***
Гарри, уткнувшись лицом в грудь мальчика, проводит дрожащими пальцами по мягкой коже. Его волк берёт вверх, поэтому ногти удлиняются, оставляя после себя болезненные царапины. Красные линии с капельками сладкой крови украшают талию, как драгоценности, и Гарри опускается ниже, бормоча бессмыслицу в пупок Луи. Он погружает в него язык, и омега вздрагивает, вцепившись пальцами в волосы доминанта. Луи кажется, что он горит, будучи обнажённым и таким уязвимым перед единственным человеком, который обещает защищать и любить его целую вечность. Мысль об их будущем, об их диком настоящем вызывает желание, но не настолько сильное, чтобы он осмелился раздвинуть ноги и предоставить себя. Доминант отстёгивает протез и бросает его на пол, чтобы полностью сосредоточиться на своём мальчике. Приподнявшись и нависнув над лицом Луи, Гарри рычит. Его волк постепенно отбирает последние крупицы контроля, обнажая перед омегой истинного альфу. Луи чуть-чуть сдвигается, чтобы увеличить расстояние между ними, и Гарри упирается тыльной стороной ладони в низ живота. Луи пищит и срывается на скулёж, когда мочку уха сжимают в зубах. — Ты почувствуешь меня вот здесь, haud mirum, — его голос невозможно узнать, он глубже, проникает под кожу и заставляет все нервные окончания затаиться в ожидании. Спокойствие Луи улетучивается, он вспоминает, как Гарри говорил ему, насколько страстные волки. И это только подтверждается тем, что альфа преграждает ему любые пути отступления, нависнув над обнажённым телом. Раздаётся довольное урчание, где-то в груди, когда Гарри потирает тело своего маленького и красивого возлюбленного, исследуя каждый сантиметр кожи. Альфа хочет, чтобы этот миг длился вечность, его руки скользят под бёдра, приподнимая и прижимая к себе. Губы осыпают поцелуями ключицу, и, кажется, вкус влажной кожи мальчика навсегда отпечатывается в его памяти. Ночной мороз, который должен заставить их трястись от холода, повержен их жаром, единством, страстью. — Поговори со мной, малыш, — Гарри морщит лоб, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Он хочет раздвинуть ноги Луи и погрузиться в тепло мальчика, почувствовать каково это. У Луи перехватывает дыхание, когда его широко раскрытые лазурные глаза смотрят в сверкающие, как изумруды, зелёные. Он может только скулить и поднимать бёдра, тем самым говоря, что он готов и полностью во власти Гарри. — Скажи мне, если хочешь, чтобы я остановился, — шепчет альфа, наклоняясь к его груди. — Скажи мне, как ты хочешь меня. Руки омеги сжимают его бицепсы, рот раскрывается в немом стоне, когда доминант обхватывает сосок влажными губами. Причмокивающие звуки раздаются в тишине спальни, и это сводит Луи с ума от ощущений, такой интимности, близости. Гарри располагается между ног омеги, его уже и так до боли твёрдый член начинает пульсировать, когда он чувствует возбуждение мальчика. Альфа пощипывает его розовые соски, дразня их ловкими пальцами. Боль приятная, и Луи прижимает Гарри к себе, обернув ноги вокруг него так крепко, что доминант вздрагивает в его объятиях. Всем весом он падает на омегу, и Луи мяукает прямо под стать альфе, язык которого скользит по опухшей горошинке. — Ты на вкус как моя мечта, haud mirum, — Гарри приподнимается и впивается зубами в горло, где находится самое чувствительное место мальчика. Луи извивается и всхлипывает, но Гарри удерживает его на месте, сжимая голые бёдра и наваливаясь на него. Он столько времени мечтал прикоснуться к этому прекрасному чуду, ощутить его обнажённую кожу под своими пальцами, и вот сейчас это сбывается. Они ждали слишком долго, и теперь могут открыться друг другу. — Г-гарри, — Луи задыхается, сглатывая и чувствуя острые зубы Гарри на ярёмной вене. — Я-я не хочу… — Я знаю, миленький. Знаю. Он спускается ниже, отчаянно целуя на протяжении всего пути, оставляя влажную дорожку от слюны. Гарри верит, что все испытания на протяжении жизни готовили его к этому моменту, когда он сможет поднять голову с растрёпанными волосами и дикими глазами и посмотреть на мальчика, укравшего его сердце с первого взгляда. Гарри жадно пожирает глазами то, что