Dominus

Луи скулит, прижимая к животу влажную подушку. Он до боли чувствителен, но Гарри это, кажется, совсем не волнует. Омега даже слегка жалеет, что решил именно сегодня надеть пастельно-розовые трусики. Гарри просыпается спустя пару часов, полный сил, будит омегу, жадно вылизывая розовую дырочку. Луи явно не ожидал такого, но ничего не предпринимает, наслаждаясь ритмичными движениями языка, которые заставляют его течь, как сучку. После первого оргазма Луи думает, что всё кончено. Но его доминант ненасытен, поэтому накрывает его тело своим и бестактно толкается во влажное отверстие, сразу начиная двигаться, чтобы как можно скорее заполнить узлом. Луи это на самом деле нравится, он только проверяет, что лежит так, чтобы ничего не давило на живот, и послушно отвечает на пылкий поцелуй нависшего над ним мужчины. Проходит три часа, Гарри отменяет встречу с агентом по недвижимости, так как просто не может оторваться от омеги. Простыни уничтожены, как и драгоценные трусики Луи, пропитанные их спермой. Гарри толкается своим чудовищным членом в миниатюрное тело, и мальчик плачет от пронзающего удовольствия. На самом деле, доминант достаточно осторожен с ним. Он придерживает голову Луи, посасывая кожу до тёмных болезненных синяков на шее и дико двигая бёдрами в собственном ритме, отчего кожа омеги краснеет и начинает покалывать в местах соприкосновения. Рычание и стоны удовольствия от внутреннего альфы разрезают тишину, как и стук кровати о стену. Луи ничего не может сделать, кроме как держаться за плечи Гарри, оставляя достаточно красных царапин на его спине. До Гарри он ни разу не занимался сексом, поэтому все эти чувства для него в новинку. В течение трёх часов эти губы поклоняются его телу, зацеловывая каждый сантиметр. Он вздрагивает, когда Гарри оказывается у него между ног, где судорожно сжимается растянутая дырочка. Но затем альфа приподнимается и снова проникает в Луи. В глазах Гарри горит такой огонь, какой омега видит впервые. Он ведёт себя скорее как зверь, чем человек. Доминант, наконец, проталкивает узел и наполняет Луи своим семенем. Каждый раз для альфы это больше, чем оргазм, поскольку в данные мгновения укрепляется связь между ним, его парой и нерождённым щенком. Целых три часа Луи не разрешается вставать с кровати. Гарри не отходит от него ни на шаг, кормит яблоком и крекерами, а после омега хнычет под ним, стиснув талию мужчины между бёдрами. Луи замечает среди простыни клочок ткани и вспоминает, как альфа сорвал с него испорченные трусики и с гордостью бросил их куда-то на постель. Луи с улыбкой прикрывает глаза и чувствует, как Гарри нежно его целует. Мальчик пробует на вкус собственную сперму и тихо стонет. Альфа медленно двигает бёдрами, Луи скулит от чувствительности, его стеночки вновь сжимаются вокруг члена, ноги дрожат, и он кончает, добавив беспорядка. — Haud mirum, — задыхаясь, шепчет Гарри. Луи не может ответить. Он устал, узел альфы сильно растягивает отверстие, не жалея бедного омегу. — Я сделал тебе больно? — спрашивает Гарри и, приподнявшись на локтях, проводит рукой по волосам, откидывая назад мокрые от пота пряди. Слабо качая головой, Луи сонно жалуется, что не может найти удобное сухое местечко, чтобы лечь. Он ёрзает, из-за чего огромный узел Гарри тоже двигается, ещё больше растягивая припухшие края. — Прости, что был так груб с тобой, haud mirum, — Гарри проводит руками по бокам Луи, затушив угасающие угольки возбуждения. Луи устало вздыхает и закрывает глаза, зарываясь в одеяло и не заботясь, испачкается ли он спермой. Он счастливо вздыхает, и Гарри обнимает его со спины, в защитном жесте кладя ладони на живот. — Я думаю, мы можем согласиться, что трусики — не очень хорошая идея, — Гарри целует его за ушком, на губах играет