаем. – Спасибо. – И позвони девочкам, – пропустив благодарность мимо ушей, девушка сунула ему его же телефон, который до этого стоял на зарядке. – Прости? – Луи понадеялся, что ему послышалось. – Слушай, Лу, – начала Элеонор и продолжила прежде, чем Луи успел в который раз взбунтоваться по поводу обращения. – Я понимаю, что ты не считаешь парнишку профессионалом, потому что он таким и не является. Пока что он просто студент. И от этого звоночек становится только тревожней. Если уж психолог-недоучка увидел конкретную проблему после всего одной беседы, то срочно надо что-то с этим делать, – она грустно взглянула на Луи. – Самое простое – позвонить им сейчас, спросить, как они, узнать, что у них нового. Того и гляди, девочки сами скажут, чего им не хватает. Томлинсон с минуту впитывал ее слова уже после того, как Эль перестала говорить. С одной стороны она права, а с другой… – Я давно с ними не разговаривал, – обреченно вздохнул Луи. – Почему? – брови девушки поднялись вверх. Она прекрасно знала, как сильно Томлинсон любит своих сестер, и потому была уверена, что она постоянно общаются. – Не знаю, – честно ответил шатен. – Сначала был завален работой. Помнишь июль и август, когда конференция на конференции? – Элеонор кивнула, ужасные месяцы. – Тогда мы отдалились. Девочки были у меня весь июль, но я не мог уделять им достаточно внимания, будучи постоянно в разъездах, поэтому на часть августа они вообще уехали к подруге и вернулись только за пару дней до того, как я отвез их в школу. Вот и получились натянутые отношения какие-то. Не знаю. Они перестали звонить уже в октябре, потому что, как назло, все время с начала учебного года их звонки попадали на время лекций, и я не мог им отвечать. А сам я просто не в силах был часто звонить. Короче, сейчас я просто каждые пару недель перевожу им деньги, чтобы они хотя бы могли ни в чем себе не отказывать, а звонить… – он глубоко вздохнул, в груди неприятно что-то сжалось. – Звонить перестал. – Луи, – девушка аккуратно накрыла руку мужчины своей в утешительном жесте. – Ты же сам понимаешь, что никакие деньги не заменят им твоего внимания. Луи понимал. Конечно, он, черт возьми, это понимал. Еще до того, как это озвучила Эль, до того, как Стайлс буквально вбил ему это в лицо. Он знал, но легче от этого не становилось. В любом случае, Колдер была права: надо что-то с этим делать. Поэтому Томлинсон, с горем пополам, взял в руки телефон и быстро, чтобы не успели возникнуть сомнения, набрал номер Дейзи. – Алло? – спустя всего пару гудков на другом конце провода раздался знакомый девчачий голосок. Луи не смог не улыбнуться этому, как же он скучал за ними. – Хей, цветочек, не отвлекаю? – как можно мягче спросил он. Элеонор уже куда-то ушла, оставив брата наедине с родней. – Не-а, мы с Фибс сейчас собирались прогуляться по парку немного, – весело ответила Дейзи. – Эгей, Мишка Бу! – раздался громкий возглас второй сестры, и улыбка Луи стала еще шире, если это вообще возможно. Так его называла только мама и сестры. – Я поставлю на громкую, секундочку. – Что у вас там нового, мелкотня? Рассказывайте все, хочу знать все подробности!***
– Приветик, Гарри, – хором поздоровались с парнем девочки. Он тут же отогнал все ненужные мысли, сейчас важны только Фиби и Дейзи. – Привет, красотки, – он широко им улыбнулся, и близняшки сделали то же в ответ. – Как ваше настроение? Они прощаются спустя почти три часа, и Стайлс старается придумать достойную отговорку для профессора, почему время встречи увеличилось буквально в три раза. Их сегодняшняя беседа выдалась насыщенной. Девочки рассказали, что буквально вчера им позвонил Луи, и они долго разговаривали обо всем на свете. Так же близняшки, воспользовавшись советом Гарри, устроили брату серьезный разговор, рассказав тому, что они чувствуют и как бы им хотелось не отдаляться друг от друга. Выслушав девочек, Гарри сложил в своей голове четкую картину происходящего. В целом, Фиби и Дейзи больше ничего не беспокоит: у них много друзей, несколько близких подруг, которым они