принадлежит только ему, облизывая губы. Луи краснеет от смущения, напрягая живот от потребности, от невысказанного желания. Доминант хватает его за ноги, разводя их в стороны и открывая самую сокровенную часть тела. Каждому движению Гарри мешает отсутствие одной ноги, но это выдаёт лишь тот факт, что ему требуется больше времени на те или иные задачи. Луи молча восхищается его усилиями. — Ми-милый, — тянет омега, царапая кожу его головы и отчаянно пытаясь притянуть альфу поближе. Луи никогда бы не подумал, что захочет с кем-то спариться. Но вот он сгорает от недовольства, что Гарри стоит на коленях у него между ног и ничего не делает. Альфа щёлкает пальцами, привлекая его внимание. Луи смотрит на него, сдерживая любые протесты. Доминант с гордостью ухмыляется и нежно целует, обстановка накаляется, как только их губы соприкасаются. Гарри вжимается в бёдра Луи и стонет, сжимая простынь. — Тебе хорошо, haud mirum? — шепчет альфа ему на ухо, одной рукой обхватывая щёку мальчика, а другой — сжимая ягодицу. Луи энергично кивает, не в силах мыслить ясно даже просто от того, что Гарри прикасается к тем частям тела, которые никто ранее не трогал. Не в силах сдержаться омега хватает его за запястье и опускает руку ниже, на ягодицы. Гарри с энтузиазмом сжимает их, и Луи громко стонет в его губы. Пришло время полностью обнажиться друг для друга, и Луи задерживает дыхание, когда Гарри поддевает пояс его нижнего белья. Эластичный материал легко тянется под напором доминанта, на коже остаются красные следы от резинки. Луи приподнимается и соединяет их опухшие губы в небрежном поцелуе. Атмосферу наполняют вздохи и тихие звуки удовольствия. Луи с широко раскрытыми от волнения глазами наблюдает, как Гарри стягивает его боксеры по ногам, осыпая поцелуями постепенно оголяющуюся кожу, пока не доходит до изящных лодыжек Луи. Он встречается взглядом с мальчиком и притягивает его к себе, жарко целуя, отчего у омеги перехватывает дыхание. — Haud mirum, — Гарри хмурится в явной концентрации, Луи же осторожно позволяет этому пламени, горевшему в нём, контролировать свои действия, когда проводит руками вниз по широкой спине альфы к запретной территории ниже талии. Омега раскрывает рот, снова пуская язык мужчины, в то же время стягивая нижнее бельё. Его ладони опускаются на бледные ягодицы и прижимают бёдра к нему. Губы Гарри вновь припадают к шее, от его рычания по всему телу проходит вибрация. Луи сжимает бока доминанта и, согнув колени, льнёт к нему. Внутренний волк выходит на поверхность с желанием. Он опускает тело Луи и отрывается от его губ с влажным звуком, поспешно опускаясь ниже и закидывая его ноги себе на плечи. Луи сжимает холодное дерево изголовья кровати. Он кусает нижнюю губу, поджав пальцы ног, когда Гарри наклоняется вперёд, чтобы лизнуть розовую кожу над его дырочкой. Его словно прошибает током. Гарри проводит указательным пальцем по сморщенным краям, давя костяшкой пальца. Луи ещё никто там не трогал, только доминант удостоился такой чести. Он восхищается невинностью и красотой омеги, упиваясь видом своего возлюбленного, распростёртого перед ним. Луи рвано вздыхает, когда альфа рычит, прижимая губы к нему, отчего в животе, кажется, разгорается пожар. Он никогда раньше не чувствовал такого. Гарри крепко хватается за бёдра и посасывает края дырочки, желая попробовать на вкус. У доминанта кружится голова, когда он чувствует Луи во рту. Его язык плотно прижимается к морщинистой, сладкой коже, когда он лижет трепещущее отверстие. Внутри Гарри закипает что-то животное, заставляющее его кровь бурлить, его жадность разрастаться. Он буквально ест его, пошло и непотребно причмокивая и толкая язык в жар омеги. Луи мечется, выгибает спину и кричит от всех ощущений, атаковавших его организм. В глубине живота что-то нарастает, тягучее, сладострастное и приятно болезненное, и, кажется, что-то взрывается, солоноватая жидкость брызгает на живот. Луи комкает простынь, Гарри лижет только настойчивее, активнее двигая языком в его дырочке, и омега никогда бы не подумал, что это будет так приятно. Кажется, самый изысканный и дорогой наркотик течёт