***
I’m not a woman, I’m a god I’m not a martyr, I’m a problem I’m not a legend, I’m a fraud So keep your heart, ‘cause I already got one
Резкие удары бита совпадали с биением сердца, приятный голос Холзи затекал в уши, расплавляя мысли, заставляя чувствовать себя во главе мира. На столе стыл чай, принесенный Стайлсом примерно час назад. Желания встать и выпить его у него не было, Гарри слишком выдохся за прошедшую неделю, и все, чего он желал – уснуть часов так на 40. Но сон, как на зло, не шел, поэтому он по привычке включил один из плейлистов, выбрав тот, в котором треки кричат о превосходстве своих лирических героев, и пялился в белый потолок. Найл сегодня встречается с Барбарой в кино. Они идут на какой-то новый разрекламированный ужастик. Гарри не завидует. Скорее сочувствует, что Палвин придется быть свидетелем визгов Хорана. За прошедшие несколько дней Барбара несколько раз обедала с ними, иногда прихватывая с собой Ника. Не сказать, что кудрявый поменял свое мнение о девушке. Она все так же казалась ему поломанной куклой, заигравшейся в королеву вселенной. Но, вероятно, он предвзят. В конечном счете, не ему с ней встречаться, так что проблема «починки» остается на ирландца. Конечно, Гарри не мог не отметить ум и чувство юмора девушки, но проблема в том, что он и раньше это все знал. Они всегда шли вровень, устраивая стычки на ровном месте, плюясь сарказмом и ядом друг в друга, и, не будь Барбара такой стревой, Гарри бы каждый раз смеялся из-за ее высказываний. К тому же, Палвин была одной из лучших учениц в университете. И одному Богу известно, как ее тупоголовые дружки еще не прознали, что ее голова не набита опилками и мыслями о платьях да косметике. Гарри пытается придумать, что ему делать завтра. Если сегодня Хоран с девушкой, то до завтрашнего вечера его можно не ждать, проверенная схема. Остается Лиам, но и тот занят. Его вылазка к Малику назначена на субботний вечер, а это значит, что полдня парень потратит на сборы. Стайлс так и не расколол друга, но и невооруженным глазом видно, что Пейн влюбился, как это называется, с первого взгляда – румянец от смущения при малейшем взгляде, постоянные переписки, из-за которых с его лица не сходит улыбка. Мальчик погряз в этом. Кудрявому жаль их обоих. Он не завидует, совсем нет. Как можно завидовать тому, что может так легко принести непоправимый вред? Да, сейчас его друзьям хорошо, они нежатся в тепле заботы и детской влюбленности. Но что будет, когда обещания развеются? Когда их пути с их «половинками» разойдутся, как в море корабли? Нет, конечно, есть шанс, что и Найл, и Лиам встретят свое долго и счастливо с их нынешними избранниками, но, сами посудите, какова вероятность? 50 на 50? Слишком большие риски, по мнению Гарри. А рисковать собой, своим сердцем, своим моральным состоянием – это, по крайней мере, глупо. Возможно, Барбара была права, он циник. Однако, он останется невредим. Хватило ему боли в юношестве. Он не собирается больше привязываться к людям в этом плане. С ними можно дружить, можно развлекаться. Можно, как с Луи, играть в одному Богу понятную игру в любовь/ненависть. Но отдавать им всего себя без остатка… Тут уж увольте. В конце концов, никто не может управлять тобой и твоей жизнью, никто не излечит тебя от старых шрамов, никто не поможет так, как ты сам. В конце всего у тебя есть только ты сам. По комнате раздается три коротких стука в дверь, и через секунду после на пороге комнаты появляется Робин, прерывая богоподобные размышления Гарри.Unstedy by X Ambassadors
– Гарольд, – приветствует он сына. Гарри не видел его со вчера, утром они разминулись, а после университета парень не выходил из своего убежища – своей комнаты. Он бы предпочел, чтобы так все и оставалось. – Тебя не было за ужином. – Я в курсе, меня же там не было, – закатывает глаза Стайлс. Он не в настроении для бесед с отцом. Да и вообще с кем-либо. – Я не голодный, – все же добавляет он, чтобы избежать ненужных вопросов. – Твое дело. Но будешь часто пропускать ужины, мама начнет волноваться, – Робин заходит в комнату и усаживается в кресло рядом с кроватью, что является признаком того, что разговор займет больше положенных пяти минут в день. – Ты постоянно пропускаешь их, она же до тебя не докапывается, – раздраженно отвечает парень и садится на кровати, чтобы было удобнее разговаривать с отцом. – Ты знаешь, что я на работе допоздна, Гарольд, я не могу уходить раньше. – Ты что-то хотел? – раздраженно перебивает его Гарри, в надежде приблизить момент, когда он вновь останется наедине со своими мыслями и Холзи. – На самом деле, да. Хотел сказать это за ужином, но раз… – Раз я не появился, тебе пришлось проделать долгий путь ради этого мучительно тяжелого разговора. Ближе к