ухмылка. Луи краснеет, услышав это, и мяукает, когда Гарри прижимается бёдрами к розоватой попке мальчика, погружая свой узел глубже. — Т-ты не можешь войти глубже, любимый. Гарри усмехается и с рычанием покусывает мочку уха. — Ложись спать, любимый. Постарайся, когда проснёшься, больше не надевать кружевное бельё. Луи надувает губы. — Ты испортил трусики. — Да, — Гарри даже не стыдно в этом признаться. Он ухмыляется. — Это большая честь для меня. — У меня была только одна пара, — Луи шлёпает альфу по руке, и та опускается ниже, щипая сосок и заставляя омегу взвизгнуть. — Я куплю тебе ещё тысячу. Всех возможных цветов, — обещает Гарри. — Если ты их наденешь, их всех постигнет та же участь. Луи хихикает и затем зевает. Он сонно улыбается, и Гарри прижимает его к себе, как будто он потерянное сокровище, недавно вернувшееся обратно. Доминант дышит ему в шею, где пульсирует метка связи, оживлённая после столь страстной близости. — В этом нет необходимости, — Луи переплетает их пальцы и целует тыльную сторону ладони Гарри. — Спи крепко, haud mirum, — губы Гарри касаются его скулы в едва ощутимом поцелуе.

***

Ближе к вечеру Луи хочет выйти ненадолго из отеля, так как ему и щенку некомфортно целыми днями сидеть в четырёх стенах. Гарри разговаривает по телефону с агентом по недвижимости, пытаясь договориться о встрече на следующий день. Войдя в ярко освещённую ванную комнату, Луи останавливается за спиной доминанта и вдыхает стойкий аромат шампуня. Волосы Гарри всё ещё влажные после душа, который тот принял, как только сменил постель. Альфа стоит, прислонившись к туалетному столику у раковины. — Завтра в восемь вечера? — Гарри мельком смотрит на омегу, копна чистых и высушенных волос торчит во все стороны, что он не может не улыбнуться и не поцеловать в висок в знак приветствия. В голове Луи крутится тысяча мыслей. Он хочет чашку горячего травяного чая без кофеина. Хочет нормально ходить, а не переваливаться из стороны в сторону, как пингвин, а всё из-за ненасытного доминанта. По крайней мере первое желание вполне реально. Омега с маленьким чайником в руках подходит к раковине, которую загораживает альфа, и, отталкивая его руку, открывает кран. Гарри маскирует смешок кашлем, чтобы не обидеть человека на другом конце провода. Он с ухмылкой наблюдает за Луи дьявольски зелёными глазами, явно довольный его походкой. Он, как и любой доминант, гордится, что у него такая пара. — Спасибо, — мужчина вешает трубку, после того как удаётся договориться о встрече, и чуть не роняет телефон, схватив уходящего омегу за бёдра. Мальчик взвизгивает, когда его поднимают и тащат назад. Он недовольно прищуривается, что ничто иное как притворство, и спрашивает: — Что ты задумал? Гарри наклоняется и с нежностью утыкается носом в шею омеги, тихо урча. — Это я должен спросить тебя, любимый. — Я хочу чаю… — Луи надувает губы, глядя на него, — а ты разговаривал по телефону. Доминант чмокает его в кончик носа. — Что ж, теперь я весь твой. — Ура, — Луи ведёт его в комнату. — Мы можем куда-нибудь сходить? Гарри садится на аккуратно застеленную кровать, что-то печатает в телефоне, краем глаза следя за каждым движением Луи. — Куда ты хочешь пойти? Мальчик задумывается, нажимает кнопку на чайнике и ставит кружку. Он открывает пакетик с чаем и закидывает в неё. — Просто прогуляться. — Просто прогуляться? — в голосе Гарри слышатся нотки веселья, его глаза загораются, пока он неторопливо подходит к прелестному маленькому омеге. Он выключает чайник и разворачивает Луи лицом к себе, сжимая плечи. Омега сразу прижимается к мужчине, желая тёплых объятий и успокаивающих феромонов. — Так что ты думаешь? — спрашивает Луи, уткнувшись в плечо альфы. Гарри водит ладонью по спине и задумчиво мычит, прежде чем