по венам. Он запрокидывает голову и беззвучно кричит в потолок, извиваясь в схватке Гарри. Грешные изумрудно-зелёные глаза внимательно следят за ним, и их взгляды пересекаются. Часть его лица скрыта дрожащим телом Луи, решимость в этих глазах заставляет омегу почувствовать себя добычей самого красивого хищника на Земле. Когда Томлинсон, кажется, больше не может выносить эту пытку, сжимая в кулаке подушку, его переворачивают. Невооружённым глазом видно, что Гарри ведёт внутреннюю борьбу, пытаясь не переусердствовать и быть нежным. Он проводит мозолистыми ладонями по спине Луи к плечам и обратно к ягодицам. Сердце стучит где-то в ушах, когда Гарри давит на его спину и трётся о него своей эрекцией. Омега кончает без предупреждения, громко кричит в подушку, впиваясь в неё зубами и оттягивая простыни. — Я сделаю тебя своим, — голос Гарри хриплый, и он резко дышит Луи в затылок, царапая кожу мальчика острыми зубами. — Твой разум, тело и душа будут моими. Луи стонет и раздвигает ноги ещё сильнее, позволяя длинным пальцам Гарри найти то, что они хотели. Альфа прикусывает его шею и проникает в него пальцем. Луи бы дёрнулся, если бы Гарри не прижимал его так крепко. Голубые глаза зажмуриваются, удовольствие молниеносно пронзает его. Гарри ждёт, прежде чем пошевелить пальцем, медленно двигая им с хлюпающим звуком. Он следом вынимает его и слизывает соки. Луи всё это видит и только шире разводит ноги. Покусанные губы кровоточат, во рту металлический привкус, и Гарри вновь наполняет его двумя пальцами. Он растягивает его изнутри, давя на эластичные стеночки, когда неожиданно попадает по самому чувствительному месту, отчего мальчик кричит. Гарри массирует его простату, заставив член снова затвердеть, одновременно облизывая и покусывая кожу на шее. — Мой узел будет здесь, — Гарри поворачивает голову и целует Луи в щёку. — Я наполню тебя. Ты мой, haud mirum. Луи хныкает от мысленных образов и клятвенных заявлений Гарри, желая всего этого больше, чем дышать. Он встречается с зелёными глазами, наполненными похотью. Луи обвивает руками шею Гарри и приветствует доминанта между своих ног, и что-то многообещающее вжимается в него. Гарри не может найти способ лучше всего описать, каково это — граничить между проникновением и его отсутствием. Он наконец получил свой кусочек рая, и ангел сейчас лежит под ним. Внутренний альфа-волк поглощён похотью и страстными желаниями, он готов выть от переизбытка чувств. — О… Гарри, — в уголках глаз выступают слёзы, и он скулит, опасаясь растяжения, когда к его дырочке прижимается головка члена. — Тише, всё будет хорошо, — Гарри осыпает всё его лицо и губы поцелуями, удовлетворяя желания волка. Гарри толкается дальше, его член такой большой, толстый, болезненно пульсирующий. Луи чувствует каждую венку, каждый сантиметр его длины. Он проводит ногтями по спине Гарри, оставляя после себя красные царапины. Боже, он чувствует себя таким полным. Доминант целует шею и ключицы Луи в знак поклонения, большими пальцами успокаивающе поглаживая бёдра. Он не останавливается, не может даже думать об этом, пока не оказывается в нём по самое основание. У Луи текут слёзы по щекам и, скатываясь по вискам, впитываются в наволочку. Слишком сильная растяжка. — Я не могу выйти, haud mirum, — туман, вызванный похотью, рассеивается, и он начинает беспокоиться о возлюбленном. Он настолько чувствителен, что может чувствовать, как стенки Луи пульсируют и сжимаются вокруг него. Гарри никогда не испытывал такого удовольствия. Он, уткнувшись лицом в шею омеги и ухватившись за спинку кровати, не двигается. — Б-больно, — Луи непроизвольно всхлипывает, вцепившись в бока доминанта. — Так и должно быть, haud mirum, — Гарри чмокает Луи в губы и вытирает его слёзы, чувствуя солоноватый вкус на губах. Эти очаровательные голубые глаза становятся ещё темнее. — Ты помнишь, что я говорил тебе о нашем спаривании? Луи шмыгает и кивает, держась за запястья Гарри. Он доверяет доминанту больше всего на свете, нуждаясь в одобрении и любви лишь от него. Настороженные голубые глаза соединяются с тёмно-зелёными, и Гарри прижимает их лбы друг к