сути, – наверное, он немного перегибает палку, но Гарри и правда не в духе сегодня, что же тут поделать. – Ты куда-то торопишься? – вскидывает брови Робин. – Побыть один? – вопросом на вопрос отвечает Стайлс. – Ты не в настроение сегодня, парень. – А ты больно сильно вжился в роль внимательного отца, – фыркает кудрявый. – Гарри… – тихо начинает Робин. – Ох, так ты знаешь, как меня зовут? – он вскидывает руки в преувеличенном шоке. – Ладно, знаешь что, послушай меня сейчас, пожалуйста, – Твист ждет, что парень посмотрит на него, но тот упрямо пялится на плакат The Killers на стене. – Гарри. Хорошо, поговорим так. Последнее время ты часто огрызаешься на меня, – Гарри фыркает на такое заявление, но Робин со вздохом продолжает. – Последние пару лет, если быть точным. Я знаю, что я не лучший отец, который мог бы быть у тебя, но я все равно глупо смахивал все на возраст. Знаешь, дети часто проходят такие этапы. Я сам постоянно бунтовал против своих родителей, когда мне было едва ли лет 18. Но я вижу, что с Энн ты не такой. Я знаю, что для нее ты любящий сын, всегда поддержишь свою мать, я знаю, что, наверное, Энни идеальный родитель в этом плане. И я знаю, что никогда не был даже близок к тому, чтобы стать для тебя таким же, – он потирает переносицу, будто собирая воедино то, что хочет сказать. Гарри все еще не смотрит на него, но слушает внимательно. Это едва ли не первый их разговор, который кажется ему по-настоящему важным. – Я возложил на тебя слишком много, возможно. Временами был слишком строг, но пойми, я лишь старался сделать, как лучше… – Я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть, пап, – совсем тихий голос Гарри прорезает комнату. Парень поднимает глаза на Робина и уже чувствует, как в них скапливается влага. Он смаргивает слезы, не желая казаться слабым. – Я с самого детства считал, что я недостаточно умен, недостаточно вежлив, недостаточно трудолюбив, покладист, послушен. Я всегда был недостаточен, чтобы быть твоим сыном, и ты говоришь, что хотел, как лучше? – его голос предательски срывается на последнем слове, и Гарри вновь опускает глаза, рассматривая длинные пальцы рук. – Гарри, я – – Нет. Нет, вот даже это, – он поднимает указательный палец, указывая им на Робина. – Сколько раз ты называл меня моим именем? За всю жизнь? Моим, не тем, что ты придумал у себя в голове. Что ни день, то Гарольд. Боже, как будто королевская семья! Ты пытался вырастить солдата-принца, и, да, я понимаю, ты разочаровался, получив вот это, – он указывает на себя. Робин молча поднимается с кресла и пересаживается на кровать рядом с сыном, осторожно укладывая свою крепкую ладонь на его плечо. Гарри чувствует, что он на грани. Все это похоже на какую-то драму, и ему безумно хочется плакать. – Прости меня, – произносит мужчина, тихо и так опустошенно для вечно холодно Робина Твиста, к которому привык Стайлс, что из его глаз падает первая слеза, увлекая за собой град других, еле сдерживаемых до этого. – Прости меня, Гарри, прости, мне так жаль, – Робин продолжает повторять слова извинений, притягивая сына к груди. Парень падает в объятья отца, и его сердце, которое он всего несколько минут назад окрестил непреступным, бьется на кусочки и собирается обратно с каждым «прости».***
– О, нет, вы этого не сделали, – смеется мужчина. – Ты сомневаешься во мне? – парень вскидывает брови, показывая, что оскорблен таким заявлением. – То есть, вы с Найлом пробрались в раздевалку сборной, когда у вас были все возможности достать вип-пропуска? Гарольд, это же такое ребячество! – Пап, опять, – осторожно произносит Гарри. – Прости, да, – Робин опускает глаза. Они оба знают, что один этот вечер не исправит многолетней пропасти между ними. К тому же, для них обоих в новинку вот так сидеть и разговаривать. Просто разговаривать обо всем, как отец с сыном. – Я постараюсь больше так не делать, но исправляй меня, если что. – Спасибо, – Гарри тепло улыбается отцу, как делал, наверное, лишь в самом детстве, и это так приятно, он и представить себе не мог. Разговор и имя, такие простые вещи, которые, казалось, ничего не стоят, но в эту самую минуту для Гарри они стоят всей вселенной. – Кстати, я чуть не забыл, – Робин щелкает пальцами, хватаясь за какую-то мысль. – Завтра ты вместе с мистером Томлинсоном отправляешься на конференцию в The Rubens at the Palace на выходные. Он заходил утром, очень просил отпустить тебя. – Отпустить меня? Что? – глаза парня распахиваются, и, он уверен, он выглядит сейчас безумно комично, но ему все равно, потому что, еще раз, что? – Признаться, я тоже был удивлен. В конце концов, ты взрослый парень, и отпрашивать тебя у родителей стоит, зовя, разве что, к алтарю, – шутит мужчина, но ответный смешок Гарри смахивает больше