бормочет: — Я не против. Луи лучезарно улыбается и пытается высвободиться из объятий Гарри, уже готовый бежать к двери, но его останавливают: — Сначала оденься, haud mirum, — Гарри подцепляет пальцем край укороченного топа. В таком виде только он может его видеть. С любовью закатив глаза, Луи выдёргивает руку из его хватки и отправляется к чемоданам. Он роется в вещах, пока не натыкается на одну из старых рубашек Гарри в красную клетку, внизу двух пуговиц нет, но это не страшно. Она ему слишком большая, доходит до середины бедра, как не ниже. Луи накидывает рубашку на топ и обувается, Гарри же натягивает на себя первую попавшуюся вещь. Затем доминант берёт бумажник, телефон и ключи, прежде чем встать у двери в ожидании Луи. Открыв дверь, он не даёт омеге выйти, целуя и переплетая их пальцы. Он чувствует улыбку мальчика и отвечает тем же, игриво прикусывая нижнюю губу Луи. — Пошли, — возмущается омега и не позволяет доминанту зайти дальше: он хватает мужчину за запястье и выводит в коридор. Ковровое покрытие приглушает их шаги, Гарри закрывает номер и следует за Луи к лифтам. Коридор пуст, и это даёт альфе прекрасную возможность развернуть Луи, когда двери лифта открываются, и поднять его за бёдра. Омега обхватывает ногами его талию и сжимает плечи, невольно выдыхая прямо в ухо. Доминант самодовольно ухмыляется и краем глаза наблюдает, как за ними закрываются двери. — Ты такой непослушный, — дразнит его Луи и спускается на ноги. — Наш щенок, наверняка, унаследует это качество. Гарри ухмыляется и прижимает губы к брачной метке Луи, царапая острыми клыками чувствительную кожу. Он пропускает мимо ушей этот комментарий. — Мы будем на улице, haud mirum, есть несколько правил. Луи выгибает бровь. — И что за правила? Гарри первым делом, выходя из лифта в вестибюль, подносит руку мальчика к губам и целует каждый пальчик. — Не разговаривай ни с кем, кроме меня. На улице оказывается гораздо прохладнее, чем ожидал омега. Он прижимается к Гарри, надеясь согреться от исходящего от него тепла. — Я и так не разговариваю. — Да, но… — Гарри ведёт их по тропинке, ведущей к оживлённому центру города, — раньше у тебя не было выбора. Всюду горят огни, разбавляя темноту ночи и призывая жителей продолжать веселиться, громко разговаривать и смеяться. Гарри старается обходить пьяные и шумные компании, прижимая к себе Луи, чтобы его ненароком не задели. Они проходят несколько закрытых ювелирных магазинов, баров и клуб. Гарри в отличие от городских альф отлично видит в темноте и ориентируется с завидной лёгкостью, а всё из-за условий, в которых он вырос. — Смотри, как красиво, — Луи указывает на причудливую маленькую цветочную лавку с кустами роз у входа и нежно-голубым баннером. Гарри целует омегу в лоб и сжимает бедро, прежде чем обнять мальчика за талию. Они проходят мимо парочки, которая в темноте поддалась похоти. — Что? — Луи поднимает глаза на мужчину. — У тебя такой взгляд. — Какой взгляд, haud mirum? — Неодобрительный, — Луи останавливается на безопасном расстоянии от очереди в ночной клуб и встаёт на носочки, разглаживая большим пальцем морщину на лбу Гарри. Альфа вздыхает. — Ты же знаешь, многое из того, что здесь происходит, я не одобряю. Глаза Луи такие голубые в свете уличных фонарей, что они буквально гипнотизируют мужчину. — Не у всех было такое воспитание, как у нас, любимый. — Всё равно, — он оглядывается. — Люди здесь такие… нескромные. — Да, альфа. Но для них это нормально, — Луи убирает прядь волос с лица Гарри, зелёные глаза обжигают своим пристальным вниманием. — Ты обладаешь тем, чего у них никогда не будет. Гарри поднимает глаза и смотрит куда-то за омегу, прежде чем притянуть мальчика к груди и успокоить внутреннего волка: его щенок и пара в безопасности. — Например, сдержанность