другу. Альфа приподнимает его за бёдра таким образом, чтобы быть как можно глубже внутри своей прекрасной омеги. Он понимает, что мальчику больно, по тому, как тот ритмично сжимает его узел. Гарри тихо стонет. — Я люблю тебя, haud mirum, — доминант целует Луи в виски и хватается за спинку кровати обеими руками, как за своего рода якорь, чтобы не потеряться в удовольствии. Луи скулит. — Я-я люблю тебя. Любимый, ты для меня всё. Гарри собственнически рычит и наклоняется, прижимаясь к губам Луи, посасывая нижнюю, пока та не опухла. Все грехи наслаждения, совершаемые над юным телом омеги, постепенно приводят к оргазму. — Итак, haud mirum? Ты готов? — выдыхает Гарри, касаясь его губ своими. Луи кивает, он взорвётся, если они не перейдут к активным действиям. Он впивается ногтями в лопатки Гарри, чувствуя его напряжённые мышцы, и доминант прерывисто стонет, двигая бёдрами. Гарри не может отказать мальчику в удовольствии, поэтому опускается немного ниже и уже резче входит в него, разрывая простыни. Луи вскрикивает, изгибаясь. Альфа повторяет это снова, прежде дав мальчику лишь короткую передышку. Луи запрокидывает голову, скуля и мяукая от ощущений. Гарри снова притягивает к себе, медленно двигаясь с закрытыми глазами. Томлинсон стонет и хватается за его плечи. Его волк пьянеет от сладкой с нотками перца близости. Луи раскрывает рот в немом крике, и Гарри его целует. Раздаётся треск ткани, альфа разрывает постель. Доминант рычит в липкую от пота грудь Луи, посасывая представленные ему розовые соски. Омега запускает пальцы в кудри и закатывает глаза от блаженства. Он ни о чём не может думать, кроме Гарри и пульсирующего горячего члена внутри себя. Альфа приподнимается и тянет к изголовью кровати, чувствуя, что теряет контроль. Волк забирает власть в свои руки. Луи видит, как чернеют его глаза, пока зелень не исчезает совсем. Его не пугают грубые, хрипящие стоны, которые доминант издаёт ему в шею. Они делают его храбрее, заставляют гордиться. Гарри понимает, что должен двигаться медленно, даже если хочет схватить идеальные бёдра Луи и трахать со всей силы. Ему больно от этой борьбы, ему трудно держать себя в руках. И Луи не нравится, что альфе приходится сдерживаться. Темп их тел, двигающихся вместе на скрипучей кровати, становится всё быстрее, отчаяннее. Изголовье стучит о стену, звуки эхом разносятся по спальне. Гарри безжалостно вбивается в его тело, заставляя кричать мальчика от удовольствия. С каждым толчком он попадает по простате, удерживая Луи на месте. Это удовлетворяет волка, ослабляет его тревожность и даёт возможность расслабиться. Гарри рычит со сверкающими глазами, и изголовье кровати трещит от его силы. — М-милый, — Луи ахает. — Д-двигайся бы-быстрее. Гарри накрывает его, раздвигая бёдра и резко толкаясь в тугое, влажное отверстие. — Не говори мне такого, — он сжимает челюсти и закрывает глаза. Луи больше и не нужно ничего говорить, потому что альфа делает так, как его просят, даже несмотря на лёгкий протест. Кровать неустойчиво шатается от их занятия любовью. Гарри подтягивает Луи к своей талии и соединяет губы в очередном страстном поцелуе. Они в унисон стонут. Омега цепляется за разорванные простыни и поддаётся напору альфы. В глубине его живота, кажется, и пламя, и лёд. Пальцы Гарри впиваются в плоть задницы, поднимая её в воздух, парень выгибает спину, и его мышцы напрягаются в ожидании приближающегося оргазма. Толчок за толчком, и Луи готов рвать на себе волосы, потому что ничто не может быть таким потрясающим. Он кричит, когда Гарри нацеливается точно на его пульсирующую простату. По всему телу пробегают искры удовольствия. Гарри же царапает всё, до чего дотягивается, включая изголовье кровати. — Чёрт… Да У основания члена начинает набухать узел. Луи морщится от растяжки, Гарри тоже напрягается, готовясь к спариванию. Омега притягивает его к своей шее и кривится от укуса. Но он не был достаточно сильным, чтобы оставить метку, поэтому Луи, зарывшись рукой во влажные кудри Гарри, напрягается в ожидании. С каждым толчком альфе приходится держаться за стену, чтобы сохранять темп, но оргазм всё никак не