на истерический. – Хотя, если подумать, скорее всего, он сделал это, чтобы никто его потом не обвинил в нарушении субординации. Верное решение, думаю. – Субординации, да, – медленно вторит Гарри. Робин принимает его шок, за нечто обычное, пока в мозгу парня разом летят все воспоминания с красной бегущей строкой, гласящей, что ему придется провести с Луи бок о бок все выходные. Он не знает, что ему чувствовать. Он боится, что его план «не влюбляться в Томлинсона» падет крахом, как только они останутся один на один. Гарри не может этого допустить, но и не может отказаться, потому что это повлечет за собой вопросы от отца, а сейчас он не в лучшей форме для актерствований. – Он сказал, что это будет тебе полезно, в связи с выбранной темой курсовой. Надеюсь, что это поможет. – Да, поможет. Думаю, да, – Робин кивает, не обращая внимания на растерянность сына, и переводит тему, рассказывая что-то о своей работе. Вот вам и планы на субботу. А заодно и на воскресенье. Все притворство Гарри падает в один миг от одной лишь мысли о том, как он проведет выходные. А главное, с кем.***
Всю ночь он спит очень не спокойно. Сначала он долго пытался уснуть, а потом просыпался каждые несколько часов с ощущением, что уже утро. Гарри ненавидит такие дни, когда должно произойти что-то – что угодно. В детстве он всегда с трудом засыпал перед днем рождением, потом бессонница мучила его перед каждым футбольным матчем, экзаменом, поездкой. И вот такое повторяется перед встречей с человеком, которого он видит по несколько раз за неделю. Он бы с радостью объяснил, почему чувствует такое волнение, но проблема в том, что он попросту не может этого объяснить. Да что уж там, он и сам-то не понимает, в каком болоте барахтается. Все, что он знает – водитель заедет за ним в 9 утра. Сейчас 8.45 и Гарри не может найти себе места. Парень постоянно подходит к зеркалу, проверяя то прическу, то одежду. Ему вечно кажется, что рубашка помята или ее нужно перезаправить, а стрелка на брюках разгладилась. Так как он впервые идет на такое мероприятие, он долго донимал Робина по поводу дресс-кода. Тот, в свою очередь, закатывал глаза и говорил: «Это те же светские приемы, на которых ты бывал кучу раз, Гарри. Почему ты так нервничаешь?». Кудрявый лишь отмахивался и продолжал рыться в шкафу, нахмурив брови так сильно, что потом мышцы лица слегка побаливали. В итоге он выбрал классический наряд, возможно, слегка сдержанный для его привычного образа, что не ушло от внимания Твиста, но отец не стал это никак комментировать. Черные слегка зауженные брюки со стрелками выгодно подчеркивали длину его ног, белая рубашка из легкой ткани была полупрозрачной, что делало бы образ немного экстравагантным, если бы она не была заправлена, а талию обрамлял строгий кожаный ремень от Louis Vuitton. Стайлс знал, что выглядел шикарно и дорого со всеми своими кольцами и серебряным крестом, который был виден благодаря расстегнутым пуговицам, но чертова нервозность могла испортить даже такой прекрасный вид. – Гарри, машина приехала, – окликнула его Миранда, пробегая мимо гостиной. Она с 7 утра вся в заботах, и иногда ему кажется, что у этой женщины есть сверхспособности – находить дела в доме, в котором, по его мнению, делать нечего. У ворот дома его ждал черный мерседес с затонированными окнами. Покрепче схватив свой рюкзак, в котором было собрано все необходимое, Гарри в последний раз позволил мурашкам пройтись по телу, прежде чем взять себя в руки. В конце концов, он Гарри Стайлс – самый крутой парень в университете (он точно слышал, что о нем так говорила какая-то группа второкурсниц, так что это общественное мнение), будет он бояться какой-то конференции с каким-то профессором, да ни в жизни! – Доброе утро, мистер Стайлс, – шофер учтиво открывает ему дверь, и парень, кивая, забирается на заднее сидение. Рядом, на месте за водителем, сидит никто иной как Луи Томлинсон. Почему-то Гарри решил, что профессор поедет отдельно, и ожидал увидеть его уже на месте, но сейчас он понимает, что, конечно же, это глупо. Зачем Луи ехать отдельно, Боже. Гарри мысленно ударил себя по лбу за тупость. – Доброе утро, Гарри, – не отрываясь от телефона, говорит шатен. На нем светло-серый костюм в клетку, пиджак расстегнут, белая рубашка застегнута на все пуговицы. Стайлс чувствует себя мальчиком-подростком рядом с ним сейчас и непроизвольно съеживается на своем месте. – Здравствуйте, мистер Томлинсон, – чуть запоздало отвечает кудрявый, понимая, что пауза немного затянулась. Луи отрывает свой взгляд от телефона и, нахмурив брови, что-то обдумывая, в первый раз смотрит на парня. – Мы не в университете. На этом мероприятии ты мой спутник, а не студент, нет смысла обращаться ко мне по фамилии, люди начнут