Love you to the moon and back

Сэм - ранняя пташка. Так было не всегда, но после армии и многолетней службы - вставать поздно уже не получалось. Пробежка на рассвете, душ, завтрак. Каждый день одно и тоже. Баки спит сколько сможет. Утром энергии почти нет. Они абсолютно разные. Спят они вместе. Так меньше кошмаров. У обоих. Сэм просыпается первым, тихо выползает из кровати, целуя Барнса куда-то в плечо и отправляется на пробежку. Баки ворочается пару минут, обнимает подушку Сэма, утыкается в нее лицом и засыпает снова. Просыпается Баки через час, когда по его спине проходится горячая рука, а вслед ей - мурашки. Джеймс медленно переворачивается на спину и приглашающе закидывает голову, не открывая глаз. Мягкие горячие губы проходятся по щетине и спускаются ниже, к ключицам и груди. От Сэма пахнет потом, дезодорантом и свежей травой. Баки плавится под горячими руками и губами на своем теле, дыхание сбивается. Барнс открывает глаза и изо рта вырывается тихий хриплый стон, пока Сэм стягивает зубами чужие боксеры. Кожа Уилсона под первыми солнечными лучами приобретает оттенок молочного шоколада, на загривке сверкают капельки пота и это все слишком красиво, чтобы быть правдой, чтобы быть для него одного, для Баки. Сэм горячий после пробежки, но тепло разливается где-то внутри. Сэм целует его бедра и ноги, поднимается обратно к рукам, вбирая живые пальцы в рот и заглядывая Баки в глаза. -Я так тебя люблю,- выходит как-то само по себе, не очень своевременно и Сэм на секунду замирает, а затем целует внутреннюю сторону чужой ладони, улыбаясь. -Знаю, Джимми, я же неотразим. «Джимми» - их личное сокровище. Прозвище для особо значимых случаев, предназначенное только им двоим. Баки не знает, может ли быть еще лучше, но когда чувствует нос Сэма где-то внизу своего живота, резко задумывается о том, что может. Заниматься сексом с Сэмом - особенно. Баки в сороковых трахался со многими. Для Джимми в двадцатых - Сэм первый. Первый поцелуй, первый секс, первое признание в любви. И Барнс чувствует себя гребаным икаром, летящим навстречу своему теплому солнцу. В надежде не опалить новые крылья.