наступает. Гарри издаёт звериные звуки, жёстко трахая. У Луи перехватывает дыхание, когда узел начинает увеличиваться, растягивая его до жжения в мышцах. Гарри наклоняется и шепчет: — Теперь ты мой, haud mirum, — он находит место, где хочет укусить. Луи обнимает его за спину и вскрикивает, когда Гарри резко толкает в него узел. Из горла доминанта вырывается долгий протяжный вой, и он наполняет омегу тёплым семенем. Клыки впиваются в нежную кожу до крови, алые капли сочатся из проколов. Укус должен быть достаточно глубоким, чтобы образовать связь и чтобы тот зажил завтра, превратившись в метку, которой он будет гордиться. Гарри сжимает челюсти, набирая полный рот крови. Луи зажмуривается, желая оттолкнуть его, так как боль невыносима. Никто не ожидал, но их священное ложе трясётся, прежде чем в раздаётся громкий треск, и ножки ломаются. Кровать накренивается назад, и Луи испуганно вскрикивает от навалившегося на него веса, Гарри помогает ему устроиться удобнее. Удовлетворённый оставленной меткой альфа разжимает зубы и проводит языком по кровоточащей ране, чтобы запечатать. Луи наконец расслабляется, после того как кончает во второй раз где-то посреди бури удовольствия, вскружившей ему голову. Его животик покрыт белёсыми каплями спермы, член не обмякает до тех пор, пока узел Гарри не спадёт. Всё это время доминант наполняет его семенем, смешивая их запахи и заявляя о своих правах. — Haud mirum, — Гарри приподнимается на локтях, убирая выбившиеся пряди волос с глаз Луи. Глаза его мальчика буквально горят электриком. — Как ты себя чувствуешь? Луи проглатывает смесь вкусов во рту и размыкает губы, чувствуя себя гораздо бодрее. Он слегка испуганно смотрит в глаза Гарри. — Я-я чувствую… себя живым. На этом беспокойство Гарри утихает, и он утыкается носом в шею Луи подальше от визуально некрасивого места его укуса. Он лучезарно улыбается и целует его. — Это прекрасно, haud mirum. — Да? — Луи старается не двигаться, чувствуя, что каждое его движение отдаётся электрическим разрядом по нервным окончаниям. Он чувствует, как насытившийся волк Гарри отступает и возвращает зелень в его глаза. — Да, — альфа наклоняется и нежно целует. — Я получу от тебя силу, а ты от меня — энергию. — О, — Луи вспоминает их вчерашний разговор о спаривании и моргает, чтобы избавиться от белых пятен перед глазами, скуля, когда Гарри подтягивает его в сидячее положение. Он хихикает. — Что тебя забавляет, haud mirum? — он ласкает его щеку костяшками пальцев, спускаясь вниз и касаясь соска. Луи удивляет тем, что не уклоняется от руки доминанта. — Мы сломали кровать. Гарри тоже смеётся, оглядывая масштабы бедствия. — Я должен был предвидеть это. — Всё в порядке, — Луи накручивает прядь волос Гарри на палец, прикусывая губу. — Мне понравилось. — Да? — Гарри приподнимает бровь, дразня его. Луи громко хихикает и обнимает доминанта за шею. Альфа глубоко вдыхает изменившийся запах своей пары. — Я не навредил тебе, haud mirum? — спрашивает он, боясь ответа. — Нет, — Луи открывает глаза и водит пальцами по его спине, исследуя мышцы. — А вот кровати — да. Гарри смеётся и шлёпает по ягодице. — И кто в этом виноват? Луи шмыгает носом и продолжает перебирать волосы Гарри, наслаждаясь тихими вздохами доминанта. Он не осмеливается пошевелить ногами, хотя и хочет, так как узел альфы упирается прямо в простату. — Поговори со мной, — просит Гарри, Луи обнимает его и закидывает на него ногу. — Как ты себя чувствуешь? Ему так хорошо, что не может подобрать подходящих слов, чтобы отдать этому должное. Возможно, он когда-нибудь сможет, но сейчас только подставляет свою шею в знак покорности и хныкает. — Связь, милый, — Гарри нежно целует метку, оставленную на его коже, всё ещё покрытую коркой засохшей крови. — Чувствуешь её? — Такое чувство, что каждая частичка меня принадлежит тебе, любовь моя. Гарри стонет, услышав эти слова. — И это в равной мере взаимно. Я твой на сегодня, завтра и каждый последующий день. В течение часа они так и сидят, разговаривая сразу обо всём и ни о чём, пока узел Гарри не спадает, но даже после этого они не двигаются, наслаждаясь близостью. — Может, сходим