задавать неудобные вопросы, нам это ни к чему. Да и ты не очень любишь уважительную форму обращения, насколько я помню, – он ухмыляется своим же словам, после окидывая оценивающим взглядом наряд парня. – Хорошо выглядишь. – Спасибо, – Гарри вскидывает брови, не ожидая, что получит комплимент от Луи, но тот уже вновь не обращает на него внимания, полностью уделяя его смартфону. Поездка занимает минут 30, но за это время Стайлс уже успевает уйти далеко в свои мысли, разглядывая пейзажи утреннего Лондона за окном автомобиля. На улице пасмурно, люди торопятся на работу, машины сигналят и, вероятно, будят тех, кто планировал поспать подольше, но неудачно выбрал квартиру для жилья. Букингем Пэлес Роуд – старинные здания, парки, скверы. Такие места всегда полны туристов, но все же Гарри их любит. У них своя атмосфера – будто и нет этого века цифровых технологий, неона и хард-баса. Машина останавливается рядом с шикарным зданием. The Rubens at the Palace – место, где одна ночь тебе может обойтись в 800 фунтов, а обращаться с тобой будут, как с членом королевской семьи (если ты, конечно, и вести себя будешь подобающе). Швейцар открывает им дверь, желая доброго утра, и Гарри попадает в привычную атмосферу роскоши и богатства. Помещение отделано темным деревом, шикарная люстра и настольные лампы на ресепшене заливают все вокруг теплым светом. У них сразу забирают их вещи, спросив только фамилию Луи. – Подожди здесь, пожалуйста, – просит шатен, направляясь к стойке администратора. Хотя Гарри бы не сказал, что в тоне мужчины была хоть доля просьбы, он звучал покровительственно, будто то, что кудрявый будет слушаться – само собой разумеющееся. Но, конечно, сейчас парню придется послушаться, не то чтобы ему было куда пойти. Спустя меньше, чем 10 минут Луи возвращается, держа в руках всего одну ключ-карту. – Ты идешь, как мой +1, поэтому нас поселили в одни апартаменты, – отвечает Томлинсон на вопрос, который парень еще даже не успел задать. – Хорошо, – без надобности говорит Гарри и направляется вслед за шатеном, который уже двинулся в сторону лифтов. Когда дверь номера открывается, парень не сдерживает пораженного вздоха. Луи на это одаривает его скептическим взглядом, но Гарри, если честно, насрать. Конечно, он бывал в дорогих отелях, жил в шикарных апартаментах, но это… Словами не передать, какое восхищение он испытывает, осматривая одну лишь гостиную. Стены обшиты деревянными панелями, бежевые кресла по бокам от мягкого, элегантного дивана, стеклянный журнальный столик с настольными торшерами, которые, несмотря на свой размер, кажутся практически миниатюрными. В его комнате уже стоит багаж, принесенный служащим отеля. Комната наполнена теплым светом, но, благодаря нежным бежевым оттенкам, она совершенно не похожа на лобби отеля. Практически все место занимает огромная кровать размера king-size, и для Гарри, который практически не спал всю ночь, очень сложно остановить себя от желания запрыгнуть в нее и утонуть в мягких простынях, проспав весь сегодняшний день. Он рассматривает картины, повешенные у изголовья кровати, когда позади раздается кашель. Стайлс вздрагивает от неожиданности и, возможно, слишком быстро оборачивается, но Томлинсон, видимо, не придает этому большого значения, кидая взгляд на наручные часы и возвращая внимание парню. – Мероприятие начнется в 11. Я собираюсь заказать обслуживание номеров. Голоден? – словно по команде у Гарри довольно громко урчит живот, на что Луи усмехается. – Думаю, это значит, да. Я позову, когда все принесут, ты пока располагайся. И, не дождавшись ответа, он разворачивается на каблуках своих до блеска начищенных туфель и уходит из спальни кудрявого.***
Завтрак здесь предлагается такой же, как и во многих пятизвездочных отелях Лондона – оладьи с ореховым сиропом, булочки, жаренные колбаски, фруктовый салат и многое другое. Правда, Гарри не ожидал, что Томлинсон закажет буквально все из утреннего меню. Видя удивление на лице парня, когда тот подходит и садится за стол в их полноразмерной кухне, Луи смущенно спешит, как кажется кудрявому, оправдаться. – Не знал, что ты предпочитаешь есть по утрам. Здесь довольно большой выбор, – он пожимает плечами, отрезая кусочек колбаски. – Крепкий кофе и пару по истории, – говорит парень, выбирая, что сегодня у него подходящее настроение для оладий. – По истории? – Луи морщит нос, и Стайлс фыркает. Шатен выглядит слишком мило для человека, завтракающего в шикарном отеле перед конференцией. – Они самые спокойные, профессор разрешает нам даже спать на его лекциях, – для пущей убедительности он даже несколько раз кивает головой. – Что угодно, лишь бы не учиться, верно? – в тоне Луи слышно осуждение, и Гарри печально вздыхает, потому что – ну, он же пытался