и… — Тише, я не давал тебе разрешения высмеивать их, — Луи прижимает палец к губам альфы и заставляет замолчать. — Прости, — Гарри тянет его дальше по тротуару в более тихое место. Они подходят к цветочной лавке, и у него появляется идея. — Кончай. — Что? — Луи в растерянности поднимает взгляд. Гарри хихикает, когда понимает, в каком смысле его понял омега. Он тянет мальчика за запястье ко входу. — Кончай обижаться, любимый. Пойдём. — О, — щеки Луи вспыхивают от смущения, и он жмётся к мужчине в надежде спрятаться от его внимательных глаз и холодного ветра. — Не смущайся, — Гарри обнимает Луи за плечи, словно защищая, и целует в висок. Гарри заводит его в маленький магазинчик с французским названием. Луи широко улыбается, в нос ударяет аромат благоухающих цветов. У доброй старушки за прилавком рядом с кассой сидит ребёнок, вероятно, её внук. Луи подходит к первой витрине, где стоят красивые букеты из роз и лилий. Он проводит большим пальцем по великолепным подсолнухам и грустно вздыхает при мысли, что теперь ему не удастся самому вырастить такие, ведь они переезжают в город. Всё ещё держа Гарри за руку, омега прикусывает губу, размышляя над тем, какой букет выбрать. От всего великолепия вокруг кружится голова. Он чувствует, как доминант поглаживает костяшки пальцев, изучая цветы. Луи переводит на мужчину взгляд и удивляется. Он никогда не видел у него такого выражения лица: губы сжаты в тонкую линию, в глазах бушует миллион эмоций. — Гарри? Альфа встряхивает головой, словно пытаясь вырваться из своих мыслей. Он улыбается Луи, но в глазах по-прежнему прячутся демоны. — Haud mirum, это призрачные орхидеи. Луи смотрит на то, о чём говорит Гарри, и ему приходится прищуриться, чтобы вообще разглядеть цветок. Тонкие белые лепестки прикреплены к почти невидимой сердцевине. Цветы действительно похожи на призрака. — Красивые, — у него такое ощущение, что Гарри обратил на них его внимание не из-за привлекательности. — Что не так? Гарри быстро вздыхает и сжимает переносицу, опустив глаза. От беспокойства у омеги ускоряется сердцебиение. Он протягивает руку и касается щеки мужчины, чтобы тот посмотрел на него. — Любимый? — он желает узнать, что омрачает тепло и радость в душе Гарри. Доминант целует запястье Луи и тихо отвечает: — Если я что-то и помню о своём детстве, haud mirum, так это то, что я каждый день приносил призрачные орхидеи своей матери. Луи, мягко говоря, удивлён. Гарри вообще ничего не рассказывает о своём детстве, семье, о том времени, когда он жил с ними, прежде чем отправиться учиться. Луи чувствует печаль альфы, ему это не нравится, он хочет снова сделать его счастливым. — О, любимый, — мальчик притягивает Гарри к себе и прижимается к его лбу своим, глаза доминанта закрываются, руки крепче сжимают мясистые бёдра. — Мне жаль, что твоё детство вызывает такие печальные воспоминания. Гарри тихо рычит. — Это не печальные воспоминания. Я просто хотел бы, чтобы их у меня не было. — Могу я чем-то помочь? — спрашивает дама, выходя из-за прилавка. Она довольно красива, лицо, несмотря на возраст, украшают веснушки. Луи вежливо улыбается и пытается отстраниться, но Гарри его не отпускает. — Нет, спасибо. — Хорошо. Дайте мне знать, если вам понадобится помощь, хорошо? — Да, хорошо, — Луи замечает её внука в джинсовом комбинезоне и кроссовках, он цепляется за подол платья. Омега машет малышу, который смотрит на него удивлёнными глазами, посасывая большой палец. — Привет! Мальчик прячется за бабушкой, Луи уже обожает его. Женщина с нежностью взъерошивает волосы внука. — Поздоровайся, Йохан, — подбадривает она, как раз в тот момент, когда Луи чувствует руки альфы на своих бёдрах. — П-привет, — говорит малыш, с сомнением приоткрывая один глаз и мимолётно