в душ? — предлагает Луи. — Нет, haud mirum, — Гарри закрывает глаза и шепчет на ушко. — Ни одна капля семени не покинет твоё тело. Луи уже заметил, что Гарри подозрительно пытается удержать себя внутри него, когда в этом нет необходимости. Он не протестует, чувствуя себя вполне комфортно. — Твоё тело будет жаждать всего, что я тебе дам, — Гарри обнимает его за талию и продолжает: — Оно ни от чего не откажется. Haud mirum, поцелуешь меня? — Гарри разворачивает его голову к себе, и Луи сладко целует, улыбаясь. — Спасибо. — За то, что поцеловал тебя? — За поцелуй… — Гарри сжимает его талию. — И многое другое, haud mirum. Луи чмокает альфу в челюсть и шепчет: — Спасибо, что забрал меня в тот вечер.***
Утро не встречает ласковым солнцем и пением райских птиц, резкий ветер мстительно хлещет по их крошечному домику, предвещая самую холодную зиму, которую когда-либо видели в этих краях. Холод коварно охватывает каждый уголок, кроме кровати, на которой они лежат, прижавшись друг к другу. Гарри просыпается раньше Луи. Тускло. Света из окна недостаточно, так что он видит только очертания фигуры его спящей пары. Поцеловав Луи в плечо и зализав метку спаривания, он наконец замечает последствия прошлой ночи. Их кровать опасно покосилась, передние ножки сломаны, и из-за наклона они постоянно съезжают во время сна. Изголовье полностью испорчено длинными глубокими царапинами на старом дереве. Их матрас просел, постель разорвана в клочья, но посреди этого хаоса мирно спит Луи. Целый и невредимый. Альфа даёт ему поспать, не желая нарушать спокойствие на лице мальчика, но доминант проголодался и не хочет готовить что-то внизу вдали от своего возлюбленного. Недавно спарившаяся пара всегда нуждается в физической близости, и если кто-то отдалится, то это может нанести моральный ущерб. Руки Гарри блуждают по телу Луи: его грудь, которая равномерно поднимается и опускается во сне, его восхитительно мягкий животик. Доминант касается верхней части бёдер Луи, и его сердце ускоряется, когда он добирается до великолепной упругой задницы. Он чувствует себя сущим дьяволом, ведь прикасается к этим частям, пока его возлюбленный спит, но связь успокаивает все тревоги. Волк в нём просыпается и пожирает глазами прекрасное тело своей пары. Гарри прислушивается к внутреннему голосу и наваливается на спину Луи. Его волк спарился только вчера, и полученного удовольствия весьма недостаточно. Он напрягает руки и приподнимается, вся кровь, кажется, сразу приливает к члену. Гарри с лёгкостью укладывает Луи по-другому, чтобы обеспечить себе доступ к пышным ягодицам. Раздвинув их, альфы рычит от нежного и возбуждающего запаха. Дырочка омеги с прошлой ночи до сих пор слегка растянута, края опухшие и влажные. Доминант с восхищением смотрит на свою работу. Он дразнит пальцами сморщенное колечко мышц, слегка надавив на него, прежде чем оно поддаётся. Не в силах сдержаться, Гарри стонет, когда тело Луи принимает фалангу. Ему нужно провести небольшой эксперимент. У пары волка появляется чудесная и внезапная особенность после спаривания: начинает активно выделяться естественная смазка, так что можно избежать боли и дискомфорта от трения с сухими стенками. Гарри облизывает губы, надеясь заставить его течь даже во сне. Мальчик бормочет что-то бессвязное и ёрзает, как будто знает, что намеревается сделать Гарри, и во сне пытается ему помочь. Альфа не может допустить, чтобы он проснулся, поэтому поспешно приподнимается и принимается потирать кругами спину мальчика. Он целует метку спаривания. Боги улыбнулись ему: дыхание Луи возвращается к спокойному ритму. Он прокладывает поцелуями дорожку вниз, к тому месту на божественном теле Луи, которое он ранее заполнил своим семенем. Альфа сдавленно стонет, покусывая кожу и пощипывая бёдра. Гарри медленно проводит широкую полосу по дырочке Луи, чувствуя влагу. Возбуждение нарастает, бурля в животе, когда он понимает, что смазка вот-вот потечёт. Он уже решительнее лижет и смакует оставшийся на языке вкус. Альфа с любопытством, подталкиваемый похотью, толкает кончик в сжавшееся отверстие. Доминант всеми силами пытается