пошутить! – Не сказать, что мой мозг хорошо работает в 8:30, – он делает вид, что сильно увлечен размазыванием сиропа кусочком блинчика. – Конечно, – снисходительно отвечает шатен. Гарри все еще не наелся, а голодный он становится очень быстро раздражительным из-за малейших деталей. Таких, как снисхождение, о котором он не просил, например. – Ну, ты у нас – мистер Трудись-Учись-24-на-7, куда уж тебе понять, – все еще борясь с сиропом отвечает парень. – Гарри, – со вздохом говорит Томлинсон. Его вилка тихо стукается от тарелку, и кудрявый поднимает взгляд на него (но не голову, так что теперь он смотрит на Луи исподлобья, за что его мама, скорее всего, наругала бы его, ведь это невежливо). Шатен продолжает, но на этот раз он говорит уже более мягким голосом, Гарри бы даже назвал такой тон утренним – когда ты просыпаешься, вокруг еще тихо, и час или два тебе так не хочется нарушать атмосферу, что ты говоришь очень аккуратно, практически шепотом. – Я не хочу ссориться. Нас сегодня ждет насыщенный день, и я не хочу видеть, что тебе его омрачила наша ссора. И из-за чего? Лекции по истории? – он мягко улыбается смотря на парня, который все же садится ровно и тихо посмеивается, потому что причина и правда дурацкая. – Я тоже не хочу ссориться, Луи, – в тон ему отвечает Стайлс, вызывая у мужчины напротив нежную (или ему только кажется) улыбку. Остаток завтрака они проводят в уютной тишине, лишь изредка комментирую то или иное блюдо. Облака за окном постепенно рассеиваются, являя городу утренние лучи осеннего солнца.***
Парень стоит посреди главного зала отеля с заново уложенной прической и с легкой нервозностью, когда в его кармане звонит мобильник. – Хе-ей, кучеряшка! Как день? Как жизнь? – быстро и с сильным ирландским акцентом тараторит Найл на другом конце провода. – А, в общем, неважно. Если ты стоишь – сядь, а еще лучше – ляг, потому что я сейчас тебе такое расскажу – ты грохнешься, чувак! – Найл, Найл, Найл, притормози, приятель, – перебивает друга Стайлс. Парень явно очень счастлив чему-то, что у него произошло, но, к несчастью их обоих, он выбрал самое неудачное время позвонить. – Я не могу сейчас ни сесть, ни лечь, ни, тем более, упасть. – Что? – в трубке раздается искренний вздох удивления блондина, и Гарри закатывает глаза. – Хочешь сказать, что в субботу, когда еще нет двенадцати, ты не нежишься в своей уютной постели? Скажи мне на милость, что такое увлекательное заставило тебя поднять свою задницу в столь ранний час, нарушив древнюю традицию – спать до вечера? – И я еще из нас и драматичный, – бормочет Гарри, но, слыша недовольный возглас друга, быстро объясняет, в чем дело. – Погоди, погоди, то есть у вас свидание в чертовом лучшем отеле Лондона? Во те на! – присвистывает парень. – Господи, Хоран, с каких пор словосочетание «математическая конференция» для тебя стала эквивалентом свиданию? – Стайлс практически стонет, но вовремя вспоминает, что вокруг много занудных старикашек, которые явно будут не в восторге от такого поведения юноши. – И вообще я не могу разговаривать, знаешь. Объясню все потом, а ты мне расскажешь, что у вас там с Барбарой, Господи-Боже, Палвин произошло, договорились? – Откуда ты- – Я не настолько тупой, Ни! – воскликнул Гарри, и все, теперь точно пора заканчивать. – Все, я вешаю трубку, созвонимся. Не успел Найл и слова сказать, Гарри нажимает на сброс звонка. Он быстро убирает телефон, попутно оглядываясь, не привлек ли он лишнего внимания. К его счастью, все эти до жути умные люди заняты тем же самым, чем занимаются гости светских приемов – болтают, едят миниатюрные закуски и смотрят на всех подряд осуждающим взглядом. Ничего нового. Он уже поворачивается, чтобы забиться где-нибудь в дальнем углу, когда прямо напротив него возникает Луи. Луи с двумя бокалами шампанского в руках и еле заметной улыбкой на губах. – Шампанское? – сразу спрашивает он, протягивая один из бокалов парню. – Сейчас еще даже не полдень, Луи, – настороженно напоминает кудрявый, но Томлинсон лишь неопределенно ведет плечами, не убирая руку, поэтому парень принимает протянутый ему алкоголь. – Этот цирк только так пережить можно, – все же объяснил шатен. – Ты, смотрю, тоже не сильно влился в происходящее пока что, – Луи приподнял брови, а в его глазах мелькала искорка веселья. – Ну, еще только начало, – начал оправдываться Стайлс. – Думаю, когда начнется официальная часть, будет поинтереснее. А пока это слишком сильно напоминает отцовские вечера. – Да, но знаешь, в чем проблема? – Гарри заинтересованно посмотрел на Томлинсона. – Здесь водятся только хищники. Если на приемах твою неудачную шутку или неосведомленность в каких-то вещах сочтут пустяком, то эти люди… Они съедят тебя с потрохами, если решат, что ты