улыбаясь. Луи приседает, и Гарри начинает ворчать, но омега успокаивает его одним движением. — Как у тебя дела? — спрашивает Луи Йохана, улыбнувшись. Он по-доброму смотрит в серые глаза. Йохан чуть выходит из-за женщины. У него нос такой же формы, как у бабушки. — Х-хорошо, а у т-тебя? — И у меня хорошо, — усмехается Луи и наблюдает, как Йохан чуть расслабляется. — Он очень стесняется незнакомцев, — объясняет женщина, а Гарри тем временем поднимает Луи. — Я не видела, чтобы он кому-то сказал больше двух слов. Луи слушает её с неподдельным интересом, в то время как Гарри невозмутимо кладёт ладони на животик омеги, чтобы в случае чего защитить щенка и свою пару. — Какой у тебя срок? — спрашивает женщина, мельком взглянув на живот Луи. — Пять месяцев, — отвечает омега с гордой улыбкой. — Серьёзно? И у тебя уже такой большой живот! — Да, — Луи слегка хмурится. Он никогда не был свидетелем беременности, и ему не у кого спросить совет, поэтому он не знает, хорошо это или плохо. — Я бы на твоём месте проверилась, милый, — ласково говорит она, замечая беспокойство Луи. — Возможно, у тебя многоплодная беременность.

***

— Ты замёрз, haud mirum? — Немного, — Луи утыкается лицом в шею Гарри, они стоят посреди тротуара. Он прячет руки в рукавах рубашки и обнимает себя за талию. — Но ты тёплый. Они ушли из магазинчика с призрачной орхидеей, которую Гарри купил для омеги в подарок. Доминант недоволен, что женщина влезла не в своё дело и заставила Луи беспокоиться. К счастью, конфликта не произошло. Мужчина, прижав омегу, расплатился и покинул цветочную лавку. — Я всегда такой, — Гарри заводит Луи в кафе. Там тихо и пахнет булочками с корицей, глазурью и кофе. Сладости, выставленные в витрине так и манят к себе. Гарри находит для них столик в углу у окна, где их никто не потревожит. — Ты думаешь, она права? — спрашивает Луи, положив руки на стол. По середине стоит маленький фонарь в японском стиле, к нему прикреплено меню. Гарри достаёт бумажник из заднего кармана и вместе с телефоном кладёт на стол. Он замирает и, приподняв бровь, смотрит на него. — Кто, haud mirum? — Женщина из цветочного магазина, — отвечает Луи и тянет к себе меню. Он кладёт руку на живот. — Насчёт ребёнка. — О том, что там их может быть несколько? — Гарри сжимает маленькую, холодную руку Луи и нежно гладит запястье, где бьётся пульс. — Я не знаю, любимый. Мы сходим к нашему врачу, как только вернёмся домой. — Как ты думаешь, — Луи наклоняется вперёд, его глаза кажутся темнее от тусклого освещения и крошечного огонька фонаря. — Может, нам следует обратиться к другому врачу? Чтобы узнать второе мнение. Луи неудобно просить об этом доминанта, но это необходимо, потому что это касается их нерождённого щенка или даже щенков. Он в нервном ожидании ответа прикусывает нижнюю губу. — Мы сходим к врачу в городе, если ты этого хочешь, — успокаивает его Гарри с мягкой улыбкой, на щеках даже появляются ямочки. — Спасибо. Мне так будет гораздо спокойнее, — Луи облегчённо выдыхает. Гарри ждёт, пока омега ознакомится с меню и выберет что заказать. Доминант хмурится, когда Луи выбирает сэндвич без мяса и шоколадный молочный коктейль. Но ничего не говорит. Он оставляет Луи на минуту и идёт сделать заказ у стойки, добавляя для себя смузи из калé и яблока. — Я думал, кале — это имя, — усмехается Луи, читая чек. — По сути да, это название, — Гарри быстро набирает что-то на телефоне, а затем убирает его в карман. Он наклоняется вперёд, забирает чек и берёт Луи за руки. — Ты дома не видел этого? — Нет, — Луи сгибает пальцы, которые короче и тоньше, чем у альфы. — У нас часто это было? Гарри ласково посмеивается и встаёт, чтобы принести еду. Сначала он целует Луи в лоб, а потом тихо говорит: — Хорошенько подумай, haud mirum.