сдержать свои порывы и не протолкнуть член в тёплое и невинное тело. Он резко втягивает воздух от замелькавших перед глазами ярких фантазий и прижимается к мокрой от желания плоти. Альфа высовывает язык и лакает смазку, аромат и вкус этой сладости, кажется, навсегда отпечатываются в памяти. Гарри подвигается к нему ближе и прижимает язык к сморщенной дырочке Луи, давя, пока кончик не проскальзывает внутрь. Он вылизывает каждую каплю, тихо урча от удовольствия. Луи ёрзает и тихо вздыхает, будучи явно близок к пробуждению. Он непроизвольно толкается навстречу языку. Гарри тогда хватает его за бока и уже с жадностью нападает на бедную дырочку. Альфа стонет, отчего по позвоночнику Луи пробегают вибрации, член заинтересованно дёргается. По венам, словно лава, течёт кровь, обжигая изнутри, напряжение нарастает. Гарри впивается ногтями в ягодицы мальчика и покусывает опухшие края в ожидании новой порции смазки. В этот момент Луи открывает глаза, приходя в сознание, он щурится, глядя в окно, за которым кружит снег, и чувствует движение языка в самом сокровенном месте. Он стонет от неожиданности. Рот Гарри там — это нечто умопомрачительное и изысканное. Доминант довольно прислушивается к череде стонов и отстраняется от раскрасневшейся задницы Луи. Он поднимает голову, его сочные вишнёвые губы и подбородок, покрытый лёгкой щетиной, блестят от слюны и смазки. Луи наклоняется и целует, пробуя себя на вкус. Томлинсон отстраняется, и волк Гарри недовольно рычит, тогда омега улыбается и целует ещё раз. — Что случилось? — большим пальцем он стирает влагу у рта Гарри, альфа же в ответ рычит и прижимается уже возбуждённым членом к его заднице, прикусив свежую, но чрезвычайно чувствительную метку. — Милый? Его руки нежно перебирают спутанные локоны, успокаивая волка. Но Луи понимает, что это бесполезно, так как сам предельно возбуждён и желает близости не меньше его. — Повернись, — просит Гарри, подталкивая омегу на живот. Ему больно смотреть на великолепного омегу, распростёртого на кровати. Отметины на его коже, крошечные напоминания об их любви, постепенно исчезают. — Я хочу взять тебя снова. Луи улыбается и выгибает спину, приподнимается на локтях, чтобы посмотреть через плечо. Гарри плохо видно с этого ракурса, но его член, который с энтузиазмом прижимается к телу Луи, несомненно, говорит о его желании и отчаянии. Альфа нависает над Луи, как магнит, притянутый его красотой, прижимается грудью к его спине, что омега чувствует его сердцебиение. Тихий звук, нечто среднее между ворчанием и приглушенным рычанием, обжигает кожу Луи, зубы и губы мучают его шею и плечи. Гарри проверяет, готов ли он, и мальчик точно знает, как ответить, толкая бёдра назад, чтобы пульсирующая эрекция доминанта оказалась между его ягодиц, давя на чувствительную дырочку. Луи беспомощно мяукает, когда рука Гарри обхватывает его горло, заставляя повторить это ещё сильнее. Альфа поспешно направляет головку ко входу омеги, прерывисто и хрипло дыша. Он никогда раньше не был так возбуждён или не в ладах со своим рассудком. Гарри больше всего на свете хочет погрузиться по самое основание в своего мальчика. И он делает это. С криком Луи падает вперёд, выпячивая задницу. Руки альфы с силой сжимают ягодицы и разводят в стороны, растягивая ещё больше. Луи чувствует себя таким наполненным, что не может нормально дышать. Доминант с самого начала берёт инициативу в свои руки и, схватив бёдра, устанавливает жёсткий ритм, дико толкаясь в маленькое отверстие. Шлепки, стоны, хрипы, жжение в мышцах и огонь в низу живота — всего этого слишком много. Гарри поддаётся своему волку и даёт волю своей первобытной стороне. Мальчик запрокидывает голову и хватается за матрас, взвизгнув, когда Гарри просовывает руку и поглаживает его член, отчего в животе боль только усиливается, как и напряжение в спине. Гарри не сбавляет темп, вбиваясь в дрожащее тело так, что на коже остаются синяки. Но доминант не беспокоится об этом, наоборот цепляется зубами за плечо Луи и трахает так, словно от этого зависит жизнь. Возможно, в этом есть доля правды, потому что, когда Гарри ускоряется, упиваясь