недостаточно умен, – кудрявый нахмурился. Он, конечно, понимал, что не все люди здесь осознают, что не все так умны, как они, но он и подумать не мог, что речь пойдет о практически абсолютном большинстве. – Тогда зачем ты взял меня сюда? Решил избавиться от меня, отдав на съедение математическим волкам? – попытался пошутить Гарри, хотя ему на самом деле было интересно, в чем же причина его присутствия здесь. Он ни в жизни не поверит, что Луи сделал это чисто из альтруистических побуждений, лишь бы парень написал курсовую. Не-а, Гарри так просто не проведешь. – Не волнуйся, милый мальчик, эти злые дяденьки тебя не тронут, – с издевкой сказал Луи. «Милый мальчик». Снова. – Единственное, что компенсирует, по их мнению, недостаток знаний – это милое личико и человек, с которым ты пришел, – на последней фразе Томлинсон игриво подмигнул. У кого-то явно было очень хорошее настроение. Или на шатена так быстро подействовало шампанское, кто знает. – О, так ты у нас уважаемая персона, Лу? – Луи звонко рассмеялся на мгновение. – Милый-милый Гарри, – ворковал Томлинсон. Иногда парню правда казалось, что шатен старше него лет на 20, он разговаривает с ним, как с ребенком, ей Богу. – Они ненавидят меня. Все до единой седой головенки, – притворно печально вздохнув, Луи поставил свой уже пустой бокал на поднос проходящего мимо официанта, благодарно ему улыбнувшись. – Но, что они могут сделать? Они одной ногой в могиле, а «поддержка юных дарований», – он показал пальцами кавычки и сморщил нос в отвращении. – Высоко ценится даже в таком безнравственном обществе. – То есть они тебя не любят, но ничего против тебя сказать не могут? – Гарри, у меня деньги, власть, мозг и десятки лет жизни впереди – это куда больше, чем есть у них, – властно ответил Томлинсон и, черт, это прозвучало слишком горячо для полудня. – Мне кажется, у них остались, разве что, деньги. Это логично, думалось Гарри. Старые люди уходят, новые приходят. Как и везде, в принципе. А оттуда, где хорошо, никто уходить не хочет. Вот они и бесятся. Стайлс думает, что Луи, на удивление, отлично справляется. Пока он размышляет, кто-то подходит и здоровается с Томлинсоном. Гарри выныривает из своих мыслей, ему на самом деле интересно, с кем и о чем тут мог бы поговорить он сам. – Гарри, это Саймон Коуэлл, – сразу привлек его Луи. – Саймон, это Гарри Стайлс – мой спутник. – Очень приятно, сэр, – четко произнес Гарри, резко закинув подальше свою нервозность. Саймон пожал ему руку, лишь кивнув в ответ, на что Гарри поджал губы – эти люди – сплошное лицемерие. – А где же твоя вечная спутница, Луи? Неприятности в раю? – он ухмыльнулся своей же шутку, когда в свою очередь Луи одарил его холодным взглядом. Хотя мужчина в любом случае не обратил внимания (или сделал вид). – У Элеонор и без того хватает дел. К тому же, она не фанат таких мероприятий. – Поэтому ты притащил с собой эту симпатичную мордашку, Томлинсон? – к ним подошел второй мужчина, ростом пониже Коуэлла. – Вы знали, что влезать в чужой разговор не совсем вежливо, сэр? – ледяным тоном спросил Гарри. Он чувствовал, что эти мужчины относятся к нему, как к мясу, и от этого парня буквально тошнило. – Ух, Джон, осторожно. Щеночек показывает клыки, – рассмеялся Саймон, обращаясь к, по всей видимости, Джону. – Аккуратно, могу и до смерти загрызть, – сквозь зубы ответил Стайлс. Если бы он не был так сосредоточен на оппонентах, то заметил бы, как Луи сжал ладони в кулаки и напряг челюсть, собираясь дать отпор нападающим. Но Гарри и не нужна защита, он не так давно закончил школу и знает, как постоять за себя, когда на тебя набрасываются какие-то мудаки. – Томлинсон, – Джон выглядел раздраженным из-за реплики кудрявого и продолжал смотреть прямо в его глаза, когда обратился к шатену. – Научи щенка держать язык за зубами. Это надо делать, пока они маленькие, иначе потом они бросаются на своих же хозяев. Оба мужчины растянули губы в кислой ухмылке и перевели взгляд на Луи, который сделал шаг вперед, загородив тем самым Гарри. Парень же внутри закипал от ярости, но заинтересованно наблюдал за действиями профессора. – Вы забываете, кто я и на что способен, – голос Томлинсона был ровным и так и сочился отвращением, которое он испытывал. – Я знаю все ваши грязные секретики, так что помалкивайте, если не хотите оказать позорно выгнанными из всего высшего общества. Улыбки мигом стерлись с их лиц, сменившись на злость. Некоторые гости мероприятия оглядывались, желая понять причину надвигающегося скандала. – И что же ты сделаешь, Томлинсон? – вскинул брови Саймон. – Ты не настолько могуществен, как сам считаешь. – Да неужели? Джон, – он повернул голову ко второму мужчине. На лице шатена появилась притворная заинтересованность. – Ты уже познакомил