***

— Любимый, я не могу припомнить, чтобы в доме у нас было какое-то кале, — Луи уверен, что доминант шутит над ним. Смузи был зелёного цвета, и омега уверен, что наверняка бы запомнил что-то настолько зелёное. После того, как Луи съел несъедобный бутерброд, они отправились обратно в отель. Город только просыпается, все под покровом ночи хлынули на улицу. — Haud mirum, я покупал кале каждый раз, когда мы ездили в город, — Гарри выбрасывает пустой стаканчик в ближайшее мусорное ведро и ещё крепче обнимает Луи. — Ты хочешь сказать, я обманываю? — Нет, нет — рассеяно отвечает омега. У него замёрзли нос и пальцы так, что кажется, что они отвалятся. Как люди гуляют в такое время? — Давай поспешим в отель, — Гарри видит здание в непосредственной близости и пропускает Луи вперёд себя. Мальчик дыханием согревает руки в лифте, пока они поднимаются наверх. Он закрывает глаза, когда Гарри притягивает его к себе и пылко целует. Луи же наслаждается каждой секундой, улыбаясь в поцелуе. Их номер такой же, каким они его оставили, Луи прямиком направляется в ванную. Он снимает рубашку и ботинки. Гарри тем временем включает чайник и проверяет, достаточно ли в нем воды. Омега надевает шорты и настраивает обогреватель, чтобы было теплее. Мальчик улыбается, когда Гарри приносит ему кружку тёплого травяного чая, и садится в кресло у окна напротив него. — Спасибо. Гарри кладёт ноги Луи себе на колени. — Не за что, haud mirum. Мальчик согревает ладони о кружку и смотрит в окно. — Интересно, что люди делают в такой поздний час. — То, чего им делать не следует, — Гарри пожимает плечами, а Луи закатывает глаза. — Вряд ли, — Луи опускает взгляд, вертя в руках этикетку на пакетике. — Они выросли в этой культуре, для них это нормально. Гарри хмыкает в знак согласия и делает обжигающий глоток кофе. Он ненавидит кофе, но оставался последний пакетик чая, конечно, он всегда отдаст его своему омеге. — Я думаю, тебе любопытно узнать местные порядки, — усмехается Луи. Доминант хитро ухмыляется и щипает мальчика за голень так, что тот хихикает. — Мы всегда можем отправиться на разведку, haud mirum, — Гарри хрипло усмехается и прочищает горло. — Да, нам придётся это сделать, — говорит Луи. Они собираются построить семью в той культуре, в которой ни один из них не разбирается. Они не хотят стать дерьмовыми родителями. — Завтра вечером мы погуляем подольше. Гарри от души смеётся, а Луи надувает губы и поворачивается к окну. Ночное небо прекрасно, но он всегда будет предпочитать вид, который открывался из окон их дома, на девственный лес. Когда становится достаточно поздно и за дверью их номера слышатся ещё больше людей, Гарри укладывает Луи в постель. Он накрывает его одеялом и чмокает в сладкие губы. — Береги моего щенка, haud mirum, — говорит Гарри, прижимаясь губами к животику Луи. — А я буду оберегать тебя. Омега улыбается и просит ещё одного поцелуя, прежде чем закрыть глаза. С такой высоты они не слышат стрекотания сверчков и шороха диких животных, безобидных или нет, которые бродят поблизости. Обычно природные звуки успокаивали Луи, особенно во время беременности, но теперь, когда их нет, ему приходится прикусить губу и изо всех сил постараться заснуть.