раскрасневшимся, потным, с лихорадочным блеском в глазах беспорядком, кой представляет собой Луи, теряющий себя в удовольствии, на них обрушиваются волны энергии. Голубые глаза шокировано раскрываются, как и опухшие губы. Гарри наблюдает, как его длина исчезает в тугой розовой дырочке Луи, которая растягивается, чтобы вместить обхват растущего узла, естественная смазка капает густыми каплями, отчего спальня наполняется громкими, непотребными хлюпающими звуками. Томлинсон с удовольствием подмечает, как Гарри бормочет ругательства и приглушённые восклицания удовольствия ему в шею. Что-то есть в том, что розовые губы доминанта, которые когда-то наслаждались каждым сантиметром его тела, теперь разрушают их обоих одними грязными словами, от которых щёки омеги постоянно пунцовые. Гарри перекладывает руки Луи на пока целое изголовье кровати и накрывает их своими, удерживая их обоих в вертикальном положении. Он продолжает трахать, думая лишь о том, как хочет оплодотворить его, пометить, разрушить, чтобы омега потом даже не смог встать. Луи самозабвенно стонет в такт Гарри, поджав пальцы на ногах от пронзающих всё тело ощущений. Альфа атакует его простату, намереваясь заставить омегу распасться на части после кульминации. — Поговори со мной, — внезапно рычит Гарри ему в ухо, его волк требует услышать дрожащий, полный эмоций голос Луи. Омега теряется, не зная, каких слов от него ждут. — Я-я люблю… Ах! Люблю тебя. Гарри довольно улыбается и посасывает кожу рядом с кровоточащей меткой. — У тебя такая добрая душа. Луи не может понять, как Гарри может так спокойно разговаривать, когда трахает его в безумном темпе. — Теперь она принадлежит мне, — альфа хмурится, чувствуя приближение оргазма. — Чёрт возьми! Омега в его объятиях с криком достигает кульминации, забрызгивая себе животик спермой. Луи резко втягивает воздух и стонет, когда чувствует узел внутри себя. Его мышцы горят от усталости и растяжки, ноги дрожат от оргазма. Он едва успевает отдышаться, когда Гарри падает на бок, потянув Луи за собой. Гарри целует метку связи Луи и крепко обнимает его. Мальчик чувствует себя измученным, но живым и беспокойным из-за энергии, исходящей от доминанта. Он потягивается, устало зевая, и улыбается, когда Гарри тихо рычит. — Я причинил тебе боль, haud mirum, — спрашивает альфа скрипучим голосом. Луи покачивает головой и краснеет, когда Гарри вытирает его живот клочком их некогда шикарной простыни. Альфа ставит здоровую ногу так, чтобы поддержать их обоих на разваливающейся кровати. Его драгоценная пара восстанавливает дыхание и постепенно приходит в себя. — Я тоже тебя люблю, — отвечает Гарри на заявление Луи, сделанное ранее. Резко хихикая, Луи случайно кладёт руку себе на живот и ахает от ощущения под ней. Он не думает, прежде чем начать извиваться, и Гарри шипит, останавливая его от телодвижений. — Это всего лишь я, haud mirum, — он посмеивается над омегой, осыпая его поцелуями за ухом. Его кончики пальцев слегка щекочут бугорок на животе от его узла, безжалостно извергающего семя. — Это странное чувство, — тихо говорит Луи. — Плохо? — Гарри утыкается носом в шею своей пары и облизывает метку, чтобы запечатать. — Нет, — и вытягивает шею, чтобы посмотреть на доминанта. Это великолепное зрелище. Гарри счастливо улыбается, его зелёные глаза блестят, и он целует Луи в губы так нежно, что это стирает всю грубость, пережитую раньше. — Я покормлю тебя после этого, — Гарри целует его. — Приготовлю всё, что ты захочешь. Луи не знает, выживет ли он, ничего не делая, когда вся эта энергия бежит по его телу. Он прижимается к Гарри и водит пальцем по татуировкам на бицепсах. — Нам обоим нужна ванна, — он тихо смеётся, и альфа подхватывает его смех. — Согласен, — Гарри прикусывает губу и разрешает Луи использовать свою руку в качестве подушки. — Я полагаю, ты теперь не против принять ванну вместе? — Может и против. Гарри щипает его за бедро. — Что я должен сделать, чтобы заслужить такое доверие? — Обними меня. Альфа сразу крепко обнимает мальчика, заставив почувствовать себя в безопасности и самым нужным человеком в мире. — Кажется, я уже не против.