доверяют, девочки трезво оценивают свою внешность и ум, они не избалованны и не думают, что, благодаря брату, могут выйти безнаказанными из любой передряги, после смерти матери они прошли длинный курс психотерапии, который помог им смириться с потерей, и сейчас Гарри видит только их улыбки при упоминании мамы. Про отца он много узнать не смог, только то, что тот бросил их семью, когда они были маленькими, но образ отца в воспитании им заменил Луи, так что никаких проблем, связанных с нарушением эмоциональной связи с отцом, у них нет. Из-за ранней потери близняшки быстро выросли, поэтому в разговоре Гарри зачастую даже забывал, что девочки существенно младше него. Однако они уже в том возрасте, когда стандартное детство «игрушки-песочница-детский сад» их не интересует, а тот этап они прошли в теплой атмосфере домашнего уюта. Из всего этого выходит, что единственная проблема, мешающая им наслаждаться своей беззаботной подростковой жизнью – минимальный контакт с любимым братом. И, сколько бы Луи ни злился, ни огрызался и ни кидался на Гарри за общение с сестрами, Стайлс безумно горд, что смог подтолкнуть его к правильным действиям. Конечно, кудрявый все еще зол на Томлинсона. Ему все еще неприятно, что тот так с ним поступил. Но сейчас речь не о нем, а о Фиби и Дейзи, и за них Гарри готов бороться.***
– Есть планы на сегодня, парни? – спрашивает Найл, поглядывая то на Гарри, то на Лиама. У ребят только что закончилась пара по прикладной математике, и они медленно собирают свои вещи, жутко уставшие после мозгового штурма, который провел сегодня Томлинсон. Серьезно, после предварительного контроля, оставив в группе вдвое меньше людей, он словно стал еще жестче и озлобленней. Приходиться держать ухо в остро, чтобы не пропустить ни слова, а по ночам зубрить пройденный материал. Того и гляди, до конца учебного года оставшаяся половина группы и не доживет. Хотя какой конец ученого года… Впереди еще сессия. По поводу сессии Луи говорил еще в начале, а на этой неделе сказал дату, к которой им нужно будет подготовить свои темы и примерный план работы. Начиная со следующей недели у каждого студента будет по одному индивидуальному занятию с профессором, дабы проверить готовность всех студентов и указать на их ошибки, которых, как выразился сам Луи, «будет так много, что он не уверен, что и правда хочет знать». – Ничего серьезного, – отвечает блондину Пейн. – Родители сегодня решили устроить семейный просмотр фильмов, но я планирую что-нибудь сказать про домашку и закрыться в комнате. Займусь своими делами, может сериал наконец досмо- Лиам не успел закончить фразу, когда в кабинет с громким «Хей» ворвался парень и буквально налетел на Томлинсона, сгребая того в крепкие объятья. Гарри, хоть и был удивлен внезапному гостю, все равно не смог сдержать смешка, смотря на выражение лица Луи. Сначала шатен удивился и его глаза округлились от неожиданности, потом, видимо, когда он понял, кто этот парень, он немного расслабился, но всего на секунду, после чего закатил глаза и фыркнул в притворном раздражении, выпутываясь из объятий брюнета. У этого парня была просто незаконно красивая внешность: темные волосы, легко уложенные назад, выразительные медовые глаза с длинными густыми ресницами, густые черные брови, все его тело было покрыто бесконечной чередой рисунков. В общем, Гарри не уверен, что в аудиторию сейчас ворвался не Бог. – А-ху-еть, – по слогам тихо произнес Найл, так же, как и Гарри, начиная посмеиваться с происходящим перед ними. Лиам издал пораженный вздох, из-за чего Стайлс оторвал взгляд от мужчин и посмотрел на товарища, который все продолжал благоговейно наблюдать за незнакомцем. – Вы оба знаете, кто это? – изогнув бровь, спросил он друзей. — Это Зейн Малик, чувак, – проинформировал его Найл, закидывая последнюю ручки в рюкзак и вешая его на плечо. – Ты не знаешь его? – глаза Лиама, казалось, были на грани, чтобы покинуть глазницы, настолько сильно он открыл их от шока, будто Гарри совершил какое-то преступление. – Он же гений! – Это тот