Карлу с Самантой? – Что ты- – Нет? – он положил ладонь на грудь, изображая шок всем своим видом. – Боже, это стоит срочно исправить, как считаешь? – Луи быстро огляделся по сторонам, выискивая кого-то в толпе, пока Джон стоял, не в силах вымолвить и слова. – Ох, да вот же она! Карла, милая, – женщина лет сорока, стоявшая со столиками с закусками, оглянулась, услышав свое имя. Увидев Луи, она мгновенно улыбнулась и размеренными шагами направилась в их сторону, когда Джон наконец-то вышел из состояния онемения. – Томлинсон, если ты сейчас хоть слово ей- – То что? – перебил его угрозы Луи. – Ты ничего не сможешь сделать, – он сделал еще один шаг, оказавшись вплотную к мужчинам, что ему пришлось слегка задрать голову. – Поймите, что ваши жизни в руках того, кто знает больше, чем вы можете рассказать. И этот кто-то – я, джентельмены. Поэтому в следующий раз, когда подумаете что-то вякнуть в сторону мистера Стайлса, подумайте дважды, – он многозначительно поднял брови, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – И да, Саймон, чтобы ты не думал, что ты в безопасности. Не думаю, что совет обрадуется, узнав историю Маккина. Он сделал большой шаг назад, вернувшись ближе к Гарри, который с изумлением смотрел на то, как на лицах Джона и Саймона появляется яркое чувство беспомощности. Как раз в этот момент к ним подошла та женщина. – Мистер Томлинсон, как же давно мы не виделись! – радостно сказала она, видно, даже не заметив напряжения, которое, казалось, можно потрогать руками. Луи улыбнулся ей искренней улыбкой, и Гарри сделал вывод, что женщина не было в команде плохих на этом мероприятии. – Карла, очень рад тебя видеть. Как твое здоровье, бедро больше не беспокоит? – вежливо поинтересовался Луи, переведя взгляд на Джона, который выглядел так, будто сидит на пороховой бочке. – Совсем нет. Доктор Идан направил меня на специальные процедуры – три месяца и вся боль утихла, дай Бог, она больше и не вернется, – вздохнула Карла, после чего заметила Гарри. – А кто твой прекрасный спутник, Луи? – Гарри Стайлс, миссис… – представился парень и запнулся, поняв, что не знает ее фамилии. – Ох, что Вы, мистер Стайлс, просто Карла. Меня все зовут по имени здесь, – оно добродушно рассмеялась, и Гарри не мог не улыбнуться ей в ответ. Она чем-то напоминала ему какую-нибудь дальнюю родственницу, которая раз в несколько лет навещает семью, привозя с собой кучу угощений и смешных историй. – Тогда я просто Гарри, – парень кинул взгляд в сторону Луи и заметил, что на его губах играет легкая улыбка. – Джон, Саймон, разве вам не надо готовиться к выступлению? Начало уже совсем скоро, – Карла повернулась к мужчинам и строго посмотрела на них. Пождав губы, оба двинулись в сторону выхода, ворча что-то себе под нос и тихо перешептываясь недовольствами. Стайлс сдерживался из последних сил, чтобы не рассмеяться с этой картины – два старых и в какой-то степени уважаемых мужчины были отчитаны миниатюрной женщиной. – Саманта и Маккин? – Гарри тихо шепнул вопрос на ухо Луи, сгорая от желания узнать, о чем же речь. – Первая - любовница, как ты мог догадаться. Сделала один аборт, но во второй раз не рискнула так мучить свое здоровье, и теперь у них с Джоном общий ребенок. А Маккина посадили на пять лет за хранение и сбыт наркотиков в особо крупных размерах. Угадай, кто занимался эти на самом деле? Я знаю, как минимум, о трех смертях из-за тех препаратов, которыми торгует Саймон, и я уверен, что их на деле куда больше. – Черт, – шокировано вздохнул Стайлс, наблюдая ха мужчинами, стоящими в нескольких метрах от них. – Да они настоящие уроды, Боже. Луи утвердительно промычал, когда Карла, проследившая за мужчинами, вернулась обратно к парням. – Как дети малые, ей Богу. Глаз да глаз за ними нужен, а ведь обоим уже ого-го сколько лет. В компании Карлы, Луи и шампанского день уже не казался таким ужасным, а неприятное послевкусия короткой беседы с Самойном и Джоном постепенно сходило на нет.***
От прошлых разов эта конференция отличалась абсолютно ничем. Все те же лица, те же закуски, тот же алкоголь и те же темы для бесед. Была бы воля Луи, он бы днями напролет не вылезал из квартиры, работая над новыми и новыми проектами, вместо того чтобы раз в несколько недель светить своим лицом в разных городах и странах. Хотя он бы солгал, сказав, что в этот раз ему было так же скучно. Сегодня с ним был Гарри. Гарри – мальчик, который остро отвечал на нападки в свою сторону, при этом сохраняя свое достоинство. Мальчик, который внимательно вслушивался во все, что произносили выступающие, хотя, казалось, и половины не понимал; как он сам тихо объяснил Луи, когда тот задал вопрос об этом, он следит не столько за содержанием, сколько за манерой речи, подачей, структурой