художник, Найл, или кто, я не догоняю, – попытался спросить он Хорана, но блондин уже был на нижних ступенях, окликая преподавателя и этого Малика. – Мистер Малик! Не думал, что когда-нибудь встречу Вас, сэр, – он с широченной улыбкой подскочил к парню, протягивая руку. – Найл Хоран, сэр, большой фанат Вашего творчества. Значит, художник все-таки. Зейн лишь слегка удивленно улыбнулся, уверенно пожав протянутую руку. В это время Гарри с Лиамом подошли к ним и встали по обе стороны от ирландца. Лиам выглядел так, будто был готов в эту же секунду упасть в обморок. Гарри поставил себе мысленную заметку, чтобы узнать, неужели этот парень такой большой фанат искусства. – Светлые умы, которых учит Луи, я полагаю, – он вновь улыбнулся, выглядя при этом очень дружелюбно, как для человека со внешностью сына прекрасной модели и бога. На его слова Луи лишь закатил глаза, сложив руки на груди и наблюдая за разворачивающейся перед ним беседой. – Что изучаете? – Я учусь на международных отношениях, – не замечающий ничего вокруг лучик солнца по имени Найл Хоран даже не видел, что один его друг буквально пожирает глазами Малика, второй пытается вникнуть в происходящие (он слишком давно не был на приемах и забыл, как это – говорить с абсолютно новыми людьми, будто вы давно знакомы), а профессор бегает по ним четверым нечитаемым взглядом. – О, будущий дипломат! – он повернулся к Пейну, а Гарри уже приготовился звонить в скорую. Этот парень так очевиден, ну ей Богу, это даже смешно. – Лиам Пейн, сэр, – он обменялся с Зейном рукопожатием, смотря на него своими щенячими глазами и, каким-то чудом, не путая буквы в словах. – Юриспруденция. – Надо взять твой номер, уверен, здесь готовят хороших юристов, а то мои уже на последнем издыхании трудятся, – пошутил Малик, а Лиам карикатурно сглотнул. – Гарри Стайлс, психология, – спокойно сказал Стайлс, когда Зейн пожал ему руку. Малик кратко взглянул на Луи, и Гарри подумалось, что он в курсе всей ситуации с ним, Томлинсоном и девочками, но черт его знает, на самом деле. Не особо охота сейчас забивать этим голову. – Так, что вы, ребята, забыли на курсе математики? – он с любопытством осмотрел парней. – Насколько мне известно, все ваши направления не обязуют вас тратить время на это. Без обид, Томмо, ты знаешь, что я нихрена не понимаю в том, чем ты занимаешься, – он с легким сожалением взглянул на Луи, после чего вернул свое внимание к троице. Про себя Гарри усмехнулся прозвищу Томлинсона. «Томмо» звучит так, будто парень играет в футбол с друзьями, а каждую пятницу они отрываются в барах и клубах. – На самом деле, предмет довольно интересный, – пожал плечами Лиам. Он уже не выглядел так, как минутой ранее, но Стайлс заметил, что парень изо всех сил старается держать себя в руках. – Особенно, когда почти все остальное время ты тратишь на заучивание законов и порядков проведений тех или иных кампаний. Хочется отвлечься. – Значит, ты понимаешь все, что объясняет это полоумный? – Зейн усмехнулся и ткнул пальцев в сторону друга. Луи на это закатил глаза и шлепнул Малика по пальцу, выглядя при этом, как мамочка, пытающаяся воспитывать ребенка. Гарри с Найлом невольно хохотнули на такой жест. – Ну, доволен? – профессор с напускным разочарованием посмотрел на друга. – Они меня теперь вообще ни во что ставить не будут. Тут, будто бы кто-то нажал на кнопку, все (кроме Луи) взорвались смехом. – Ладно, Лу-лу, не дуйся, – на слова Малика шатен только сердито фыркнул и повернулся к столу, чтобы собрать свои вещи. – Так, ребятки, есть планы на сегодня? – А есть какие-то предложения? – озорно сверкнув глазами, ответил вопросом на вопрос Хоран. – Я прилетел пару часов назад домой, увидел Луи во всей красе в образе крутого дядьки-профессора, завел новых знакомых. Как по мне, так это все звучит, как не плохой повод выпить, что думаете? – у Гарри закрался вопрос, все ли люди на Земле имеют, как минимум одного, слегка одбитого позитивного друга или это какое-то странное совпадение, что Зейн и Найл, как две капли воды, схожи характерами?