выступления. Мальчик, которого язык тела человека интересует больше его слов. Мальчик, который не перестает краснеть от очередных комплиментов от Карлы и в ответ одаривает ее еще более приятными словами, а в его глазах в этот момент видна вся искренность его речи. Мальчик, который ни разу не забыл поблагодарить официанта. Мальчик, который теребил рукава прекрасной блузки, нервничая при знакомстве с новыми лицами. Мальчик, который в эту самую секунду устроил свою голову на его плече из-за усталости, но продолжал внимательно слушать рассказ пожилой пары об их путешествии в 82-ом. – Хей, – тихо позвал его Луи, стараясь, чтобы услышал только парень. – Уже поздно, не хочешь вернуться в номер? Гарри поднял голову и выпрямился на стуле, на одну долгую секунду прикрывая глаза, как дети делают, в надежде выспаться всего за мгновение перед школой. Луи не мог не улыбнуться такому действию парня. Кудрявый вытащил телефон из кармана брюк и проверил время. – Всего восемь вечера, и я слушаю рассказ Грейс о Барселоне восьмидесятых, – он многозначительно поднял брови, будто упрекал Луи за то, что тот отвлек его. – Ты нравишься всем старушкам здесь, да? – парень гордо поднял голову и согласно промурчал. Луи шутливо покачал головой и, оставив парня слушать о своей Барселоне дальше, встал из-за стола. Он медленно шел вдоль зала и думал о том, что этот кудрявый разбалованный парнишка уже не вызывает в нем столько негативных эмоций, как было, буквально, неделю назад. Томлинсон стал все больше наслаждаться присутствием парня рядом, а, когда тот уходил, внутри скапливалось неприятно чувство. Он все еще не мог понять, что это такое, но он безумно желал оттягивать момент, когда это ощущение пустоты приходит. – Твой мальчик такой милый, Луи, – раздался тихий задумчивый голос за его спиной. Луи обернулся и увидел Карлу, которая с теплой улыбкой наблюдала за Гарри. Кудрявый все так же сидел в компании той пожилой пары и с замиранием сердца слушал их рассказы, иногда задавая вопросы, а в его глазах сияло неподдельное чисто-детское любопытство. – Он не мой мальчик, Карла, – поправил ее Томлинсон, тоже не отрывая взгляда от этой прекрасной картины. – Но ты права. Конечно же, ты права. Женщина обернулась на него, вскинув брови, а на ее лице читался насмешливый вопрос: «Ты серьезно?». Луи закатил глаза на такое поведение. И кто из них тут младше 30 еще не понятно. – Ох, Луи, Луи, – она вздохнула, покачав головой из стороны в сторону. – Знаешь, когда я была в старшей школе, в классе биологии я сидела за одной партой с очень милым парнем. Я была ужасна в биологии, – она рассмеялась, и Луи подхватил ее смех, заинтересованный, к чему же ведет эта история. – Он постоянно мне помогал, говорил кучу комплиментов. Он даже замечал, если я надевала новое платье или меняла прическу. Мы были лучшими друзьями долгое время, а потом родители сосватали меня Джону, – шатен удивленно посмотрел на нее, уверенный, что тот милый мальчик и был Джоном (хотя сложно ставить слово «милый» и Джона в одно предложение). – Да, вот так. А я глупая была, ничего не соображала. Думала, умный, дерзкий, что еще мне надо? А когда Джон сделал мне предложение, и я рассказала обо всем Итану – тому милому мальчику – тот признался, что все это время боялся сказать, что любит меня. Только через годы – через годы, мой дорогой Луи! – я поняла, что для брака мне нужен не дерзкий и умный, а тот, кто любит меня. Но прошлого назад не воротишь, а вот ты делаешь все, чтобы повторить мои ошибки, – она с укором посмотрела на парня. – Карла, я – не ты, а Гарри – не парень с биологии из старших классов. У нас совсем другая история. Да и потом, – он глубоко вздохнул, вновь переведя взгляд на Стайлса. Грустная улыбка появилась на его губах сама собой. – Он чувствительный, а я слишком вспыльчивый, ты знаешь. Только боль причиню ему, а этого я никак делать не хочу. Ему нужен кто-то без кучи проблем и демонов в голове, я точно не такой вариант. – Не знаю, может ты, и правда, не видишь или предпочитаешь притворяться, что этого нет, но то, как этот мальчик на тебя смотрит, – Карла остановилась, подбирая правильные слова. – Итан смотрел на меня так же. С первого дня нашей встречи и до того дня, когда я рассказала про Джона. А потом в его глазах я видела только разбитое сердце. Обманывая себя и не замечая того, что происходит, ты грозишься, как я и сказала, пойти по моему пути. Точь-в-точь, шаг за шагом. Ты причинишь ему боль, игнорируя то, что он и сам в себе еще толком не разобрал. А когда он поймет, что бесповоротно влюблен в тебя, Луи, и сложит все разы, когда ты закрывался и отдалялся от него, его сердце разобьется и чинить его уже будет слишком поздно. Подумай об этом, милый. Ты заслуживаешь счастья.